.."Как будто бы у тебя есть выбор" - сказал Алистер и осел на пол, глаза его подёрнулись дымкой, Дункан вытащил из него дымящийся клинок.
"..как будто у тебя есть выбор" - проговорил Затриан и воздух наполнился огнём и молниями.
"..у тебя есть выбор" - прошептал Зевран, целуя её плечо.
"..выбор" - лицо Дункана сереет, он превращается в Логэйна, его черты расплываются и вовсе исчезают.


- Миледи, миледи! Что с вами? Вы кричали во сне.
- Кричала?.. Спасибо, что разбудил, Вернелл, - Эш оглядывается вокруг, словно увидев всё окружающее впервые. Сенешаль мнётся у двери, не решаясь начать говорить.
- Всё хорошо, Вернелл, это был просто кошмар. Что-то еще?
- Нет, ничего. Разве что.. пришло неподписанное письмо, командор. На нем знак гильдии Воронов. Желаете посмотреть?
Сердце пропустило пару ударов.
- Да, пожалуйста.
Сенешаль уходит, поклонившись, оставив конверт на прикроватном столике. Эльфийка долго смотрит на него, потом встряхивает волосами, заплетёнными, кажется, в тысячу затейливых косичек, резко открывает.
Знакомый почерк расплывается перед глазами "Радость моя, как ты там?.."
Как она? Да никак. Она чувствовала себя бегущей по бесконечной дороге, чувствовала спиной чужой взгляд и знала, что это смерть идёт за ней, жаля всех, кто окажется слишком близко. Эш уже и забыла, когда это началось. Или нет?

Ворота эльфинажа, человеческие дети высмеивают её и дразнят, один из них с камнем в руке пытается зайти ей за спину.. Дальше она помнит только вспышку и пустоту. А потом стражники находят с десяток оглушенных детей - и если Эш пришла в себя, то остальные так и остались на всю жизнь полурастениями, пускающими слюни и неспособными связать даже пару слов. Само собой, её сочли опасной, само собой, её отправили в круг. А перед этим родственники пострадавших детей настояли на изгнании её родителей. Эш так и не узнала, что с ними случилось после.
В башне было хорошо; собрание аутсайдеров, радующихся обществу друг друга. Быть эльфийкой среди них не значило быть униженной, быть эльфийкой значило быть одарённой. И красивой.
Каллен. Каллен был суров, решителен и недурен собой. Его имя часто произносилось шепотом в девичьих спальнях, но он был непреклонен, исполнял свой долг и ничего больше. И только встречаясь взглядом с Эш смущался, смурнел и отворачивался. И только в ответ на её реплики запинался и мямлил. Она не замечала. Она была эльфийкой, была способным магом, а глаза её были яснее и глубже самого южного из всех морей - у неё было достаточное количество поклонников среди соучеников, чтобы не замечать замкнутого храмовника. Поклонники были, а любви не было, хотя очень, очень хотелось. Именно поэтому эльфийка смогла понять Йована, который был ей, как брат, поэтому помогла ему и Лили, оказавшись по уши в неприятностях, из которых Дункан её и вытащил.
Каллен. Йован. Дункан. Имена словно песчинки в часах отсчитывают, сколько ещё предстоит вынести перед тем, как ей хватит смелости обернуться и заглянуть в глаза той, что её преследует. Каллена она последний раз видела, когда освобождала башню магов, - приняв её за видение, он говорил о том, что в целом мире ничего не желал так, как быть с ней, но долг, обязательства, честь.. Зев, услышав это, пробормотал что-то навроде "дурак, Создатель, какой дурак", но тогда она этого не слышала, тогда она почувствовала только ободряющее прикосновение Алистера к плечу.. чёрт, слишком рано о нём. Слишком больно. Про Каллена потом говорили, что он сошёл с ума от ненависти к магам, что видел демона в каждом и успел убить трёх учеников, прежде чем убили его самого. "Мне очень жаль, Каллен" могла бы сказать эльфийка, но ей не было жаль. Теперь уже нет.
Йован занимался магией крови, Йована она видела в поместье у эрла Эамона, уговорила оставить ему жизнь, а потом он попросил вернуться в Круг Магов. Эш не знала, что с ним там сделали, знала только, что никогда больше его не увидит.
Дункан спас её от разъяренного сира Грегора и погиб при Остагаре. Показал ей, что мир огромен и непредсказуем, а его смерть показала, что время быстротечно. Столько уроков, давшихся непомерно дорого.

Эльфийка снова встряхнула волосами, отгоняя воспоминания. Тогда, при Остагаре, мы все были моложе на пару жизней, - подумала она, - на сколько же мы успели повзрослеть (постареть?) ещё до конца битвы?.. "Твой навеки, Зевран" - заканчивалось письмо.
Ах, Зевран, Зев, кто бы мог подумать, что ты назовёшь себя моим, кто бы мог подумать, что в мире нет глаз, слаще и медовее твоих, что светлые пряди будут путаться с каштановыми, когда я буду спать на твоём плече, вдыхая горчащее разнотравье, которым ты пахнешь? Кто бы мог подумать, что даже себе я не буду доверять больше, чем тебе, мой убийца? Никто не мог об этом догадаться, когда мы встретились впервые, ведь шрам от твоего клинка я до сих пор ношу под ключицей, ведь ожог от моего заклятия до сих пор заметен на бронзовой коже - она занесла перо над бумагой, но не написала ни строчки. Не в силах отогнать воспоминания, девушка поморщилась.
После посвящения, в котором Мхаири умерла, они здорово напились втроем - Андерс, Огрен и Эш.

- Тебе снятся кошмары, подруга?
- Да, Огрен, любому Серому Стражу снятся кошмары.
- Там должны быть порождения тьмы и шёпот в темноте?
- Лучше они, чем те, кого ты не смог спасти.

- В чём твоя боль, эльфийка?
- Я знаю, кто идёт за моей спиной, даже не оглядываясь, Андерс.

Огрен поднял тост за Серых Стражей, жертвующих собой, пытливо посмотрел на неё. Магичка сумела сдержаться, но потом полночи глушила подушкой пьяные рыдания.
Эш всегда жалела о тех, чьи жизненные нити были чересчур тонки и не выдерживали соприкосновения с её. Но никогда и ни по кому не страдала так яростно.
Винн предупреждала её. Морриган предупреждала её.
Чёртовы ведьмы.

Она словно бы снова вернулась к Остагару - как будто в прошлую жизнь, как будто лишь на мгновение назад.
-Надеюсь, ты не маг?
-А это может сильно испортить твою жизнь?

Смогло.
Он был смешной и немного нелепый, тащил её, полупарализованную от страха, через башню Ишала, успокаивал после кошмаров, рассказывал про Серых Стражей, прятал глаза после разговоров о Дункане, бесконечно переругивался с Морриган. Он был самый невероятный из людей, которых она знала; несостоявшийся храмовник, умелый воин, он не мог пройти мимо цветка, растущего среди хаоса и порождений тьмы, и стеснялся отвечать на вопросы, которые она задавала. Эш не понимала, как это случилось, но как-то раз она осталась ночевать в его палатке, а потом и вовсе перестала ставить себе отдельную. И стала просыпаться счастливой среди мора, потому что он будил её поцелуями.
А позже оказалось, что он единственный наследник Мэрика, и Винн долго пыталась убедить эльфийку, что это плохо закончится, что нужно прекратить это, чтобы не было ещё больнее. Эш не верила, Алистер обнимал её крепче и они смеялись над всем, что им угрожало. Они уже были старше, чем при Остагаре, но всё ещё знали о жизни всё - и о любви тоже.
Он был против того, чтобы брать Зеврана с собой, вообще против идеи довериться убийце. "Неужели ревнуешь" усмехнулась тогда магичка. А потом и сама не заметила, как стала всё больше времени проводить со смуглым эльфом, изящным и смертоносным, как клинки, которые он носил на поясе, острым на язык и совершенно невыносимым. Она начала брать его с собой во все битвы, доверяя прикрывать её во время заклинаний, прислушивалась к его советам всё чаще и чаще, часами разговаривала с ним у костра, слушая его бесконечные байки, смеясь всё более и более откровенным шуткам..
Алистер всё понял и отошел в сторону. Эш казалось, что он и сам несколько охладел к ней после того, как она не разрушила Наковальню Пустоты, слишком нуждаясь в помощи големов, и пошла на сделку с демоном на Пике Стража.. Их отношения постепенно вернулись к тому, с чего начинались, дружба и общий долг, разве что меньше улыбок и не такие свободные шутки, но всё, казалось бы, шло хорошо. А потом была эта неудачная помолвка с Анорой, провозглашение Алистера королем..
Эш не хотела умирать, но внутренне была готова к этому с того самого момента, как произнесла клятву Стражей. Она не стала никому говорить о своём решении, надеясь на общую суматоху и на благоразумие Тейрина, как будущего короля..

Всё пошло не так.
Он удержал её руку, занесённую для последнего удара. Говорил какие-то слова, почти неразличимые в шуме битвы.

- Ты для меня всё. До сих пор. Я не позволю тебе умереть, Эш.
- Я не дам тебе принести себя в жертву!
Горькая усмешка на губах, которые она целовала тысячу раз, усмешка, которая мучает её больше всего.
- Как будто бы у тебя есть выбор, глупая.
Он резко разворачивается и бежит к раненому дракону, бежит размашистым бегом взрослого человеческого мужчины, которого не догнать эльфийской магичке, ослабевшей от ран, истратившей себя до последней капли. Никогда уже не догнать.
Ослепительная вспышка, скрывшая Архидемона, которого она должна была убить, и мужчину, который умер за неё, снится ей до сих пор.

Эльфийка смахивает слёзы тыльной стороной ладони и пишет "возвращайся скорее" мужчине, который живёт для неё.
За магичкой идёт смерть, забирающая всех подобравшихся слишком близко, но Эш уверена - смуглого эльфа она не тронет, ведь у наёмных убийц со смертью особые отношения. Он сам ей сказал.