- Как видите, - Жозефина очаровательно улыбнулась герцогу де Ауберу, как бы невзначай касаясь плеча дорогого гостя, - На наше сотрудничество вы всегда сможете рассчитывать. Сейчас сложные времена, и нам, честным людям, надлежит держаться вместе…

Герцог окинул взглядом внутренний двор замка, неловко переминаясь с ноги на ногу, будто желая задать некий неприятный и даже, быть может, недостойный его высокого положения вопрос.

- Позвольте спросить, леди Монтилье, - наконец, заговорил он, - Не хотелось бы ставить под сомнение ваши добрые намерения и уж тем более вашу искренность, однако мне прежде хотелось бы уточнить: отчего в окрестностях не осталось ни единого целого дерева?

- Простите? – советница всеми силами удерживала наивную улыбку и даже похлопала ресницами. Увы, обыкновенно безотказно работавшие приёмы оказались бессильны.

- Повсюду, куда ни глянь, ободрана кора. Мне хотелось бы узнать о причинах подобного… мм… казуса.

Жозефина взмахнула руками:

- Это кролики! Да-да, кролики! Охотники говорят, что этих тварей расплодилось – ужас! Больше, чем Порождений Тьмы! Разве что, ха-ха, скверну не распространяют…

Герцог де Аубер многозначительно хмыкнул:

- Если вы не можете справиться с какими-то там кроликами, как вы собираетесь сражаться с демонами?

- Ах, право, что за сравнения – демоны, кролики… Какой, в самом деле, вред от кроликов? Подумаешь, кора. Как можно тратить время на подобные мелочи, когда на карту поставлено нечто куда более серьёзное! Или вы предлагаете, ха-ха, высылать боевые отряды на охоту за кроликами?

Ещё в раннем детстве леди Монтилье заметила за собой весьма досадную особенность: когда ей приходилось врать, нервные смешки вырывались сами собой, чаще всего не к месту. Собеседник задумчиво погладил бороду:

- Значит, вы признаёте нехватку людей? Я не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор. Прошу меня извинить.

- Постойте! Я имела в виду… - но герцог уже удалился в кольце своих телохранителей. Необходимость прикидываться ласковой и милой отпала, и Жозефина с треском сломала пополам перо. Третий. Уже третий за неделю! Так дальше продолжаться не могло – и крепость сотряс не предвещающий ничего хорошего вопль, от которого где-то выпал в реальность Солас и выронил экспроприированный бочонок со спиртным Железный Бык:

- Лавеллан! Ко мне! Немедленно!

Тот, кого называли Инквизитором, Вестником Андрасте и прочей кучей громких слов, высунулся из колючего куста:

- Он уже ушёл? Знаете, я не люблю, когда начинают обсуждать мои уши, я уж молчу про того аристократа, который спросил, везде ли у меня татуировки, и…

- Я… Я бесконечно вас уважаю, но всему есть предел! – в грудь упёрся обвиняющий перст. – Я прошу – нет, требую! – прекратить это безобразие! Вам не доверяют, а без доверия не будет и союзников!

Инквизитор тяжело вздохнул, вытащил из волос репейник и беспомощно улыбнулся:

- Я же долийский дикарь, какое доверие? Шемы и без того считают, что я пожираю младенцев, граблю караваны, поклоняюсь столбам…

Как никто другой, Ревас Лавеллан обожал прибедняться. Кому, как не Жозефине, одной из его ближайших советников, было знать все эти его приёмчики! У кого он, в конце концов, учился – не у соклановцев же?

- Нам нужны не оправдания, а союзники!

- Но что мне поделать? – Инквизитор состроил печальные глаза. – Уши обрезать, что ли? Или вместо Валласлина вытатуировать «Все мы дети Создателя, и Андрасте – пророчица его»?

Он раскинул руки в дурашливо-молитвенном жесте, на что леди Монтилье лишь устало потёрла виски:

- Оно бы неплохо. Но начнём с простого. Прекратите грызть деревья!

- Вы просите невозможного! – ужаснулся Инквизитор. – Мне, ээ… религия не позволяет пройти мимо, м-да. Я ведь не требую от вас, чтобы вы перестали молиться! Видите ли, это семейная традиция, корнями уходящая в глубокую древность…

Продолжая на все лады рассказывать о семейной традиции, Ревас боком подбирался всё ближе и ближе к двери. Оказавшись к косяку вплотную, он уже потянулся к ручке, намереваясь скрыться, когда та распахнулась, и гордый воспитанник долийского клана с коротким воплем улетел в родные кусты.

- Я сделал что-то плохое? – заволновался Коул, стоящий на пороге. Леди Монтилье хищно улыбнулась:

- Нет-нет. Ты, можно сказать, помог мне осуществить мою давнюю мечту.

- По самому дорогому… - простонал из кустов Инквизитор, и что-то подсказывало, что речь он вёл явственно не о голове. На мгновение он высунулся наружу, встретился взглядом с растерянным Коулом – и, взвыв вдвое громче, впился зубами в ближайшую ветку.

Жозефина, ещё не успевшая погасить мстительный огонь в глазах, в сердцах швырнула в неисправимого долийца остатками пера. Кажется, деревья – это только начало.

***
- Что с ним не так?! – чуть не плача, Жозефина залпом осушила вторую кружку. Железный Бык и Сера взирали на советницу с беспокойством. Не то чтобы их волновали причуды лидера: скорее, их пугало стремительно уменьшавшееся количество пива.

- Я ведь объясняла, уже тысячу, наверное, раз! – прорыдала несчастная, закрывая лицо руками. – Неужели он не понимает, как… ик!.. как важен был этот союза! Д-да я… ик!.. добивалась аудо… аду… аудиенции больше месяца!

Жозефина огляделась в поисках поддержки. Обнаружила она, увы, исключительно надпись «плакать сюда», которую Сера предусмотрительно выписала на своей груди, и тотчас же воспользовалась предложением.

- Ох, да ладно, нам что, не выстоять без этих раздутых дворянчиков? Ходят тут, важные, как только носом потолок не цепляют! Да ты не хнычь, не хнычь…

- К-как не плакать! – леди Монтилье пристроилась поудобнее на плакательной груди, не замечая, что часть чернил отпечаталась на щеке. – Вот почему он это делает?! Н-не верю, что все долийцы… ик!.. Да у нас бы… ни одного дерева не осталось!

- А кто их знает, эльфов. Может, они так зубы стачивают, - Железный Бык задумчиво поскрёб рога. Сера хотела запустить в него кружкой, но, заметив там ещё некоторое количество драгоценного напитка, раздумала и ограничилась тем, что фыркнула:

- А что сразу «эльфы»?! Может, у него просто крыша поехала. Или это долийский ритуал защиты от демонов. У него же каждый раз такая ерунда, как Коула увидит…

- Кто бы говорил! – добродушный хлопок по спине едва не обернулся для Серы сломанным позвоночником. – Помнится, одна моя очень хорошая знакомая полдня просидела на люстре и отказывалась слезать, пока «это» не выкинут из Скайхолда. И эту хорошую знакомую снимали всей Инквизицией, пытаясь подцепить за шкирку посохом. Не знаешь случайно, кто бы это мог быть?

- Понятия не имею! – Сера вздёрнула подбородок, пристраиваясь поудобнее. Жозефина, притихшая было, возопила с утроенной силой:

- Да я… да я к тевинтерцам в рабство попрошусь! Да я голой на столе станцую, только бы он… ик!..

Только-только кунари и эльфийка, забыв о былых разногласиях, хотели прояснить подробнее насчёт танцев на столе, как послышался слегка насмешливый голос:

- Какие дебаты! А вы не думали, что всё может быть гораздо проще?

- Дориан, уйди! – для пущей убедительности Сера замахала руками, пару раз будто бы случайно задев Железного Быка. – У нас важный разговор, а ты!

Уходить несостоявшийся магистр, впрочем, не спешил, из-за чего Сера лишний раз заключила: все мужчины, особенно знатные мужчины – зло. И Тевинтер – зло. Да что там, усы – и те сама жестокость и коварство.

- Ревас мне рассказал кое-что… Думаю, тут нет места для сомнений. Я…

Сшибая лбом двери, в таверну влетел Инквизитор, грустно стряхивающий с зубов опилки. С порога он закричал:

- Мне нужно поплакать! Срочно! Кто-нибудь, подставьте мне дружеское плечо в трудную минуту!

Сера на всякий случай загородила надпись на груди пьяно икающей Жозефиной, но, как выяснилось, предосторожности оказались излишними. На пути Инквизитора уже стоял подозрительно ухмыляющийся Дориан, как бы невзначай подставляющий для плача оголённое плечо.

Ревас, просвистев мимо, разрыдался на плече у статуи Андрасте, и одной потерпевшей крушение надеждой в помещении стало больше.

- Это что это?.. Их два… Три… Мне и одного-то много! – панически возопила советница и предпочла снова спрятаться от жестокой реальности на плакательной груди.

- Что за шум? – прошелестело со стороны лестницы. – Я чувствую, что кому-то сейчас нужна помощь…

Инквизитор горестно стукнулся лбом о бронзовый бюст и, не найдя рядом ни одного дерева, принялся подгрызать барную стойку.

- А ещё он… предста… ик!.. вляешь, говорит: «татуировку, что ли, чтоб там – все мы дети Создателя»…

В центре этой вакханалии один только Дориан многозначительно пошевелил усами. После недавнего совместного купания кому, как не ему, было знать: у Инквизитора уже есть пресловутая татуировка. В аккурат на крепкой эльфийской заднице.

***
- Коул?.. – голос Инквизитора дрожал, изредка прерываясь хрустом: не иначе как с собой таскает какую-нибудь деревяшку, подлец! Жозефина высунулась из-за угла, прикрывая рукой свечу: не хватало ещё, чтобы её заметили!

- А? – «демон» растерянно посмотрел на подошедшего и попытался спрятать в карман прихваченную с кухни репку. – Я ничего не делал.

- Да я не ругаться пришёл, я… - Инквизитор с треском прикусил деревяшку, приглядевшись к которой, леди Монтилье едва не задохнулась от возмущения: а она-то почти полдня доказывала Вивьен, что ножку её туалетного столика сгрызли крысы!

- Здесь по ночам так темно, не правда ли? – лицо Реваса озарила робкая улыбка, смотревшаяся вкупе с погрызенной ножкой от столика весьма комично. Коул задумчиво посмотрел вдаль:

- Да. Иногда мне кажется, будто я снова в подземелье, и тогда очень хочется выйти на свет. И услышать чей-нибудь голос.

- Я… я вот как раз об этом. Насчёт света не знаю, а вот голос… кхе-кхе… тьфу ты! – от полноты чувств Инквизитор отшвырнул деревяшку, и леди Монтилье пришлось поспешно уворачиваться, дабы не получить по лбу. – Если тебе одиноко, я хочу сказать… ты всегда можешь… ну… прийти ко мне, понимаешь? Я хочу сказать, ко мне в комнату…

- Ты хочешь, чтобы я спал с тобой?

Одновременно рухнули свеча из рук Жозефины, спешно затушенная каблуком, челюсть Инквизитора и одинокая сосна на далёких горных вершинах. Оставалось надеяться, что хотя бы сосна с происходящим была никак не связана.

Коул, продолжая сверлить Реваса спокойным и в меру доброжелательным взглядом, пояснил:

- Я многое видел в Белом Шпиле. Ты хочешь, чтобы я…

- Нет-нет-нет-нет! В смысле, да, то есть, я имел в виду… Ты мой близкий друг, и я… ох… я не хочу, чтобы ты подумал…

- Ладно, - Коул пожал плечами. – Прости. Мне нужно сделать кое-что важное.

Бывший призрак Белого Шпиля растворился в полумраке коридора.

- Твою Андрасте Фен’Харелом через Архидемона двенадцать раз! – обречённо простонал Ревас Лавеллан. – Я же даже нормально ответить не могу! Да чтоб мне гномом стать и на лириум подсесть, да чтоб мне с Корифеем трахаться, да…

Не закончив тираду, он поднял с пола и принялся увлечённо измельчать недогрызенную резную ножку. Леди Монтилье, чудом оставшаяся незамеченной, уже просчитывала варианты. Похоже, чтобы сохранить окрестные леса, ей придётся как минимум поработать свахой.

Что ж, когда есть план, жизнь сразу становится немного легче. Глядишь, неделя-другая – и «проблема с кроликами» будет решена. Правда, тогда придётся объяснять потенциальным союзникам, почему Вестник Андрасте имеет обыкновение ласково улыбаться тёмным углам и разговаривать сам с собой. Но кто работает в идеальных условиях?..