Не вечно ничего, ни осень, ни весна.

Не верен другу друг, подруга не верна.

Спеша вертится круг, напрасно жизнь проходит.

Безрадостна, увы, и коротка она.

Омар Хайям.

Пламя вспыхнуло и сразу погасло, на мгновение залив просторную пещеру ярко-красным светом. Внутри темно-алого круга медленно появилась скрюченная костлявая фигура в высоком костяном шлеме. Она резко распрямилась, распахнув свои тощие руки, и даже оберегающая линия, начерченная человеческой кровью, не могла сдержать мощной энергетической волны.

Ведьма попятилась. Ее сил вполне хватало, чтобы выдержать удар этой магии, но она не ожидала такого напора со стороны призванного демона.

- Так вот ты, оказывается, какой, демон гордыни... — прошептала она, опустив обугленный жезл.

- Для чего ты позвала меня, ссссмертная? - злобно прошипел демон, поводя закованными в костяной доспех плечами.

- Что за странный вопрос? Разумеется, для того, чтобы ты служил мне!

Она заметила, что, несмотря на свою мощь, демон так и не может вырваться из заговоренного круга. Не зря, совсем не зря она своими руками убила этих жалких людишек, чтобы напитать их кровью рисунок-оберег на каменном полу.

- Пуссссти меня в этот мир и я выполню твои желания! - демон продолжал шарить своими конечностями по воздуху, пытаясь

пробить невидимую стену. - Пусссти меня!

- Вот еще! Пускать тебя на свободу? Нет. Либо ты сделаешь, что я тебя прошу, либо сила моей крови убьет тебя, демон! Выбирай.

-Что ты хочешшшь?? – из этих слов сочилась восхитительно бессильная злоба.

-Я хочу быть бессмертной, - желтые глаза ведьмы сощурились. - Только и всего.

-Ты слишшшком много хочешшшь, ссссмертная... - в шипении существа появилась неприкрытая насмешка.

- Я Демон Гордыни, а не Демон Бесссмертия! - он помолчал и проклекотал - Только и всссего!

Судя по всему, эти мерзкие звуки означали, что он смеется.

-Не пытайся меня обмануть! - Она топнула изящной ножкой. - Мне известна твоя сила, и я знаю твои возможности! И я заставлю тебя, их применить. Узнай же и ты про мою силу, урод! - она взмахнула посохом.

Ведьма не хотела с самого начала истязать свою единственную надежду, но насмешки этого мешка с костями все-таки вывели ее из себя.

Тело демона подбросило в воздух и оно выгнулось, словно туго натянутый лук. Тонкие, едва видимые мерцающие нити «Сокрушающей клетки» опутали его и начали безжалостно сжимать со всех сторон, выдавливая потоки маны из теневой плоти.

Ведьма взмахнула посохом еще раз - нити исчезли, и демон мешком упал внутри заговоренного круга.

- Поднимайся, тварь. Это не должно было тебя убить, - она слегка наклонила голову к плечу и на ее прекрасные черты лица легла хищная гримаса. - Надеюсь, ты понял, что если мне потребуется, то я тебя просто уничтожу?

- Что я должен сссделать для твоего бесссмертия? - теперь демон гордыни уже не делал попыток прорваться сквозь защитный круг. Поднявшись с пола, он воспарил над ним, скрестив свои костлявые руки.

- Видишь ли, мое тело прекрасно, но, увы, недолговечно. Еще пятьдесят-шестьдесят лет - и я превращусь в старуху. Морщинистую бабку с отвисшими грудями и запавшим ртом. И меня это категорически не устраивает.

- Обратиссссь к гномам, ведьма. Они ссссделают твое тело из камня или выкуют его из сссстали. - шипение, раздававшееся из круга, потеряло эмоциональные оттенки и стало бесстрастным. - И ты будешшшь бесссмертна.

- Если ты будешь мне дерзить, то я отправлю тебя обратно в тень! Со всеми твоими гномами и големами! - ее полные губы скривились в отвращении. - Я не желаю быть ходячей грудой камней со стальными бедрами. Мне нравится мое тело, и я умею получать удовольствие от его нежности и красоты. Так что твоя задача проста - сделать так, чтобы моя душа, мой образ переходили в то женское тело, в какое я захочу. - Она ткнула пальцем в направлении большого, во весь рост зеркала в золотой раме, прикрепленного к стене.

- Видишь мое отражение? Я хочу отражаться в любой женщине, как в зеркале, на свой выбор. Чтобы продолжить свою жизнь в новом, свежем, полном сил женском теле. Вот так я буду бессмертна! Понял, костлявый дух гордости?

- Хорошшшоо. - он помолчал. - Ты требуешшшь многого, и поэтому за это тебе придетссся расссплатиться сссо мной сссполна.

- Чем же я должна расплатиться? - подняла брови женщина. - Золотом? Кровью? Или душой? На душу не рассчитывай, она мне самой потребуется.

- Я перенесссу твой образ и твою сущщщность в это зеркало. Каждая женщина, которая посссмотрит в него дольшшше ссста ударов сссвоего сссердца, ссстанет тобой. В нее вссселитссся твоя бессссмертная душшша, черты твоего лица, изгибы твоей фигуры...

- А что будет с моим предыдущим телом? - обеспокоилась ведьма.

- Оно расссыпетссся в прах, сссмертная.

- Значит, сто ударов сердца? Не много?

- Сссто ударов для обычной молодой женщины, сссмертная. Чем большшше в ней магии, тем быссстрее. Чем моложе, тем лучшшше. И берегисссь беременных, сссмертная. Образ и душшша перейдет в их плод. И тебе придетсссся ждать, пока твое тело не родитссся! - он опять засмеялся-заклекотал.

- А если я сама посмотрю в него дольше ста ударов? - заинтересовалась колдунья.

- Для твоей душшши это зеркало так и оссстанется обычным ссстеклом... А ты любознательна, сссмертная. – в его шипении послышалось уважение.

- Еще бы... Отлично, демон. - Она с алчностью потерла руки. - Начинай. Что тебе надо для этого?

- Сначала плата. Ты должна будешшшь заплатить мне.

- Да, плата... Я и забыла. Так что же ты хочешь?

- Для того чтобы это зеркало вечно удерживало твою душшшу и твой образ, нужен дух-хранитель, сссил которого хватит не только на удержание, но и на переноссс твоего образа в нужное тело.

- Ага! - засмеялась ведьма. - Я могла бы сразу догадаться... Так ты хочешь всего лишь вселиться в это зеркало?

- Я хочу вссселиться в этот мир. Каждый раз, когда ты воссспроизведешь сссебя в новом теле, в него вместе с твоей душшшой вссселится чассстичка моей гордосссти, моей сссилы, моего желания жить в этом мире! - шипение демона стало пронзительным.

- Частичка... Хотела бы я знать, насколько большой будет эта частичка.

Она задумалась. Пускать демона на волю было занятием чрезвычайно опасным и непредсказуемым. Особенно это касалось высших иерархов из отродьев тени, каковым Демон Гордости, собственно и являлся. Тем не менее, бессмертие... Хм... Это было очень соблазнительно, получать каждый раз новое, молодое тело вместо старого и дряхлого. Но и позволить демону овладеть душой тоже нельзя.

- Перед тем как ты перенесешь мою душу в зеркало, я наложу заклятие магической стражи, демон. И ты не получишь надо мной власти — при любой попытке завладеть мной, моя плоть моментально сгниет и рассыпется, а зеркало разобьется на куски. И тебе не видать этого мира ни в виде искры в моих глазах, ни в виде одержимого в моем теле. Ты понял?

- Да, - его ответ был короток и бесстрастен.

- Ты согласен?

- Да.

- Тогда подожди, пока я не выполню это заклятье. - Она поставила посох в угол и подняла руки в магическом пассе.

«Эта женщина блефует. Такого заклинания нет. Я осознаю себя уже тысячу лет и ни разу не слышал про такое колдовство. Эта смертная лгунья просто надеется испугать меня. Меня, Демона Гордости! Наивная самовлюбленная девочка... Она забыла, что настоящая гордость ничего не боится и никогда не отступает!»

Ведьма втолкнула в комнату двух молоденьких связанных девушек. Они и так тряслись от страха, но когда увидели в комнате демона, застывшего внутри круга, их страх перешел в ужас.

- Эй, вы! - встряхнула она их. - Вы девственницы?

Девушки молчали. Они до сих пор не могли прийти в себя после того, как ведьма, применив заклинание подчинения, увела их к себе в логово.

Колдунья толкнула их ногой на пол и добавила грозным голосом.

- Кто не ответит, ту я сейчас съем!

- Я девственница … - прошептала первая.

- И я. - придушенным голосом ответила вторая.

- Вот я сейчас вас проверю! И если кто меня обманул, то буду отрезать от обманщицы по кусочку в день! - разумеется, питаться их мясом она вовсе не собиралась.

«Но надо же как-то заставить говорить этих трусливых куриц!»

- Честно, мы говорим правду... - залепетали обе.

- Да уж вижу, что правду...

И поколебавшись меньше секунды, взяла за волосы ту, которая показалась ей более потасканной и менее свежей.

- За собой надо следить, милочка. Сама виновата, - проворчала она, подтаскивая обомлевшую девицу поближе к зеркалу.

Резким, отточенным движением она перерезала ей горло и, запрокинув ее голову, потащила бьющееся в агонии тело, рисуя потоками ярко-алой крови на полу импровизированную окружность. Завершив свои садистские художества, она внимательно проверила, нет ли в этом «рисунке» зазоров и подошла ко второй девушке, которая от вида этой казни стала белее мела.

Она разрезала веревки, опутывающие ее руки, и прикрикнула на нее:

- Вставай, я тебя тащить на руках не собираюсь!

Без эффекта. Девушка все так же без движения смотрела на распростертое тело своей подружки, валяющейся в луже крови.

Ведьма применила свой предыдущий прием и схватила ее за волосы, дернув изо всех сил.

- Вставай, кому сказала! Ты не умрешь, трусиха — ты нужна мне живой!

Девушка медленно встала на ноги и обреченно поплелась за своей мучительницей, которая теперь тащила ее за руку.

Зайдя внутрь кровавого круга, который напоминал не столько круг, сколько огромную лужу, они остановились посередине.

Ведьма взяла в руку посох и повернулась к демону, после чего особым образом пристукнула этой палкой по полу. По поверхности кровавой лужи побежали искорки.

- Мы защищены от твоей алчности, демон. Тебе не овладеть нами, поэтому просто выполняй свое обещание. - Несмотря на решающий момент, ее лицо было спокойно и бесстрастно. - Я освобождаю тебя. Но если ты попытаешься меня обмануть, то умрешь от моей руки. У нас с тобой сейчас нет обратной дороги. Действуй.

Она протянула посох по направлению к демону и начертила в воздухе круг. Рисунок вокруг парящей костлявой фигуры задымился и начал истлевать на глазах, пока совсем не исчез.

По комнате прокатился вопль освободившегося демона, закладывающий уши до полной глухоты. Визг был настолько пронзительным, что ощущался даже кожей, на которой каждый волосок вставал дыбом.

Демон гордости медленно подлетел к зеркалу и с практически неслышным хлопком втянулся внутрь. Стекло помутнело, а потом внутри него проявилась та самая костлявая фигура.

- Протяни руку, малефикар. Протяни к зеркалу руку. Я не могу получить твой образ, пока ты защщщищщщена кругом крови, - голос был едва слышен, однако колдунья прекрасно поняла, что он сказал.

- Ты назвал меня малефикаром? Зачем?

- Какая разница, сссмертная, как я тебя назову. Имена красссивы, но бесссполезны. Запомни, малефикар. Так ты будешшшь переносссить сссвой образ или нет? - ей опять послышался тихий клекот.

Она выбросила левую руку вперед.

- Делай, что должен, демон, - другой рукой она плотно сжала посох, готовясь отразить возможное нападение. - И пусть будет, что будет.

Некоторое время ничего не происходило. Потом с каждого пальца к зеркалу потекли тонкие голубоватые струйки, которые с каждой секундой становились все плотнее и толще. Буквально через минуту из ее руки внутрь мутного стекла ринулась переливающаяся, бурлящая облачная струя.

Глаза колдуньи неожиданно закатились, а тело забилось в судорогах, но эти корчи длились очень недолго — она даже не успела упасть на пол.

Открыв глаза, ведьма с удовольствием убедилась, что осталась жива и здорова, а зеркало стало опять таким, как и прежде. Внутри него не было видно никаких демонов, оно отражало то же самое, что и раньше.

Но вот ее тело... Ее тело, увы, изменилось. И далеко не в лучшую сторону. Кожа на руке стала дряблой, потерявшей упругость, а лицо...

Она приблизилась к зеркалу. Глаза потухли, мешки под ними налились свинцом, а резкие морщины легли в углах рта и прорезали лоб.

- Этого следовало ожидать, - хмыкнула ведьма. - Даром дается только то, что ничего не стоит. Но ничего, сейчас мы это исправим.

И колдунья взялась за девушку, которая в оцепенении наблюдала за всеми этими манипуляциями, даже не попытавшись улизнуть.

«Безвольная, трусливая клуша... Надеюсь, что ее сущность будет стерта до основания...» - подумала ведьма, подталкивая девицу еще ближе к зеркалу.

- Слушай меня. Ты должна смотреть на себя в это зеркало. Тебе ничего не надо делать, просто смотреть на себя. И все. Поняла?

Девица все еще не вышла из своего ступора, поэтому волшебница больно ткнула ее под ребра.

- Ну??

- Поняла... - прошептало юное, гибкое и столь свежее тело.

- Так смотри! - и ведьма направила ее голову в сторону зеркала. Несмотря на волнение, охватившее колдунью, ее черное сердце билось ровно и спокойно.

Дух Гордости не обманул — уже на двадцатом ударе она увидела, что черты лица девушки стали меняться, маленькая грудь начала расти, а оттопыренные ушки — прижиматься к голове. Уже на пятидесятом ударе около зеркала стояли две очень похожие женщины. Сестры-близнецы. Одна из них вдруг начала вырываться, завизжав:

- Нет! Нет! Я не хочу!!! Это не я! Нет!

Вторая «сестра» выхватила из-за спины узкий кривой нож и приставила его к шее первой, более молодой и ухоженной.

- Стой смирно, сука! Ты что, хочешь умереть? - желтые глаза колдуньи засверкали очень неприятным огнем.

Конвульсии «первой сестры» затихли, но она сразу закрыла глаза, видимо догадавшись, что именно делает с ней разглядывание этого зеркала.

Волшебница в бешенстве нажала ножом на горло своей копии:

- Или ты откроешь глаза или ты сдохнешь! А ну! - и она кольнула острием своей жертве под подбородок.

- Девяносто пять, девяносто шесть... - она не забывала считать удары своего сердца.

Вспышка была ослепительной. Несколько секунд ведьма не видела ничего, кроме яркого белого света и даже когда освещение вернулось в норму, еще долго моргала, пытаясь вновь разглядеть окружающее пространство.

Она стояла около зеркала, утопая ногами в куче темного праха, рядом с которым валялись ее одежда и нож. Стоп, что же тогда одето на ней? Нет, это не ее одежда. Она никогда бы не позволила надеть на себя такую грубую и грязную холстину. Значит, это...

Дух сдержал свое обещание!

Она бросилась к зеркалу — в нем отражалась молодая женщина с прекрасным, точеным лицом, пухлыми губками и пронзительными желтыми глазами. Ее гладкое лицо было свежим и прекрасным, нетронутым ни морщинами, ни временем, а шея — главная разоблачительница возраста — была все столь же очаровательна, как в пору ее цветущей юности.

- Где же тут было это покрывало... - забормотала она, подойдя к сундуку, стоящему у стены.

Ей не терпелось поскорее скрыть свое сокровище. Для начала завесить его, чтобы никто не посмотрел в это стекло даже случайно. А потом вообще надежно спрятать до того момента, когда ей опять потребуется стать юной прелестницей...

Она наклонилась над сундуком и открыла крышку. Вдруг резкая боль пронзила ее мозг.

- Что? ЧТО ЭТО?? - внутри головы что-то ворочалось, пытаясь распрямить свои когти, рвущие ее разум.

- Ты предал меня, демон! - она вцепилась руками в голову, пытаясь выдрать это существо из своего мозга. - Идиот! Ты не поверил мне?? Мне? Великой Гос... - что именно хотела сказать ведьма, так и осталось неизвестным.

Ее стройное тело стремительно покрылось черной коркой, превратив прекрасную девушку в обугленную головню, и с тихим шелестом осыпалось ровным слоем черного тонкого порошка. Буквально сразу же после этого зеркало с оглушительным звоном лопнуло, разбрызгивая свои осколки по опустевшей пещере.

- Тубур, смотри, что это? - толстый гном поднял кусок стекла с пола.

- Брось, Рерин, это всего лишь осколок, - проворчал его спутник, примериваясь, как получше отодрать массивную золотую раму от стены. - Я уже смотрел, ничего в пещере нет, кроме этой рамы. Лучше помоги мне ее вынести, а не хватай с пола, что попало.

- Глянь, да тут еще чьи-то кости? - и Рерин потыкал ногой в полуистлевший скелет, покрытый вековой пылью.

- Ты будешь помогать мне или нет? - Тубур изо всех сил дергал на себя массивную раму.

- Ну да, я тебе помогу, а ты потом все равно со мной не поделишься. - Он потер обшлагом осколок, блеснувший серебром в свете факелов.

- О, да это зеркало! Я отнесу его своему дяде, он его вставит в оправу. И мне лишняя денежка...

- Бездельник, если ты мне не поможешь, я этот осколок засуну тебе туда, откуда у тебя руки растут! - захрипел первый гном, который все никак не мог справиться. - Клянусь всем элем нашей трактирщицы! Чем же они его прибили? Да ты будешь что-нибудь делать?! - рявкнул он в сторону своего горе-помощника.

- Иду, иду! Только, чур, моя третья часть! - Рерин подошел к раме как раз в тот момент, когда тяжелая металлическая конструкция, наконец, поддалась усилиям и отлетела от стены. Вместе с ней с немалым шумом повалился на пол и Тубур, проклиная по дороге Рерина, наземников, трактирщицу, ее эль и заодно все эти проклятые времена, когда ничего хорошего нигде не найдешь. Хоть ты тресни.

В этой суматохе ни один из них так и не заметил покрытую слоем земли черную книгу, спрятанную в маленькой нише за бывшим зеркалом.

- Госпожа, посмотрите на это ожерелье! Настоящие сапфиры. Да-да. Самые настоящие. Они сверкают, как ваши прекрасные глаза! И недорого, совсем недорого! - басил невысокий продавец с окладистой бородой.

- Гном, да ты никак решил сделать мне комплимент? - молодая хорошо одетая дворянка, негромко засмеялась, перебирая безделушки, разложенные на прилавке торговца.

- А что же мне еще делать, если миледи все никак не может решиться купить чего-нибудь у бедного Вулина? А моя семья, кстати, как раз именно сейчас умирает с голоду, - жалобность в его тоне выглядела бы совсем натурально, если бы при этом он не поглаживал свой толстый живот, прикрытый дорогим бархатом.

Тейрина Эланор рассмеялась еще громче. Она очень приятно смеялась - словно звенел серебряный колокольчик.

- И сколько ты хочешь за это ожерелье?

- Десять золотых, миледи! Только для вас - всего десять золотых! Только для вас! Остальным я продаю за двадцать!

- Нет, гном, - она, наконец, перестала смеяться, и положила ожерелье обратно. - Мне оно не нужно.

- И не пытайся мне его всучить, — прервала она чуть было не начавшиеся повторные излияния продавца.

Ее внимание привлек небольшой футляр из красиво выделанной кожи. Подняв его с прилавка, она открыла крышку… И непроизвольно ахнула.

- О, какая тонкая работа! - на ее ладонь из футляра выпало небольшое изящное зеркальце в филигранной золотой оправе. Драгоценные камни, которыми оно было украшено, весело заиграли на солнце красными и зелеными искорками.

- Тридцать золотых, - торопливо сообщил гном, услышав похвалу покупательницы.

- Десять, - подмигнула ему дворянка. - Я знаю ваши обычаи. Десять золотых!

- Да вы посмотрите, какая искусная работа! - возмутился гном. - Это я сам сделал. Сам! Своими руками. Посмотрите, какое оно ровное и чистое, не то, что эти волнистые мутности, которые у вас висят по стенам! Двадцать золотых, миледи, только для вас!

- Ты повторяешься... Но зеркальце действительно хорошо сделано. Пятнадцать! - она подняла глаза и посмотрела на небо. - Солнце уже низко, а мне еще ехать обратно в Хайевер. Мне некогда долго торговаться с тобой, гном.

- Хорошо-хорошо, семнадцать золотых и оно ваше, миледи! И так уж и быть, я дам в придачу этот костяной гребешок из... из... - он запнулся. - Просто хороший костяной гребешок.

Эланор кокетливо посмотрелась в зеркальце. Гном не обманывал - оно действительно было великолепно сделано. Ни единого пятнышка, ни малейшей неровности. Повертев его в руке и посмотревшись в него еще раз, она вложила вещицу обратно в футляр.

- Уговорил, - она повернулась к сопровождающему ее рослому мужчине с аккуратной бородкой. - Брайс, милый, пожалуйста, заплати ему и прикажи, чтобы покупки отнесли в карету. И давай поспешим, мне надо еще посмотреть отрез на новое платье.

- Да ты не расстраивайся, дорогая! Семнадцать золотых - это немного! А новое зеркальце мы купим в следующий раз! - муж утешал ее как мог.

Эланор поджала губы. В конце концов, семнадцать золотых действительно не бог весть какие деньги. Зато зеркальце было очень красивым. И действительно радовало глаз. Жаль, очень жаль. Она и посмотрела-то в него всего два раза...

Кто же мог подумать, что какая-то немытая девчонка-дикарка заберется прямо в карету и стянет оттуда именно эту вещицу, не обратив внимания ни на отрезы, ни на шкатулки, ни на другие покупки, которые они сделали с мужем на ярмарке.

Стражники, правда, погнались за ней, но разве таких волчат поймаешь... Бесполезно.

Тейрина махнула рукой и попыталась улыбнуться. Тем более, ее сейчас волновало кое-что поважнее зеркальца, пусть даже такого красивого. Она незаметно приложила ладонь к своему животу и сразу же сумела улыбнуться по-настоящему.

- Брайс, как приедем, давай ляжем пораньше. Я что-то устала от поездки. А зеркальце... Ты прав - пусть его.

Когда Брайс зашел в их спальню, Эланор почему-то не лежала в кровати, а стояла рядом с ней, в одной рубашке, потупив взгляд. Видимо, случилось что-то очень важное.

- Эла...

- Брайс, дорогой мой. Сегодня... последний день.

- Что значит последний день? - испуганно спросил он. Ему не понравилось слово «последний». - Последний день чего?

- Последний день, когда я еще в этом сомневалась.

- Не понимаю... - Брайс Кусланд тряхнул головой. - В чем сомневалась?

- В том, что у нас будет ребенок, - и она посмотрела на него с легкой улыбкой, подняв взгляд.

- Ты уверена? - ахнул он.

- Да. Вот именно сегодня я в этом уверена.

Он подхватил ее на руки столь стремительно, что она не успела от него увернуться.

- Брайс, что ты делаешь! Ты же нас уронишь!

- Ни за что! Никогда! - и он крепко поцеловал в губы свою жену.

Чумазая девчушка в оборванном платьице, запыхавшись, подбежала к ветхому домику, одиноко стоящему около небольшого озерца с поникшими камышами.

- Мама! Мама! - она едва переводила дух после долгого бега.

- Что тебе, моя девочка? - на ее возгласы из дверей появилась пожилая женщина. Ее суровое лицо с непроницаемыми глазами повернулось к дочке.

- Смотри, что у меня есть, мама! - она протянула к ней раскрытую ладонь.

Золото и самоцветы пронзительно блеснули в лучах вечерней зари, а солнечный зайчик радостно вспрыгнул прямо на морщины немолодой матери.

- Что это у тебя? - нахмурилась она и шагнула вперед.

- Я не знаю, как это называется, мама. Но ведь оно очень красивое и я там вижу маленькую девочку! Представляешь, мама — там внутри живет девочка!

- Ну-ка дай, я посмотрю на эту самую девочку... - и женщина выхватила зеркальце из руки дочери.

- Эта штука называется зеркало, Морриган. Всего лишь зеркало...

Оно жгло ей ладонь. Старая колдунья знала уже достаточно, чтобы понять, какое именно стекло вставлено внутрь этой оправы. Ей хватило нескольких секунд, чтобы оценить мощь тех сил, которые таились внутри этой безделушки.

Она схватила дочь за руку и гневно спросила ее:

- Сколько раз ты в него смотрела?

- Не помню, мама. Я не считала... Я бежала, чтобы показать тебе это, мама. Я не знаю, сколько раз я в него смотрела!

Флемет с размаху бросила зеркальце на землю и стала топтать его ногой, пока не убедилась, что стекло разбито на мелкие осколки, в которых невозможно ничего увидеть. «Не забыть собрать и утопить эту мерзость» - подумала она.

Морриган с раскрытым ртом смотрела, как мать уничтожает такую красивую игрушку, ради которой ей пришлось бежать изо всех сил столько времени. Ее глаза наполнились слезами, носик сморщился, и девчушка приготовилась разреветься от такой незаслуженной обиды.

- Никогда не смей смотреться в зеркала, дуреха! - Флемет схватила ее за шиворот и встряхнула. - И никогда не бери таких стекляшек ни у кого! Ни у кого и никогда!! Слышала??

Ее дочь открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно получила довольно-таки болезненную оплеуху и замолчала. Слезы катились по ее лицу, но больше она не издала ни единого звука.

- Ну-ка, посмотри на меня! - Флемет подняла ей подбородок и пригляделась. Так и есть — лицо Морриган стало другим. Неуловимо другим... Желтые глаза, другая форма носа... Более пухлые губы...

«Проклятье! Где же эта чертовка нашла такое зеркало??»

- Ты наказана! Не будешь гулять ни завтра, ни послезавтра! Будешь сидеть дома, и чистить котел. Поняла?? - и она толкнула дочь к дверям домика.

Элайн так и не заметила, как Морриган подошла к ней и присела рядом. Впрочем, это было неважно - как именно она подошла. Опасаться ведьмы ей было незачем.

- Скажи-ка, тебе не говорили никогда, что мы похожи лицами? Ни разу?

Голос Морриган был тих и спокоен.

- Нет. Еще не говорили. А с чего ты взяла, что мы похожи? - удивилась Элайн.

- Да присмотрись внимательно. Похожи очень мы. Вся разница лишь в цвете глаз, да в цвете наших - она хохотнула, - дорогих волос. Брюнетка я, ты - рыжая. И все.

Элайн повернулась к ней и вгляделась в ее лицо. До сегодняшнего дня у нее было времени особо рассматривать ведьму.

А ведь действительно, если Морриган сделать рыжей и зеленоглазой, то... Почему же она раньше не обратила на это внимание? Впрочем, лицо Морриган было более... хищным, что ли? Или надменным?

- Может быть ты и права... - медленно протянула Элайн. - А ты сама что думаешь по этому поводу?

- Я? Не знаю. Все разное у нас практически повсюду. И матери, отцы, места рождения, судьба... - Морриган подняла на нее свои желтые глазки, - И магией ты не владеешь вовсе. А выглядишь, как будто бы сестра моя.

- Морриган, ты уж меня прости, но я не готова считать тебя своей сестрой, - напряглась Элайн. - Это просто совпадение. Я слышала, что такое бывает.

Характер дикой ведьмы даже для нее, не отягощенной особым всепрощением и сердоболием, был чересчур резок, вплоть до полного непонимания столь выраженной жестокости и оголтелой мизантропии этой молодой колдуньи с болот. К тому же ярко тлевшая вражда между Алистером и Морриган не добавляла ведьме обаяния. За некоторые эпитеты, которыми Морриган награждала Алистера, ее вообще-то полагалось хорошенько оттаскать за волосы.

Морриган засмеялась, запрокинув голову.

- Не бойся, глупая! Я тоже не желаю знать ни братьев, ни сестер своих. Мне этого не надо. Я видеть общество волков привыкла, а не слюнявых и прирученных собак!

И она резко вскочила с места.

- Надеюсь, этот разговор утонет в нашей памяти и слов ненужных о «сестре» мы не услышим меж собою, верно? - Морриган ехидно ухмыльнулась, поправив черные перья на своей кожаной куртке. - Спокойной ночи, командир! Приятных снов!