Пустая деревянная коробка, заряженная вложенным в нее от всей души пинком, с весьма неприятным грохотом отлетела на несколько метров. Глупо. Бесполезно. Непрофессионально, в конце концов. Однако сдержаться оказалось выше моих сил. Глядя на разгромленные помещения, где теперь безраздельно властвовали хаос и бардак, вдыхая тяжелый запах крови, пороха, жженого пластика, я чувствовал с каждой секундой закипающую бессильную злобу… Опоздал! Как это могло произойти, как??
Еще раз прокрутил в памяти все, что произошло, постаравшись хоть как-то проанализировать произошедшее. Толку вышло мало. Всего полтора часа назад, перед тем как отправиться, я еще раз переговорил с доком. Слышал его голос, видел его лицо на мониторе, мельком узрел промелькнувшую Аликс, мило помахавшую ручкой… А теперь вот стою посреди обломков того, что еще совсем недавно считалось одним из самых надежных убежищ, и все никак не могу поверить… Осознание этого факта казалось таким же невозможным, как существование теплого льда. Я оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Возможно, и эмостимулин сыграл свою роль – в душе у меня по-прежнему бушевал настоящий ураган эмоций и переживаний.
-Капитан?..
Я тряхнул головой. Вспомнил слова генерала насчет чувств. Нельзя, говорил я сам себе, нельзя, чтобы эмоции стали слабостью. Не переборешь себя – и можешь спокойно записываться в списки пропащих людей.
-Так. – Произнес я для самоуспокоения. – Так. О’Брайен, Фридман, Родригес – прочешите здесь каждый миллиметр. Будьте предельно осторожны и помните, что здесь еще должны быть выжившие. Малеева, займись-ка этими солдатами, выуди из них все, что можно. Все время будьте на связи. Выполнять.
Бойцы разошлись, оставив меня наедине со своими размышлениями. Я смотрел на уничтоженную лабораторию Вэнса и все никак не мог найти себе применение. Шифровальная аппаратура, совершенно теперь бесполезная, упакованная в большой рюкзак, мертвым грузом висела на моих плечах. Неужели на этом все? Десять лет, целиком потраченные на кропотливую работу, восстановление буквально по крупицам потерянной, казалось бы, научной деятельности и изысканий – и все это насмарку. Разрушенный, изредка плюющийся редкими искорками телепортер – гордость и весь смысл жизни дока – разбитая утварь, поваленные шкафы, треснувшие стены и жутковатый мутно-красный свет аварийных огней (половина не работает). Один из выходов полностью завален железобетонными обломками, обрушившимися с потолка… Все кончено, с горечью подумал я. «Сегодня я подвел вас, профессор…».
Внезапно под грудой хлама у самого лифта что-то зашевелилось. Я нарочито резко передернул затвор своего АК-84, готовый изрешетить любого. Возня продолжалась. Заняв удобную для стрельбы позицию, я выжидал. Послышался тихий хриплый вздох, и из-под обломков медленно выпростался вортигонт. Мысленно вздохнув с облегчением, я опустил оружие и бросился помочь ему.
-Не… надо, - произнес он, прерывисто и тяжело дыша, - этот недостаточно контролирует свое тело и может причинить вред…
Я остановился метрах в двух от него, памятуя о давешнем санитаре в медблоке. Пошатываясь, стараясь не терять равновесия, существо наконец поднялось и встало на ноги довольно уверенно. Серьезных ранений я у него не заметил, кроме еле струившейся откуда-то из области правого предплечья ядовито-желтой крови. Огромный глаз горел красным сиянием, как и положено. Жить будет.
-Этот приветствует капитана, - хриплым, почти утробным голосом проговорил вортигонт, сложив руки в знак приветствия и слегка наклонив голову.
-Здравствуй, Аррх, - устало вздохнул я. – Как думаешь, тебе точно не нужна помощь?
-Этот справится. – Убежденно заявил он.
-Что здесь случилось? – спросил я, еще раз обводя взглядом разгромленную лабораторию. Впрочем, в голове у меня уже сложилась вполне определенная картина происшедшего, так что ничего сверхъестественного я от вортигонта не ждал.
-Облава/вторжение, - печально опустив голову, проговорил Аррх. Затем повел «плечами» и заговорил без малейшего акцента: - После прихода Фримена они накрыли нас. Все произошло слишком быстро, мы ничего не успели сделать, не смогли защитить себя и Мудреца Илая Вэнса… Они забрали его и держат теперь в неволе.
-Но он жив? – спросил я, почувствовав, как екнуло сердце.
Вортигонт поднял голову, сверкнув на меня глазом:
-Илай Вэнс жив, но ему очень тяжело. Его нить где-то в Нова Проспект. Я чувствую, что на нее пытаются воздействовать, может быть, хотят сломить его волю. Я не знаю, сколько он может продержаться, и боюсь, что если все-таки продержится, то они убьют его…
Я перевел дыхание. Док Вэнс жив, а это значит, что еще не все потеряно, и еще можно придумать какой-нибудь план. Только бы к тому моменту уже не было поздно…
-Быстрая ушла, - продолжал Аррх. – Наверное, хочет найти отца самостоятельно. Все остальные, кто остался в живых, тоже покинули Убежище…
Так, замечательно, подумал я. Только этого сейчас и не доставало для полного счастья. Одна болтается неизвестно где и неизвестно с кем, другая, похоже, решила поиграть в Рембо, и все это на фоне вполне реального провала всего, чего мы добивались. Лучше просто не придумаешь…
-Слушай, а куда подевался Фримен? – все произошедшее на какое-то время отодвинуло мои мысли об этом горе-герое на второй план. – И уж не он ли случайно приволок сюда солдат?
Аррх покачал головой.
-Гордон Фримен сильно рисковал, идя сюда… Но это был не он, нет. Ищите причину в другом.
-В чем именно?
-Предательство, - проговорило с шипением существо. – Нас предали, капитан. Всех нас и в первую очередь Илая Вэнса.
Моссман, мелькнула у меня яростная мысль. Но как? Ведь мы же постоянно проверяли каждого из здешних обитателей, а уж с нее так вообще глаз не спускали. Неужели все-таки проспали?..
-Хорошо, - вздохнул я, - а где сейчас Фримен? Ты чувствуешь его?
-Он пошел через Рэвенхольм. Я так полагаю, - прибавил вортигонт.
-Тогда у него нет шансов, - пробормотал я, мысленно содрогнувшись.
-Я бы не торопился с выводами, - возразил Аррх. – Гордон Фримен не обычный человек. Его нить жизни необычайно сильна, но я не вижу ее начала. Не могу понять, откуда она идет, и поэтому можно только догадываться о том, что он задумал…
Я вспомнил приказ генерала касательно Фримена. Никакого вмешательства… Очень смахивает на какой-то план, вот знать бы только, какой именно.
-Я чувствую, ты винишь во всем себя, - сказал вортигонт, подходя ближе. – Не надо. Ты ничего не смог бы сделать, даже если бы захотел. От тебя здесь ничего не зависело. Мне даже кажется, - вдруг заявил Аррх, - что ты сам зависишь от некоторых обстоятельств.
-Что это значит? – не понял я.
Вортигонт тряхнул головой, как будто отгоняя сомнения.
-Я надеюсь, что ты поймешь меня. Твоя жизненная нить также непроста, как и у Фримена. У нее есть начало, я вижу его отчетливо, но я не могу определить продолжения. То есть… я не могу проследить ее направление. Очень странно, она как будто пересекается с несколькими другими, которые принадлежат разным людям. Твоя жизнь неразрывно связана с ними – возможно, это некоторое проявление вортальных способностей. Однако вызвано оно не по твоей воле. Твоя нить, равно как и нити, связанные с ней, находится под управлением… нет, под влиянием чего-то. Какая-то сила удерживает эту связь. Я не могу сказать, делается ли это с какой-то целью, или, может, это что-то вроде побочного эффекта. Одно я могу сказать совершенно точно: эта сила – человек, которого ты знал, и с которым ты встречался когда-то. Вернее, не человек, а тот, кого ты принимал за человека. Я не знаю, для чего вы ему нужны, у меня есть лишь некоторые подозрения на этот счет, которые я лучше оставлю при себе… Скажи, тебя не посещают какие-либо видения или странные сны?
-Есть такое, - выдохнул я, чувствуя, как учащенно забилось сердце. – Почти в каждом моем сне присутствует какая-то тень. Я не могу разглядеть ее обладателя, но чувствую, что он на меня смотрит. И в эти моменты я вижу чью-то чужую жизнь своими собственными глазами… Вот.
Вортигонт задумался.
-Очень странно, - произнес он наконец. – У меня есть только одно предположение: он не хочет показываться, потому что ждет. Ждет чего-то от тебя, чего-то такого, после чего он обязательно выйдет из тени и раскроет свои цели. Я думаю, тебе нужно только дождаться этого момента…
«Со временем ты сам все поймешь, и никакие архивы тебе не понадобятся». Слова генерала промелькнули у меня в голове подобно удару молнии средь бела дня. Чувство приближающейся разгадки охватило меня настолько, что я на мгновение забыл обо всем окружающем. Впрочем, рация быстро привела меня в чувство:
-Капитан, - доложил сержант, - здесь никого, кроме трупов. Как будто скосили всех. Это была настоящая бойня, они даже не успели толком взяться за оружие.
-Хорошо, возвращайтесь в лабораторию.
Я вновь посмотрел на вортигонта:
-Спасибо тебе за информацию, Аррх… Послушай, я тебя попросить кое о чем хочу. Если… когда появится Аня, обязательно дай мне знать, хорошо?
-Этот должен сказать Легкой, что вы были здесь? – спросил вортигонт, вновь переходя на «официальный» тон.
-Нет, - сказал я, помедлив немного. – Просто сообщи мне, когда она появится.
-Этот выполнит просьбу капитана, - существо наклонило голову, на этот раз в знак прощания. – Теперь этот должен удалиться. У него есть неотложные дела.
-Удачи, Аррх, - сказал я ему вслед.
Времени больше терять было нельзя. Я бегло осмотрел уцелевшее оборудование, попутно переваривая все, что услышал. Аррх сказал «Предательство». Вполне возможно, однако у меня было еще одно предположение на этот счет: подвела аппаратура, отвечающая за защиту каналов связи. Вообще-то, такие вещи случались крайне редко и уж никогда не приводили к таким серьезным последствиям. Система была отлажена до мелочей. В передатчик монтировалось устройство-шифратор, которое шифровало передаваемое сообщение шифром требуемой сложности (для обычных переговоров хватало «двойки», а вот передача секретных донесений требовала четвертого или даже пятого, высшего уровня защиты). Затем зашифрованное сообщение проходило через целую сеть ретрансляторов, установленных моей командой буквально по всей округе. Это практически полностью исключало возможность засечь источник сигнала. И, наконец, дешифратор, вмонтированный в приемник, восстанавливал сообщение в его исходном виде. После того как мы обкатали этот механизм на практике, жизнь Сопротивления значительно облегчилась. Каждый пост повстанцев получил по комплекту спецоборудования, и теперь выходить на связь без шифровальной аппаратуры запрещалось под страхом расстрела. Правда, каждые полгода, а иногда и чаще, приходилось менять шифры – альянсовские техники не бездельничали. На время замены шифров в эфире воцарялось полное молчание, и жизнь Сопротивления замирала. Затем командиры отрядов получали пакет с новыми шифрами и новый комплект оборудования, и все возвращалось на круги своя… Потом Сашка придумал, как устанавливать аппаратуру в интерфейсы связи Альянса. После этого все важные объекты наводнили наши агенты и разведчики…
И вот теперь меня одолевали смутные сомнения: неужели мы все-таки прокололись, и на этот раз наша система подвела? Хорошо, проверим.
Я достал из рюкзака портативный передатчик (лабораторный был бесполезен из-за отсутствия электричества) и настроил его на частоту Сашки. Ли ответил сразу:
-Сорок четвертый, слушаю.
-Саня, к моему возвращению подготовь полную распечатку всех входящих и исходящих сигналов, отправленных из Восточной. Это срочно.
-Будет сделано, шеф.
-И обязательно проверь, нет ли среди отправителей или получателей личного передатчика Моссман.
-Моссман? – удивленно переспросил Ли. – Ты это серьезно?
-Китаец, мне не до шуток, - серьезно ответил я.
-Не боись, сделаем. Конец связи.
Открылась единственная уцелевшая дверь: бойцы вернулись.
-Все глухо, Алекс, - сержант махнул рукой куда-то назад. – Всех, кого можно было перебить, перебили. Их потери не совместимы с нашими.
-Как будто, - добавила Родригес, - у них была цель уничтожить здесь все живое.
-Так, а что там с солдатами, Малеева? Ничего не сохранилось? – спросил я.
Ирка покачала головой:
-Никак нет. Все приказы, указания, переговоры – все стерто начисто. Либо заблокировано. В общем, им хорошенько почистили память.
-А разблокировать никак нельзя?
-Только если извлечь мозг… то есть процессор, - поправилась Малеева. – А извлечь его нельзя, потому что физическое извлечение приведет к защитной реакции – самоуничтожению носителя. Иными словами, прогремит небольшой симпатичный взрыв. Уже несколько раз так попадались.
-Ч-черт, - пробормотал я. – Ладно, сворачиваемся через десять минут. Мне еще пару звонков нужно сделать…
Я переключил передатчик на другую частоту, попутно включив небольшой монитор: мне нужно было видеть лицо собеседника…
-В чем дело? – послышался наконец недовольный голос. – Кому опять взбрело в голову отвлекать меня от работы? Я… Алекс? В чем дело?
От одного только взгляда на лицо профессора у меня сжалось сердце. Ну как ему сообщить? Однако сообщить придется, другого выхода просто нет.
-Док, - с тяжелым вздохом начал я, - Восточной больше нет. Док Вэнс захвачен, практически все оборудование уничтожено.
Док Кляйнер охнул, схватившись за сердце, весь покраснел и на какое-то время исчез из виду. У меня внутри все похолодело: только не это! Бревно я все-таки бесчувственное – сообщать такие вещи в такой форме человеку, у которого сердце слабое. И если он из-за меня…
-Прости, Алекс, - раскрасневшаяся лысая голова к моему огромному облегчению вновь появилась на экране. – Пришлось принять сердечное… Не могу поверить… Как это произошло?
-Мы сами точно не знаем, док. Нам еще только предстоит разобраться в этом… Всех попросту вырезали. Как в Кардагане… - меня передернуло от воспоминаний.
-Господи, - простонал профессор. – А Аликс? Гордон? Неужели они тоже?...
-Нет, док, - успокоил я его, - они все еще живы, хотя я и не знаю, куда они направляются. Боюсь, что в Нова Проспект…
-Это просто самоубийство… - потрясенно пробормотал Кляйнер, нервно потирая лысину. – Пожалуйста, скажи, что у вас уже есть план, хоть какой-нибудь?
-К сожалению, пока еще нет, профессор, - мрачно проговорил я. – Но у меня есть настоятельная просьба. Сейчас Альянс активизировался, они шерстят всех подряд. Поэтому я прошу вас, не выходите на связь ни при каких обстоятельствах. Если они обнаружат вас, то всему нашему предприятию настанет конец.
-Да… да-да, - профессор рассеянно кивнул, - конечно, Алекс, я так и сделаю.
-Мы вернем его, док, - твердо сказал я. – Чего бы это не стоило.
-Хотелось бы верить, Алекс, - тихо проговорил Кляйнер. – Хотелось бы верить.
-Ладно, профессор, не будем больше продолжать этот разговор. Сейчас это рискованно. Удачи вам, и будьте осторожны.
Профессор только молча кивнул и попытался изобразить что-то вроде слабой улыбки, затем отключил связь. Переполняемый самыми муторными и отвратительными чувствами я вновь сменил частоту. Через некоторое время на экране замаячила голова, скрытая противогазом.
-Маскарад обязателен? – быстро спросил я.
-Скажем так, желателен, - ответил Калхун. – Что-нибудь серьезное?
Я вкратце рассказал ему обо всем, что произошло.
-Что теперь будем делать? – спросил он после небольшой заминки.
-Пока не знаю, - признался я. – Но ты пригляди-ка там за доком Кляйнером. Что-то он совсем плох, как бы не стряслось чего… В общем, проследи, чтоб он там глупостей не наделал. Да, и вот еще что. Старайся не выходить на связь и вообще никак не светись – сам понимаешь…
-Да, - кивнул Барни. – Майор меня уже предупредил насчет этого. Не волнуйся, выкрутимся.
-Не подведи, дружище, - сказал я.
Экран потух. Несколько секунд я просто тупо смотрел в него, собираясь с мыслями. Затем уложил передатчик обратно в рюкзак и закинул его за плечи.
-Уходим, - отрывисто бросил я, махнув рукой в сторону двери.
Уже на полпути к подземной железной дороге, черт знает с каких времен связывавшей Базу с Восточной, меня вдруг настигла запоздалая мысль: обнаружь Альянс эту дорогу – и… Впрочем, они ее не обнаружили. Да и вряд ли им это было по зубам…