Разделяй и властвуй. Правь без жалости и гнева. Правь не для себя, не во благо себя, не потакая себе. Будь мудр и терпелив. Будь выше всякого человека, будь выше всякого существа. Предугадывай движения светил, расплетай нити судьбы, суди богов и героев. Будь совершеннее Создателя, будь смертоноснее Смерти.

Будь королем, неси это бремя. Не согнись под тяжестью золота и ответственности. Не поддавайся горю и радости. Не вздумай споткнуться, когда земля уйдет из-под твоих ног. Не решай за себя, но прими ответственность за других. Будь лучшим правителем, лучшим солдатом, лучшим богом.

За твоими плечами – Легион.

Тысяча бессмысленных молитв, миллионы сентенций, от которых несло фальшивой непогрешимостью. Ноктис знает, что значит быть недостойным королем. Он знает, как купаться в крови армии противника. Чувствуя свое ненавистное предназначение.

И теперь еще грызущее разочарование, усталую ненависть. Он поверил в первый раз, единственный раз ошибся. Он принял за веру слова женщины, он захотел ее защитить, она же уничтожила все, что у него было.

Империя Селума падала, как карточный домик, рассыпалась у него на глазах. Бури и грозы, невероятные потрясения, воины и революции – бесчисленные катастрофы угрожали его стране. Заплатят миллионы людей за одну жизни, за один поступок. И за эту женщину ответит Ноктис. Подставит свою голову, возьмет всю ответственность. Исправит отчасти положение, а потом будет свергнут, предан трибуналу и, возможно, убит.

Гнев удушливой волной поднимался в нем. Неведомые ранее силы проснулись, прорвались сквозь оболочку, зажгли алым глаза, зазвенели стеклом в воздухе. Он шел и не чувствовал земли под ногами. Он не видел развалины когда-то величественных небоскребов, разрушенные дороги, обращенные в пыль остатки цивилизации. Небо угрожающе темнело, клубясь облаками, закрывая звезды. Воздух был пропитан озоном, тяжелым предвестием грозы, что особенно свирепствует ночью.

Принц знал, где искать предателя, змею, что укусила, согретая его же теплом. Ненавистный золотой свет резал глаза, тревожно трепетал, подобно мотыльку, то возникая, то исчезая. Как такая чистота может быть подлой? Или Этро специально сделала ее такой невинной внешне, а в руки дала меч, чтобы тем верней карала она темное царство. Интересно, как историки назовут его, Селума, в манускриптах? Жестоким тираном, может быть? Ребенком? Дураком? Сумасшедшим? Влюбленным? Ослепленным постыдной страстью? Что ж, он проявит все страсти, что свирепствуют в его душе, не зная жалости и сожаления. Он убьет эту девчонку, но не коснется ее.

Пусть дождь из клинков прольется над ней, разорвет ее в клочья, оставаясь глухим к мольбам и слезам. Металл бездушен, и он, последний из своего рода, оставит свою душу ради мести. Уничтожит все, что трогало его в человеке. Забудет заветы древних, где женщине уготовано место богини. Даже Елену пощадили, когда пал Илион*.

Стелла ждала его на том перекрестке, где они встретились впервые после вторжения. Почему он не позволил монстру разорвать ее? Это было легко. Принц не омочил бы рук в ее крови. Теперь же он стоит перед ней, как глупец, снова ожидая слов.

Девушка была предельно собрана. Больше никаких сомнений, никакой робости. Решительный взгляд блестящих глаз, рапиру твердо сжимает рука. Она будет стоять за свою жизнь. Принцесса будет бороться.

Жемчужного цвета плащ тонкой работы, распущенные золотые волосы и яркий символ у нее за спиной. В сущности, не все ли равно? Для мертвого любое одеяние едино, любое время неуместно, любые обстоятельства – условность.

Ветер свистел, трепал одежду и волосы принца, пел свою неизменную песню кристалл. Почуяв кровавую битву, выглянула луна. Чувство дежавю была необъяснимо острым, как будто игроки разобрали партию в шахматах, и теперь ставят фигурки в то же начальное положение рядов, что всегда случается в начале игры.

Стелла робко шагнула вперед, как это было в первый раз. Принц призвал тысячу мечей, но больше это не было защитой. Со следующим шагом весь арсенал вопьется в тело девушки. Эта желанная провокация решила бы исход мгновенно, но сейчас существовала колоссальная разница: Ноктис видел не принцессу Тенебраи – это был настоящий противник, настоящий воин, такой же безжалостный и беспощадный, как он сам. Такой же кошмар с таким же кристаллом, да еще со священной миссией всеобщего спасения.

Ангел на земле, во славу Этро. И, судя по этому личику, вера – самое страшное оружие, весомее клинков, упорнее пули, язвительнее слов.

Их сражение началось с этих самых слов. Первым не выдержал Ноктис, чувствуя, что гнев вот-вот разорвет его на части:

— Ты можешь смотреть в мои глаза, тенебрайская принцесса? – ледяным напряженным тоном спросил он. Девушка кивнула. Она смотрела на него своим лучистым взглядом, нежная, как лилия, изящная, как росчерк пера, рисующего лучшие силуэты. Золотой свет сделал Стеллу невыносимо прекрасной, когда от восхищения трепещет душа, когда от этого зрелища сладко и больно. Такое чувство испытывают фанатики культа, увидев знак, данный недосягаемым Богом.

— Ты ничего не желаешь вспомнить? – продолжал тем временем принц сквозь зубы. Гнев оставил несколько складок у переносицы, глаза же горели остро и зло.

Стелла покачала головой, являя непогрешимость светила, которое, разрастаясь взрывом, задевает другие звезды, не замечая того. И после, когда магнитная волна сбивает оси планет и подвергает систему в хаос, само оно спокойно и нежно светит.

— Так было нужно, — тихо бросает она и крепче сжимает рукоять рапиры.

— Кому? – резко откликается принц. Как будто ударенный, он делает несколько шагов, а после стремительно сокращает расстояние. Мгновение, и громада из металла, миллионы лезвий блестят над головой Флерет. Всегда сомкнутые бледные губы принца растягиваются в жесткую улыбку ненависти, обнажая сжатые плотно зубы. Девушка вздрагивает, чувствуя, как напряжен Ноктис, как пытается удержать свою силу, замедлить путь разрушения.

— Твоему и моему народу.

— Лжешь! – возглас родился внутри груди юноши, прорвался с усилием, хриплый и отчаянный. Такой холодный, вечно спокойный человек едва держал себя в руках. Это пугало, подрывало волю, но, похоже, Стелла была готова. Она смело двинулась навстречу бури в лице Селума и протянула руку, желая его коснуться. Однако оружие принцесса не опустила, готовая отразить любую атаку. Когда ее нежные пальчики почти коснулись щеки Ноктиса, тот ударил ее по руке, всем видом выражая презрение.

Стелла вздрогнула, спрятала за спину обожженную ударом руку, но ничего не сказала. Надежды не оставалось. Он ничего не понял и слушать ее не будет. Ее подозрения подтвердили слова принца:

— Сегодня я убью тебя, — тон Ноктиса изменился. Ярости больше не было, это было холодное презрение. Он демонстративно отвернулся от нее, подставил спину врагу. Отошел, как от величайшей мерзости на свете. Он говорил, желая скорее выказать свое отношение, чем предупредить:

— Мне не нужна физическая сила. Твоя смерть будет мгновенной, хотя ты заслужила муки. Я убью тебя с помощью того, что стало причиной войны. Ты умрешь от собственной цели, тенебрайская принцесса.

Стелла не могла плакать единственно потому, что слезы кончились, чей поток был пролит накануне, ночью. Человек, которого она любила, которым она восхищалась – ненавидел ее. Презирал. Испытывал отвращение. И она не могла объяснить ему, что ее шаг был единственно верным. Ведь она хотела спасти его, защитить. Она хотела мира между их странами. Хотела, чтобы он понял ее чувства, ответил когда-нибудь. Чтобы он был с ней. Чтобы весь его ум, его нераскрытая сила чувств досталась ей.

Видимо, ей на роду было написано получать лишь ненависть, а не любовь. Не спасли ни красота, ни ум, ни искренность, которыми славились тенебрайские девушки.

-Они были причиной твоего несчастия. Они, а не кристалл. Если бы не эти люди, если бы их власть… — печально заметила девушка, но была прервана ледяным приказом:

— Замолчи!

Без всякого предупреждения два меча рванули к ней, распарывая воздух. Стелла красивым движением разбила их. Осколки больно кольнули кожу на руке, как будто швейные иголки. Следующая партия была из десяти штук, причем каждый имел собственное направление. Девушка легко уклонилась от двух, три разбила, остальные только сбила с намеченного направления. Еще восемь. Еще десять. Золотой свет вспыхнул, метнулся лучом к скоплению оружия и, отразившись от каждой грани, направился к принцу. Зазвенел щит, а в следующую секунду принцессе пришлось прыгать через голову, чтобы спастись от пяти клинков, впившихся в асфальт по самую рукоятку – как раз туда, где она стояла раньше.

Стелла побежала, надеясь, что расстояние увеличит время между атаками. Ее преследовал свист и грохот: клинки мчались мимо, в опасной близи на огромной скорости. Некоторые врезались в разрушенные стены домов, щиты, разбивая кирпич, металл и остатки стекла. За ее спиной разверзался ад, готовый поглотить ее, если принцесса ошибется. Золотой свет пробежался по коже Флерет, сконцентрировавшись в руке. Она метнула этот импровизированный снаряд назад. Ужасный грохот, взрывная волна… Но принц неизменно идет за ней, лишь только щит поблескивает во мгле, беспрестанно вращаясь.

Бежать бессмысленно. Ее преследователь выносливее и более неуязвим. Лучше умереть, зная, что сделала все, чем бежать, пока силы не оставят на милость врага.

Стелла взмывает вверх, как птица: золотой свет лучами расходиться повсюду, пронзая все на своем пути. Тысячи клинков метнулись навстречу, сталкивая с этим светом, разламываясь на части, собираясь и вновь преследуя Стеллу. Дождь металла встречается с дождем из лучей, похожих на солнце. Взрыв сносит пару домов, волна окатывает и сбивает остатки рекламных щитов, вывески, телефонные будки, уцелевшие чудом. Обрушивается пара стен. Пыль и невыносимо яркое сияние. Ночь становиться днем, а в этой ясности клубится дым, накрывая противников.

— Я не умру просто так… — выдыхает сама себе Стелла. У нее рассечена скула, кровоточит рана на руке, а в голове звучит однообразный гул. Принц невозмутимо стоит вдалеке, защищенный от всех угроз, накрытый стеклоподобным колпаком.

Убийца поневоле. Мститель по случаю.

Вдруг завеса треснула, раскололась и эта темная фигура дрогнула. Ноктис упал на одно колено, его затрясло. Проклятый золотой свет прошел сквозь щит и ранил его.

Флерет всхлипнула, но глаза у нее были сухими. Боль одного была болью другого. В этом заключалась трагедия, задуманная Этро.

Довольная первой кровью, луна спряталась за облаками.



*Елена Спартанская действительно погибла не от рук ахейцев, разрушивших Трою. Она стала жертвой потомков тех, кто пал у стен города. Чему посвящено несколько трагедий. И около четырех версий смерти этой прекраснейшей из женщин.