В своем сне, похожем больше не на сон, а на путешествие иную реальность, он стоял на старом эльфийском кладбище на Расколотой горе, совсем как тогда, во время разговора с Флемет после долийского ритуала. Но ни друзей, ни Мерриль рядом с ним не было. В этом видении он был один. Рядом с алтарем был еще один человек, фигуру которого скрывал длинный до пола плащ, так, что Брайан не мог даже угадать, мужчина это или женщина. Фигура стояла спиной к Хоуку, чуть склонив вниз голову. Внезапно Хоука охватил беспричинный страх оттого, что какая-то часть его внутреннего «я» будто стремилась к этой незнакомой фигуре, желая увидеть ее лицо. Это желание сильно смахивало на одержимость — вот почему оно так испугало Хоука.
— Это скверна внутри тебя слышит зов Архидемона, — сказал чей-то голос рядом и Хоук с удивлением увидел, что слева от него стоит Сэндал. Сынишка Бодана выглядел в этом сне совсем по-другому: исчезло придурковатое выражение лица, голубые, ясные глаза Сэндала смотрели печально и устало. На губах гнома появилась мимолетная улыбка и тут же пропала.
— Сэндал?, — удивился Хоук. – Ты-то что тут делаешь?
— Я часто тут бываю, — ответил гном. – И тебе придется. Ты главное не бойся его.
«Его?, — подумал Хоук. – Это видимо о том незнакомце в плаще. Значит, это все-таки «он», а не «она». Уже что-то».
За этими мыслями он и не заметил, как иррациональный страх прошел, так же внезапно, как и появился. Хоук тряхнул головой словно отгоняя от себя остатки кошмара. Сэндал по-прежнему был рядом и улыбался молча.
— Где мы?, — спросил Хоук. Что-то подсказывало ему, что это не совсем Тень, привычных размытых очертаний не было и в помине, вся реальность вокруг была четкой, он даже мог различить щербинки и почти стершиеся, заросшие мхом руны на камнях эльфийских надгробий. По одному из камней ползла бирюзовая юркая ящерица. Воздух был чистым и свежим, но очень холодным, он врывался в легкие подобно ледяной хватке, вылетая наружу на выдохе облачком белого пара.
Неподвижный человек у алтаря по-прежнему не оборачивался, и Хоук поймал себя на том, что теперь он уже не хочет увидеть его лицо, но любопытство осталось. Это, уже, впрочем, было простое человеческое любопытство, не имеющее ничего общего с зовом скверны.
– Уже не нужно ждать четыреста лет. Ритуал открыл ему путь, — сказал Сэндал, глядя на неподвижную фигуру.
— Это Архидемон?
Сэндал кивнул.
— Какой Ритуал, о чем ты говоришь?, — спросил Хоук, но Сэндал вдруг исчез – растворился в прозрачном, кристально чистом и холодном воздухе.
Внезапно человек у алтаря обернулся, и Хоук увидел, что лицо его почти полностью скрывает капюшон. Виден был только кончик носа да подбородок. И глаза. Пронзительные и светлые, они, казалось, горели оранжевым огнем, словно угли костра. Взгляд этих огненных глаз встретился с взглядом Хоука. И Брайан снова почувствовал, как скверна в крови откликается на зов Архидемона. Но это ощущение не вызывало больше страха, он научился справляться с ним. Маленький гном каким-то образом помог ему…или это был он сам?
Внезапно в его голове зазвучал незнакомый голос, и Хоук понял, что это голос человека в плаще. Архидемон говорил с ним, но Хоук не понимал ни слова. Было ли это забытое тевинтерское наречие или слова из языка более ранних цивилизаций, Хоук не знал, да и не хотел знать. Голос в голове вызывал отвращение до тошноты, и раздражение, которое вот-вот перерастет в ярость подобную ярости Андерса, когда им завладевал дух Справедливости.
— Нет!, — закричал Хоук что было сил. – Я не стану тебе подчиняться!
Голос пропал, а человек в плаще отшатнулся, словно Хоук ударил его по лицу. Взмахнул руками, и вмиг на его месте в вихре огненного смерча возник огромный дракон.
Издав торжествующий вопль, дракон расправил крылья и камнем бросился вниз с вершины утеса. Миг— и его огромная туша взмыла в небо.
Он почувствовал прикосновение и вскрикнув от неожиданности, очнулся.
— Мессир Хоук, — позвал чей-то голос и Хоук открыл глаза. Рядом с ним сидела Лелиана. Во взгляде Искательницы Хоуку почудились жалость и сострадание. С чего бы это?
— Как вы себя чувствуете?, — спросила она.
— Бывало и хуже, — ответил Хоук. – Спасибо, что разбудили меня.
— Серые Стражи всегда тревожно спят, — улыбнулась Лелиана. – Иногда их просто необходимо будить.
Хоук хотел было спросить, где и когда Искательница удостоилась чести охранять сон Серого Стража, но удержался, поняв, что той это будет неприятно. Тем временем Лелиана протянула ему маленький амулет на блестящей цепочке.
— Логэйн просил передать вам вот это, — сказала она. – Это Клятва Стража. Серые Стражи собирают кровь погибших в подвеску, как напоминание о жертве тех, кто ушел раньше.
Хоук надел медальон на шею и спрятал под нагрудник. Потом осторожно, словно выздоравливающий, сел на кровати. Голова еще немного кружилась, но в целом состояние было неплохое.
— Я хотела сказать вам спасибо еще раз за то, что вы спасли Огрена, мессир Хоук, — произнесла Лелиана.
— Право же, не стоит благодарности, — ответил Хоук. – Рад был помочь вашему другу.
— Мы через многое прошли вместе. Это были захватывающие приключения, достойные красивой баллады.
— Но, почему же тогда вы говорите об этом так печально?
— Потому что, в отличие от баллады, все закончилось не очень-то радостно, — ответила она. – Амелл победил Мор, стал Стражем-Командором, пощадил Логэйна, призвав его в орден, возвел на трон Алистера, но…
— Погодите, — взволнованно перебил ее Хоук. – Вы сказали – Амелл? Герой Ферелдена?
— Он самый. Шон Амелл. Маг Круга и Серый Страж.
— Никогда бы не подумал, что мой троюродный братец – Герой Ферелдена, — ухмыльнулся Хоук. – Впрочем, моя матушка всегда говорила, что наш род – особенный.
— Вы тоже Амелл?
— По материнской линии. Шон – сын кузины моей матери. Его отдали в ферелденский Круг еще ребенком, и больше о нем не было ни слуху, ни духу.
— Теперь понятно, почему вы…, — начала вдруг Лелиана и внезапно замолчала. – Впрочем, не будем об этом.
— Вы знаете Шона?
— Я путешествовала с ним, когда он был еще рекрутом, — сказала Лелиана. – Потом, после того, как он победил Архидемона, наши пути разошлись. Я стала Искательницей, а он остался в Ферелдене.
— Когда-нибудь съезжу его навестить, — проговорил Хоук вставая. – Ну, а теперь у нас, вероятно, есть более важные дела?