Флешбэк и «сонмус»

Разрубить живое тело – что может быть проще? Сила кристалла – это мгновенная смерть, так что противник не успевает почувствовать боли. Клинок мягко входит в броню до упора, издавая чуть слышный лязг. Мягкий синий свет звенит, разливаясь в воздухе. Это не свет, это кусочки зеркала, драгоценного камня, пыль звезд.

Алые глаза видят лучше и четче. Гравировка на оружии, царапины на броне, испуганные глаза за непроницаемо-черным защитным стеклом. Начало движения, легкий импульс, который заставляет мышцы двигаться, а мозг – думать. На самом деле каждый солдат окутан печальным светом, что струиться у кромки небес, пока никто не умер. Но сейчас, когда с каждой секундой свет все ярче и жарче, не трудно понять, что жить этим людям осталось секунду или три.

Ноктис чувствует пустоту, когда битва завершается. Нет, не битва, бойня. И он тот самый волк, что перережет всех овец в стаде Тенебраи. Судьба не дала ему права на жалость. Если он не будет убийцей, от его народа ничего не останется.

В конце концов, это насмешка богов, повторяющаяся каждую сотню или тысячу лет в истории двух королевств. Должен быть злодей, сжигающий города и замки, режущий младенцев, женщин и стариков. Должен быть герой, спасающий тех, кого режут. Правда, в каждом королевстве был свой взгляд, кому уготована роль кровопийцы, а кому – героя. В итоге же получалась фееричная жатва для богини Смерти. Этро, наверное, смеялась.

Ноктис с детских лет чувствовал непомерную ответственность, возложенную на его плечи. Еще тело матери не успело остыть, как отец требовал от него королевской беспристрастности, мудрости и еще черт-знает-чего.

Найденный им Гладиолус быстро научил мальчишку рукопашному бою вкупе с владением мечом с тяжелой гардой и несколькими слоями специальной стали. Мастерством это не назовешь, но грубо отколошматить машину или зарвавшегося рубаку можно было и в те годы. С годами от машин оставались одни обломки, от человека – ничего, кроме лужи крови. Нечеловеческую силу давал кристалл, восполняя природную «изящность» тела принца, т.е. не способность иметь мускулы, равные по силе и внушительности зрелого Гладиолуса. Ноктис почти не общался со старшим товарищем, не способный найти общую тему для разговора. Но мечник не особо от этого переживал, расточая дружелюбие и невинные шутки в огромном количестве. Его советы были верны, работали всегда и в полную силу. Казалось, он лучше Ноктиса знал, какой тип ударов эффективнее для цели, сколько нужно приложить силы и какой взять разбег. Потом, конечно, принц научился вычислять все это самостоятельно. Так продолжалось, пока наследнику престола не исполнилось пятнадцать. За это время он немного изучил силу кристалла и получил навыки, отличные для защиты собственной персоны.



Тогда и появился Игнис. Он был компьютерным гением и вообще специалистом добывать информацию разного толка. Другое дело, что, будучи совсем юным, он не мог осознать, насколько это незаконно. Однажды королевская гвардия пришла за ним, но шустрый паренек через крышу покинул здание и пропал на несколько лет. Он работал с нелегальными торговцами, перевозил товары и добывал информацию. Возможно, тогда он научился лихачить, что одновременно сгубило и спасло парня. Он подрезал машину самого короля, пытаясь уйти от преследования. Крутой вираж оценил даже подслеповатый министр, сидящий в одной машине с Их Величеством. Игниса поймали и помиловали. Так принц познакомился с ним.

Поначалу Ноктис не мог смириться с феноменальным интеллектом Игниса, который, кстати говоря, имел привычку демонстрировать его в любых ситуациях без разбору. Позже, когда эгоистичность подростка была вытеснена всеобщим признанием и славой стратега королевства, парень перестал показывать свое превосходство над Ноктисом. Без приказа, от него и слова нельзя было добиться.

Гладиолус сразу зауважал «того малого в очках», потому что Игнис находил такие пути для победы, чтобы сохранить максимальное число солдат и единиц боевой техники. Его человеческое отношение к тем, кто жарится на поле боя, оказалось лучшей рекомендацией для сурового, но добродушного рубаки. Потом уж Игнис выступил в одной нехорошей заварушке, так что Гладиолус стал полностью доверять новичку. К тому же, у него был особый стиль владения мечом. Из-за легкого тела и малой мышечной массы Игнис использовал катану, отчего бой больше походил на художественную резьбу по телу врага. Удары были легкие, хлесткие и скупые, без размашистого росчерка и усилий. Игнис все в своей жизни делал быстро и эффективно, в том числе, убийство или выведение врага из строя. Он был единственным, что никогда не увлекался в пылу сражений, не убивал случайно или от гнева, оставаясь хладнокровным и предельно собранным.

Ноктису этого не хватало. Если он не мог получить той базы знаний, что держал при себе его строгий товарищ, то хладнокровию научиться он смог. Эти времена Селум вспоминал с легким стыдом, так как он был достаточно эмоциональным юношей, позволяя себе выкрик или удар, если предел гнева был достигнут. «Воспитание» Игниса практически уничтожило все эмоции принца, открыв дорогу к новым боевым умениям и техникам. Так что в скором принц мог уподобляться ночной тени, бесшумно появляясь за спиной врага, убивая, а после – исчезая. Так же Ноктис получил в дар возможность четко видеть цели во время боя, не отвлекаясь, не переживая, не радуясь. Только незамутненное сознание, этакой транс, при котором тело становилось слаженной машиной, способной выжить в самых критических ситуациях. Тогда-то принц получил власть над кристаллом в полной мере.

Тогда-то он понял Игниса и доверился ему. И ни разу не пожалел, потому что тот был отличным собеседником и прекрасным советником.

Втроем они пережили немало приключений, связанные, преимущественно, с беспорядками в окрестностях королевства и неимоверной вспыльчивостью Гладиолуса и даже самого Ноктиса.

По сути, тогда они все были детьми. И громадина Гладиолус с бандитским выражением лица, и высокий, не в меру серьезный Игнис, затыкающий рты первым мудрецам королевства, и сам принц, мрачный, как зимняя ночь.

Промпто был четвертым и, как говориться, слегка лишним. Чужестранец, наплевавший на запрет пользоваться огнестрельным оружием. Он заведомо не мог легко отделаться от наказания, к тому же этот парень убил шестерых бойцов. Его достаточно долго били, но жизнерадостное презрение выбить из него не смогли. Он харкал кровью и смеялся. Как будто бы ничего смешнее не видел. Кстати говоря, он был по-дурацки и тенебрайски красив, так что любая девушка от такого зверства схватилась бы за сердце.

На этот раз инициатива исходила от принца. Ноктис заметил, что заключенный – мастер, пусть и в запрещенном деле. Так как стрелял принц из рук вон плохо, ему необходимо было найти наставника. В конечном счете, Промпто был ужасным учителем, потому что сам ленился и смеялся над неудачами ученика, а еще лез обниматься, когда имел хорошее настроение. Нулевая субординация, феноменальная наглость.

Но стрелял художественно: то есть, метко и с пользой. Поэтому ему многое прощалось.

К парню проникся душой Гладиолус, почуяв, что встретил такого же расхлябанного вояку, как и он сам. Даже не так: более свободного в своих действиях воина. И жалко было пропустить такого человека, не попробовав завести дружбу. Как оказалось, Промпто был не только наглец и дурак, но умел отвязно шутить и откалывать номера, которые так ценятся в армейском обществе. Среди женщин – он был первым любимцем, и не раз рассказывал о своих похождениях, хитро улыбаясь и подмигивая.

Ноктис не мог не оценить и такой опыт тоже. Около него обитал человек, потакающий своим желаниям, распущенный и «живой», пьяный от этой самой жизни. В чем-то ему можно было завидовать, за что-то презирать. Но игнорировать – никогда.

Поэтому принц ограничился нежеланием общаться с таким человеком лично, предпочитая, чтобы их компанию разбавлял добродушный Гладиолус, взявший на себя роль посредника. И тогда все получалось даже слишком синхронно: команда была отличная, слаженная и убойная.

— Целься в голову, Промпто. Или в шею! – голос Игниса чуть искажали помехи, но связь была чистая, в целом, — Гладиолус, ты слышал? Прием?

— Так точно, — слегка хрипло отозвался воин, занося меч, готовый атаковать.

— Твоя цель – ноги. Он не должен бесноваться.

— Я понял, — отозвался Гладиолус.

— Что скажешь мне, Игнис? – холодный голос принца невозможно было спутать ни с чем.

— Мы с Вами подрежем жилы у крыльев. Постарайтесь не попасть под удар. Если он увидит Вас – растерзает, — коротко объяснил тот, поправляя очки.

— Понятно, — и заросли чуть шевельнулись: Селум поменял местоположение, предпочитая взять другое крыло, нежели то ,что наметил себе Игнис.

— Огонь! – приказал он.

Промпто пару раз выстрелил в огромного крылатого ящера с острым носом. Тот заревел и завертелся от страха и боли, расправляя дрожащие кожаные крылья. Он хотел было оттолкнуться лапами от земли, но Гладиолус двумя ударами пустил холодную кровь, и ящер снова взревел, протяжно и обреченно. Ноктис, перемещаясь и уклоняясь от ударов мощных крыльев, быстро разрезал хрящи и сухожилия, и уже подбирался к основанию шеи.

Его опередил Игнис, разрезавший место у зоба. Из горла ящера хлынула кровь, животное издало последний вздох и растянулось на траве, подминая мелкие деревца и кустарники.

Ноктис вспоминает подобные вещи если не с теплом, то с ощущением правильности происходящего. Если ему снятся такие сны – это просто воспоминания. Это редкие минуты спокойствия, когда он просто может возвратить картину удачной охоты или удачного задания, где рядом с ним если не дорогие, то хорошие люди.

Совсем иное чувство пробуждает видение темных силуэтов на предрассветном небе. Три вертолета, звенящие металлом доспехи, взрывы, мертвые тела. Испуганные глаза мертвых детей и женщин. Разрушенное великолепие стеклянного купола, где проводился званый вечер.

Отец, смотрящий на него из зеркала у лобового стекла. Все по-настоящему скверно, если он взялся за руль. Эти беседы. Изображение Богини, что как издевается… Она – в реке времени, расслабленная и безучастная.

Принц чувствует головокружение, голова склоняется, а трон похож на айсберг. Где-то капает вода. Эти чертовы сны не оставят юношу в покое, пока не закончится война.