За окном почти беззвучно падал мелкий дождь, размазывая серую краску по осени, оставляя на стеклах короткие тонкие росчерки, собирающиеся каплями и сбегающие вниз. Ветер раскачивал ветви деревьев и гнал редкие, чуть побуревшие листья по пожухлой траве, кажущейся серой в наступающих сумерках. Командор Серых Стражей Мирелл Табрис села на край кровати и принялась устало расстегивать ремни доспеха.
«Создатель! Как же я утомилась. Причем душой - гораздо больше, чем телом. Наверное, все это – слишком много для меня. Где-то тут я заканчиваюсь.»
Доспех из драконьей кости, брошенный на пол, упал с глухим звуком и Мирелл откинулась на кровати, даже не удосужившись снять с себя влажный льняной поддоспешник.
В камине потрескивали поленья. Поток теплого воздуха колыхал паутину, висящую в углу на потолке. Хорошо, что нежилую – после подземных приключений Табрис поняла, что боится пауков каким-то непонятно-животным страхом.
«Высоко, не сниму. Хотя, все демоны Тени! Я - Командор и почти эрл и не должна, по идее, лезть с тряпкой под потолок. Прикажу – и снимут. Надо только переодеться в сухое. Поясница разламывается от этого доспеха...»
Мирелл нехотя встала, подошла к тазу для умывания и, несколько раз налив из кувшина воды в ладонь, ополоснула лицо, перепачканное разводами подмокшей от дождя пыли.
«Теперь надо поесть чего-нибудь жидкого и горячего. И переодеться. Иначе я завтра буду с соплями – это как пить дать. В следующий раз я пошлю лесом всякого, кто прибежит с выпученными глазами и криками, что в лесу опять появились Порождения Чьей-То Нездоровой Фантазии. Интересно, это была чья-то неудачная шутка или кто-то специально сеет панику среди еще не успевших отойти от испуга крестьян, чтоб допечь меня постоянным дерганьем?»
Сухое платье пахло лавандой. В шкафу как всегда стоял запах лаванды, разложенной в полотняных мешочках не полках… и было настолько пусто, что моль могла там устроить тренировочную площадку для полетов.
«Как забавно. Когда-то я была нищей девчонкой из эльфинажа и мечтала о том, что когда-нибудь мне жутко повезет - у меня будет атласное платье и красные с пряжками башмачки, и иногда мне было нечем поужинать. Сейчас я Герой Ферелдена … и у меня в шкафу – шесть пар льняных кальсон, четыре рубахи и вот это . И я хронически не успеваю позавтракать.»
Развесив доспех для просушки на стойку, Мирелл вышла в коридор, прошла по нему, спустилась вниз по лестнице и направилась в сторону кухни.

- Сэр? – послышалось сзади.
Мирелл оглянулась.
- Да, Ларис.
- Вам пришла почта, я как раз искала вас, чтоб доложить.
- Чудесно. Давайте сюда.
Мирелл жадно схватила сыроватые на ощупь конверты и принялась перебирать их. Знакомый почерк отсутствовал.
- Хорошо. Отнесите их ко мне в кабинет. И… Если вам не трудно… Распорядитесь по поводу обеда…ужина… В общем, поесть. Что у них там есть, неважно что но горячее и сытное, желательно с супом в придачу. Пусть принесут наверх, мне в спальню. Хорошо?
Это «хорошо» прозвучало так умоляюще, что осознав произнесенное, Мирелл чуть не засмеялась над собой.
- Э… как вам будет угодно, сэр.
- Вот и чудесно.
Она кивнула и, одарив собеседницу усталой улыбкой, поплелась вверх по лестнице, про себя проклиная высокие замковые ступеньки и собственную некстати дающую себя знать спину.

Суп был просто великолепен. Хотя, если быть уж до конца честной, после отсутствия завтрака и обеда, а также после дневной прогулки по зарослям на ветру, вполне пристойными могли показаться даже подметки, если их хорошенько проварить со специями. Курицу тушеную с овощами заботливая кухарка приготовила так, что есть ее можно было губами. Мирелл налила себе в прозрачный, орлесианский кубок немного яблочного бренди, набросила на плечи плед и села в кресло у камина. Уютное тепло разлилось по телу после первых же глотков.
В дверь постучали.
- Войдите.
Дверь плавно открылась . На пороге стоял сенешаль Верел.
- Сэр?
- Ого. Какое серьезное начало. Оно вряд ли предвещает что-либо хорошее. Бренди будешь?
- Не откажусь, – улыбнулся Верел и занял пустующее кресло у камина. - Мне доложили, что тревога снова была ложной.
Пламя отбрасывало блики на его аристократичное и вместе с тем лишенное как слащавости так и высокомерия лицо, делая черты непривычно чеканными, как у королевских особ на монетах.
- Да. И это уже начинает нервировать.
- Хочешь совет? – он коснулся губами стекла, отхлебывая напиток, и в его взгляде замер вопрос.
- Разумеется.
- Ты слишком многое пытаешься делать лично. Причем иногда – с избыточным рвением. Пока я искал тебя сегодня утром, чтоб намекнуть на то, что все это уж слишком напоминает игру в дразнилки – тебя уж и след простыл. Кстати, великолепный бренди.
- Ну, а что ты мне прикажешь делать? Из всех заповедей Серых Стражей мне труднее всего дается именно бдительность в мире. Я не вижу цели.
Он улыбнулся. Седоватые волосы в мерцающем свете казались отблескивающими металлом. Мирелл неожиданно для себя почувствовала, что надо срочно себя чем-то занять, так как, наверное, она слишком пристально таращится на собственного сенешаля.
Она взяла бутылку и освежила кубки.
- За все лучшее.
- Ты странная маленькая женщина, сэр.
- Это упрек?
- Вовсе нет. В тебе столько сил, за тобой сложно уследить, не то что заставить тебя хоть на какое-то время остановиться. Мне иногда кажется…
- Что в меня вселился Архидемон?
- Я не это хотел сказать.
- Хорошо. Давай я попытаюсь объяснить. Ты готов понять?
- Я постараюсь.
Мирелл какое-то время смотрела в лицо сенешаля. Потом опустошила свой кубок. Верел был привлекателен, невзирая на свой возраст. Чертовски привлекателен, будто пришел из наивных девичьих фантазий о том, что в жизни появится когда-нибудь благородный-красивый-богатый любовник, конечно же человек, который обеспечит беззаботную и счастливую жизнь. И что самое интересное, последнее время он именно этим и занимался, ненавязчиво поддерживая героиню Ферелдена на плаву. Он был странным эхом не слишком счастливого, но беззаботного прошлого, бывшего до того как… до того как одна самодовольная и похотливая скотина сломала иллюзии и разбила мечты.
- Скажи мне, что ты знаешь обо мне, кроме того, что, разумеется я вся из себя разгеройская героиня вдоль и поперек?
- Все зависит от того, что именно тебя интересует, - сенешаль снова не спеша отхлебнул небольшой глоток и вопрошающе посмотрел на командора.
- Я убийца, Верел. Не тот убийца, который ассасин, а тот который душегуб. То есть я убила и мне это доставило удовольствие. Дункан в прямом смысле слова вытащил мою шею из петли.
- Ну, пути к светлому имени Серого Стража бывают разные.
- Я убила сына эрла Денерима и его людей. Всех, кто попался мне под руку.
- Это впечатляет и объясняет выбор Дункана. Ты хочешь, чтоб я спросил зачем?
- Скорее за что. За то, что он и его люди убили мою подругу и моего жениха, пустили по кругу мою кузину и хотели изнасиловать меня.
- Достойный список.
- Дело не в этом. Когда это произошло… я поняла, что испытываю странно сладкое чувство от осознания содеянного… Как будто я встала и расправила плечи. Заставила мир признать, что я больше, чем грязь. Пусть неправедное, но большее. Понимаешь? Это дало мне… если так можно выразиться, жажду крови. И я очень благодарна Дункану даже не за то, что он спас мою шкуру, а за то, что он дал этой жажде достойное применение. Первое время меня пугали сны Стража. Теперь они меня радуют. Я ищу в них неразумного и абсолютного зла, которое можно уничтожить, не чувствуя себя неправедно. Я не боюсь Порождений Тьмы – они для меня вожделенная добыча.
- Это случилось до или после битвы с Архидемоном?
- Пропал страх кошмаров? До.
Мирелл снова налила себе бренди.
- Тебе еще?
- Немного.
Горлышко бутылки тихо звякнуло об орлесианское стекло.
- Наверно, я слегка пьяна.
- Возможно. Но, знаешь, я думаю что дело не только в этом. Не потому ты последние недели тратишь себя, как транжира медяки.
- А в чем?
- Ты от себя это пытаешься скрыть или от меня?
- Что именно?
- То, чего тебе не хватает.
Его взгляд был спокойным и вопрошающим. Мирелл поняла, что, скорее всего, догадывается о чем он. В таком случае положение было донельзя дурацким.
- Пожалуй, немного роста, чтоб снять паутину с потолка, - командор сверкнула кошачьей зеленью глаз.
- У тебя острый язык.
- Скорее, хорошо тренированный, - пожала плечами Мирелл, потом сообразила как звучит то, что она сказала спьяну, и густо покраснела. – Ой, я не это имела ввиду.
Верел улыбнулся доброй и понимающей улыбкой, но Мирелл на какой-то миг показалось, что в этой улыбке промелькнула грустинка.
- Я все понял. Я понял это еще раньше, когда увидел как судорожно ты хватаешь письма, ищешь в них и не находишь. Кто он? Он тебя бросил?
- Нет. Я пьяная и буду откровенной. Он – мужчина-лириум. Меня ломает без него. Но он меня не бросил. Просто он там, где нелегко, и от него нет вестей.
- Я так и думал. Тогда я скажу то, что должен сказать как сенешаль. Если ты убьешь себя, несясь куда-то и угодив при этом в ловушку расставленную твоими недоброжелателями. – лучше от этого не станет ни ему, ни тебе. Будь взрослее. У тебя были, есть и будут те, кто готов прекратить твое существование по крайней мере потому, что ты эльфийка и ты у власти. Это сочетание многие считают противоестественным и некоторое из этих многих будут готовы принять решительные меры. Всегда. Просто помни об этом.
Мирелл задумалась и долго молчала глядя в камин. Мысли были обо всем сразу – о Серых Стражах, о Зевране, об эльфах и власти, о собственной бедовой головушке и, конечно же, о Вереле.
- Ну что ж… Спасибо за бренди. Я, пожалуй, пойду. – Верел поставил на столик недопитый кубок. – Спокойной ночи, маленькая Капитан Командор, и спокойных снов, как бы тебе не хотелось увидеть иные. Тебе просто нужен отдых.
Дверь за ним захлопнулась.
«А все же… какой же он замечательный. А вдруг бы Зевран согласился на то, чтоб я…»
Остатки бренди в игре бликов и теней по бокам кубка напоминали цветом темный янтарь. Такой знакомый, притягательный цвет.
«Но я есть то, что я есть. Из двух зол я всегда выбираю то, которое мне больше нравится. Ведь я правильно поступаю, не так ли?»
Бренди в кубке сохраняло невозмутимое спокойствие.
Мирелл встала, нетвердой рукой закрыла заслонку камина, пристально проверив, достаточно ли правильно и надежно она это сделала. Потом стянула с себя платье и, бросив его на спинку кровати, залезла под холодное одеяло, в чопорные объятья накрахмаленной чистоты свежего постельного белья.
Звуки ветра за окном многократно усилились, перейдя в протяжное завывание. Дождь барабанил по стеклу.
Обхватив рукой одну из нескольких подушек, лежащих у изголовья, и укрывшись почти с головой одеялом, командор свернулась калачиком и плавно уплыла в безбрежные просторы хмельного сна.

Тишина иногда может разбудить. И как это не странно, именно тишина заставила Миррел открыть глаза. Тишина и свет, идущий не от прогоревшего камина, а откуда-то с совершенно противоположной стороны – мягкий вздрагивающий свет свечи или, вернее, свечей.
Командор осторожно пошевелила пальцами под подушкой, окончательно приходя в себя от мысли, что там ничего, кроме ее собственной руки, нет и быть не может, и быстро закрыла глаза, делая вид, что продолжает спать. Реальность вернулась, изо всех сил сигнализируя, что все не так и, мало того, кроме этого, в постели есть еще кто-то посторонний. Мирелл затаила дыхание и сжала ладонь в кулак, единственно надеясь на массивный серебряный перстень с гербом Серых Стражей, и попыталась представить, где у этого неожиданного и наглого кого-то может находиться глаз, в который ей необходимо попасть.
Сзади раздался почти беззвучный смех, расслышать который можно было только по легкому пофыркивающему присвисту. Смех настолько знакомый, что от него перехватило дыхание. Когда дыхание вернулось, оно позволило различить запах той самой, лучшей в мире антиванской кожи. Самый-самый-самый лучший из всех возможных запахов, существующих между небом и землей.
- Ты… Ты… - больше ничего, путного или непутевого, Мирелл выдавить из себя просто не смогла.
- Я прилетел. Я же говорил, что Вороны летают.
Она перевернулась на другой бок и коснулась пальцами его лица, не осмеливаясь поверить увиденному.
- Я…
Больше ничего сказать она не успела. Да и не было нужно. Слова, в принципе, ничего не значили. Они потерялись в прикосновении мягких, но слегка обветренных губ и беззвучно канули в небытие, оставляя трепетные и жаркие эмоции, переплетающиеся в потоке бесконечных мгновений. Смуглые ладони с длинными, чуть узловатыми пальцами скользили по коже, словно заново творя тело и добавляя в бытие единение так мастерски-неторопливо, как искусный скульптор воплощает в глине шедевр. Слова растворились в сопричастности, разлились по груди, приливной волной захлестнули бедра и низ живота.
«Как же?...» - взволнованно спросили зеленые глаза.
«Не важно.» - ответили темно-янтарные и вспыхнули теплым радостным светом.
«Я…»
Грани материального таяли, стыдливо уступая место ощущениям, захлестывающим все сильнее с каждым движением. И лишь изредка, выныривая из водоворота переживаемого, Миррел замечала как жадно следит Зевран за тем, что выражает ее лицо, будто не в силах оторваться от увиденного или пытаясь заметить что-то неведомое.
«… больше не могу…»
Молния восторга пробежала вдоль позвоночника, заставляя тихо застонать и изогнуться дугой. Тоненькие пальчики впились в смуглые плечи, оставляя на коже вмятины от ногтей.
«…жить без тебя.»
Звезды, невидимые над крышей Башни, вспыхнули, разлетелись на мириады осколков и Миррел потерялась в сверкающей бесконечности небосвода.
Секундой позже глаза Зеврана стали безумными, как у хищника летящего в броске и, спустя несколько ударов сердца, воцарилось недеяние и бесконечно сладостная безмятежность.
Капля пота, стекающая по смуглой щеке и по-детски откровенная улыбка.
Командор уткнулась лбом в грудь ассасина, вдыхая запах его тела – запах ожидания, дороги, эмоций и чего-то еще.
- Никуда больше не уезжай, слышишь?
Он тихо прошептал в ответ что-то короткое и рифмованное на незнакомом языке.
- Я буду хорошей, честно-честно.
- И не будешь драться во сне коленками и стаскивать с меня одеяло? Это серьезное предложение. Я подумаю, - он легко поцеловал ее в макушку и обнял.

Утро принесло легкое пробуждение, даже без закономерного похмелья. Мирелл провела рукой по кровати… и испуганно замерла. Рядом не было никого. Она стремительно села и отбросила в сторону одеяло. Постель не несла следов присутствия в комнате ночью кого бы-то ни было кроме нее самой – вторая подушка была не смята, практически свежая простынь все так же привычно пахла лавандой.
«Это был сон.»
Она закусила губу, пытаясь проглотить нахлынувшее чувство потери и одиночества, переходящее в опустошенность и отчаянье, словно у слепого котенка, с писком ищущего мать в гнезде. Утренние голоса птиц за окном и кусочек чистого осеннего неба.
«Это был всего лишь сон.»
Командор не спеша оделась и подошла к окну. Вдаль стелилась дорога – извилистая лента среди пожухлой травы. Распахнув ставни, Мирелл подставила лицо легкому ветерку и нежному осеннему солнцу. Поток воздуха играл прядями волос на ее висках.
Какое-то время постояв у окна, Мирелл подошла к зеркалу, наскоро прибрала волосы и пошла к себе в кабинет.


- Верел? – командор сидела за столом, над стопкой пришедших накануне писем. Ее губы и пальцы были перепачканы в чернилах.
- Да, Командор. Что ты делала?
- Я писала.
- Создатель! Но зачем при этом слюнявить кончик пера?! Возьми – он протянул эльфийке платок – И ототри губы. Ты уронишь боевой дух личного состава.
Мирелл посмотрела на собственное отражение в серебряном боку пузатой баночки с тальком для присыпки чернил и принялась озадаченно тереть губы платком.
- Это письмо, - она свободной рукой протянула Верелу конверт, подписанный собственным, крупным и нестройным, как у ребенка, почерком. - Пусть его отправят как можно быстрее.
- Что это за письмо? И почему вдруг так спешно?
- Это прошение об отставке.
- Занятно. И что ты намерена делать потом? Особенно в свете вчерашнего разговора о тяге к убийству Порождений Тьмы?
- Я решу. Мор прекратился. А бдить я могу и в Антиве.
- Интересное словечко – «бдить». Это значит, что ты соглашаешься с несовместимостью эльфов и власти? Это поймут именно так.
- Мне все равно как это поймут, - Мирелл отложила платок и в ее глазах загорелись колючие искорки упрямства. - Я знаю - кто я есть, остальное меня волнует мало. Дело в том, что тогда… Ну я говорила… Помнишь? На моей свадьбе убили мою подругу и моего жениха и изнасиловали мою кузину. Этого не случилось бы, если б я действовала быстрее. Я слишком долго принимала решение. Можно простить это себе, но это не значит, что это можно забыть.
Командор вздохнула, задумчиво посмотрела на свои перепачканные чернилами пальцы и продолжила:
- Во второй раз я не успела спасти старейшину эльфинажа Денерима от продажи в тевинтерское рабство из-за того, что снова слишком долго думала и пришла слишком поздно. А писем нет, действительно, очень долго. Именно из Антивы… – она вздохнула и внимательно посмотрела на собеседника. - В третий раз наступать на те же грабли – это уж через чур много для меня. Он уехал один… Я думаю, что он уехал без меня именно для того, чтоб я не стала его уязвимым местом там. Но я постараюсь не быть уязвимой и все-таки поеду. Хотя бы для того, чтоб потом не проклясть себя саму со всеми потрохами.
- Я понял, - кивнул Верел.
- Спасибо тебе за это. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Действительно. Огромное.