За окном постепенно сгущались сумерки. В стремительно темнеющем небе кружилась, иногда издавая тревожные крики, белая чайка, видимо, прилетевшая с моря. В воздухе разносился не особенно приятный запах – видимо, вместе с чайкой с моря пришёл и «аромат» тухлых водорослей. Впрочем, хоть что-то.
- Красиво, — заворожено глядя куда-то вдаль из окна, произнёс Сабиан. Рыжеволосый Аронвил покачал головой:
- По-моему, даже если бы тебе подсунули под нос плесневелый хлеб, который мне вчера всучили вместо ужина, ты бы начал восхищаться тем, что разводы плесени похожи на орлесианские кружева.
Сабиан склонил голову набок и тихо засмеялся:
- А разве это плохо?
Аронвил мог только беспомощно улыбнуться. С Сабианом они сдружились очень давно. Он даже легко мог бы вспомнить тот день, когда они познакомились. Ещё бы, особенно если учесть, что в тот самый день его, едва ли семилетнего, забрали из семьи сюда. В Казематы, где встарь держали рабов, а ныне расположился местный Круг Магов. Символично, однако.
Уже тогда Сабиан выделялся среди других испуганных детей, которые даже не понимали, что происходит и куда их везут. Он просто точно так же, как сейчас, задумчиво склонял голову набок и улыбался. Вдобавок, он тогда показался странным ещё и из-за внешности. Аронвилу до того никогда не приходилось видеть эльфов, и этот мальчик, смешной, со слишком большой для его роста головой, заострёнными ушками и большими глазами казался ему похожим на оленёнка.
Впрочем, сейчас всё не сильно изменилось. Нет, к необычности эльфийской внешности Аронвил привык. Не привыкнешь тут, когда постоянно Первый Чародей маячит перед глазами. Да и в Круге было предостаточно эльфов помимо него.
- Опять в облаках витаешь? – Сабиан продолжал усмехаться, но как-то по-доброму, и обижаться на него у Аронвила не получалось. Как, впрочем, и всю их жизнь.
- Да нет. Просто задумался. Кстати, ты не видел Альму? Она куда-то пропала, и, между прочим, забыла, что должна была помочь мне разобраться с этими проклятыми алхимическими рецептами?! Ни за что больше не стану ей помогать с изучением целительства…
- Могу точно пообещать – не станешь, — выражение лица Сабиана стало неожиданно печальным, — Вчера её усмирили.
- Чего?! – Аронвил едва не упал, — За что?!
- Говорят, она была магом крови, — голос Сабиана понизился до шёпота. Арон вытаращил глаза:
- Она-то?! Да она даже засадив крошечную занозу, ныла по полтора часа! Ей бы просто духу не хватило себя резать, чтобы добыть кровь.
- В том и загвоздка, что себя она не резала. Вроде бы сначала ловила крыс и прочих мелких животных, что иногда забегали в Казематы, а потом попыталась выжать досуха какого-то послушника. Представляешь, как обозлилась рыцарь-командор. Да и Первый Чародей был с ней согласен, — с тяжёлым вздохом пояснил Сабин, — И, сделай милость, кричи потише. Если нас кто-нибудь услышит – нам не поздоровится.
- Да ладно? Что они нам сделают? Мы же, в конце концов, не маги крови, — беззаботно произнёс Арон, приобнимая Сабиана за плечи. Тот недовольно повёл плечами:
- Нашёл время. Между прочим, если храмовники узнают, чем мы занимаемся в свободное время, им это тоже не понравится.
- Но тут сейчас не видно храмовников. Если тебя это смущает – могу за шторой посмотреть, — юноша усмехнулся, целуя Сабиана в уголок рта. Да уж, храмовники порой бывают недальновидны даже в Казематах. Особенно если учесть, что эти двое были влюблены друг в друга уже несколько лет. И до сих пор никто ничего не заподозрил. Видимо, что-то Мередит всё же упустила. Ну, или же ей было всё равно, во что, впрочем, верилось с огромным трудом, учитывая некоторые её подчас абсурдные приказы. Ну, например, теперь в спальнях магов якобы для их охраны обязаны были ночевать минимум двое храмовников. Вроде бы забота о магах, но попробуй это скажи влюблённым парочкам, которым в прямом смысле слова было негде устроиться. Да ещё и некстати вспомнился прошедший недавно слух, что Альма забеременела от кого-то из храмовников…
- Хорошо, но только поцелуй!
- Ладно, ладно, — Арон с видимым удовольствием поцеловал Сабиана в губы. Тот слабо упёрся рукой в грудь возлюбленного, отвечая на поцелуй и обнимая Аронвила второй рукой. В принципе, рыжеволосый ученик был бы не прочь и продолжить, благо на храмовников ему временно стало наплевать, но тут послышались тяжёлые шаги. Два юноши отпрянули друг от друга, торопливо делая вид, что любуются открывающимся из окна видом.
«Н-да. Никогда не любил эти статуи…» — в какой-то момент подумал Арон, глядя на рыдающие статуи, изображавшие измождённых, худых людей. Нет, оно понятно, что это место строилось для того, чтобы устрашать рабов, но всё же чего бы стоило убрать эти статуи теперь? Наверное, потому, что ничего не изменилось. Они точно так же должны были нагнетать напряжённую атмосферу, как и прежде. Хоть для статуй что-то осталось неизменным.
В коридоре появился почти лысый, зато обладавший пышной бородой мужчина средних лет, судя по доспехам – храмовник. Лицо его было откровенно угрюмым. Подойдя к Сабиану, он коротко произнёс:
- Ты. Эльф! Тебя хотел видеть Первый Чародей.
- А что ему нужно? – поинтересовался Сабиан, отрываясь от пейзажа за окном и едва заметно подмигивая Арону. Тот нервно поёжился – ему не нравилось то, как мрачно храмовник смотрел на Сабиана.
Храмовник оставался всё таким же угрюмым.
- Понятия не имею. Немедленно следуй за мной.
Что-то в его голосе заставило Сабиана подчиниться. Аронвил как бы невзначай пошёл следом, но был остановлен грубым окриком храмовника:
- А тебя никто не вызывал! Не путайся под ногами. Немедленно иди в спальню, и попробуй только ещё раз попасться мне на глаза.
Аронвил поёжился.
- Да всё в порядке! – Сабиан снова улыбнулся и ободряюще похлопал парня по плечу, — Я вернусь и всё тебе расскажу, — шёпотом добавил юноша.
- Хватит уже! – храмовник подтолкнул хрупкого эльфа в спину, точно пастух нерасторопную скотину. Тот покорно пошёл следом за мужчиной.

К вечеру он не вернулся.
Арон, не находя себе места, метался по коридорам Казематов. Знакомые лица мелькали, точно в водовороте. Но никто не мог сказать ничего нового. Все в последний раз видели Сабиана лишь в сопровождении того самого храмовника.
«Где же ты…» — юноша, точно безумный, смотрел по сторонам, пытаясь увидеть знакомую хрупкую фигуру. Где. Куда он мог исчезнуть?! В Казематах, какими бы большими они ни казались, не так уж и много мест, где можно остаться незамеченным, и Арон думал, что знает их все. Но нигде не было и следа Сабиана.
Не пришёл он и к утру. Одинокая, аккуратно застеленная койка с забытой на ней книгой показывала, что юноша не приходил даже ночевать. Да и если бы он пришёл – разве он не успокоил бы перепуганного до полусмерти любимого, лишь к рассвету забывшегося тяжёлым сном? Отчего-то особенно остро ощущалось сейчас его отсутствие. Наверное, в основном потому, что раньше он всегда, с самого детства был рядом. А теперь его не было.
«Если бы ты собирался сбежать или что-то вроде, ты же сказал бы мне, верно?!» — на глаза Арона, понявшего, что его поиски, скорей всего, останутся бесплодными, навернулись слёзы, — «Мы бы сбежали вместе, правда?! Сбежали бы ведь… Куда угодно, да хоть в Тевинтер! Я слышал, что там не презирают магов. Нет, ты бы не бросил меня одного! Ты бы сказал, даже если собирался бы уйти… Ты ведь не навсегда ушёл, верно?.. Ты вернёшься?»
Юноша, поднявшись с койки, решительно направился к кабинету Первого Чародея. Надо было и раньше спросить его. Да. Он объяснит. Мало ли, куда могли отправить Сабиана? Ведь он обязательно вернётся, так?!
Но дверь кабинета оказалась наглухо заперта, и сквозь неё было слышно лишь то, как Первый Чародей переговаривался с каким-то юношей. Слов было не разобрать, но второй голос Аронвил узнал. Принадлежал он самому Защитнику Киркуолла, который в последнее время что-то слишком часто стал появляться здесь. Жаль, что он столь мало может сделать для магов. А ведь ходили слухи, что он и сам маг, одолевший кунари лишь с помощью разрушительной силы огня, заключённой в его руках. И даже ходили слухи, будто он маг крови. Чем не достойный пример для прочих, кто всё ещё наивно считает, что зло творит любая магия крови, что её нельзя использовать во благо? Интересно, хватило бы у него сил, если бы он не поддерживал магические силы кровью – своей и чужой – чтобы сразить на дуэли самого Аришока?
Впрочем, о чём тут думать. Не сумей он тогда справиться, скорей всего, Киркуолл уже лежал бы в руинах. А всем магам бы попросту зашили рты и сковали за спиной руки, как это делают с кунарийскими магами.
- Ты чего это тут вынюхиваешь?! – послышался грозный голос за спиной. Юноша, обернувшись, увидел того самого храмовника, что вчера увёл Сабиана. Раньше его пугал этот человек, но сейчас он был единственным, кто мог хоть что-то прояснить.
- Где Сабиан?! – едва ли не против воли сорвался с губ вопрос, — Его перевели в другой Круг, да?!
На губах мужчины появилась странная усмешка.
- Вовсе нет. Он всё ещё здесь.
- «Всё ещё»? Значит, только собираются, да?!
Почему-то вся надежда была на то, что этот храмовник ответит положительно. Арон уже не надеялся увидеть Сабиана. Ему нужно было просто понять, что с ним всё в порядке, услышать знакомый голос…
- И не собирались вовсе, — храмовник явно начал терять терпение, всем своим видом демонстрируя, что не собирается тратить время на жалкого мальчишку-мага, — Если хочешь, можешь поговорить с ним. Вроде он пошёл в сторону спален.
Арон, уже не слушая, бросился бежать. Надо же, какая глупость! Они просто разминулись, ведь правда же?! Сабиан просто задержался… Мало ли что они обсуждали с Первым Чародеем?.. Главное – Сабиан здесь. Сабиан жив!
Перед дверями спальни отчего-то собралась толпа учеников. Они явно были напуганы и перешептывались между собой с затравленными выражениями лиц.
- Сабиан! – позвал Арон, в слабой надежде, что любимый откликнется.
В толпе мелькнуло знакомое лицо эльфа. Он приблизился – и Арон замер, точно громом поражённый. Даже шум толпы на пару мгновений смолк. Точно не веря, он протянул к лицу Сабиана дрожащую руку.
- Почему ты трогаешь меня? – мёртвый, равнодушный голос звучал как-то по-иному, нежели прежде. Безвольно опущенные руки. Церковное одеяние. И клеймо на лбу.
- Сабиан… Это же не правда, верно?! – юноша схватил эльфа за плечи и слегка встряхнул, словно пытаясь таким образом вернуть в нормальное состояние. Сабиан не отреагировал, глядя прямо перед собой пустыми синими глазами, похожими теперь больше на куски витражного стекла.
- Сабиан. Сабиан, ты же меня слышишь, правда?! – рыжеволосый парень снова посмотрел на любимого непонимающим взглядом, — Это же я! Понимаешь, я!
- Да. Мы знакомы. Но я не понимаю, почему ты так странно себя ведёшь? – монотонно, с отсутствующим выражением лица произнёс Сабиан. И только сейчас Арон разом понял всё: усмешку того храмовника, испуг учеников…
- Ты… вот как ты посмел?! – юноша снова встряхнул эльфа, точно тот и впрямь в чём-то провинился, — Вот как ты мог… Я же тебе верил, верил, понимаешь! А ты… ты всё-таки меня бросил, да?!
Остальные ученики принялись делать вид, что расходятся по своим делам: попасть под горячую руку храмовникам не хотел никто. К тому же, подобное тут можно было увидеть чуть ли не каждый день.
- Как ты мог?! – точно безумец, повторял Арон, — Как… Ты ведь обещал, что вернёшься и всё расскажешь! А значит… значит, ты совсем ушёл, да?! И не сдержал это чёртово обещание?! Послушай… Не уходи. Вернись. Вернись. Сабиан, пожалуйста!
- Я никуда не уходил. Я здесь. Почему ты плачешь? – удивлённо произнёс усмирённый, касаясь рукой прозрачной капли на щеке Аронвила. Но эти прикосновения уже не были прежними. Арон понял, что тот, кого он любил, исчез. То, что перед ним – пустая оболочка, тело, но не тот миловидный эльф с большими, задумчивыми синими глазами.
- Ты ведь обещал, — слёзы уже катились в три ручья, но рыжеволосый юноша, казалось, этого даже не замечал, — Почему?! Что ты сделал не так?! Я ведь… я ведь тебя ждал. Понимаешь, ждал! А ты теперь больше никогда не придёшь?! Ты… просто решил оставить меня одного?! Ты же никогда не был трусом, Сабиан. Вернись. Вернись… — с этими словами юноша уткнулся лбом в плечо усмирённого, крепко обнимая того руками. Где-то в глубине души ещё теплилась детская надежда на чудо. Вдруг и усмирённых можно вылечить? Вдруг сейчас Сабиан, как прежде, обнимет его, и успокоит, скажет, что плакать вовсе не нужно. Вдруг это ещё возможно?! Вдруг… вдруг это, наконец, просто сон, дурной сон!
Чуда не произошло. Усмирённый продолжал спокойно стоять, глядя куда-то вдаль, точно сквозь рыдающего юношу.
Струна в душе натягивалась всё сильнее. Рухнув на колени, Арон уткнулся лицом в одежды Сабиана, вздрагивая от беззвучных рыданий.
«Почему ты?.. Почему… Теперь уже ничего не исправить, да? А ведь вчера ты ещё целовал меня. Улыбался… Интересно, а усмирённые умеют улыбаться?.. Хотя, что толку в улыбке, если они не чувствуют? У тебя просто отрезали все чувства. Тебе, наверное, было страшно… и больно».
- Почему ты меня трогаешь? – эльф с искренним недоумением отстранился.
- Да. Ты прав. Кто я такой, чтобы… касаться тебя?! – почти выкрикнул юноша, отходя в сторону.
Тонкая струна его души порвалась окончательно.

Время лечит – так говорят люди. Но к вечеру лучше не стало. Напротив, нарастало ощущение тревоги и непонимания. Проскальзывали робкие слова о Праве Уничтожения, тут же обрывавшиеся прямо на губах испуганных учеников.
Но Арону было уже всё равно. В душе словно образовалась пустота, растущая с каждой секундой. Словно не Сабиану, а ему выдрали с корнями душу, превратив в безотказную куклу, способную лишь выполнять чужие приказы.
Как приведённого в Круг полуэльфа Фейнриэля.
Как Альму.
Как всех остальных.
Всё чаще и чаще исчезали ученики. И всё больше было этих пугающих, ничего не выражающих лиц, из которых уже ушла жизнь.
«Интересно, что происходит с усмирёнными? Не с их телами, а с их душами? Может, они все уходят в какое-то особое место, где их после можно найти? Да. Да, так и есть, и после смерти я обязательно тебя найду, Сабиан! Я тебя найду. Ведь не может же быть, чтобы тебя не было вообще нигде. Чтобы тебя просто не было! Или, может, их души просто запечатывают в телах?.. Это ведь ужасно – понимать всё, но не чувствовать, не помнить…»
Снаружи послышались крики. Юноша, выглянув в коридор, недоумённо посмотрел по сторонам:
- Что происходит?!
- Храмовники точно с ума посходили! – крикнула какая-то ученица, — Надо бежать! Они нас тут всех перережут, всех!
Всё ещё ничего не понимая, Аронвил выбежал во двор. Он, казалось, даже не понял, что крики бежавшей следом ученицы оборвались.
«Мы все умрём?..» — эта мысль отчего-то не напугала. Наоборот, принесла облегчение.
- Пожалуйста, вернитесь в спальни. Всё хорошо. Чего вы боитесь? Я не понимаю.
Арон замер, глядя на искренне недоумевающего Сабиана.
Нет. Он даже не недоумевал. Он был спокоен. Абсолютно спокоен. Каким ещё может быть тот, чью душу навсегда запечатали, словно отсекли от тела, но не дали умереть?!
- Сабиан…
Крики становились громче. Сверкали молнии и пламя.
Ночь снова опускалась. Где-то у стены валялась, видимо, разбившаяся о стекло башни чайка.
Аронвил сжал руку Сабиана:
- Пойдём со мной! Нужно уходить, быстрее!
Почему-то он отказывался верить в то, что всё потеряно. В то, что Сабиан сейчас не побежит следом, испуганно заглядывая ему в глаза…
Кто-то из храмовников, не глядя, нанёс удар. Рыжеволосый юноша не сразу понял, что за тяжесть навалилась на него. По полу с противным чавкающим звуком покатилась отрубленная голова усмирённого. Точно ничего не понимая, Арон продолжал прижимать к себе обезглавленный труп.
Брызги крови на лице. Усмешки храмовников. Крик какого-то ребёнка. Лязг оружия, смешавшиеся в хаосе битвы маги и храмовники…
«Кровь Сабиана такая тёплая. Даже у усмирённых она такая же тёплая и красная, как у других».
Аронвил усмехнулся, выпрямляясь в полный рост и глядя в глаза храмовнику безумными взглядом. Тот отступил на шаг назад.
«Ну и где же те демоны, что должны говорить со мной?! Где?! Почему я не слышу их зова? А ведь я согласен. На всё согласен, лишь бы их всех разорвать на куски, всех до одного!»

Над Киркуоллом медленно поднималось солнце. Его лучи пугливо озаряли окровавленный двор Казематов, брошенные тела храмовников и магов. Их просто некому было хоронить.
Посреди поля битвы, раскачиваясь из стороны в сторону, сидел безумный юноша, с нежной улыбкой прижимавший к груди отрубленную голову усмирённого эльфа. Пальцы аккуратно перебирали слипшиеся от крови волосы, гладили холодные губы…
«Смерть минует тех, кто хочет умереть. А ведь они хотели жить. Все они. Все те, кто погиб сегодня ночью», — почему-то эта мысль вызвала у юноши безумный смех. С любовью посмотрев в остекленевшие глаза, Аронвил поцеловал мёртвые губы.
«Я всегда буду любить тебя. Ведь когда-нибудь… Ведь когда-нибудь ты вернёшься, правда?»