Всю дорогу до Базы, занявшую около часа, мы провели в тягостном молчании. У меня было абсолютно не то настроение, чтобы разговаривать, бойцы же, прекрасно это чувствовавшие, ни разу не перебросились словом даже друг с другом. Моего взгляда они старательно избегали, либо нехотя ковыряя свое оружие, либо смотря в пустоту. Лишь изредка я ловил на себе сочувственные взгляды Родригес.
Самое интересное, что полное осознание того, что произошло, настигло меня лишь теперь, в трясущейся вагонетке, уносившейся прочь от Восточной, от растоптанных надежд и многолетних мечтаний. Никакого всплеска эмоций и душевного волнения я больше не ощущал. Вместо этого была лишь пустота, пугающая и отвратительная, наполненная горьким обидным запахом поражения. Подумать только, а ведь раньше я и представить себе не мог, что для меня значил доктор Вэнс и все, связанное с ним. Сейчас, когда в голове у меня мелькнула эта мысль, я почувствовал, как в пустоту в моей душе медленно и упорно вливается чувство вины. Да, настоящее чувство жгучего стыда и вины перед Аликс, Анькой, но в первую очередь перед доком… Попытки успокоить или как-то уговорить себя были тщетны: я просчитался, допустил где-то, в чем-то, фатальную ошибку и теперь сполна пожинаю плоды…
«Привет, психушка!» - веселым безумным огоньком эта мысль проскочила у меня в голове, заставив в конце концов взять себя в руки. Что это случилось с тобой, капитан Колотыгин? С бесчувственным бревном, лишенным всякого рода эмоций и переживаний? Неужели один-единственный промах, пусть даже и такой крупный, может так основательно выбить тебя из колеи? Давай-ка бросай все эти глупости, родной, сожми кулаки и протрезви свой разум, если он у тебя еще остался. Вот, и вагонетка уже тормозит, мы почти уже на месте…
Старые тормозные колодки оглушительно завизжали, словно бритвой пробежавшись по нашим нервам. Вагонетка, стуча и побрякивая какими-то разболтавшимися частями, медленно замедляла ход. Черт бы тебя побрал, Марк, с раздражением подумал я, ведь это все – твои прямые обязанности, снабженец ты хренов…
В единственное оставленное не заколоченным окно проник ровный белый свет. Автоматически сработавшая память сразу же подсказала: внешний КПП.
-Сканирование займет не более минуты, - произнес отработанную годами фразу дежурный на пропускном пункте. Голос из репродуктора, встроенного рядом с дверьми, прозвучал сквозь легкие потрескивания. Затем, слегка прокашлявшись, голос все также дежурно произнес: - Порядок. С возвращением, капитан. Можете проезжать.
Продолжая бряцать и неприятно шелестеть, «чудо-повозка» проползла черепашьим ходом еще метров пятьдесят и остановилась окончательно. Готов поспорить, что все мои сопровождающие, как и я уставшие от бесконечного скрипа, постукивания и шелеста, вздохнули в этот момент с облегчением. Двери мягко (что удивительно!) разъехались в стороны и мы элегантно вывалились из вагона на платформу просторного ремонтного ангара. Последний встретил нас прохладным полумраком, стуком молотков, треском сварочных аппаратов, усиленными эхом выкриками рабочих и группой дежурных техников, ожидавших на платформе нашего прибытия. Не без некоторого удивления я обнаружил среди них Сашку. Его вид поразил меня до глубины души. Лицо осунулось, бывшие еще до нашего отъезда веселыми глаза ввалились и превратились в черные впадины, кажется, даже волос седых прибавилось. Передо мной стоял быстро стареющий китаец, выглядевший лет на двадцать старше своих тридцати пяти. Интересно, а как же сейчас выгляжу я?..
-Вольно, - сказал я бойцам. – Отдыхайте, ребята.
Люди устало побрели в сторону выхода, периодически оглядываясь на меня. Сашка подошел ближе.
-Как? – только и спросил он.
-Ужасно, - проговорил я. – Полный разгром. Старались уничтожить и убить как можно больше… Но, похоже, торопились, поэтому… не успели довершить. Какая разница? В любом случае про Восточную можно забыть.
Ли понимающе кивнул.
-Мы сделали распечатку всех сигналов, как ты просил. – Грустно проговорил он. – Нам не составило труда обнаружить передачу, по которой Альянс обнаружил их. Сообщение не содержало никакой информации, но именно оно навело этих гадов на цель.
-Это она, да? – тихо спросил я, сжимая кулаки.
Китаец покачал головой.
-Невозможно сказать. Сигнал шел не от ее личного передатчика, - Ли пристально посмотрел на меня.
-А что тогда? – насторожился я, чуя подвох в его взгляде.
-Это, - вздохнул Сашка, - резервный передатчик доктора Вэнса…
Секунды три я стоял как истукан, ошарашенный его словами.
-Ты хочешь сказать, что… - я с трудом подбирал слова, - он сам себя подставил? И это – серьезно??
-Не кипятись, - примирительно поднял руки Сашка, - ничего я не хочу сказать. Я Вэнса знаю не хуже тебя, не способен он на такое. А еще я прекрасно знаю, насколько он был… - китаец осекся, - насколько он доверчив. И я не удивлюсь, если он выболтал кое-кому что-то, что не положено выбалтывать. Вот и все, Леха, вот и все.
-Ты прав, - мрачно кивнул я, соглашаясь с ним. – Но мы ведь не могли установить за ним слежку, воспитательную работу провести и прочее. Не могли…
Ли молча кивнул. Он понимал не хуже меня, что при любой попытке следить за Вэнсом и тем более давить на него, мы бы потеряли львиную часть его доверия. А нам и так много кто не доверял из числа повстанцев. Доверие их лидера было важнее, чем профессиональные предрассудки…
-Пошли, Леха, - Сашка кивнул в сторону выхода. – Тебе надо передохнуть.
Я замотал головой:
-Нужно действовать, - процедил я сквозь зубы. – И чем быстрее, тем лучше.
-Остынь, - резко сказал Ли. – Тоже мне, горячий финский парень. Да на тебя сейчас смотреть страшно, куда ты в таком состоянии действовать полезешь? Хочешь на тот свет побыстрее, что ли? Ты не в себе, и самое лучшее для тебя сейчас – лечь и немного поспать. Или хотя бы просто полежать и успокоиться. Иначе генерал тебя даже слушать не захочет, сам понимаешь. Пойми ты, дурья твоя башка, Вэнсу ты сейчас ничем не поможешь, хоть ты тресни ради этого. А если хочешь действительно помочь ему, делай, что я тебе говорю. Я тебе плохого никогда не пожелаю.
Шумно выдохнув воздух, я кивнул и сделал жест рукой в знак согласия и примирения. Все правильно. Китаец, как настоящий друг и товарищ, зла никогда не пожелает. И сейчас он был прав, чертовски прав. И мне не осталось ничего другого, кроме как повиноваться и проследовать за ним.

******

Пошатываясь, будто пьяный, я стоял перед дверью в свой кабинет и цифру за цифрой лениво набирал код. Первое, что я увидел после того, как дверь распахнулась – Родригес, сидевшую на кровати.
-Как ты сюда попала? – сонно удивился я.
-Материализатор, - слабо улыбнулась Анна. – Случайно «высветил» твой личный код. Я и запомнила на всякий пожарный…
-Что дальше? – попытался усмехнуться я, устало привалившись к стене. – Предъявишь мне компромат?
Лицо медтехника посерьезнело.
-Давай без шуток, - проговорила она тоном врача, укоряющего пациента. – Ты в ужасном состоянии, да и эмостимулин этот чертов… В общем, я тебя долго утомлять не буду. Сделаю тебе небольшой укол и оставлю в покое. Полегчает быстро, вот увидишь.
Только тут я заметил лежащие на столе шприц и ампулу с бесцветной жидкостью. Родригес похлопала по покрывалу рядом с собой.
-Еще одно чудо-лекарство? – спросил я, садясь рядом с ней и закатывая рукав.
-Мой собственный рецепт, - проговорила Родригес, медленно вводя лекарство. – Через часок-другой будешь как огурчик.
-Признайся честно, - я заглянул ей в глаза, - это Ли тебя попросил зайти сюда?
-Ну, в общем, да, - ответила Анна, сверкнув взглядом так, что у меня даже в нынешнем состоянии ухнуло сердце. – Хотя ему не обязательно было напоминать мне об этом. Я бы все равно не позволила тебе торчать тут и мучиться…
Я исхитрился благодарно улыбнуться (хотя получилось, скорее всего, кисло), не отрывая взгляда от ее глаз, снова чувствуя сильное желание утонуть в этих темно-карих глазах со стальным отблеском и больше не всплывать на поверхность. Моя рука на какое-то время задержалась на ее щеке. Ощущение от прикосновения к ее гладкой коже было, что называется, запредельным…
-Отдыхай, - сказала Родригес, ободряюще улыбнувшись и поцеловав на прощание. В дверях она ненадолго задержалась, затем, еще раз одарив меня сногсшибательной улыбкой, вышла из кабинета. Хотя мне показалось, что не вышла, а плавно выпорхнула…
М-да… когда о тебе заботится такая женщина, волей-неволей начинаешь думать как-то по-другому. Пусть даже она – твоя подчиненная…
Я устроился на кровати поудобнее, наслаждаясь покоем и тишиной, нарушаемой только моим дыханием. К моему облегчению и немалому удивлению, мои мысли мало-помалу отвлеклись от последних событий и крутились теперь вокруг вещей, куда более приятных. Вот в чем твоя проблема, Колотыгин, сказал я сам себе. Ты совершенно не умеешь расслабляться, даже в минуты заслуженного отдыха. И вот, пожалуйста, тебе результат – чуть было не сорвался, остановился в считанных миллиметрах от пропасти…
Я вспомнил о девчонках. Где они сейчас? Куда занесла их кривая этой проклятой жизни? И как они все это вынесут?
Такие похожие и одновременно такие разные. Впечатлительная и уязвимая, несмотря на внешнюю жесткость характера, Аликс. Выдержанная и спокойная, всегда рассудительная Аня. С Аликс всегда легко, к Ане всегда нужен подход. Быстрота и натиск – это про Аликс; семь раз отмерь, один раз отрежь – это про Аню. У них практически всегда разный подход к любому вопросу, но одинаковое упрямство и непробиваемая твердолобость в принятии решений. Они стоят друг за друга горой и могут повздорить из-за пустяка. Они беззаветно преданны своему делу и, если надо, отдадут за него жизни, не раздумывая. Как настоящие сестры…
С Аликс мы всегда были как настоящие дядька и племянница, поймал я себя на неожиданной мысли. А с Анькой все было немного по-другому. Наши с ней отношения больше напоминали… профессиональные. Да-да, именно профессиональное деловое сотрудничество. Раньше я как-то не обращал на это особого внимания, только удивлялся слегка, не более. Но теперь почему-то этот факт показался мне очень странным. Она была непростым ребенком, а иногда мне даже казалось, что она и вовсе не ребенок. В любое время и в любом месте мы с ней разговаривали на равных, как два взрослых человека. А от некоторых ее невинных рассуждений мурашки по коже бежали, и возникало ощущение, что передо мной не одиннадцатилетняя девочка, а тридцатилетняя женщина. До последнего времени я видел причину в тяжелом детстве, в котором война заменила и родителей, и дом, и друзей. Теперь же меня вдруг снова охватило тревожное чувство, не дававшее мне покоя последние дни – в Аниной взрослости, хладнокровности и рассудительности видел я теперь нечто пугающее и иррациональное. Я попытался отмахнуться от этой мысли, ругая себя за подозрительность и буйное воображение, однако ничего не получалось. Что-то не давало мне покоя, свербящее, назойливое, крутящееся где-то совсем рядом. Что-то очень важное и вместе с тем простое, как три копейки.
«Он стал моложе… нет, именно моложе… не знаю, что это за чертовщина, но это так». Слова Феликса, сказанные про Ганса Олафсена буквально сегодня утром, пугающим вихрем пронеслись в моей голове. Если Олафсену не только изменили внешность, но и непонятным образом уменьшили возраст, то почему бы и…
«Нет, - прошептал я, - как это возможно?». Я вмиг вскочил с кровати, прыгнул в кресло и включил компьютер. В голове вертелось только одно: они вместе, затерянные где-то в Городе… А ведь можно было бы и раньше догадаться. Сразу, как только Феликс все рассказал. В который уже раз проклиная собственную тупость, я лихорадочно стучал пальцами по клавиатуре. Через некоторое время на экране появились списки всех наших архивов, начиная с самого основания Объединенных систем безопасности до настоящего момента. Итак, что мне нужно?
Не зная, с чего начать, а самое главное, что конкретно искать, я ткнулся в папку «United security systems Main Archive». Что у нас здесь?.. В базе данных сотрудников десятилетней давности я без труда обнаружил свое имя. Никаких намеков ни на Ганса Олафсена, ни на Анну Сергееву. Не оказалось их и в базе подозреваемых и обвиняемых. Чувствуя, что надежда постепенно угасает, я открыл папку «Внештатные сотрудники». Безрезультатно. Ни в одной из старых баз данных разыскиваемых мною людей не оказалось.
Следующим на очереди был архив Службы, созданный вскоре после Второго вторжения. Если генерал давал Феликсу указания касательно Олафсена, то уж здесь-то что-нибудь должно было засветиться… Не может быть! Ни малейшего упоминания, никаких зацепок. С досады хлопнув ладонью по столу, я откинулся в кресле. Соображай, соображай, должна быть какая-то зацепка… Внезапно мой взгляд наткнулся на папку «Пресса и ОСБ». Заинтересовавшись, я снова сел прямо, весь внимание на монитор. Поначалу ничего особенного я не обнаружил: серые скучные статьи разных газет мира, так или иначе связанные с нашей организацией. Однако, в конце концов, я нашел пункт «Изъято из печати». Просматривая содержимое, я понял, что это – номера газет, так и не вышедшие в продажу и полностью изъятые из тиража.
Пресса пестрела жуткими заголовками. Немецкая «Der Tagesspiegel» кричала: «Сотрудники ОСБ причастны к исчезновению людей»… «Люди пропадают бесследно. Ниточки ведут в ОСБ?» - писала «New York Times». Однако больше других мое внимание привлекли статья в «Известиях», называвшаяся «Люди без лиц среди нас», и заметка в «Berliner Zeitung» под названием «Человек, арестованный за контрабанду, пропал в неизвестном направлении». Последняя сопровождалась цветной фотографией… Карла Незермана. Того самого, до его перевоплощения. Сердце учащенно забилось, почувствовав верный след. Оба автора «кивали» на так называемых Безликих – сверхсекретный отдел ОСБ, якобы наделенный исключительными полномочиями. Неудивительно, что эти выпуски не пропустили в печать…
Безликие, Безликие… Я напряг память, изо всех сил стараясь вспомнить хоть что-то связанное с этим словом… Есть, вот оно!
Безликими называли Особый отдел. В свое время среди простых сотрудников ходило множество слухов и всевозможных небылиц об этом учреждении внутри учреждения. Конечно, более девяноста процентов из этого всего было явным враньем и чушью, но подавляющее большинство рассказчиков сходились в одном: Безликие существуют. Японец с незапоминающимся лицом; усталый мужик с лицом клерка, идущего на работу в понедельник после воскресной попойки; девушка с сексуальным голосом и яркой внешностью, которую после встречи невозможно описать – и все такое в том же духе. Я отчетливо вспомнил все эти байки, которые мы травили в свободное от работы время. Другое дело, как они могут помочь мне?..
Повинуясь импульсу, я зашел в папку «Руководство и структура». Разумеется, среди комитетов и подразделений я не обнаружил никакого Особого Отдела. Вот уж никогда бы не подумал, что копание в далеком прошлом может быть настолько утомительным и интригующим одновременно. Пересмотрев все сведения в папке, я устало прикрыл глаза рукой. Кажется, на этот раз тупик. У меня вдруг возникло подозрение, что сведения по Особому Отделу находятся в треклятом архиве Шмейхеля. В таком случае шансов раскопать хоть что-то у меня никаких…
Решив попытаться попасть пальцем в небо, я набрал в поиске «Особый Отдел». К моему изумлению на экран моментально выскочил строгий вопрос системы: «Ваш уровень допуска и личный номер?» - и два поля для заполнения. Заполнив их, я затаил дыхание и нажал Enter. В следующий момент меня постигло жуткое разочарование: папка была абсолютно пуста. Вполне возможно, что мой уровень допуска оказался недостаточно высоким для просмотра содержимого. Или мне вообще не положено его видеть? Ч-черт…
Шерлок Холмс из тебя не вышел, сказал я сам себе, поднимаясь из-за стола. Пора за работу… Внезапно мое внимание привлекло жужжание заработавшего принтера. А это еще с какой радости, интересно? Нахмурившись, я следил за листами бумаги, вылезавшими один за другим. Однако, увидев то, что на них напечатано, я разом забыл обо всех странностях сегодняшнего дня.
Это были досье. Только странные какие-то: с полным набором личных данных, но начисто лишенные фотографий. Листая только что отпечатанные документы, я снова ощутил чувство близости разгадки. И на этот раз интуиция меня не подвела. Гордон Фримен – Санта-Фе, Нью-Мексико; Карл Незерман – Берлин, Германия; мне достаточно было только увидеть эти имена, чтобы понять, что я наконец-то нашел то, что нужно. А принтер все продолжал печатать новые и новые страницы. Меня охватила тревога, быстро перераставшая в страх: здесь были десятки человек. Но самым поразительным были даты: все документы были помечены надписью «Особый Отдел ОСБ» и подписаны в один и тот же день, за год до Первого вторжения. И в графе «Руководитель» значилось одно и то же имя – Karl-Heinz Schmeichel…
Ни черта не понимая, отказываясь верить своим глазам, я резко отшатнулся к стене. Это невозможно… как… Я еще раз посмотрел даты – все правильно, ровно за год до… Как это может быть? В то время ОСБ ведь и в помине не было! Что же получается, Особый Отдел уже существовал задолго до Вторжения и создания основной организации? В голове снова пронесся вихрь мыслей: досье Незермана, показанное Феликсом… статья в «Berliner Zeitung»… одинаковые даты… так ведь и свихнуться недолго. Или, наоборот, узнать правду… Минуточку, а меня в этих досье нет случайно??
Раздался резкий настойчивый стук в дверь. От неожиданности я едва не подпрыгнул и выронил из рук листки бумаги.
-Кто? – спросил я недовольным голосом.
Ответа не последовало. Через пару секунд стук повторился и был на этот раз еще более настойчивым и требовательным. Инстинктивно выхватив из наплечной кобуры пистолет, я осторожно подошел к двери. Неизвестный по ту сторону откровенно нагло забарабанил в дверь кулаком. С нарастающей злобой я рванул дверь на себя… и в страхе отпрянул.
-Не делайте глупостей, - безвкусно произнес японец, сверля меня своим жестким взглядом. – Это в ваших же интересах.
-Кто вы такой? – требовательно спросил я, держа его на прицеле. Хотя, по большому счету, в объяснении я не нуждался. Я и так знал, кто он такой…
-Вам не кажется, капитан, что вы слишком далеко зашли? – с оттенком жесткой вежливости поинтересовался незваный гость, абсолютно проигнорировав и пистолет, наставленный на него, и мой вопрос.
-А вам не кажется, что вы себе слишком много позволяете? – с вызовом бросил я. – Вас с самого начала приучили к вседозволенности?
Японец смотрел мне в глаза, не мигая.
-Это не относится к делу, - еще безвкуснее произнес он. Черт, неудивительно, что он незапоминающийся…
-А если я сейчас выстрелю в вас, это будет относиться к делу? – злобно спросил я.
-Я еще раз попрошу вас не делать глупостей, - его глаза так и сверлили меня.
-У меня есть выход? – насмешливо спросил я, взводя курок.
-Я бы на вашем месте мыслил шире… - прозвучал чей-то вкрадчивый голос за моей спиной.
В доли секунды я развернулся на 180 градусов, успев по инерции дважды нажать на курок. В этот же миг в глазах у меня резко потемнело, все тело как будто скрутила неведомая сила, и я как мешок с картошкой шлепнулся на пол…
…………………………………………………………………………………………

-…. А это было обязательно?...
-… … ничего серьезного…
-…… ты уверен?.. …
-…… будет как ни в чем не бывало…

…………………………………………………………………………………………
******

Я вздрогнул. Свет натриевых ламп бил в глаза, заставляя щуриться и часто моргать. Привыкнув, наконец, к яркому освещению, я огляделся и с удивлением обнаружил себя сидящим в столовой за своим привычным столиком. Кроме меня здесь больше никого не было, только Фредди возился в баре.
Я дотронулся до своего лица, потом ощупал макушку, затылок. Все на месте, все цело. Пошевелил конечностями – двигались вроде нормально. Затем в мозгу обрисовался резонный вопрос: какого хрена это было?.. Так, минутку, что именно было? Я задумчиво почесал затылок. По порядку: Родригес, досье, японец, провал в памяти и неразборчивые, непонятно кому принадлежащие голоса. Так? Наверное… Только все это почему-то казалось мне каким-то смутным и неправдоподобным. Как будто это был сон. Так сон или реальность?
-Фредди! – крикнул я в сторону бара. – Я давно здесь торчу?
Тот пожал плечами:
-Около часа, где-то так… А ты сам разве не помнишь?
Я обалдело покачал головой.
-Ты брать ничего не стал, просто сел за стол и так просидел все это время, - взгляд бармена стал тревожным. – Ты себя нормально чувствуешь?
-Нормалек, - ответил я, поспешно кивнув. – Просто задумался, наверное…
Фредди с сомнением покачал головой и вернулся к своим делам, изредка бросая на меня косые взгляды. Да уж, хорош капитан, ничего не скажешь – совсем уже голову снесло… Я встал из-за стола, проверил, насколько твердо стою на ногах, и медленно побрел к выходу, силясь разобраться в том, что творилось у меня внутри. Я уже совсем не был уверен, что все случившееся произошло на самом деле. На душе, да и в желудке, было так муторно, что, казалось, всего меня вывернет наизнанку. Лишь усилием воли мне удалось подавить позывы к рвоте. Слегка пошатываясь от внезапно навалившейся усталости, я толкнул одну из створок дверей и оказался в коридоре.

-Леха? – заговорила рация голосом Ли. – Леха, куда ты там пропал?
-Слушаю, - отрывисто бросил я, судорожно схватив рацию с пояса. – В чем дело?
-Тебя где черти носят, а? Экстренный брифинг – забыл, что ли? По-моему, на него лучше не опаздывать…
-Хорошо, я скоро буду, - сказал я и добавил, чувствуя себя полным идиотом: – Слушай, ты присылал ко мне сегодня Родригес в номер?
-Чего? – удивился Сашка. – Ты прям как с бодуна… Ну да, просил зайти. Я ж тебе говорил, на тебя смотреть страшно было… Ты давай, эти штучки мне брось, усек?
-Усек, - улыбнулся я. – Конец связи.
Конец связи… Это все, конечно, очень хорошо, но все-таки ясности по-прежнему никакой. Только еще больше путаницы стало. Итак, Родригес ко мне приходила – немногим легче. В таком случае с какого момента реальность закончилась и начался сон, галлюцинации или как это еще назвать? Может быть, когда я сел за компьютер. А может, когда принтер сам по себе начал работать. А может, всего этого вообще не было, все это – просто плод моего разыгравшегося воображения и результат нервного потрясения. Хорошо, как тогда я очутился в столовой, да еще, если верить Фредди, проторчал там целый час? Или все произошло на самом деле, и я стал жертвой всесильности этого японца? Разумеется, если он, конечно, японец. И вообще, если он человек…
Стоп. Вот с этого момента надо поподробнее. Итак, японец. Я держал его на мушке, потом, за мгновение до того, как потерять сознание, успел выстрелить. Кажется, два раза… Я вытащил пистолет из кобуры, извлек магазин, тщательно пересчитал патроны. Двадцать, как и положено. Не собираясь сдаваться, я внимательно осмотрел сам пистолет: регистрационный номер, пара насечек, сделанные мною на затворе после того, как табельное оружие два раза спасло мне жизнь. Даже небольшая вмятина, оставшаяся от шальной пули. Стало быть, все на месте, и значит, я из пистолета ни в кого не стрелял и, следовательно, никакого японца в действительности не видел. И уж само собой, никаких голосов из-за спины не слышал. А из всего вышесказанного само собой вытекает нижеследующее: похоже, самое время посидеть немного на каких-нибудь стимуляторах, дабы угомонить разбушевавшуюся психику.
Я сунул оружие обратно в кобуру и с самоиронией усмехнулся. Голоса, японцы, наверняка не существующая в действительности документация Особого Отдела… Приснится такое – матрасом не отмашешься. Я еще раз тряхнул головой, в душе смеясь над самим собой и чувствуя огромное облегчение, и спокойным размеренным шагом направился по коридору в сторону зала совещаний.
Я снова стал обращать внимание на сновавших людей, расценив это как еще один добрый знак. На меня перестали смотреть, как на чудо-юдо, таращиться, пялиться, коситься, удивленно оглядываться – словом, уделять пристальное и не очень приятное внимание. Теперь, проходя мимо, техники и специалисты вежливо кивали, а люди в серо-синей форме отдавали честь. Все снова стало на свои места, и жизнь текла своим чередом, и день был самым обычным, как будто и не было сегодня ничего странного и пугающе необъяснимого.
Воздух, казалось, был пропитан предвкушением какого-то предстоящего грандиозного события. Напоминало это все предпраздничную возню далеких полузабытых времен. И в сосредоточенных лицах, и в движениях, и в коротких репликах, которыми обменивались проходившие мимо люди, чувствовалась непоколебимая решимость и настоящий боевой настрой. По всей видимости, пока я спал (а иного объяснения я не нашел), произошло что-то очень важное. Или же только готовилось произойти. Даже лампы, как мне казалось, горели ярче, и в этом свечении при желании также можно было усмотреть нечто особенное.
Перед дверьми в зал совещаний наблюдались двое, поглощенные серьезным и, судя по всему, неприятным для обоих разговором. До меня донеслись гневные импульсивные восклицания вперемежку с непереводимыми междометиями. Слышны были и обрывки фраз: «…у нас теперь нет другого выхода…», «…мы опоздали…». Ближайшее рассмотрение дало очередной повод удивляться: аккуратно подстригшийся и побрившийся, абсолютно трезвый, и, видимо, оттого нервный и злобный профессор Сантини, интенсивно жестикулируя, но не глотая ни одного слова, как это с ним обычно случалось, что-то вещал. Пакстон, нахмурившись и время от времени потирая переносицу, сие вещание внимательно слушал, понимающе кивал и изредка посматривал на часы. От утренней смертельной усталости и разбитости на его лице не осталось ни следа. Теперь оно, казалось, было высечено из гранита.
Заметив меня, Сантини запнулся на полуслове, опустил голову и углубился в изучение бетонного пола. Пакстон, узнав меня, слегка кивнул и многозначительно прищурился, всем своим видом давая понять, что мне лучше пройти дальше. На мой немой вопрос он только покачал головой и сделал едва заметное движение рукой в сторону дверей. Все ясно, конфиденциальный разговор, и мое при нем присутствие необязательно и нежелательно. Я потянул на себя одну из створок, недоверчиво оглянулся и затем неслышно проскользнул внутрь.

******

-Я не хочу этого слышать! – рявкнул генерал. Голос доносился откуда-то из темноты. – Тебе мало того, что уже было раньше?
На какое-то время воцарилось молчание – собеседник генерала, очевидно, что-то говорил. Генерал зло выдохнул.
-Ну и что? Ты что этим доказать хочешь?
Снова молчание.
-А может, тебе в таком случае напомнить про Стэнтона с его гопниками, а? Освежить тебе память? – послышались шаги, и силуэт генерала обрисовался на границе мрака и тусклого света. – Тебе не кажется, Каббедж, что в нашем с тобой возрасте уже давно пора перестать играть в солдатики? Вот что я тебе скажу: ты мне нужен с трезвомыслящей головой и четким планом действий. А свои фантазии и шапкозакидательство засунь куда-нибудь подальше и поглубже. Конец связи, - недовольно проговорил генерал, ступая в освещенную полосу помещения.
Без лишних разговоров и предисловий он включил экран для показа слайдов. К слабому желтому свечению настенных ламп прибавилось мерцание монитора, открывшего нашим взглядам карту региона с обведенным в красный кружок Сити-17 в центре.
-Прошу, - сказал генерал, показывая на монитор. – Изложу ситуацию вкратце. На данный момент наших сил вполне хватит для организации контрудара, а с учетом последних событий у нас просто нет иного выхода, кроме как идти в бой. Итак, смотрим на карту, - генерал ткнул в красный кружок. – Разумеется, наша главная цель – Сити-17. Оборона города трехуровневая: два кольца внешней обороны и внутренние войска. Помимо этого в сорока километрах к северо-западу расположена так называемая резервная база Альянса. Что это значит? А значит это то, что при малейшей опасности с этой базы в направлении Сити-17 двинутся тысячи солдат и сотни единиц боевой техники Альянса. Этих сил вполне хватит для того, чтобы в максимально короткие сроки подавить все сопротивление. – Генерал обвел нас взглядом. – Теперь расклад наших сил. Каббедж заверяет, что у него в распоряжении есть двести тысяч человек. Однако, все они разбросаны по региону, и говорить о двухстах тысячах явно не приходится, потому как у нас нет возможности собрать их воедино. Максимум, на что мы можем рассчитывать – пятьдесят тысяч человек. Теперь я слушаю ваши предложения. Постарайтесь быть предельно краткими.
Феликс взял пульт управления, «прокрутил» картинку немного вправо, увеличил масштаб, выделил черным какой-то пункт и, прокашлявшись, начал:
-Нова Проспект. По существу – самая первая проблема при организации контрудара. Комплекс, обозначенный мной на карте, является крупнейшим узлом связи Альянса в этом регионе. Поясню. Системы связи Альянса устроены таким образом, что все передачи перед тем как дойти до получателя, проходят через так называемый Центр обработки сообщений. Это необходимо им для поддержания стабильной местной связи и шифрования своих сообщений. Без этого центра Альянс не сможет пользоваться локальной связью и, следовательно, не сможет вызвать подкрепление с резервной базы вовремя. Узел связи ввиду своего географического расположения и беспрецедентных мер охраны практически неприступен. Еще раз подчеркну: пока он функционирует, ни о каких боевых действиях не может быть и речи.
-Так, - произнес генерал, - предположим, мы уничтожим его. Неужели у Альянса нет резервных узлов подобного рода?
-Есть, - с готовностью ответил Феликс. – Цитадель Сити-17. Но все дело в том, что она работает на глобальную связь, межпланетную, а не на местную. Им потребуется какое-то время, чтобы перенастроить свои системы в Цитадели на локальное вещание.
-Как много? – спросил генерал.
-Ну, по нашим приблизительным расчетам, - сказал, вставая, Сашка, - около трех-четырех дней. Подобная перенастройка требует перераспределения энергии их реактора. А перераспределение, судя по всему, процесс весьма опасный. Малейшая ошибка в расчетах может привести к катастрофе.
Генерал задумчиво почесал подбородок.
-Итак, у нас будет три дня, - проговорил он. – А затем они смогут вызвать подкрепление с резервной базы?
-Можно в этом не сомневаться, - ответил Феликс. – Однако в этом случае у нас будет время подготовиться.
На какое-то время наступило молчание. Тишину нарушал только звук работавшей где-то вытяжки.
-Хорошо, - сказал наконец генерал. – Каким образом можно уничтожить этот центр связи?
-Только изнутри, - отозвался Сашка. – Любая попытка штурма бессмысленна.
Я почувствовал, как где-то в мозгу завертелось что-то наподобие верного решения. Ухватив нить собственных рассуждений, я развил мысль вслух:
-Минутку. Если я не ошибаюсь, это в Нова Проспект Альянс строит свой портал местной телепортации?
-Да, - удивленно вскинул голову Сашка, - но к чему это?
-А к тому, - продолжил я, - что если уничтожить этот портал, то и центр связи будет выведен из строя, так?
Сашка понимающе закивал:
-Так. И центр связи, и портал питаются от вспомогательного реактора Нова Проспект. Хотя реактор управляется напрямую из Цитадели, теоретически уничтожить его можно посредством этого самого портала.
-То есть? – непонимающе спросил генерал.
Сашка, видимо не удержавшись, вскочил со своего места.
-Из работ Кляйнера и Вэнса нам известно, что самым важным моментом при телепортации является расчет мощности. Так вот, если перед отправкой ввести заведомо завышенные значения, то это приведет к перегрузке системы, а в случае с порталом Альянса – к самоуничтожению реактора. И силы взрыва хватит, чтобы не только разрушить центр связи, но и разнести половину комплекса!
-И это значит, - подхватил я, - что в этом наш шанс. Мы введем «неправильный» код и расщепим этот центр на атомы.
Генерал резко поднял руку, призывая к вниманию.
-Попридержите лошадей, - строго сказал он. – Не забывайте, что всю эту операцию можно произвести только там, на месте. И как вы собираетесь это сделать?
У меня уже был готов ответ.
-Нам нужно просто проникнуть туда, а дальше, уверен, я смогу разобраться с их системами.
-«Просто проникнуть»! – передразнил генерал. – Колотыгин, ты же слышал, что сказал Подгорный. Комплекс практически неприступен…
-Практически не значит абсолютно, - возразил я, поднявшись и направившись прямо к экрану.
Несколько секунд я, еще увеличив масштаб, внимательно рассматривал карту в том месте, где Феликс обозначил Нова Проспект. Действительно, географическое положение почти идеально: с одной стороны – песчаные дюны, кишащие муравьиными львами, с другой – почти отвесные скалы, с третьей – Самодельное море, упорно сейчас осушаемое. Море, море…
-Феликс, - сказал я вдруг, показывая на карту, - как по-твоему, что это такое?
-Старая канализация, - моментально ответил тот. – Насколько нам известно, сейчас затоплена и не используется.
-Вот, - я торжествующе поднял палец. – Вот, генерал, как я собираюсь туда проникнуть. Размеров канализационной трубы хватит для того, чтобы проплыть там, и вынырнуть уже на территории Нова Проспект.
Генерал с легким удивлением и одобрением хмыкнул и подошел к монитору.
-А это мысль. Очень смахивает на помешательство, но что-то определенно в этом есть… Отлично, Колотыгин. Только объясни мне, пожалуйста, как ты собираешься проплыть по этой трубе, если она наверняка кишмя кишит пиявками и прочей живностью?
-С этим проблем не должно быть, генерал, - подал голос Пакстон. – Наши специалисты уже разработали кое-какие средства защиты.
-Ты уверен, Фелпс? – с сомнением спросил генерал.
-Абсолютно, - убежденно заявил тот. – Некоторые из этих штучек мы уже успели опробовать. Во всех случаях – успешно.
-Я думаю, стоит попытаться, генерал. – С надеждой сказал я. – В случае успеха убьем сразу трех зайцев: и портал вместе с узлом связи уничтожим, и доктора Вэнса вытащим…
-Как у тебя все легко выходит, Колотыгин, - язвительно заметил генерал, промолчав, однако, про мой пресловутый личный интерес к делу. – Ты так рассуждаешь, будто тебе прогулка в парке предстоит… Короче, идея верная, но требует тщательной проработки. Так что пока перейдем к остальным вопросам. Арельяно, что у нас с боевой техникой?
Послышался шорох и какая-то возня. Марк поспешно выворачивал свои многочисленные карманы, вытаскивая и снова запихивая обратно какие-то клочки бумажек, огрызки карандашей, кусочки всякого рода проволоки. Чертыхнувшись и в ответ на укоризненно-раздраженный взгляд генерала пробормотав что-то вроде «записную книжку не могу найти», приступил к прочесыванию куртки, рубашки и штанов с удвоенной энергией. Наконец, он извлек откуда-то сложенный вчетверо, изрядно потрепанный лист бумаги формата А4. Это и была обещанная записная книжка. Сашка подавил смешок, генерал только слегка покачал головой.
-Общее количество боевых единиц, - нарочито официальным тоном начал Марк, развернув «записную книжку», - на данный момент составляет 533. Из них: БМП – …
-Хорошо, хорошо, - торопливо перебил генерал. – Не надо тут зачитывать статистику. Я и так знаю, сколько у нас БТРов уцелело. Лучше ответь: эта техника воевать сможет?
-Сможет, - заверил Марк. – Гарантия – девяносто процентов. Но если бы мне выделяли нормальных грамотных людей, то я бы дал двести процентов гарантии. А получается…
-Арельяно! – повысил голос генерал. – Всякому терпению всегда приходит конец, в том числе и моему. Вот сейчас мне как раз и не доставало выслушивать твое бесконечное нытье. У тебя все по существу дела?
-Все, - ответил Марк, сердито выдохнув.
-Ну и прекрасно, - с плохо скрываемым облегчением сказал генерал. – Тогда подведем предварительный итог. Из всего сказанного следует, что основные наши силы мы должны расположить на северо-западном направлении, так как основной удар придется именно туда. Основная задача этой группировки – удерживать позиции как можно дольше. Фактически, это смертники… Далее. Три других группы синхронно начнут наступление на первую линию внешней обороны Сити-17, действуя так, чтобы в определенный момент сомкнуться в дугу и оцепить большую часть города. При поддержке нашей техники у людей Каббеджа на первом рубеже особых проблем быть не должно. Они могут возникнуть на второй линии, которая гораздо более укрепленная. Поэтому необходимо заблаговременно позаботиться о резерве. В это же время городская группировка поднимет восстание внутри города, и таким образом Альянс будет разрываться на два фронта, что также усложнит им жизнь. Разумеется, ничего этого не будет, пока функционирует узел связи Нова Проспект. А теперь самый главный вопрос. Тут многое было сказано про то, как вывести из строя системы местной связи Альянса, но почему-то никто даже не заикнулся о глобальной связи. Между тем, эта проблема будет похлеще всех остальных, вместе взятых. Что мы будем делать, если они попросту вызовут подкрепление из-за пределов планеты? Ну, телепортируют сюда армию-другую – мелочь, не так ли?