Он шагал по ночным улицам Киркволла, в неудобных храмовничьих доспехах, которые раздобыл ему Варрик. Доспехи дополнял уставной щит с гербом рыцарей Храма. В ножнах приютился меч, который, однако, был обычным только с виду.
Хоук, как и любой ферелденец, прилично владел простым мечом, но рассчитывать лишь на свою ловкость и арсенал разных фехтовальных финтов в схватке с демоном было крайне безрассудно с его стороны— он ведь не был настоящим хорошо обученным воином. За спиной, вместе со щитом висел длинный сильверитовый меч боевого мага с рукоятью из драконьей кости. Непонятно, где и как гном умудрился раздобыть его. В полированный сильверит лезвия были искусно вплетены лириумные руны, которые позволяли магу одновременно использовать этот меч и как посох, и как колюще-режущее оружие.
Хоук не зря так долго изучал боевую магию, собирая по крупицам скудные сведения, оставшиеся от древних времен. В его обширной библиотеке было несколько древних фолиантов, ценность которых понимали только маги вроде него. Именно благодаря этим фолиантам, он и мог сейчас носить старинный боевой волшебный меч. И таким образом не привлекать к себе внимания ночных прохожих – храмовник с посохом за спиной смотрелся бы на улицах города крайне нелепо. Хоук достаточно долго прожил в Киркволле, чтобы знать: любой, кто привлекает внимание своим необычным видом, рано или поздно станет предметом наблюдения и неизменного нападения, когда на ночных улицах появляется разный лихой народ.
Неторопливой походкой Хоук обошел Верхний город. Там все было спокойно. Ему без труда удавалось избегать встречи с настоящими патрулями храмовников с помощью магического тумана-невидимки. Он перешел по мосту в Нижний город и продолжил свой обход. Его тяжелые латные ботинки гулко стучали по мостовой, и звук этот действовал Хоуку на нервы. Он привык ступать бесшумно в своей кожаной обуви.
Брайан приближался к Порту. С моря потянуло йодистым морским ветром вперемешку с запахом просмоленных канатов и пряностей. Ветер как раз разогнал сгустившиеся было тучи. Луна, круглая как тарелка, в обрамлении мерцающих звезд с любопытством наблюдала за одиноким Стражем, неспешно вышагивающим по улицам Нижнего города. Хоук уже слышал, как поскрипывают корпуса кораблей, стоящие на якоре у причала. Волны плескались у причальных досок, ластились к бортам кораблей как щенки к ноге хозяина. До Порта и набережной оставался один темный переулок. Маг замедлил шаги. Внезапно, будто чья-то рука, липкая и холодная прикоснулась к его лицу, заставив замереть на месте. Очертания переулка расплылись, как краска в капле воды, порыв невесть откуда взявшегося ледяного ветра сдул пряди волос со лба, впился иголками в лицо. Из марева и черноты соткались знакомые очертания, наливающиеся оранжевым пламенем. Демон гнева стремглав несся на свою жертву. Хоук выхватил меч.
Он ушел от захвата огненных лап, и его меч нанес демону парализующий удар. Демон застыл, но ненадолго, и развернувшись снова кинулся в атаку. Миг – и огонь уничтожил бы Хоука, не поставь он вовремя магический щит. Но щеку все равно обожгло. Он сделал еще один выпад, на сей раз применив «конус холода», чтобы заморозить демона. Эта тактика оказалась более действенной и позволила Брайану нанести удар, от которого демон взвыл. В воздухе свистнул меч, но чудовище успело освободиться от «конуса холода», метнув в Хоука новый огненный шар. Маг бросился на землю, чувствуя, как пламенная вспышка пролетела над головой. Потом пружинисто вскочил на ноги, словно кошка, и увернувшись от новой атаки снова взмахнул мечом.
Теперь дело осложнилось – на помощь демону ворча летела четверка черных призраков – неизменных спутников обитателя Тени. Хоук одним взмахом меча создал вокруг демона гравикольцо, замедлившее движение врага, и бросился на призраков. С ними надо было действовать быстро, пока захват гравикольца мешает демону гнева напасть со спины.
К счастью, черные призраки были не настолько сильны. Хоук знал, что эти создания до смерти боятся холода, и очертил вокруг себя мечом ледяной барьер. Однако, четвертый призрак оказался проворней и Хоук почувствовал, как когти впились в предплечье, прежде чем холод сковал призрака, вместе с остальными. «Каменный кулак» разбил призраков в мелкое крошево. Брайан еле успел остановить кровь, как демон гнева освободился от гравикольца.
Третий удар в комбинации с магией духа оказался решающим. Он пронзил демона насквозь. Раздался громкий рев, в котором смешались одновременно боль и злоба, и демон рассыпался снопом огненных искр. Марево прорвавшейся Завесы задрожало, потом исчезло, и до Брайана донеслись чьи-то торопливые шаги. Кто-то весьма проворно убегал, вероятно, этот кто-то увидел, как Хоук расправился с демоном.
— Стой!, — закричал Брайан, бросаясь вдогонку. Но все было тщетно. Закованный в тяжелый доспех храмовника он, разумеется, не обладал той подвижностью, которая была нужна для поимки мага. Не останавливаясь, Хоук метнул в убегавшего парализующую молнию, но маг вдруг внезапно исчез, словно растворился в ночном воздухе, и молния Брайана пролетела мимо, ударившись о стену одного из домов.
Он остановился и осмотрелся вокруг. Маг словно сквозь землю провалился. Переулок был снова пуст, тих и спокоен.
Хоук крепко выругался по-ферелденски и вложив меч в ножны, отправился в «Висельник», намереваясь остаться там до рассвета. Судя по тому, как начал светлеть горизонт, ждать восхода солнца оставалось совсем недолго.
Брайан был зол на себя. Ночная прогулка не принесла ему ничего. Он лишь успел разглядеть, что убегавший был высокого роста, остальные детали его внешности и фигуры были скрыты плащом с капюшоном, полы плаща доставали до самой земли.
Он должен был предупредить Карвера об опасности. И сделать это надо было не откладывая.
Он зашел в «Висельник», где и переоделся в свою одежду Защитника, сбросив, наконец, опостылевшие доспехи храмовника.
Варрик не спал, ожидая возвращения друга.
— Как насчет меча?, — спросил Брайан у гнома. – Парень, что одолжил тебе его, согласится с ним расстаться?
— За десять золотых – вполне, — ответил тот. Хоук тут же отсчитал деньги. Приобретение такого ценного и редкого оружия было единственным приятным событием за этот день. Он пристроил ножны с мечом за спину, рядом с посохом.
- Как успехи?, — поинтересовался гном, когда Брайан уселся за стол и спросил себе эля. После схватки с демоном в горле пересохло.
— Никак, — угрюмо проговорил Брайан, прикладываясь к кружке. – Храмовника убил демон, вызванный магом, как я и предполагал. Демон напал на меня, и я уничтожил его, но самого мага мне поймать не удалось.
— Не всегда нам улыбается фортуна, — сказал Варрик. -Ну, что ж, хоть одним демоном меньше и то хорошо.
— Ты прав, — кивнул Хоук. – Мне ничего не остается, как завтра повидаться с Карвером, и сказать ему, чтобы был осторожен. А потом, дружище, мне надо будет на некоторое время покинуть город. Ты уж пригляди за Мерриль, ладно?
— Пригляжу, — ответил гном, даже не спрашивая, куда собрался его друг. Варрик никогда не задавал таких вопросов. Пройдет время и Хоук сам все расскажет, если сочтет нужным. Любопытство Варрика Тетраса имело свои границы.

***
Лелиана замерла, затаив дыхание и прижалась ухом к двери. Еще в старые добрые времена в Орлее, когда удача в деле и сама жизнь Лелианы зависели от того, насколько бесшумно и осторожно она двигается, ей не было равных в этом искусстве. Даже Маржолайн – любимая и ненавистная наставница, не раз с легкой завистью говорила о таланте Лелианы быть абсолютно бесшумной и незаметной. И сейчас этот талант пригодился ей снова.
В коридорах Казематов было, где спрятаться – сэр Каррас ввел режим жесточайшей экономии, поэтому коридоры освещались весьма скудно, вдоль стен протянулось множество теней, в которых так легко было укрыться, если знать как. Лелиана знала, и сейчас замерев, вжалась в стену, почти слившись с ней – мимо проходили два стражника, бряцая оружием и переговариваясь негромко между собой. Один из них прошел так близко, что чуткие, как у гончей ноздри Лелианы отчетливо уловили исходивший от него запах пота и кожи.
Когда оба скрылись за поворотом коридора, Лелиана чуть слышно выдохнула и снова сконцентрировалась на разговоре, который так заинтересовал ее несколько минут назад. Сейчас никто не узнал бы сестру Соловей, церковную Искательницу, настолько изменилось ее лицо. Лелиана-бард обостренным своим чутьем поняла, что сэр Каррас не остановится, пока не уничтожит Хоука. И разговор рыцаря-командора с храмовником по имени Иган был ярким тому подтверждением.
— Мои люди донесли, что он собрался на Глубинные тропы, — говорил сэр Каррас. – С ним идут еще пятеро гномов, один из которых – Серый Страж, Огрен. Не знаю, что они задумали, да и не хочу знать. Твоя задача незаметно проследить за ними, и любой ценой присоединиться к их экспедиции. Хоук не станет сейчас враждовать с храмовниками. Покажи ему это письмо, в котором я настоятельно рекомендую ему взять тебя с собой, иначе положение его в городе, несмотря на титул Защитника может сильно осложниться.
— А если он все же ослушается?, — спросил сэр Иган.
— Десяток моих людей будут неподалеку, — сказал Каррас. – Если Хоук станет противиться – подай сигнал — и они арестуют этого чертова мага, а потом бросят его в Казематы. Народ и так напуган донельзя убийством сэра Роджера. Если правильно подать арест Хоука, никто не станет ломать копья по этому поводу.
— Хорошо, допустим, все прошло гладко, и он согласится взять меня с собой, — продолжал сэр Иган. – Что дальше?
— А дальше, — Каррас немного помолчал, собираясь с мыслями, — ты пойдешь с ними, и если Хоук проявит признаки одержимости – убей его.
— А если не проявит?
— Убей все равно, — сказал Каррас и от звука его голоса Лелиану передернуло. — Он не должен вернуться живым с Глубинных троп. Вполне вероятно, эти гномы, его спутники, прикончат тебя, если поймают.
— Тогда постараюсь сделать так, чтобы меня не поймали, — ответил храмовник. – Но что будет потом? Ведь Стражи наверняка заинтересуются этим происшествием.
— Об этом не беспокойся. Вот тебе кинжал порождений тьмы. Оставишь его около тела, и разлей на земле кровь вот из этой склянки. Все подумают, что на Хоука напали порождения тьмы, которых оказалось слишком много.
-Я все понял, рыцарь-командор. Ваше приказание будет исполнено.
— Ступай. Мои люди сообщают, что Хоук и его банда собираются на Рваном берегу у старых шахт работорговцев через три часа. Ступай, ты свободен. Как только вернешься – немедленно ко мне. В любое время дня и ночи. Ясно?
— Так точно, рыцарь-командор.
И храмовник вышел из кабинета сэра Карраса. Лелиана прекрасно знала его. Сэр Иган был искусным и безжалостным убийцей, сердце которого было жестче камня. Он ненавидел магов и не упускал случая поиздеваться над ними. Сэр Каррас нашел себе опытного помощника.
Итак, Хоук в опасности. Лелиана не знала, что понадобилось Огрену и его ребятам на Глубинных тропах, зачем они позвали с собой Хоука, но в тот момент это мало интересовало ее. Она должна была помочь Хоуку любой ценой.
Вернувшись в свою келью, Лелиана первым делом сняла броню Искательницы и облачилась в легкие доспехи из черненой кожи, которые хранились в сундуке вместе с прочими вещами. Пальцы ее, застегивавшие наколенник замерли. Она снова вспомнила, как сражалась под Денеримом, защищая ворота от нашествия порождений тьмы. Вот этот рубец на жесткой коже оставил топор гарлока, едва не убивший ее, если бы не Морриган со своим смертоносным посохом.
Морриган…Ведьма из Диких Земель. Желтоглазая бестия, отнявшая у нее Шона. Узнав, каким образом Герой Ферелдена остался в живых после того, как сразил мечом Архидемона, Лелиана не смогла больше оставаться с Шоном. Понимая, что Морриган фактически спасла жизнь ее любимому, она так и не сумела изгнать видение, вновь и вновь возникающее перед ее внутренним взором – Шон и Морриган вместе в постели. Его ладонь на ее гладком белом бедре. Желтые глаза Морриган смотрят в синие глаза Шона. Такие же синие, как у Брайана Хоука…
Лелиана тряхнула головой, отгоняя видение, которое до сих пор сидело в ней как ядовитая заноза. Шон Амелл остался в прошлом. Морриган, пропавшая сразу после битвы с Архидемоном, тоже осталась в прошлом, возвращение в которое всегда будет причинять боль. Но время лечит, и мало-помалу боль утихнет, будет почти незаметной, если как можно меньше думать о прошлом, а жить только настоящим.
Лелиана вздохнула, и,застегнув наколенники, подошла к столу. На чистой тряпице лежали в кожаных ножнах два антиванских кинжала. Она вынула один из них и несколько минут любовалась затейливой игрой отражений в блестящей стали. Потом неторопливо развязала дорожную сумку, надела тонкие кожаные перчатки и стала аккуратно смазывать клинки ядом из трупной желчи – любимым ядом орлесианских разбойников-бардов.
Торопиться было некуда – в запасе у нее еще достаточно времени.