«…Согласно преданию, леди Шейна тайно любила короля Каленхада, но ее честь и ее долг держали уста леди Шейны закрытыми.
Но вот наступил тот день, когда сестра погибшего эрла Симеона, ставшая ведьмой, решила преподнести ей приворотное зелье, и леди Шейна не выстояла перед лицом этого искушения. Она предложила зелье королю, и королева Майрин следующей ночью застала их обоих в постели. В гневе она покинула Денерим и ушла прямо к своему отцу. Когда Мирддин выслушал ее, он заявил, что более не поддерживает Каленхада, и более того – начнет войну против него.
Леди Шейна, раскаявшись, поведала всем, что она завоевала своего короля при помощи ведьмовского зелья. Каленхад же великодушно простил леди Шейну и отказался ее казнить.
Мирддин, узнав об этом, в ярости призвал иных эрлов и баннов выступить против Каленхада и леди Шейны.
Втайне от Каленхада, леди Шейна сама отправилась к Майрин, чтобы помириться с ней, но Мирддин нашел и убил ее. Сам же Каленхад после этого вызвал Мирддина на поединок, где в смертном бое победил его, и кровь тестя обагрила меч короля. Смерть Мирддина привела к тому, что эрлы зароптали и возвысили голоса против Каленхада. Всем казалось, что новая гражданская война вот-вот опять начнет опустошать Ферелден.
Каленхад лично отправился к Майрин. Никто не знает, что он сказал ей, но потом Каленхад исчез. Куда он ушел – знает только Создатель, которому он вверил свою судьбу. Своей жене он оставил великий меч «Неметос» – символ династии Тейринов – и грамоту, в которой отрекался от трона в пользу своего не рожденного сына, которого под сердцем носила королева».

Олдос захлопнул книгу и, прокашлявшись, сказал:
– На сегодня достаточно, дети мои. Вас ждут другие дела.
Во время занятий у книжника Роланд прятал глаза и старался всячески избегать насмешливых взглядов тейрины. Но Элайн все-таки сумела улучить момент и, когда ученики выходили из библиотеки, шепнула в затылок Гилмора: «Я жду тебя вечером у старого дуба».
И сразу убежала к себе, не дождавшись ответа. Она была уверена, что Роланд не посмеет ее ослушаться.
Элайн пришла заранее и поудобнее устроилась на своей любимой ветке. Вскоре к дереву подошел Гилмор и остановился в ожидании, переминаясь с ноги на ногу. Элайн отколупнула кусочек коры и бросила в него. Он отряхнул голову и лишь удивленно огляделся по сторонам. Тейрина прыснула в кулак и запустила в него другим куском, побольше. В этот раз она угодила Гилмору прямо по носу, и он догадался посмотреть наверх.
– Сэр, вы долго будете изображать из себя статую Пророчицы? – выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что ее это откровенно забавляло.
Ему потребовалось меньше минуты, чтобы подтянуться. Одно ловкое движение – и он уже рядом с ней. Толстая широкая ветка угрожающе заскрипела – никто не мог упрекнуть Гилмора в излишней худосочности.
– Мы же сейчас свалимся! – засмеялась Элайн.
– Нет, если, конечно, ты не будешь вертеться. – Роланд осторожно обнял ее за талию.
Она не сопротивлялась. Ей было так хорошо сидеть с ним рядом, чувствуя его дыхание.
– Ты не сердишься на меня? – тихо спросил он.
– За что?
– За море.
Элайн молча улыбнулась, нежно глядя на него пронзительно-зелеными глазами. Ее голова немного наклонилась вбок, и она первая потянулась к Роланду.
Она потом так и не вспомнит, о чем они говорили между поцелуями. Скорее всего, как это бывает с молодыми влюбленными, обо всем и ни о чем. Он рассказывал о себе, о доме, о семье, о том, как красив баннорн весной, когда на полях расцветают цветы. И как бы он хотел показать ей красоту этих полей, усыпанных яркими улыбками проснувшейся природы. Она не вникала в смысл его слов.
Их так никто и не обнаружил. Но кто бы их мог найти? Ведь когда они обнимались, никого, кроме них двоих, во всем мире больше не существовало.
Они не раз и не два потом прятались от всего мира, разговаривая между поцелуями о прошлом и будущем. О настоящем им уже все было известно. Однажды, смеясь от радости, Элайн воскликнула:
– Ты знаешь, я так счастлива с тобой. Мне кажется, что от восторга я могу руками достать до неба.
И она подняла ладонь над головой.
– Где же оно? Как жаль, что я его не чувствую… Только листья и ветки…
Роланд улыбнулся ей:
– Хочешь я наклоню это небо для тебя?
И, не дожидаясь ответа, он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал в губы, ответившие ему таким же страстным поцелуем.
– Осторожнее! – прошептала Элайн, пытаясь отдышаться. – Не наклоняй его так сильно… А то оно рухнет прямо на нас.
– Пусть рухнет, – улыбаясь, ответил ей Роланд. – Я найду для тебя новое!

На ее шестнадцатилетие в Хайевере был устроен большой праздник – Элайн впервые должна была выйти в свет.
Были приглашены гости и пошито первое настоящее бальное платье. С лентами и вышивкой – очень дорогое и красивое. Такое роскошное платье она надевала в первый раз.
После удобных легких штанов и кожаных курток Элайн чувствовала себя в нем неловко, хотя должна была признать, что в этом наряде она просто неотразима.
В комнату вошла Элеонора и залюбовалась дочерью.
– Сегодня ты будешь самой настоящей королевой! – восхищенно сказала она.
Элайн покосилась на мать, а потом еще раз взглянула в зеркало. Несомненно, это платье ей очень шло. Портнихи постарались на совесть, но… Такой длинный подол, она же будет о него все время спотыкаться!
Впрочем, титул королевы праздника был чертовски соблазнителен, поэтому Элайн терпеливо и аккуратно расправила все складки. Ведь сегодня она должна быть лучше всех!
Вскоре парадный зал замка начал наполняться людьми. Почти все гости прибывали со своими отпрысками – обычно на таких приемах молодые люди знакомились друг с другом и, здесь вполне можно было подыскать удачную партию своему сыну или дочери.
Стоит ли говорить, что сама героиня праздника была не только прекрасной, но и очень выгодной партией, которая могла бы оказать честь даже самому королю, если бы он не был уже женат.
Зал постепенно наполнялся гулом голосов, ароматами духов, шелестом вееров и платьев.
То и дело напыщенный и разодетый распорядитель объявлял имена и титулы высокопоставленных гостей, все прибывающих и прибывающих на праздник. И самое главное, этот праздник был посвящен ей!
Элайн, выросшая в негромкой размеренности Хайевера, в котором гости были редкостью, чувствовала, как от волнения заливаются краской ее щеки, а сердце вот-вот вырвется из груди от осознания того, что все вокруг на нее смотрят.
Она вместе с родителями встречала гостей и улыбалась всем подряд, показывая свои белые зубки, не думая о том, что такую улыбку могут посчитать слишком дерзкой.
И вот распорядитель праздника громогласно объявил, три раза стукнув жезлом об пол:
– Его Величество король Кайлан, правитель Ферелдена!
По толпе прошел легкий гул. Стремительной походкой в зал вошел молодой человек чуть старше Фергюса – почти что его ровесник. Парчовые одежды цвета темного золота, расшитые драгоценными камнями, красиво оттеняли его длинные светлые волосы. Рядом с ним шел Фергюс, гордый и страшно довольный.
Он уже не выглядел юным сорванцом – совсем недавно Ориана родила ему сына, которого назвали Орен. И Фергюс как-то сразу повзрослел.
Брайс Кусланд с достоинством подошел к королю. Обменявшись любезными приветствиями, они двинулись вперед, и очень скоро король оказался лицом к лицу с Элайн. Она на мгновение замешкалась, а затем присела в глубоком реверансе, чуть было не наступив на проклятый подол. Над головой раздался смешок и, подняв глаза, она увидела улыбающегося Фергюса:
– Могу ли я представить Вам мою сестру Элайн, Ваше Величество? – обратился он к королю.
– Ваше Величество, – продолжил он, улыбаясь, – Вы бы видели, как она умеет управляться с мечами! Ей нет равных!
Король засмеялся вместе с ним, взял руку Элайн и поднес к губам, одобрительно глядя на нее веселыми глазами.
Процессия двинулась дальше. На ходу Фергюс обернулся и подмигнул ей.
– Шутник выискался! Создатель тебя раздери, братец! – вполголоса выругалась Элайн.
– Не ругайся. На тебя все глазеют, – шепнул Гилмор, подав ей руку. – И слушают.
– Может, ты меня еще поучишь реверанс делать? – вспылила Элайн. – Или подскажешь парочку правильных словечек, чтобы я могла душу отвести?
– Если Вам так хочется, миледи, – и то и другое, – учтиво поклонился Гилмор, пряча улыбку.
Мало того, что брат попытался ее вышутить, так еще и Гилмор туда же. Это вывело ее из себя. Она резко развернулась на каблуках и, путаясь в подоле своего великолепного платья, чуть ли не бегом понеслась к выходу.
«Выкину эту тряпку!» – подумала она со злостью. – «Только мешается под ногами!»
Она напрямик шла к дверям, расталкивая локтями толпу. Гости лишь изумленно провожали ее взглядами.

С пылающими щеками, злая на весь свет, она выбежала прочь и остановилась только возле своего дерева.
– Ну и когда же ты повзрослеешь? – услышала она сзади голос Гилмора.
Это разозлило ее еще больше, и она неожиданно для себя самой повторила одно грязное ругательство, каковое ей однажды пришлось услышать от Джонаса, распекающего своих подчиненных. Бедный Роланд пошел белым пятнами и тихо ответил:
– Миледи, ваше поведение не соответствует вашей красоте. Не пристало прекрасной девушке повторять такие слова.
А потом улыбнулся ей мило и тепло, именно так, как она любила. Она почувствовала, что гнев понемногу отступает.
– Все равно ты была великолепна, – сказал Роланд.
– Я надеюсь, меня никто не услышал? Ох, а то начнут трепать языком…
– Я просто поражен. Миледи, с каких пор Вас это стало волновать? – парировал он. – Так ты хотела, чтобы я научил тебя делать реверанс?
– Может, и правильно ругаться ты меня тоже научишь? – эта пикировка начала ее веселить.
– Нет, этот урок ты дашь мне сама! – возразил Роланд. – А пока начнем урок хороших манер. И он развернул Элайн к себе лицом. Он засмеялась и, привстав на носочки, прильнула к губам Гилмора.
– Не знаю, как реверанс, а вот этого никакой король точно не получит! – сказала она после поцелуя.
– Я бы умер, если бы это случилось, – с серьезным лицом ответил Роланд. – Пусть короля целует королева… Подожди-ка. Кажется, ты где-то помяла свой наряд.
И он поправил и отряхнул ей платье.
– Все леди всегда следят за этим! Особенно если они на королевском приеме. И пойдем поскорее обратно!