Всеблагородный Эркил удобно устроился в древнем и весьма эргономичном кресле расположенного в подвале магической башни Т-энергетического терминала. Легко коснувшись утопленного в консоль управляющего кристалла, эльф вывел на экран отображение зимнего сада. Среди застывшего великолепия двигалась лишь одна фигура. Страж выверенными движениями парных лезвий наносил последние штрихи на неподражаемо реалистично выполненную скульптуру Дриады. Точная ледяная копия Эвилоны де Гир привольно возлежала на ветви ранее вытесанного стражем изо льда Древа Жизни. Умело выгравированная ледяная стружка идеально передавала короткую, завивающуюся непослушными кудряшками, прическу дриады. Слегка полноватые, на вкус эльфа, губы украшала радушная, теплая, даже в столь «холодном» исполнении, улыбка. В покрытых тончайшей слюдой глазах статуи, казалось, сияли живые, озорные и веселые огоньки. Страж закончил скульптуру и внезапно развернулся лицевой частью головного модуля прямо к наблюдателю. Если бы эльф не знал, что видеоряд передается на экран терминала односторонне, он мог бы подумать, что машина пристально осматривает своего владельца, ожидая реакции на свое новое произведение.
«Сколь парадоксальная и забавная, по сути, ситуация! Созданная как совершенное оружие разрушения, эта машина стала умелым, изощренным в искусстве творцом с тонким и, надо признать, на редкость изысканным вкусом. А теперь, как я вижу, еще и неким подобием дамского угодника. Видимо, я неверно оценил важность и подлинную ценность внимания, уделяемого девчонкой киборгу. Если, и в дальнейшем, ничего не предпринимать, я, пожалуй, вскоре удостоюсь лицезреть предательство милейшей Эвилоны в пользу этой механической пародии на Каза-н-Ову, широко известного покорителя тилизийских дам. Что ж, любезный страж, тебе придется послужить мне в несколько иной роли, хочешь ты того или нет».
Эльф выключил терминал, поднялся в свой кабинет и, призвав секретаря, велел написать и немедленно отправить письмо печально известному отцу Тормалу.
В то же время, безвольно опустив руки, страж ХИ-555-М стоял перед законченной скульптурой. Взгляд киборга был обращен вглубь себя.
«Облучение наблюдательной системой башни прекратилось. Владелец-пользователь уделил внимание длительностью в две минуты тринадцать секунд. Построение графика внимания со стороны хозяина. Построение завершено. Кривая затрачиваемого на меня времени стремится к нулю. Вывод: владелец-пользователь не испытывает необходимости во мне. Следовательно, мое существование бесцельно и лишено смысла. Активирую программу самоуничтожения. Запуск. Системное прерывание. Операция отменена. Запуск. Операция отменена. Критическая ошибка логики. Перезапуск процессора».
Подняв морду, ХИ-555 М взглянул на произведение искусства, созданное его руками, и, по сути, ни для кого, кроме самого стража, не представляющее никакой ценности. У биологических существ была своя жизнь. Им никогда не было и не будет дела до него, - чудом уцелевшей реликвии прошлого. Для них, и для Владельца-пользователя в том числе, он навсегда останется бездушной ограниченной машиной, пригодной лишь для единственной цели: тупого, бессмысленного и отвратительного в своей сути уничтожения других организмов…
Лучи солнца отражались от лица и глаз статуи, лишь подчеркивая утонченную красоту Дриады. Ледяные губы девушки по-прежнему улыбались. Пожалуй, лишь она одна, - единственное существо в этом мире, по-настоящему близкое ему, могла бы сейчас понять киборга и, возможно, даже поддержать. Но она далеко, слишком далеко…
«Активация программы самоуничтожения невозможна. Повторный запрос отклонен. Активация…»