Джонни, бросив быстрый взгляд на Эмили, подходил к симпатичной, незнакомой, одинокой девушке в синем платье. Навернувшиеся слёзы застилали Эмили глаза, и теперь она могла разглядеть лишь мутные очертания берущего девушку за руку Джонни. Она не могла больше смотреть на них, так как боялась расплакаться сейчас у всех на виду.
Повернувшись к Дэйвиду, она уверенно кивнула и, кладя вторую руку на его плечо, закружилась с ним в танце. Она не слышала больше той чудесной музыки, не видела перед собой Дэйвида, не видела вообще никого в этом зале. Перед её глазами стояла, ещё свежая в памяти картинка – Джонни держит за руку незнакомую девушку в синем платье, и слова Мэридиан – «кавалер приглашают на танец ту даму, которая ему нравится больше всех».
Когда танец наконец закончился, Эмили была счастлива, насколько это только могло быть возможно в её положении,. Она посмотрела на Дэйвида, лицо которого светилось от счастья и самодовольства. Её мимолётное облегчение мигом исчезло – по лицу парня было видно, что он не намерен с ней расставаться. «Придётся придумывать отмазку, чтобы избавиться от него» — подумала Эмили, а вслух сказала:
— Мне душно, нечем дышать, я выйду на террасу.
Отчасти это была правда, ей было душно, но не из-за температуры в зале, просто подходивший к горлу ком не давал ей вздохнуть. Также ей необходимо было побыть сейчас одной, вдали от всех, чтобы хоть капельку успокоиться.
— Мне тоже душно, я пойду с тобой, — обрадовался Дэйвид.
Ну уж нет, это уже переходило все границы. Надо срочно от него отделаться.
— Нет, я хочу пойти одна, — настойчиво сказала Эмили.
— Ну, ладно, — расстроился Дэйвид. – Как скажешь, я схожу туда позже. Скоро увидимся!
«Угу, размечтался!» — раздражённо подумала Эмили.
Оказавшись на балконе-террасе, она испытала некое облегчение и наконец могла спокойно вздохнуть. Сейчас она была здесь одна, чему очень обрадовалось. Эмили пожалела, что не зашла сюда ещё раньше, как только пришла на бал. Здесь было прекрасно, ничуть не хуже, чем в самом зале. Всё светилось разноцветными маленькими огонькам — вход в виде арки, пол, выложенный плиткой, резные балконные перила. Казалось, что эта просторная терраса является маленьким царством волшебной ночи. По обе стороны от арочного входа магическим пламенем горели подвесные факелы, в свете которых крупные снежные хлопья переливались всеми возможными цветами, создавая впечатление, будто и снег здесь создан посредством волшебства. Несмотря на то, что Эмили сейчас находилась на улице и с неба падал снег, на террасе совсем не было холодно, даже напротив, приятно свежо.
Направляясь к балконным перилам, Эмили заметила в углу, возле стены дома, круглый столик со тульями, который был словно специально там поставлен для уединения влюблённых парочек. Ей вспомнилось, что с самого начала бала она нередко замечала, как на террасу выходят парочки, подолгу там пропадая. «Да уж, место, действительно, самое что ни на есть романтичное… наверно, прекрасно здесь сидеть с любимым в полумраке, созерцая эту волшебную красоту вокруг…» — подумала Эмили, и от этой мысли, так долго сдерживаемые слёзы выступили на её глазах.
« Хорошо, что я накрашена совсем чуть-чуть, иначе бы вся косметика сейчас растеклась по лицу». – утирая не прекращавшие литься слёзы, думала она. Голова Эмили ещё немного кружилась после выпитого вина и шампанского, что было одной из причин её несдерживаемых эмоций. Под действием алкоголя эмоции и чувства всегда гораздо сложнее сдержать, чем на трезвую голову.
Она понимала, что не должна плакать, потому что сама твердила себе всё это время, что им с Джонни никогда не быть вместе. Ни с одним мужчиной ей не суждено связать свою жизнь. Такова её плата за полученные способности от отца и матери. «К чёрту эти способности! Лучше бы я вообще ничего не умела, но была счастлива!»
Хотя, насчёт второго пункта можно поспорить, ведь Джонни всё равно не пригласил её, он выбрал другую девушку. Взгляд Эмили взметнулся к неполной серебристой луне, словно та могла помочь ей в чём-то, дать ответы… но луна не отвечала ей, а лишь смотрела на неё в своём безмолвном серебристом сиянии. Эмили взглянула на собственную руку, которая сияла в точности, как луна, и в очередной раз поразилась мастерству Фемиды.
Позади неё послышались чьи-то шаги, так бесцеремонно нарушившие этот божественный покой и тишину, что Эмили вздрогнула. Кто-то зашёл на террасу, а этого Эмили сейчас хотелось меньше всего. « Не дай Бог, это этот Давид, или как его там! Если это он, то ему сейчас крупно не повезёт! Я сейчас не настроена на вежливое лицемерие!» — подумала Эмили, и повернулась лицом к непрошенному гостю.
Хорошо это, или плохо, но непрошенным гостем оказался не Дэйвид. Из арочного проёма выходил Джонни. Устремив взгляд тёмно-карих глаз на Эмили, он приостановился. В его глазах отразилось замешательство, потом оно сменилось удивлением. Видимо, ему тоже захотелось побыть одному, и поэтому он вышел на балкон-террасу.
Странное чувство дэжа вю возникло у Эмили, увидев приостановившегося в замешательстве Джонни. Однако, ей не пришлось ломать голову, из-за чего возникло это ощущение. Ей буквально сразу вспомнилась их первая встреча у бассейна, на вечеринке Эшли и Мелани. Тогда ей, точно также, как теперь, хотелось побыть одной, и поэтому она вышла на улицу. В точности также, как сейчас, тогда вышел на улицу и Джонни. Даже в его глазах тогда было точно такое же удивление, когда он приостановился также, как в этот самый момент.
Джонни, всё же не изменил своего изначального решения и не повернул назад. Он снова зашагал по направлению к балконным перилам, где сейчас стояла Эмили, полностью поглощённая невероятным чувством дэжа вю. Однако, ей не хотелось, чтобы он подходил к ней, нарушал её тишину, снова разрывал её сердце на куски, вызывая нестерпимую боль. Она пришла сюда, чтобы спрятаться, побыть наедине со своей болью, до тех пор, пока она немного не отступит. Теперь же, ей вновь придётся сдерживать свои слёзы, притворяться, что всё хорошо, смотреть на него, ощущая, как всё её существо рвётся к нему, жаждет его объятий, его поцелуев, или, хотя бы, малейших прикосновений, от которых сердце ёкнет, а затем начнёт неистово стучать. Ну почему же Господь так её мучает? Почему именно в этот момент он направил Джонни сюда?!
Сейчас Эмили ощущала себя мазохисткой. Ей нестерпимо больно было видеть его, и точно так же, с нетерпимым желанием, она хотела видеть его. Уже сейчас он подойдёт… надо успеть убрать с лица все проявления боли, чтобы он не заметил, и главное, чтобы голос предательски не задрожал. От мысли, что из-за него ей сейчас вновь придется притворяться, в ней закипела злость, словно электрическим током заполняя каждую клеточку её тела. «Так даже лучше». — подумала Эмили. Боль теперь не так сильно ощущается, она почти полностью уступила место злости.
— Здесь красиво! Тоже вышла подышать свежим воздухом? – улыбаясь, сказал Джонни.
— Да. А зачем ты за мной следишь? – спросила Эмили, только потом сообразив, что её голос прозвучал со слишком уж сильной злобой.
— Я не слежу за тобой! Мне просто захотелось подышать свежим воздухом, немного побыть одному! Может, это ты, наоборот, увидев, что я направляюсь сюда, прибежала сюда первой?
— Ты хочешь сказать, что это я слежу за тобой?! – вместо того, чтобы смягчить свой голос, ещё яростнее выпалила Эмили. – Да я тебя даже не видела! Я пришла сюда гораздо раньше, так что, это ты следишь за мной!
— Что за вздор! Зачем мне следить за тобой?! – голос Джонни уже тоже не был столь дружелюбным, как в самом начале.
От этих слов притупившаяся злостью боль вновь нахлынула на Эмили. «Действительно, зачем ему за мной следить, если я ему абсолютно безразлична?..»
— Ах, ну извини, как же я не додумалась сразу, ты пришёл проверить обстановку, чтобы привести сюда свою девушку, а тут, как на зло, оказалась я, — с сарказмом произнесла Эмили. Всё же в ней ещё оставалась злость. – Не беспокойся, я сейчас же уйду и не буду вам мешать. Там в углу есть отличный столик для вас.
Эти слова повергли Джонни в шок.
— Свою девушку?! Ты шутишь! Если ты о Пенелопе, то к твоему сведению, я пригласил её только потому, что та девушка, с которой я на самом деле хотел танцевать, выбрала себе другого кавалера! Кстати, а где же твой парень?
Сердце Эмили ёкнуло, она вновь поддавалась обману, надежде, что он говорит о ней. «Надо быть сильной, и отогнать от себя все надежды, иначе потом будет ещё больнее…» — подумала она про себя, а вслух ответила:
— Он… Если ты о Дэйвиде, то он вообще не мой парень. Он просто пригласил меня на танец, а мне пришлось согласиться, потому что тот, с кем я хотела танцевать, уже пригласил другую девушку! Но знаешь, Давид оказался очень милым, он сказал, что я ему очень нравлюсь. Мне он тоже очень понравился!
— Так он Давид, или Дэйвид? – улыбаясь спросил Джонни. – И если он тебе так понравился, то почему же ты бросила его в зале, и пошла сюда одна? Почему же вы не пришли в это романтичное место вместе?
Эмили вспыхнула, оказавшись в замешательстве. Джонни слишком наблюдателен, сейчас главное сказать что-то, что устранит его сомнения.
— Его зовут…, — «Чёрт, как же его звали!» — вспоминала Эмили. – Давид! Его зовут Давид! – произнесла она, хотя не была уверена, что его звали именно так. — Просто похожие имена… Давид, Дэйвид. Он… сейчас придёт. Да. Он вышел, но сейчас вернётся. Но если ты хочешь побыть здесь наедине с Пенело…
Джонни приложил указательный палец к её губам, заставляя замолчать:
— Ш-ш-ш…
Эмили не понимала, почему он не дал ей договорить, но сердце её от чего-то забилось гораздо быстрее, а к щекам прилил жар, выступивший красным румянцем.
Джонни, не произнося ни слова, обвил свои руки вокруг её талии, прижимая Эмили почти вплотную к себе. Его лицо наклонилось к её. Она могла разглядеть каждую снежинку на его ресницах, на его губах…
Его губы коснулись её губ. Он целовал её осторожно, и с такой нежностью, какую Эмили никогда ещё не доводилось ощущать, и она отвечала ему, ощущая сладкий вкус его нежных губ с примесью холодных, тающих во рту снежинок. Она с блаженством вдыхала прекрасный аромат его кожи, в котором сейчас больше всего чувствовался кокос. Это не был её первый поцелуй, но сейчас ей казалось, что она не целовалась до этого, ибо никогда поцелуи не доставляли ей такого удовольствия и счастья, как сейчас.
Снег не переставал идти, но сейчас он больше походил на звездопад, сыпавшийся на влюблённых маленькими переливающимися звёздочками. Сердце Эмили норовило вырваться из груди, но ей уже было всё равно. Она была счастлива. Джонни, не останавливаясь, нежно целовал её губы, будто она была хрупкой драгоценностью, и в эту нежность он вложил, казалось, всю свою любовь. Эмили ощущала её согревающую теплоту, расходящуюся по всему телу.
Внезапно, Джонни прижал Эмили к себе ещё сильнее. Теперь между их телами не оставалось расстояния. Он стал целовать её с большей настойчивостью, и она отвечала ему тем же. Его язык, аккуратно, но настойчиво, проник в её рот, сначала совсем немного, а затем всё глубже и настойчивее. Эмили ответила на этот призыв, и вскоре её язык тоже очутился в его горячем рту. Их языки соприкасались друг с другом, отчего по телу Эмили расползался приятный электрический ток. Теперь Джонни целовал её с неистовой страстью, какую ей ещё ни разу не приходилось ощущать. Она обхватила руками его голову, запуская пальцы в мягкие шелковистые волосы.
Страсть переполняла их, горячей волной разливалась по телу. Сейчас кроме них на этом свете больше никого не существовало. Слишком долгое время оба сдерживали себя, и когда сердца их проголодались настолько, что не могли больше вынести этого мученического голода, то наконец, дали им возможность насытиться взаимной любовью. Но они не могли насытиться друг другом. Не могли утолить взаимную жажду, слишком велика она была. Если обычный голод возможно быстро утолить с помощью хорошей порции сытного блюда, то любовный голод никогда не удастся утолить полностью – всегда, хоть капельку, будешь голоден. Таков один из феноменов любви.
Сейчас сияние Эмили обхватывало и Джонни, таким образом, они будто оба светились в страстном поцелуе, словно этот серебристый свет был одним из проявлений их любви, приобретшей свой визуальный внешний вид. Эмили трепетала в его сильных руках, и ей казалось, что это очередной прекрасный сон, которому скоро наступит конец , она проснётся, и снова с благоговением будет вспоминать его прекрасные фрагменты. Она просто не могла поверить в своё счастье, слишком невероятным оно казалось.
Только покрывший их тела тонкий слой снега заставил их вернуться в реальность. Всё это время снег шёл, не переставая, и теперь оба, из брюнетов превратились в блондинов, а кожа на руках сверкала множеством переливающихся снежинок. Эмили начала понемногу замерзать, это и заставило её первой нехотя оторваться от поцелуя.
Джонни по прежнему крепко обнимал её, и только от его рук и тела исходило тепло. Теперь он смотрел на неё страстным взглядом, и Эмили поняла, что этот блеск в его глазах вовсе не является следствием выпитого вина.
— Я люблю тебя, глупышка, — прошептал он , тяжело дыша, словно ещё отходя от проснувшейся в нём страсти.
От этих слов Эмили вновь вспыхнула, а сердце сжал невидимый кулак. На глаза её наворачивались слёзы, но теперь то были слёзы счастья. Но она не даст себе волю разреветься и испортить самый лучший момент в её жизни. Эмили ответила ему чуть слышно:
— И я тебя люблю, глупыш.
Джонни улыбнулся её любимой, доброй улыбкой, обнажая ряд жемчужно-белых ровных зубов.
— А я тебя больше, — сказал он игриво.
— А вот с этим я могу поспорить, — отвечая ему той же озорной улыбкой, сказала Эмили.
— Я думаю, что на этот раз лучше обойдёмся без споров, — в его голосе сочетались озорство и нежность.
Эмили кивнула, улыбаясь, а затем вспомнила, почему оторвала себя от поцелуя:
— Мы все промокли, думаю, нам стоит вернуться в зал. А то мы так весь бал пропустим, и ещё заболеем.
— Наедине с такой девушкой я готов пропустить всё, что угодно. Но ты права, придётся вернуться в зал.
Когда они, держась за руки, вошли в арочный проём, Джонни приостановился и сказал:
— Сейчас я нас высушу! Калорэ суффусус аэтэр!
Все снежинки, ещё только что лежавшие на них, мигом исчезли, одежда и волосы вновь стали сухими, словно они и вовсе не находились под снегопадом. У Эмили сразу возникло тревожное ощущение, будто всё что было на улице, ей причудилось, и она даже не выходила из зала на террасу, но затем, увидев всё ещё держащего её за руку Джонни, вновь поверила в приключившуюся с ней сказку.
Всё ещё держась за руку они вновь вошли в зал. Играла весёлая музыка и все выплясывали быстрые танцы. Некоторые брались за руки, и создавали длинные цепочки людей, танцующих в одной линии, а некоторые, весело смеясь, «паровозиком» «скакали» через весь зал, по пути набирая всё больше и больше людей.
Эмили и Джонни присоединились к одной из «цепочек», в которой разглядели Рэйчел с Дином. Повторяя за всеми движения, они делали различные шаги и прыжки вперёд, смешные скачки назад, и каждый раз, когда кто-то сбивался, начинала сбиваться и вся цепочка, что у всех вызывало неудержимый хохот.
Отовсюду слышались весёлые возгласы, вскрикивания, шутки, замечания. Эмили и сама вдоволь посмеялась в этом шутливом быстром танце. Когда весёлая быстрая музыка наконец затихла, Эмили, и почти все остальные, всё ещё смеялись, держась за свои животы.
Джонни всё это время держал Эмили за руку и веселился вместе с ней. Вскоре, все начали понемногу успокаиваться, так как внимание людей привлекла чернокожая женщина, поднимающаяся на сцену. Её кожа была настолько тёмной, что в некоторых местах сливалась с чёрно-красным платьем демона. На голове у неё были красные демонические рожки, контрастирующие с чёрными кучерявыми волосами. Лицо женщины было красиво, только губы через чур полноваты, а кожа напоминала гладкий чёрный шоколад. Когда все, наконец, заметили её появление на сцене, женщина взяла микрофон в руки.
— Приветствую всех собравшихся, — произнесла она с лёгким акцентом. – Я маг-певица из Африки. Меня зовут Азида. Уильям Фоукс настоял, чтобы я спела на этом балу.
Все одобрительно зааплодировали. Заиграла спокойная, лирическая музыка. Джонни пригласил Эмили на медленный танец.
— С удовольствием, — ответила она.
Эмили положила руки на его плечи, а он обнял её за талию, прижимая к себе близко-близко. Остальные тоже расходились по парам в медленные танцы. Вскоре Азида запела, и Эмили поняла, почему Фоукс настоял на том, чтобы её песни прозвучали на балу. Голос Азиды был чудесным. Казалось, он проникает в душу каждого, не оставляя равнодушным к её пению никого. Её голос трогал даже самые чёрствые сердца в этом зале. Он был невероятно сильным и одновременно нежным. Песня была про любовь, и её спокойный лирический мотив заставлял всех полностью погрузиться в собственные чувства.
Эмили и Джонни медленно кружились в танце, и им казалось, будто чарующий голос Азиды уносит их из этого зала куда-то в небеса, где они только вдвоём, и лишь мягкие перистые облака окружают их. Эмили не видела никого, кроме Джонни, а он не видел никого, кроме неё. Слова песни о сильной вечной любви, заставляли сердце Эмили ёкать, и ощущать свою любовь к Джонни ещё сильнее. Песня будто выражала её собственные чувства к нему. Внезапно певица стала брать более высокие ноты, что полностью погрузило всех в незабываемую эйфорию. В воздухе, будто ощущалось присутствие любви. Она обволакивала всех, приводя в сладкое опьянение. Эмили казалось, что она даже чувствует дивный запах любви, ощущает на языке её прелестный вкус. Всюду царила любовь, и для каждого в зале на данный момент не было ничего и никого важнее, чем его вторая половинка.
Эмили почувствовала, как руки Джонни поглаживают её спину, и от этого, приятная мелкая дрожь побежала по всему её телу. Сейчас, для неё не было ничего прекраснее, чем эти поглаживания, ощущение его рук на своей спине. Ведь это были его руки, которые она так любила. Внезапно, ей захотелось ощутить его всем свои телом, она обняла его шею крепче, сильнее прижимаясь к нему. Джонни тоже прижал её к себе ещё ближе. Хотя ближе уже было некуда, но они всё равно продолжали прижиматься друг к другу, будто пытаясь слиться в одно целое. Эмили положила голову на его плечо, и закрыла глаза, полностью отдаваясь поглотившим её чувствам и ощущениям. Одна рука Джонни сползла ниже по её спине и остановилась на бедре, а другая всё ещё гладила спину. От этих прикосновений её сердце всё сильнее сжимал невидимый кулак, и оно начинало биться ещё быстрее, будто стараясь вырваться из мёртвой хватки кулака, а в животе трепетали бабочки, описывая всё больше мертвых петель.
В конце песни Азида исполнила сложнейшую оперную арию, которая повергла всех в ещё большее состояние эйфории. Когда песня закончилась, все находящиеся в зале бурно зааплодировали певице. Следующая песня, которую она исполняла, была быстрой и заводной. Как только африканка начала петь, никто уже не мог устоять на месте. Все тут же пустились в пляс. Ноги и руки будто сами начинали двигаться, без команды и воли хозяина. Тут Эмили сообразила, что голос Азиды не только прекрасен и силён, но и обладает магической силой. В первой песне она создала иллюзию присутствия любви в зале, как нечто материального, а также повергла всех в сладостное блаженное состояние, теперь же её голос заставлял всех веселиться и танцевать. Но Эмили не была против этого, а даже наоборот, была на седьмом небе от счастья. Самое главное, что с ней был Джонни. Только что они танцевали медленный танец, где она ощущала его так близко с собой, а теперь они веселились вместе под быструю песню.
Где-то через два часа Эмили так натанцевалась, что решила ненадолго отойти к столу, чтобы отдохнуть, выпить, и съесть чего-нибудь. Джонни остался разговаривать с Дином и Рэйчел.
На столе по прежнему было столько разнообразных блюд, что у Эмили разбегались глаза. Больше всего ей сейчас хотелось пить, поэтому она без труда отыскала на столе кувшин с водой и налила себе стакан. Выпив его залпом, Эмили принялась решать, что бы ей съесть. В конце стола она приметила различные десерты из взбитых сливок, фруктов, и ягод.
Эмили выбрала десерт – сливки с клубникой – и с аппетитом принялась его есть, стоя у стола. Рядом со столом в стене находилась едва заметная дверь в подсобку, и именно оттуда до неё сейчас донеслись голоса. Дверь была чуть приоткрыта, и поэтому Эмили могла различить слова, и кто их произнёс.
— …если расскажешь что-нибудь, то все узнают, что ты была причастна к их смерти, — угрожающе говорил Николас Бартон, учитель по математике у Эмили в школе. – Так что, держи рот на замке, если не хочешь попасть в тюрьму, или быть изгнана из сообщества магии навсегда!
— Я молчала все эти годы! И сейчас буду молчать, только не делай этого! Я тебя прошу! Оставь её в покое! – дрожащим голосом умоляла Мэридиан Кристалл.
Мэридиан, дрожащим голосом?.. Это было абсолютно несопоставимо с ней! Умоляла?! Эмили никогда прежде не слышала, чтобы она даже просто что-то просила у кого-нибудь! А сейчас её голос был напуган, дрожал, умолял… и она.. плакала?
Да, она плакала. Эмили не могла прийти в себя от услышанного, и её любопытство взяло вверх над приличием. Она подошла чуть ближе к двери и незаметно стала подслушивать.
— С этим я сам разберусь! Не беспокойся, на сей раз я не буду тебя ни о чём просить, я сделаю всё сам, — твёрдым тоном отвечал ей Бартон.
Мэридиан всхлипнула, а затем в отчаянии сказала:
— Тогда я не буду молчать…
— В этом случае я сразу расскажу всем, кто убил Изабэль, и этого оборотня. А ведь этого тебе совсем не хочется.
— Я и сама могу рассказать… — начала Мэридиан, но её тут же перебил Бартон.
— Тебе в любом случае это ничего хорошего не сулит, даже если рискнёшь рассказать сама. Так что, не советую… хотя, ты это и сама понимаешь. Это всё, я больше не намерен отсиживать здесь свой зад пока идёт бал, так что, с вашего позволения, я отправляюсь веселиться!
Услышав последнюю фразу, Эмили быстро отошла как можно дальше от двери, и принялась, как ни в чём не бывало дальше поедать свой десерт. Однако, сделать вид, что всё в порядке ей было весьма нелегко, ведь на самом деле в её душе сейчас творился полный разгром. Она не могла поверить услышанному. Всё это казалось ей через чур нереальным и ужасным. Кроме того, она толком не могла разобраться, почему Мэридиан будет плохо, если она расскажет тайну. Но одно Эмили поняла точно, оба они знали эту тайну, и возможно, Мэридиан как-то была к ней причастна.
Эмили не хотела верить в это! Ведь Мэридиан всегда так хорошо к ней относилась, и ей самой она так нравилась. Неужели она могла пойти на такое?.. Сколько ещё сюрпризов преподнесет судьба для Эмили? Как же прийти в себя?.. Ещё буквально пятнадцать минут назад Эмили была так счастлива, что не могла поверить в своё счастье, а сейчас, она была так расстроена, что не могла поверить в это горе. Её настроение упало также быстро, как до этого поднялось. Она не могла сейчас думать ни о чём другом, кроме как об услышанном разговоре.
Эмили вздрогнула, когда сзади неё прозвучал вкрадчивый, но весьма дружелюбный голос.
— Здравствуйте, мисс Смит, — произнёс Николас Бартон.
Эмили повернулась к нему и попыталась сделать лицо непроницаемым, как будто она вовсе не слышала их разговор.
— Здравствуйте, мистер Бартон, — вежливо ответила она.
— Прекрасно выглядите, — искренне сказал он ей.
— Спасибо.
Кажется, Бартон был настроен дружелюбно, и это помогло Эмили немного успокоиться. Таким образом ей стало легче скрывать своё настроение. Теперь, почувствовав, что Бартон не намерен её оскорблять, а даже напротив, сделал ей комплимент, она стала гораздо смелее. Ей нестерпимо хотелось спросить у него насчёт услышанного. Выведать наконец эту тайну, которую Эмили пыталась разгадать уже долгое время. Пока Бартон настроен так дружелюбно, возможно, он мог бы ей всё рассказать. Развеять её сомнения. Сказать, что Мэридиан там не причём.
Но Эмили сдержала себя. Она понимала, что если задаст ему сейчас свои вопросы, то только всё испортит. Она посмотрела ему в глаза, которые, как всегда оставались непроницаемы. Казалось, ничто на свете не может заставить эти глаза хоть на секунду выдать свои истинные чувства и эмоции.
— Отличный бал! Как по Вашему? — поинтересовался Бартон.
— Согласна. Превосходный.
— Надеюсь, Вы хоть изредка за время каникул повторяете математику… а то, Ваши знания так ничуть и не улучшились.
"Ну вот, опять начинается…" — подумала Эмили.
— Безусловно, повторяю, — соврала она.
Мимо них в этот момент пролетал маленький ангелочек с подносом, на котором стояли два бокала с шампанским. Бартон взял оба бокала с подноса и один протянул Эмили.
— Давайте же выпьем за то, чтобы ваши повторения принесли свои плоды! И Вам больше не понадобилось использовать магию для решения задач! — с лёгким сарказмом произнёс Бартон, и поднял свой бокал, чтобы чокнуться с Эмили.
Эмили отпила немного шампанского, и вскоре, распрощавшись с Бартоном, отправилась искать друзей. Её не покидали мысли об услышанном разговоре и она хотела как можно быстрее рассказать всё Джонни. Вспомнив о нём, её настроение на миг улучшилось, однако, затем тяжёлые мысли вновь заполнили её разум, как грозовые тучи заслоняют солнце перед дождём.
Джонни сам нашёл её, когда Эмили с отсутствующим взглядом шла по залу.
— Я тебя всюду обыскался! Что случилось? — встревожено спросил он.
Эти слова вернули Эмили к действительности. Неужели по её лицу так явно читается, что что-то случилось?
Они отошли в укромный уголок и Эмили поведала Джонни об услышанном разговоре.
— Хм… ничего себе! — удивился он. — Это весьма интересная информация… надо будет поразмышлять над этим. Возможно, тут кроется ключ к отгадке убийства. Может, таким образом будет легче доказать вину Джордана Мэндрейка, или напротив… Но, интересно, при чём же тут Кристалл? Неужели она может покрывать этого ублюдка? Да и Бартону явно тоже многое известно… Но ты не переживай так, я прошу тебя. Мне становится тоже плохо, когда я вижу, что ты грустишь.
— Хорошо, — Эмили попыталась сказать это весёлым голосом, однако у неё это получилось весьма неудачно. — Со мной уже всё в порядке, — но её голос и глаза по-прежнему выдавали её, не соответствуя произнесённым словам.
Джонни, чувствуя её печаль, крепко обнял Эмили. Она прижалась к его груди, и по её телу мигом прошло тепло. Не смотря на ужасное настроение, это не помешало её сердцу в очередной раз ёкнуть при его прикосновении. Когда он вот так крепко обнимал её, она чувствовала себя настолько хрупкой и маленькой в его руках, что ей сразу хотелось вновь стать ребёнком, дать волю эмоциям, расплакаться, чтобы её пожалели, как бедное дитя. Тёплые руки Джонни согревали Эмили, и он придавал её некое чувство защищённости.
Вскоре они поведали о подслушанном разговоре Рэйчел и Дину, но те, хоть и встревожились не на шутку, не хотели забивать себе этим голову во время бала, поэтому продолжили веселиться. Рэйчел только лишь на пару секунд отвела Эмили в сторону и спросила у неё вполголоса:
— Вы с Джонни… То есть , ты и Джонни — вы вместе, да?
Эмили покраснела и пожала плечами. Ведь Джонни — брат Рэйчел, и она не знала, как та отреагирует на то, что её родной брат и опасная лучшая подруга любят друг друга.
— Как я понимаю, это значит да?! Боже, наконец-то! Я так долго ждала, когда же вы наконец признаетесь друг другу в своих чувствах… Джонни всё это время просто с ума по тебе сходил! Он, разумеется не знал, что мне об этом известно, но я не раз слышала, как он во сне поизносил твоё имя… Я уже начала думать, что если в ближайшее время он так и не признается тебе, то мне придётся действовать самой, чтобы вас свести! Слава Богу, он всё же решился сказать тебе.
Эмили была ошеломлена такой реакцией Рэйчел. Ведь она искренне была счастлива за них, и её не беспокоило даже то, что её брат подвергает себя опасности, встречаясь с монстром.
— И ты ничуть не беспокоишься за него?.. — только и могла спросить Эмили.
— Я рада, что вы оба счастливы, а всё остальное не важно, так что не глупи!
Эмили не стала с ней спорить, не стала вообще что-либо говорить, её голова итак сейчас была полна грустных мыслей, и поэтому она всего лишь улыбнулась ей в ответ, и обе подруги вновь подошли к ждущим их парням.
Остаток бала Эмили провела в ужасном настроении. Её не покидали тревожные мысли о подслушанном разговоре. В голове раз за разом прокручивались обрывки фраз Бартона и Мэридиан. Эти слова полностью ставили Эмили в тупик. Если до этого момента у них были хоть какие-то подозрения и догадки, то сейчас, этот разговор полностью перевернул всё вверх дном.
В половине четвёртого утра, отец Джонни и Рэйчел вызвал такси, которое отвезло Эмили и всё семейство Бэнингтонов по домам.