Вот и всё. Амарантайн спасён. Башня разрушена. Уцелели лишь стены. Все труды напрасны. База Серых Стражей вновь в руинах. Мимолётное сомнение в собственном решении и больше ничего. Пустота. Вернувшись на два дня назад, оставил бы ты город на растерзание порождениям тьмы? Нет. Тогда ты думал только о беззащитных людях. Для чего же нужны Серые Стражи? Но как больно сейчас, как тяжело смотреть на двор залитый кровью, покрытый изуродованными телами. Трупы защитников Башни и трупы порождений тьмы рядом, почти в обнимку. Обескровленные с жуткими предсмертными гримасами. Ужасающая явь, в которую трудно поверить. Запах крови. Он пьянит. Тело чувствует и помнит, а в глазах мерцает бордовый отблеск...

И всё же стены. Над горами погибших они возвышаются с монументальной непоколебимостью. Гранитные зубцы вспарывают небо. Ни катапульты, ни тараны не причинили им и сотой доли ущерба. Прав был Волдрик, гномья работа. Через год-другой Башня поднимется в прежнем великолепии, но люди... Столько погибших. Смог бы ты спасти их, вернувшись сюда? Да, конечно. С твоими способностями можно уничтожить половину армии порождений лишь взмахнув рукой. Такого количества жертв можно было избежать, прочтя лишь одно заклинание. Холод и пламя, а остальными тварями можно управлять. Они перебьют друг друга за несколько минут... Но ты решил иначе. Ты остался в городе. И теперь, у твоих ног пепелище, а полы длинной мантии промокли от крови.

Так мало выживших. Вэрел, Гаревел, Вулси, Сера, Юрайя, Маверлис, Вейд, Херен и многие другие, которых уже не вернуть. Из Стражей в живых только Андерс и те кто были с тобой — Огрен и Натаниель. Сигрун, исполнив завет Легиона, погибла под ногами огров. Справедливость пал, сражённый стрелами генлоков, а Велана так и не выбралась из-под разрушенной стены здания. Впрочем, пока её тело никто не видел.
Вечная память вам защитники Башни. Он опустился на одно колено и склонил голову к груди.

— Командор! — послышался позади радостный вопль.
Он обернулся. К нему со всех ног бежал Андерс. Маг путался в полах мантии, запинался о трупы и почему-то держал посох в руке. Знаменитый «Зимодых», который Командор когда-то ему подарил.
Он схватил Стража в объятья и почти приподнял над землёй.
— Я так рад, Командор! Вы вернулись.
— Я тоже рад, что ты уцелел, — он похлопал мага по плечу и отстранился.
— Только, вот, — Андерс виновато покосился на треснувший посох. — Пришлось одну тварь приложить по башке. Мана на исходе, запасы лириума благополучно закончились через час после начала штурма. Ну, и...

— Расскажи что случилось, — перебил его Командор.
Андерс заглянул в глаза своего командира. Когда-то небесно-голубого цвета, сейчас изнутри, их разъедала кровавая ржавчина. Маг тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Его радостный настрой мгновенно испарился.
— Их было... много, — сказал он и затих, проглатывая тяжёлый комок у горла. — Очень много. Мы держались сутки и если бы не бронированный огр... Мы бы выстояли. Конечно, мы его завалили, но столько народа погибло. Они ворвались внутрь, жгли и крушили. Нескончаемый поток тварей... Последнее, что помню — гарлоков, штук пятьдесят. Схватил их «Конусом», а Дворкин в толпу бомбу запустил. Потом удар. Очнулся только утром. Кругом трупы, единицы выживших, но тварей нигде нет. Говорят они внезапно бежали. Может потому что вы убили Матку? Вы ведь, убили её?
Андерс с надеждой посмотрел на Стража и оцепенел. Глаза. Белки с кровяными подтёками и тёмно-бурый запёкшийся взгляд. А голос — пронзительный и холодный, словно звон остывающей стали:
— Я убил их всех.

Безжалостно, не допуская ни малейшего компромисса. С твёрдым убеждением — Зло не может быть плохим или хорошим. Зло есть Зло. Полутонов не существует. Поэтому и Архитектор и Матушка сейчас в глубокой Преисподней Тени. Там они и останутся до скончания веков. И даже последующий Мор не вытащит их оттуда. А то, что черёд нового Мора придёт, он знал. Знал наверняка — противостояние будет бесконечным. Таково устройство Мира. Добро не существует в отсутствии своей противоположности. Если не с чем сравнить, то что тогда Добро. А значит, будут новые беды, ужасы и смерть. Сменятся поколения и появятся новые герои, которые может быть вспомнят старые сказания о спасении Ферелдена и о прославленном Ордене Серых Стражей. Но это в будущем, а сегодня он стоял посреди внутреннего двора Башни Бдения и проклинал тот день в Круге, когда Ирвинг представил его Дункану. Лучшего из учеников, прошедшего Истязания с необычайной лёгкостью, так словно это прогулка по этажам Круга. И не важно чем бы тогда закончился инцидент с Йованом, он всё равно покинул бы Башню и отправился в Остагар. Ведь, Дункан приехал, именно, за ним. За лучшим из лучших. Ирвинг долго сопротивлялся, но всё же уступил. И к тому же мага такого уровня держать в Башне было уже небезопасно.
Но всё позади. Ничего не изменить. Он Серый Страж и это навсегда. Это не звание, это образ жизни. «Победа в войне, жертвенность в смерти, бдительность в мире».

Десять дней вывозили из Башни трупы, расчищали завалы и хоронили погибших. Людей не хватало, но Амарантайн прислал подмогу: солдат, рабочих и припасы.
— Святая задница Андрасте! — в очередной раз выкрикнул Огрен придуманное недавно ругательство. — Почему, в камень её дери, я должен таскать эти доски?
Он крякнул подкидывая на своей широкой спине увесистое бревно и крикнул в сторону Андерса:
— Эй! Фокусник порабощённый! Сделай какой-нибудь «ахалай-махалай». В конце концов я воин, а не чернорабочий.

— Что, добавить тебе на спину ещё дров, мой пахучий друг? — съязвил Андерс.
— Ага, попробуй. Как это у вас там говорится. «Не человек должен служить магии, а магия — человеку».
— Ну, тебе, гном, до служения магии далеко, — парировал Андерс, — и она тебе тоже служить не собирается.
— Ща, засобирается, — и Огрен круто развернулся на месте. Тяжёлые доски пролетели над головой мага, который успел пригнуться.

— Кончайте дурить, — подал голос Натаниель из-за разрушенного фундамента. — Командор идёт.
В одежде простолюдина, без мантии и посоха Командор Башни Бдения был похож скорее на заурядного селянина, чем на героя Ферелдена. И только гордая осанка и прямые аристократические черты лица подвергали сомнению его родство с деревенской чернью. Волосы цвета вороньего крыла, как всегда, были гладко зачёсаны назад и собраны на затылке в небольшую косу. Подбородок гладко выбрит, а лёгкая синева на скулах чуть углубляет впалые щёки на осунувшемся за последние дни лице. Его глаза несколько лет назад цвета небесной синевы, теперь выцвели и поблёкли. Словно два бездонных пустых колодца они смотрели на мир больше ничему не удивляясь. Он знал — всё, что было дОлжно, он исполнил. И предначертанное ему сбылось. И что же теперь? Усталость, которая сковывает душу. И покой. Он столько отдал этому миру, что сейчас хотел лишь крохотную частицу счастья для себя.

— Как продвигаются дела? — спросил он, приблизившись к бригаде рабочих по расчистке.
— Замечательно, — ответил Натаниель. — За пару дней с завалами, думаю, закончим и займёмся восстановлением поместья. Волдрик Главонак настроен оптимистично, говорит, за год-полтора Башня будет в прежнем виде.
— Это хорошо.
— А как ваша поездка в Денерим?
— Я был на аудиенции короля Алистера, и он решил вернуть поместье Хоу его законному владельцу. Тебе, Натаниель.
— Этого не может быть, — еле выговорил Нат.
— Это распоряжение короля.

— Но как же мой отец... — растерянно произнёс младший Хоу.
— Твой отец — прошлое. Живи настоящим.
— Спасибо, Командор, — поблагодарил Нат, всё ещё не веря происходящему.
— Ещё раз, это распоряжение короля, — напомнил Командор, не желая рекламировать свою сопричастность и вновь выступать в качестве мессии. Эта роль за последние годы ему порядком опротивела.
Натаниель согласно кивнул, принимая любое решение Командора. Он лишь украдкой смахнул набежавшие слёзы и улыбнулся.
— А ты, Андерс, будь добр, зайди сегодня вечером ко мне, есть разговор, — обратился Командор к магу.

— Как пожелаете, Страж-Командор, — ответил Андерс.
— Да, и ещё, — собравшийся было уходить Командор, остановился. — Коль уж скоро Натаниель стал собственником поместья, прошу больше не называть меня Командором. К тому же, этот титул на время утратил свою значимость.
— Как же тогда вас называть... Командор? — спросил Нат, предчувствуя какие-то непредвиденные события.
— У меня есть имя, — ответил тот. — Габриель.

Он шёл по узким улочкам прямиком к своему новому жилищу — тюрьме Башни. По иронии судьбы именно она оказалась одним из немногих уцелевших зданий в поместье. И вот они тяжёлые двери с массивными петлями. Каждый раз, останавливаясь здесь, он явственно представлял себя в клетке, в роли заключённого с призрачной надеждой на несуществующую свободу.
Мысли вереницей кружились в голове, а отрешённый взгляд бесцельно блуждал по булыжной мостовой. Он и не заметил, как кто-то подошёл сзади и громко окликнул:
— Эй, Командор! — прозвучал хриплый требовательный голос, заставляющий обернуться.

— Огрен, — от неожиданности растерялся Габриель.
— Ага, — крякнул гном и бесцеремонно усадил человека на пыльный камень. — А теперь, рассказывай, чего задумал. Кинуть нас решил? А кто же в моих письмах к Фельзи ошибки исправлять будет?
— Я попрошу Ната, — тихо сказал Габриель.
— А с какой это стати я буду доверять Хоу свои любовные письма?
— Я решил уйти, Огрен, — твёрдо прозвучало в ответ.
— Ага... ну, это я уже понял. И куда же ты намылился? Зуб даю, в Антиву. «Сверкающий самоцвет» этот грёбаный. Умеют же длинноухие мозги задурить. Даже твои роскошные. Видели мы, как эта эльфийская потаскушка к тебе в палатку бегала.

— Знай своё место, гном! — грубо бросил Габриель и резко встал.
— Ладно, ладно, — Огрен понял, что палку он перегнул. — Не хотел я задеть твоих глубинных чувств.
— Хватит, Огрен. Только я знаю цену этим чувствам.
— Хм, — ухмыльнулся гном. — А цену предательства, ты надеюсь, тоже знаешь. Ведь, тогда после коронации в Денереме, твой эльф просто сбежал. А по мне так лучше бы ты уж с ведьмой кувыркался или с Лилианой. Они обе к тебе не ровно дышали. Шутка ли, мужчина-красавец, высокий брюнет с голубыми глазами, да ещё, и могущественный маг... А ты, на собственного убийцу запал. Любишь ты, Командор, нервы пощекотать. Пусть бы уж лучше я, чем этот длинноухий. Хотя... тьфу... это я погорячился.

— Успокойся, гном, — остановил Габриель Огрена. — Я не собираюсь в Антиву.
— Да-а? — удивился Огрен, словно делая для себя открытие. — А тогда... тогда что? — гном хитро прищурился, подёргал себя за длинный рыжий ус, погрозил Командору пальцем и обличающим тоном выдал. — Я так и знал. Андерс.
— Хватит домыслов, Огрен! — резким окриком Габриель остановил гнома. — Если окончательно не хочешь меня разозлить.
— А то что? Превратишь меня в лягушку? — не спасовал гном.
Габриель метнул горящий взгляд на низкую фигуру гнома, но через мгновение его гнев улетучился.
— Большая лягушка с рыжей бородой и секирой, — улыбнулся он.
— Рад, что развеселил тебя, — Огрен посмотрел снизу вверх на человека и повторил свой первый вопрос. — Так чего надумал-то?

Тяжёлый вздох поглотили разрушенные стены крестьянского дома и Габриель без особого желания исповедоваться снова присел перед гномом, чтобы быть с ним на одном уровне. Он пристально посмотрел в лукавые глаза и спросил:
— Разве ты не видишь кем я стал, Огрен?
— Ну-у, — пространно протянул гном. — Это после твоих развлечений с эльфом?... Ну-у, примерно, знаю.

Но шутка гнома осталась без внимания, а на лице Габриеля не дрогнул ни один мускул.
— Вообще-то, эта твоя кровавая хрень здорово в бою помогает, — сказал гном. — Жутковато правда смотреть, как их плющит, но мне нравится. Пока их массово колбасит, мы мечами махаем. Сколько раз ты этой своей магией нам жизни спасал. Конечно, страшновато было, когда первый раз узнали о твоих способностях. Но все молчали, даже Винн...
— Огрен, — не дал договорить ему Габриель. — Посмотри мне в глаза.
Гном заглянул в голубые глубины, где на самом дне плескался и бурлил алый поток. Он вскипал, расплёскивался, пенился и тщетно искал выход наружу. Огрен отвёл взгляд и сморщился, словно от боли.

— Иногда менять цвет глаз, это ещё не криминал, — сильный гномий дух никак не хотел сдаваться неизбежному. И теша своё самолюбие с показной храбростью, он снова глянул на друга. Но шутки куда-то пропали из вихрастой головы и почти шёпотом гном спросил. — Это серьёзно?
— Магия крови вкупе с кровью порождений тьмы, что во мне — это взрывчатка, — также еле слышно под стать гному сказал Габриель. — Я не знаю на сколько меня хватит, когда я сорвусь. Пока я пытаюсь противостоять, но когда-нибудь...

— Ты станешь одержимым, — продолжил Огрен. — Как Ульдред.
— И это самое малое из зол. Демон с моими способностями сможет уничтожать не только города. Ему покорится весь мир. Этот малефикар принесёт на землю что-то пострашнее Мора. Вотчина одержимых, царство демонов, вот чем станет наш мир.
Габриель поднялся и встал в полный рост.
— Так что же ты решил? — гном с горечью сглотнул. — Уйти на глубинные тропы?
На что Габриель громко рассмеялся и успокоившись сказал:
— Огрен, отважный мой вояка. Порождения Тьмы ослаблены и разрознены, они боятся не то что гномов, собственной тени. Боюсь, на глубинных тропах они не сражаться со мной будут, а в «прятки» играть. На тропах хорошо умирать воинам, а не малефикару с магической силой Архидемона.

— Так что же... тогда? — с недоумением проговорил Огрен.
Но в ответ лишь молчание и тишина, гулкая давящая, как на дне глубокой пропасти.
— Так что же... — повторил гном, чувствуя внутреннюю лихорадочную дрожь.
— Я уйду в Тень, — наконец-то сказал Габриель. — В глубокую Тень. В Чёрный город.
— Но тем самым ты обрекаешь себя на вечный бой с демонами. Твой дух будет заключён.
— Эта расплата за мой грех.
— Даже не хочу знать, что это за грех. Но не слишком ли ты суров к себе?
— Я уйду в Пик Солдата к Авернусу, — Габриель, словно не слышал Огрена. — Он поможет мне добраться до Чёрного города.
— Даже и не знаю, что сказать, Командор. Не так я себе всё это представлял. Остаётся только напиться.

Поздно вечером в тяжёлые двери каземата кто-то вежливо постучал.
— Входи, Андерс, — разрешил Габриель.
— О, Командор! — Андерс даже отступил обратно за порог, увидев Габриеля в полной боевой экипировке.
Потёртая в некоторых местах, но не потерявшая былого лоска мантия «Жнеца», «Пепельные перчатки», ботинки боевого мага, а за спиной знаменитые «Последний довод» и «Бдительность». Посох и меч, которые знали руку лишь одного хозяина и были свидетелями самых кровавых боёв.
— Вы словно в бой собрались, — сказал Андерс, закрывая за собой дверь.

— Может быть, — подтвердил Габриель.
— Я видел во дворе осёдланную лошадь.
— Я уезжаю, Андерс.
Маг долго смотрел на своего знаменитого коллегу, а в голове настойчиво пульсировала единственная мысль, которая рвалась наружу:
— Вы не вернётесь? — вслух сказал Андерс.
— Нет, — ответил Габриель.
— Это из-за магии крови?
— Отчасти, — задумчиво сказал Габриель и добавил. — А может, я просто устал.
— Но вы так молоды, Командор. Не стоит умирать в таком возрасте.
— Почему ты решил, что я умру?

— Хм, — горько усмехнулся Андерс. — Я конечно, паяц, фокусник и до вашего уровня мне далеко, но я не дурак. Сочетание магии крови и скверны — это бомба замедленного действия. Серым Стражам не следует владеть этой магией. Допускаю, что намерения у вас были благие, когда вы получали эти знания, но теперь, я же вижу, вы таете на глазах. Скверна толкает к действиям, а магические способности сжигают изнутри.
— Хватит! — Габриель не хотел продолжения. — Ты прав. Стражи не имеют права прикасаться к подобным знаниям. Поэтому, я хочу тебя предупредить, как нового Командора Башни Бдения, никогда не вставать на этот путь.

— Нового Командора? — ошарашено произнёс Андерс.
— Ты станешь моим приемником. Ты наберёшь рекрутов и подготовишь новых Стражей. Ты очень талантлив Андерс, у тебя большой потенциал магических способностей, тебе по силам обучить новых магов.
— До вас мне далеко, Командор. Вы бы сами могли этим заняться. Чему отступник может научить?
— А малефикар?
— Вы делали это на благо людей, — попытался оправдать его Андерс.
— Зло не может быть во благо, — возразил Габриель. — Нет, Андерс. Я зашёл слишком далеко. Обратного пути нет. Слишком могущественна та сила, которая во мне. Эти знания не из книг, я получил их... из Тени.
— От демона, — догадался Андерс.
— Да. Я заключил сделку. Знания в обмен на жизнь ребёнка. Этот мальчик, Коннор. Сейчас, он обучается в Круге, но к его двадцатилетию демон придёт, чтобы забрать долг. Поэтому, я должен найти эту тварь.

— Значит, Тень.
— Тень... — повторил Габриель. — Тень надёжно защитит мир от таких, как я. С той стороны Завесу не прорвать.
Он замолчал. Его остекленелый взгляд застыл. Тень, духи, демоны. Десятки, сотни, тысячи хищных обитателей запредельного, сама суть которых неизменное первородное Зло. Его путь в Тени не окончится, он только начнётся и будет вечен.
— Командор, — Андерс осторожно тронул его за плечо, возвращая в реальность.
— Да, — словно после тяжёлого ночного кошмара Габриель очнулся. — У меня к тебе есть последняя просьба. Где-то под завалами Башни вы найдёте мой сундук. Он должен быть уничтожен. Сожгите его, не открывая. Обещай мне.
— Обещаю, Командор.
— Не ссорьтесь с Огреном, разнимать вас будет некому. Удачи тебе, мой друг. И не ошибись. Прощай.
С этими словами он вышел за двери и через минуту резвый конь уже нёс своего седока по Тропе Пилигримов.

Путь был не близкий. Пять дней верхом. Двое суток он ехал без остановок, лишь на короткое время давал передышку лошади. К вечеру второго дня странствующий маг въехал в небольшую денеримскую деревушку. Около трёх десятков домов, да придорожная гостиница, за счёт которой и выживали местные жители.
Услужливый мальчуган, видимо гостиничная прислуга, увёл его лошадь в загон и вернулся, чтобы проводить знатного господина до постоялого двора.
— А вы правда, настоящий маг? — с юношеским любопытством поинтересовался мальчишка.
Габриель кивнул.

— А вы можете показать какое-нибудь колдовство?
— Я не фокусник, мальчик. Заклинания не читают на заказ.
— Жаль, — расстроился мальчишка. — Тут у нас недавно одна ведьма проезжала, так она такой огонь сделала, — он вскинул руки, показывая каким было пламя. — За ней храмовники гнались, кажется Морриган её имя.
— Морриган, — удивился Габриель. — Ты не ошибся?
— Нет, господин маг. Храмовники так её называли.
— И куда же она направилась?
— А кто её знает.

Первым его желанием было броситься по горячим следам на поиски колдуньи, но через несколько минут его пыл угас. После той ночи в Редклифе она просила её не искать и исчезла сразу после решающего боя с Архидемоном. Её ребёнок, фактически является твоим — сыном или дочерью. Но могут ли проснуться отцовские чувства, когда ты увидишь это дитя? Навряд ли. Для тебя это был всего лишь ритуал, совершаемый двумя магами. Но для неё эта ночь значила много больше. Ты видел её растерянность, её печальные глаза и страстную ревность. Когда ты не взял её с собой в Денерим, она готова была растерзать эльфа на части... А теперь, она одна со своими заботами и проблемами, окружённая чужими людьми, которые видят в ней только ведьму. Так думал Габриель, вглядываясь вдаль, где узкая полоска дороги, уходящей за деревню, превращалась в точку. Но его мысли были далеки от настоящей реальности. Он видел в ней одинокую любящую своё дитя мать, каковой по сути она никогда бы не стала. Не потому, что она этого не хотела, ей просто не позволили бы, ведь её жизнь никогда не принадлежала ей самой.

На ночь он остановился в гостинице, в одиночном номере с широкой кроватью. Эти хоромы, явно предназначенные для ферелденской знати, не вызывали в нем ничего кроме странного чувства растерянности. За последние годы он так привык к походам, палаткам и спартанским условиям, что сейчас, даже не рискнул улечься на атласную кровать. Вместо этого он расположился в кресле возле камина и попытался расслабиться.

Тихо догорал камин. Толстые поленья щедро отдавали тепло, переливаясь в чреве топки оранжево-жёлтыми всполохами. Он залюбовался огненной игрой цвета и не заметил, как уснул, сидя в глубоком мягком кресле.
…
«Ну, здравствуй, Командор», — раздался громкий голос.
Морриган стояла перед ним в камине на раскалённых углях и улыбалась. Он долго рассматривал её. Та же одежда, та же причёска, тот же посох. Но что-то странное едва уловимое скрывалось за прежним образом. Могущественное, жестокое и очень старое. Он чувствовал, он видел, он знал. Не может маг не чувствовать мощь и силу другого мага. И эти способности явно не принадлежали молодой колдунье.

«Здравствуй, Флемет», — сказал Габриель.
«Надо же, узнал, — восхитилась старуха. — Как тебе моё новое тело?»
«Ведь, Морриган не твоя дочь».
«Всё, что принадлежит мне, моё».
«И скольких девушек ты погубила?»
«Много, мой сладкий».
«Жаль, что ты ожила».
«Меня нельзя убить».
«Неужели? — Габриель поднялся с кресла. — Ведь, мы в Тени. Только здесь тебя и можно убить по-настоящему».

«Откуда ты знаешь, что мы в Тени?»
«Твой эгоизм поражает. Ты себя видно центром Вселенной считаешь», — и Габриэль приподнял руки для заклинания. Присутствие Тени он ощутил уже давно, ещё до появления видения в камине.
«Ладно, ладно, — отступила Флемет-Морриган. — Я просто хочу поговорить».
«И о чём же?»
«Я хочу предложить тебе сделку».
«Я не заключаю сделок с демонами».
«А что же тогда было в Редклифе?»
«Это моя ошибка, за которую я рассчитываюсь до сих пор».

«Ну, малыш, зачем винить себя за прошлое? Теперь ты не Серый Страж и у тебя много разных путей».
«Путь у меня один — в Пик Солдата», — категорично заявил Габриель больше не желая слушать демона.
«Не торопись. Моё предложение тебя заинтересует. Я предлагаю навсегда покончить с Морами. Это не жалкие поползновения Архитектора изменить порождений Тьмы. Я предлагаю тотальное уничтожение. Для этого ты должен объединится с моим сыном — древним Богом. Его дух и твоё тело. Его могущество и твои способности. Вы вместе не оставите от Моров и напоминания».
С минуту он изучал ведьму усталым взглядом, потом сказал:
«Что ж, задуманное тобой сбылось, почти. Это был идеальный план, когда ты отправляла с нами Морриган. Поместить дух Архидемона в тело сильного мага».

«Ты не прав, он не Архидемон, он переродился»...
«Зло не может стать Добром! — оборвал её Габриель. — Поэтому, разреши тебя разочаровать на этот раз. В Редклифе, подсылая ко мне демона желания, ты очень ошиблась. Та сделка изменила меня навсегда. И даже на смертном одре я больше не переступлю эту черту».
«Ты не понимаешь всей выгоды!» — взбесилась Флеметт.
«И назови мне сейчас хоть одну причину, по которой я не должен тебя убивать», — продолжил Габриель, даже не заметив возгласа демона.
«Убив меня, ты убьёшь Морриган».

«Морриган уже мертва. Ты уничтожила её дух, её душу. Ведь, только такие как ты питаются жизненными силами человека».
И в то же мгновение — характерный жест, пара слов и огромный «Ледяной конус» охвативший пол пространства Тени. Ведьма даже не успела вскрикнуть, когда «Каменный кулак» разбил ледяную статую на тысячи кусочков.
«Это тебе за Морриган», — сказал Габриель, возвышаясь над холмиком голубоватых осколков духа.
«Как ты посмел!» — услышал он чей-то истошный крик.
Мутный образ с крыльями скользнул у него перед глазами и исчез.
«А с тобой, ублюдок, мы встретимся позже», — сказал он и проснулся.

Всё также мерцал камин, было тепло и по-домашнему уютно. Он расправил затёкшие плечи и продолжил любоваться огнём. А где-то далеко в полях, за сотни километров от деревушки лежала молодая женщина. Ничком, уткнувшись лицом в землю. На ней была тёмная мантия и посох из проклятого дерева за спиной. Чёрные волосы растрёпаны и покрыты пылью, а в застывших цвета янтаря глазах отражение младенца... Поутру местные крестьяне найдут их мёртвыми: молодую женщину и ребёнка, посчитав их замёрзшими, ведь осенние ночи в Ферелдене всегда были холодны.

К Пику Солдата он добрался уже к полуночи. Над головой мерцали яркие звёзды и луна светила в пол неба. Он вспомнил былое. Ночные дежурства у костра. Кто-то чистит доспехи, кто-то готовит, а отчаянно смелая рыжая девчонка перебирает струны. «После смерти мы все возвращаемся к Создателю. Мы должны отпустить свою душу на волю. Не надо бояться смерти». Но его смерть не будет смертью в обычном понимании, он никогда не вернётся к Создателю. Его заключит Чёрный Город и не отпустит никогда.

— Страж-Командор! — послышался голос и яркий свет фонаря рассеял мрак.
— Доброй ночи, Леви, — поприветствовал Габриель торговца.
— Рад вас видеть, — Леви подошёл ближе и почтительно склонил голову в знак приветствия. — Что вас привело к нам, Командор?
— Мне нужен Авернус.
— Он в подвале Башни. Давно его не видел. С тех пор, как вы оставили его в живых он не выходит из лаборатории, даже еды не просит. И если бы не свет и шум, можно подумать, что старик скончался.
— Расседлай лошадь, Леви, — сказал Габриель, передавая поводья.
— Вы надолго?
— Навсегда.

Он нашёл старого мага в подвальной лаборатории за столом с огромным количеством пробирок и реторт, в некоторых из них была кровь.
— Не ожидал тебя увидеть в столь поздний час, — оборачиваясь к гостю, сказал Авернус. — Ты передумал и решил покончить со мной.
— Нет, Авернус. Мне нужна твоя помощь.
— Какого рода?
— Посредством крови, моей крови, ты должен отправить меня в Тень, в Чёрный Город. Тело можешь забрать для экспериментов.
Старик молчал. На его измождённом, усталом лице не отразилось ни одной эмоции.
— Что за причина, позволь узнать? — наконец-то, спросил он.
— Я должен исправить ошибки.
— Но исправив их, ты уже не вернёшься.
— Я знаю.

И без лишних расспросов и уговоров старый малефикар сказал:
— Мне нужен час для подготовки ритуала.
— Хорошо, я буду снаружи.
Он бродил по закоулкам двора и наслаждался ночью. Последней ночью в этом мире. По мановению руки с кончиков пальцев сорвался огонёк и наполнил полумрак зеленоватым оттенком. Пустяковое заклинание и такой приятный эффект. Покой, идиллия и тишина последней ночи на земле. И вдруг... перед самыми глазами отточенное лезвие. Клинок воронов — не возможно не узнать. Холодное поблёскивающее полотно замерло на секунду и упало вниз. А следом, за ним к его ногам рухнуло тело в чёрных одеяниях ассасина. От неожиданности Габриель отступил назад и ощутил на своей щеке чьё-то дыхание. Мгновение, и он перед чужаком, лицо которого освещают мелкие молнии, искрящиеся на ладонях мага.

— Поздно, господин маг, — послышался до боли знакомый голос. — Тебя уже убили.
— Зевран, — прошептали онемевшие губы Габриеля.
— А хорошо иметь собственного Ворона, правда? — сказал антиванец и вышел из сумрака переулка.
Но бывший Командор никак не мог справиться с оцепенением. К чему он не был готов сейчас, так это к встрече с тем, кого по-настоящему любил. С первого дня их встречи, с первого взмаха меча, направленного в грудь.

— Зачем ты здесь? — хриплым от волнения голосом спросил Габриель. Выбить его из колеи и заставить нервничать мог только этот длинноухий убийца.
— Вопрос мне не понятен твой, — почти стихами, ответил Зевран, глядя вниз на ассасина в луже крови. — Если ты не заметил, я тебе жизнь спас.
— Спасибо, — сухо поблагодарил Габриель.
— Что-то не слышу особой радости. Мы не виделись почти полтора года. И такие разительные перемены. Вроде, как мы чужими друг другу не были.

— Мы стали чужими с тех самых пор, когда ты покинул Денерим, не сказав ни слова.
— Ах, вот что нас гнетёт, — с лёгкой иронией сказал Зевран. — Вот на что, господин маг, обиделся. Знаете, Командор, иногда Воронам не стоит объяснять свои действия.
— А я не требую объяснений, — сказал Габриель, собираясь уходить.
— Габриель, — голос эльфа дрогнул, а весёлый настрой улетучился. — Стой.
— Что ещё? Теперь, я думаю мы квиты. Я сохранил твою жизнь, ты спас меня от смерти. Всё удачно сложилось. Никто, никому не должен.

Он развернулся и направился ко входу в подвал.
— Гэб, — останавливая его, Зевран схватился за магический наруч. Пальцы сразу обожгло.
— Осторожно, — посоветовал Габриель.
Он посмотрел в золотистые глаза эльфа, на длинный соломенный волос и тонкие черты лица. Чувства перетекали через край, но он нашёл в себе силы отвернуться.
— Нет, — громко заявил Зевран, заставляя мага снова посмотреть на себя. — Ты со мной не в расчёте.
— Что это значит? — недоуменно спросил Габриель.
С какой-то горечью и грустью эльф усмехнулся и сказал, указывая на труп в чёрном:
— Этот седьмой.

И тут, могущественный чародей словно окаменел перед хрупкой фигурой эльфа. Мысли, которые не имели права на существование, и которых он никогда не допускал, заполонили его голову. Он лихорадочно глотнул и сказал то, чего и представить не мог:
— Ты что, всё время был рядом?
Зевран молчал. Догадаться о его постоянном присутствии где-то подле Командора Серых не составляло труда.

— Но почему? — еле выговорил Габриель.
— Что почему? Почему я семь раз спасал тебе жизнь? Неужели трудно представить?
Эльф вопросительно смотрел на человека, а тот смутившись, не знал что ответить.
— Я принял заказ у самого себя и как видишь выполнил, — продолжил Зевран. — А касательно Денерима, чтобы уж до конца расставить точки, я поступил так, как того требовала ситуация. Не под каким предлогом никто не должен был знать о наших отношениях. Будь это не тайной, меня бы сразу начали пасти и прикончили вперёд тебя. А так, заказчики даже не знают, от чьей руки пали семь ассасинов. Кстати, о заказчиках. Не хочешь узнать? Это напрямую связано с Денеримом, с тем по какой причине я тогда скоропостижно сбежал.

Габриель вопросительно глянул в хитрые глаза. Он и представления не имел кто желал его смерти уже тогда, когда весь Денерим считал его героем.
— Приспешники Аноры? — предположил он, очень сомневаясь в своих словах.
— О-о, ты недальновиден, мой друг, — посмеялся над ним Зевран. — И совсем не политик. Тебе никогда не понять тонких антиванских интриг... — он таинственно замолчал перед тем, как окончательно сразить Командора. — Это Ирвинг.

— Первый чародей, — сказал Габриель без особого удивления. — Он прав. Он обязан обезопасить Круг и простых людей от жестокого малефикара.
— Который спас мир от Мора, — с некоторой злостью заметил Зевран.
— И который постепенно превращается в исчадие ада, — еле слышно проговорил Габриель. — Я решил уйти в Тень, Зевран. В Чёрный город.
Эльф пристально вглядывался в лицо человека. Красивые правильные черты, смоляные волосы, сине-голубые глаза. Сколько раз он хотел подойти, сколько раз — отправить письмо, но холодный разум профессионала каждый раз заглушал зов сердца.

— Помнишь, тогда в Денериме, перед решающей битвой, — промолвил он. Горло сдавливал ком, а на глазах блестели скупые слезинки. — Я сказал тебе, что пойду с тобой до конца, даже штурмовать стены Чёрного города... Это не пустые слова. И если ты уйдёшь в Тень, я пойду за тобой.
— Это глупо, Зевран, — возразил Габриель.
-Не глупее твоего решения уйти в Тень и вечно сражаться. По крайней мере, у меня есть цель: быть рядом с тобой. А что у тебя? Кроме того, как тупо до скончания веков рубить демонов?
— Я не вижу другого выхода, Зев.

— А я вижу, — твёрдо заявил эльф. — Однажды в лагере я подслушал ваш с Винн разговор...
— Ты ещё и подслушиваешь, — перебил его Габриель. Прежний пессимистический настрой незаметно покидал его. Рядом с антиванцем он вновь ощутил себя беспечным новобранцем, который только ступил на свой нелёгкий путь.
— Да, постоянно! — похвастался Зевран. — О, если бы ты знал на что я только способен. Я практически универсален. Комплименты потом, — и он предупредительно вскинул ладонь. — Так вот, Винн сказала, что с одержимостью можно справиться. А ты ответил, если маг не теряет человеческий облик, значит он не одержим. Я тут подумал, а ведь наша Винн ходячий источник одержимости.
— Она одержима добрым духом.

— Да, какая разница! Ты пока не одержим никаким! — горячо возразил эльф. — Но если духами можно управлять, значит выход есть. Здесь, суть не в том какой дух Добра или Зла, здесь важна сила воли личности мага. Насколько ты поддался порочным желаниям: алчности, жестокости, равнодушию, унынию... В данный момент, Страж-Командор, вы окончательно раскисли. Будь я демоном, уже давно бы напялил на себя твою тушку.
— Ты предлагаешь отправиться к Винн?
— О, святое исподнее Андрасте! Чудо свершилось! К великому чародею вернулся разум! Я за тебя рад.
И наконец, Габриель улыбнулся.

— Ну, вот, — с удовлетворением глядя на друга, сказал Зевран. — Таким ты мне нравишься больше. Что ж, как сказала монашка красавцу-актёру: «Что дальше?»
— Я хотел спросить тебя то же самое.
— Позволь облегчить тебе жизнь мой Серый Страж... Где-то я уже это слышал.
И они оба рассмеялись.
— Моя лошадь за оградой Башни, — сообщил Зевран. — Забирай свою и ходу из этого мрачного места.
— Значит, убийца и малефикар отправляются в путешествие. Тебя не пугает такое сочетание?
— Нет, — уверенно заявил эльф. — Меня всегда возбуждала опасность в жуткой смеси с прекрасным.

+++++++

А три года спустя в личном кабинете Стража-Командора Башни Бдения стоял мужчина в мантии мага перед большим окованным сильверитом сундуком. На все шесть замков сундука были наложены сильные чары, но Андерс знал, как от них избавиться. Он боролся с другим — с собственным соблазном и завещанием бывшего Командора. Сжечь, даже не открывая, или хоть краем глаза взглянуть на наследие одного из могущественнейших в истории магов. Он ещё немного поразмышлял и решился. Чёткие слова заклинания: «Авертум дарэн дар» и замки открыты. Андерс приподнял крышку и заглянул внутрь... Мантии усиливающие магию крови, кольца пьющие жизнь, багровые посохи и много других жутковатых атрибутов магии малефикара. Но сверху посреди всех запрещённых Церковью вещей лежала крохотная филактерия, внутри которой клубилась мутная голубоватая взвесь. Словно растворённый в воздухе, мерцающий лириум. Андерс осторожно поднял сосуд и поднёс к глазам. Секунда... и в его руках стекло превратилось в пыль, а мутная взвесь окутала голову...
Очнулся он только через сутки и понял, что мир для него окончательно изменился. Он видел и чувствовал по-другому, словно кто-то внутри видел и чувствовал отдельно от него.
Но это уже совсем другая история.