Это потом, чуть позднее, я осознал, что происходило всё тогда очень быстро, слишком даже быстро, так быстро, что мы толком не успели даже разобраться в ситуации. А тогда, присев за крыльцом одного из невероятным образом оказавшихся здесь зданий, я, кажется, не ощущал никакого течения времени, полностью поглощённый открывшимся зрелищем.
Этот был ростом около трёх метров, по габаритам вдвое шире любого среднего человека. Всё его тело было покрыто тяжелыми на вид пластинами какого-то грязно-жёлтого цвета. Мощные ноги, если их, конечно, можно было так назвать, производили впечатление строительных свай, намертво вбитых в землю. И вместе с тем кажущаяся абсолютная неповоротливость этих массивных конечностей сочеталась с невероятной пластичностью и подвижностью. Они двигались, принимая, казалось бы, любую форму, слегка сгибались и разгибались, словно их обладатель готовился к прыжку. Хотя что ноги – всё тело вместе с бронепластинами, закреплёнными на нем, жутковато шевелилось, демонстрируя гибкость и смертоносную грацию. Ещё мне показалось, что пластины, призванные защищать своего носителя, живут совершенно отдельной от него жизнью, перемещаясь и наслаиваясь друг на друга в непостижимых сочетаниях.
Рук, как таковых, у твари не было. Обе передние конечности представляли собой весьма устрашающее и грозное оружие (я не определил, какое именно). На правом плече взгромоздилась вроде бы совершенно неуместная штука, напомнившая мне какой-то старый фантастический фильм, который я смотрел в детстве. Конечно, потом-то я понял, что эта штука как раз более чем уместна. Это было оружие страйдеров, то самое, разрушающее стены как карточные домики и не оставляющее от людей даже следа.
Ну и голова. Сложно сказать… Не было у него, наверное, головы в строгом смысле слова. Она у него, закрытая наглухо грязно-жёлтой пластиной, плавно переходила в туловище и наоборот.
Кажется, промелькнули ещё у меня какие-то мысли, уместные и не очень, догадки какие-то запоздалые, даже что-то вроде озарения. Ну конечно, ведь совсем ещё недавно на одном из совещаний собственными своими ушами слушал я доклад Феликса о засекреченной программе «Совершенство», над которой Альянс работал уже без малого пять лет. Но ведь всё не так же должно было быть… объект «Кристалл» в Белом Лесу… беспрецедентные меры охраны… разработка новых вооружений и техники… ведь всё это должно быть за пятьсот километров отсюда… Ни хрена, вот оно, живое доказательство, вылезло на белый свет. И полигон этот построили для него специально, чтобы наблюдать, как он будет уничтожать людей десятками, разносить в клочья бетонные строения, и по возможности, вносить коррективы в программу. Вот оно как всё было…
На то, чтоб все эти мысли и обрывки мыслей прошмыгнули в голове, ушла пара секунд, по истечении которых мы, не раздумывая, открыли огонь по неожиданному гостю, вполне здраво рассудив, что ничего хорошего от него ждать не придется. Гость же несколько секунд стоял, будто в ступоре, принимая на себя весь град пуль четырех винтовок. Что-то было не так… И я понял, что. Я ждал, что пули будут с лязгом и звоном отскакивать от его бронированной шкуры, испуская искры и оставляя лишь незначительные царапины. Этого я ждал, потому что это укладывалось в рамки моих представлений о реальности. Но ничего подобного не произошло. Пули абсолютно беспрепятственно, с лёгкими шлепками, врезались в его тело, моментально поглощались движущимися пластинами, на которых не оставалось ни следа от попаданий. Монстр просто стоял, видимо наслаждаясь собственной силой и неуязвимостью, как бы давая маленьким ребятишкам вволю порезвиться, а потом игра в поддавки закончилась.
Потрясающе резким и выверенным движением это исчадие со слабым механически-электронным звуком бросилось вперёд, совершив длинный кувырок метров на десять. Не успели мы опомниться, как этот, уже стоя на ногах, небрежно махнул одной из «рук», и в тот же миг длинная пулемётная очередь хлестнула по нашим позициям. Я нырнул за свой ящик буквально за доли секунды до того, как очередь прошла над моей головой. Я окликнул по рации своих. Серых не отозвался…
Из-за ящика раздавались тяжёлые глухие шаги биомеханического чудовища. Выжидает. Ждёт, пока мы что-нибудь предпримем. Что же это такое? Мини-страйдера я видел и даже пару раз имел счастье завалить его. Но это… это не мини-страйдер, бегающий, прыгающий и убивающий по заложенной программе, пусть и рассчитанной на самообучение – нет, это нечто живое, при всей его чудовищности и нереальности, живое и думающее, вот что страшно. Любая альянсовская машина, и даже любой солдат уже давным-давно бы сунулись к нам, чтобы попытаться добить. А этот ждёт. И на нервы своими шагами действует. Вон пол аж трясётся… Ч-чёрт, а раз он думает, значит, у него совершенно своя логика и психология, которую понять просто невозможно. Значит, нельзя предугадать его действия. Значит…
Раздался режущий слух звук, с быстро нарастающей частотой. Мы все знали, что это такое. Штурмовое орудие страйдеров, наводящее ужас на пехоту. Частота звука достигла высшей точки, и мощный сконцентрированный луч ударил в одно из зданий. На нас посыпались обломки кирпичей, куски арматуры, шрапнель. Тварь и не думала успокаиваться, ударив лучом во второй, ближайший к нам, дом. В плечо мне угодил увесистый булыжник, отчего я едва не рухнул на пол. Потом установилась относительная тишина, нарушаемая только гулкими шагами чудовища и звуками осыпавшихся обломков.
Я осмотрелся, стараясь оценить ситуацию. Определённо, надо уходить от этого ящика подальше – что это за укрытие такое, когда тут дома вон разносят?.. Слева от меня за стеной основательно покорёженного уже дома присел сержант, чуть поодаль, за другим строением притаился Ковальски. Где-то там, рядом с ним, лежал убитый Серых. Справа ничего не было, кроме намертво заблокированной двери и массивной стены, до которой было метров десять. А ведь ему бы ничего не стоило сейчас зайти с этой стороны, подумал вдруг я, и перестрелять нас как баранов. Издевается. Играет с нами. И игра идёт явно в одни ворота…
Собравшись с духом, я резко оттолкнулся от пола и, совершив нехилый бросок, приземлился уже за стеной дома, рядом с сержантом. Буквально в ту же секунду луч ударил в ящик, за которым я только что укрывался. От стальной коробки мало что осталось, как и следовало ожидать. Интересно, а эта штука может видеть сквозь стены? Какими пределами ограничиваются её возможности?..
Монстр, по всей видимости, заскучал, потому что через некоторое время снова принялся палить из своей дьявольской пушки и одновременно строчить из обоих пулемётов. Раз: содрогнулся наш дом, посыпались снова обломки. Два: луч ударил в стену ангара где-то в пятнадцати метрах над нами. Ощущение было ужасное – от пронзительного толи лязга, толи грохота, толи всего вместе, уши моментально заложило, а голова превратилась в кузнечную наковальню, по которой мерно, изо всех сил, бьют десятитонным молотом. Три: второй этаж дома, за которым спрятался Ковальски, не выдержал и просто разлетелся на куски. Оружейник инстинктивно бросился в сторону, спасаясь от обломков и рассчитывая, видимо, добраться до нашего укрытия.
Я уже раскрыл рот, я знал, что сейчас заору не своим голосом: «Ковальски, назад! Отставить!», но вместо этого только что-то прохрипел. А даже если бы и получилось, то вряд ли бы это что-то изменило – я вдруг интуитивно понял, что оружейника контузило… Очередь была короткая, хлёсткая и беспощадная. Ковальски будто споткнулся, сделал ещё несколько шагов в нашу сторону и навзничь рухнул на пол, как раз поперёк маленького, казалось бы, промежутка между домами. Снова прозвучал тот самый механический возглас, который, очевидно, был победным, торжествующим возгласом. Я медленно кивнул. Значит, победным? Торжествующим, значит?.. Встретившись взглядом с сержантом, я понял, что он думает о том же.
Мы поняли друг друга без слов. Через несколько секунд мы уже присели по разные концы стены, сжимая в руках гранаты. Три, два, один… Томительное ожидание. Звон в ушах от этой его проклятой пушки. Закипающая постепенно злоба и притаившееся совсем рядом безрассудство. Сколько же это может продолжаться? Чёрт, сказать что-нибудь хочется. Нет, не сказать – заорать. Неважно, что. Главное, разорвать молчание и заглушить этот проклятый звон в ушах. Попробуй только крикни, думал я, и будешь потом кричать и хихикать всю оставшуюся жизнь…
…Двойной взрыв был резким, оглушающим, великолепным, и показался мне таким нашим, таким родным, человеческим. И звона в ушах как не бывало. Наверное, я просто вообще теперь ничего не слышу. Может быть, даже оглох. Но это всё потом, потом. Если это «потом» наступит… Мы с сержантом осторожно выглянули из-за укрытия. Никто не прошил нас очередью, не разложил на атомы, да и вообще, никого там не было. И пол не трясся от шагов. Неужели?..
И тут правая часть дома, как раз та, возле которой был О’Брайен, взорвалась мелкими обломками и пылью, и монстр, который, свернувшись, просто проломил строение своим телом, играючи швырнул сержанта в стену ангара. Потом, пока я всё ещё был в ступоре, тварь медленно, словно красуясь, расправилась и встала в полный рост. Тут только я увидел её глаза, выглядывавшие из-под пластин. Два горящих зловещим зелёным светом шара, с жуткими квадратными зрачками, которые всё время сужались и расширялись. Странно, что я смог разглядеть всё это в таких подробностях, находясь на порядочном расстоянии от монстра. И руки у него тоже были, оказывается. С пятью пальцами вроде бы. Ладонь размером в два раз больше человеческой.
Сбросив с себя, наконец, оцепенение и заранее записав себя в мертвецы, я резко, насколько это было возможно, перекатился за угол дома. Пулемёт ударил по только что покинутому мной месту как-то чересчур лениво, вальяжно, как мне показалось, с абсолютной уверенностью своего собственного превосходства. Хотя, скорее всего, мне просто повезло, а всё остальное дорисовало обострившееся воображение. Пол затрясся – этот шёл за мной. Не теряя зря времени, я бегом бросился к следующему строению, гадая, повезёт ли мне ещё раз и отмечая попутно, что слух постепенно возвращается, потому что шаги позади себя я уже не только чувствовал, но и слышал. Слышал я и хлестнувшую сзади очередь за доли секунды до того, как я успел заскочить за угол здания. Не останавливаясь, я трусцой бежал вдоль стены, прекрасно понимая, что бесконечно это продолжаться не может, это – конец. За моей спиной суперсолдат (вот-вот, именно суперсолдат) явно доламывал то, что осталось от первого дома. Забежав за очередной угол (я уже и счёт им потерял), я обессилено привалился к стене. Бежать дальше глупо. Драться до последнего? Не смешно, о какой драке может идти речь, если этот супер неуязвим?
Справа, всего в нескольких метрах от меня, с грохотом и скрежетом протащился по земле фонарный столб. Через несколько секунд примерно в это же место упало тело. Это был Ковальски. Меня вдруг снова охватила жгучая ярость. Он что о себе возомнил, суперублюдок доморощенный? Ярость подействовала отрезвляюще, и меня вдруг осенило. Плюнув на осторожность и не обращая внимания на развлекавшегося где-то сзади супера, я высунулся из-за угла, ухватил тело Ковальски за ноги и подтащил к себе. Его рюкзак был на нём. Я торопливо расстегнул его и, разворошив недоеденный сухпаёк и дополнительные боеприпасы, обнаружил то, что искал. Нейтронный расщепитель был с виду абсолютно целым и вроде готовым к использованию. Я извлёк его из рюкзака и бегло осмотрел. Горела какая-то жёлтая лампочка у самого основания. Приглядевшись, я заметил надпись «HEV-облегчение веса». Работает. Прекрасно. Я лихорадочно вспоминал, что Ковальски говорил себе по поводу этой штуковины. «Чёрная кнопка запускает генератор…» - так он говорил, кажется. Чёрная кнопка, чёрная кнопка… вот она! Через несколько секунд после её нажатия расщепитель тихо загудел, засветились лампочки каких-то индикаторов, а потом голос, в котором я распознал Пакстона Фелпса, сообщил что все системы работают на полную мощность, а оружие приведено в боевую готовность. Та-ак… что он там еще говорил? Регулятор мощности… вот. Перевёл я этот регулятор в крайнее положение, и голос Пакстона сразу же сообщил: «Установлена максимальная мощность». Спасибо тебе, Пак… Что ж, кажется, теперь остаётся только нажать на кнопку? Сзади, как раз из-за угла, послышались шаги. Ну давай, иди сюда…
Ни о чём не думая, ничего не ощущая, кроме странного равнодушия, я спокойно вышел из-за угла. Красную кнопку я вдавил до упора сразу же, как только увидел супера, застывшего метрах в пятнадцати от меня. Теперь мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать: или я, или он. Гудение расщепителя всё нарастало, становясь всё громче и отчетливее. Зазвучал бесстрастный женский голос: «Внимание! Обнаружено неопознанное нелегальное устройство с субатомным принципом действия». Я его не слушал. Я не отрываясь смотрел на суперсолдата, глаза в глаза. Тот явно пытался что-то сделать, скорее всего, просто расстрелять меня, но почему-то не мог. Потом воздух под действием расщепителя вдруг начал как-то странно колебаться. Я поморгал. Нет, даже не колебаться – закручиваться как-то спиралеобразно, образуя нечто вроде воронки. И центр этой воронки находился как раз на супере. Теперь тот беспорядочно размахивал руками, издавая жалобные механические стоны, словно пытаясь сбросить себя что-то. А гудение генератора уже достигло высшей точки, превратившись в зловещий гул. Воронка всё расширялась, захватывая всё больше и больше пространства. И бесстрастный женский голос уже нёс что-то совершенно несусветное: «Угроза разрыва материи… нарушен резонанс сингулярностей…». И не было уже слышно стонов суперсолдата. Его самого уже не было видно, он весь расплылся как-то в этой ирреальной, жуткой воронке, слился с бешено крутящимся воздухом и фрагментами стены. И освещение, имитировавшее до этого солнечное, вдруг превратилось в красное аварийное, а сверху, с невидимого ранее потолка, что-то уже с грохотом сыпалось на пол. И летели уже снопы искр толи от супера, толи от неведомой электроники, которой наверняка был напичкан этот ангар. И я успел ещё подумать: «Какой, мать вашу, поток нейтронов?! Это же чертовщина какая-то!..». А потом что-то увесистое и металлическое с треском обрушилось на мою каску и я, стремительно теряя сознание, рухнул как подкошенный…