Милосердия, сердце мое, не ищи,

Правды в мире, где ценят вранье, - не ищи.

Нет еще в этом мире от скорби лекарства.

Примирись - и лекарств от нее не ищи.

Омар Хайям.

Глава 1

Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда послушница поспешно вбежала в покои Великой Целительницы.

- Матушка, матушка! - она едва переводила дух. - К нам едет сама принцесса Элайн!

- Да? - Винн недовольно подняла брови, оторвавшись от толстого фолианта на пюпитре. - И только поэтому тебе потребовалось меня беспокоить?

- Но я думала, что Вы будете рады... - послушница была явно ошеломлена. - Вы же вместе сражались против порождений... Спасали наш Круг...

- А потом я ушла из ее отряда. - В тон ей ответила Винн. - И вообще-то, я не хочу ее больше видеть.

- Но почему, матушка?

- Потому, что наша принцесса чересчур бессердечна. Осквернив Прах Андрасте, она навсегда вычеркнула себя из списков совестливых людей!

- Она же любит народ, матушка! Все говорят об этом. Она так добра с нашим народом! - жалобно попыталась возразить послушница.

- С народом-то она может и добра... А вот с людьми она безжалостна. Ну, к тому же, посуди сама, может ли быть добрым тот, кто лично зарубил своими руками беспомощного человека? Поэтому никогда не спеши с похвалами... Наш мир жесток.

Послушница, взгляды которой внезапно дали трещину в самом своем основании, пролепетала:

- И все-таки принцесса Элайн спасла нас от Мора...

- Да, это так. И только поэтому мне все-таки придется с ней повидаться...

Винн захлопнула книгу и усмехнулась:

-Ты знаешь, я, кажется, потихоньку становлюсь прорицательницей... Я почему-то уверена, что она приехала именно ко мне!

- Вы можете одеваться, Ваше Высочество! - голос Винн был сух и бесцветен. - Я закончила осмотр.

Принцесса села на кушетке и одним легким движением накрыла обнаженное тело тонкой шелковой рубашкой.

- Ты до сих пор злишься на меня, Винн?

- Я? Нет. Ни о какой злости не может быть и речи, Ваше Высочество.

- "Ваше Высочество"... - Элайн вздохнула. - Помнится мне, что в отряде со мной так официально ты почему-то не разговаривала!

- Я до сих пор жалею, что вообще пошла тогда с вами, Ваше Высочество.

- Ах, вон оно что! Ты, значит, жалеешь.. Значит, ты настолько правильна и добродетельна, что до сих пор не можешь мне простить Праха Андрасте... Из-за горсти пепла умершей фанатички, умертвившей тысячи людей, ты готова поссориться с тем человеком, который спас твой Круг от уничтожения. Который закрывал тебя спиной в бою и делился хлебом за ужином... Скажи, Винн, ты свое презрение к этому человеку, случайно не называешь добродетелью? Или хлеще того - справедливостью?

Винн переменилась в лице. Она была явно смущена такой отповедью.

- Ох... Ваше Высочество, но Прах Андрасте это ведь не просто кучка пепла!

- Ладно, хватит об этом, Винн! Я приехала к тебе не обсуждать наши прошлые приключения. И после твоего ухода я не строила никаких иллюзий на тему нашей прошлой дружбы. Лучше ответь на тот вопрос, с которым я к тебе пришла.

- Итак, Ваше Высочество, я должна вам сказать...

Принцесса-консорт Элайн Кусланд стояла у высокого стрельчатого окна спальни. Рыжие волосы не были собраны как обычно, в узел на затылке, а свободно падали на плечи.

На лестнице раздался шум, дверь распахнулась, и в ней появился, сияющий как серебряный щит Алистер.

- Дорогая! Вот ты где! А я думал, что ты будешь в главном зале!

- Зато я думаю совсем о других вещах, дорогой! - ее голос прозвучал с необъяснимой жесткостью и злобой. Слово "дорогой" она не сказала, а как будто плюнула на пол.

Алистер встал как вкопанный, будто его огрели по незащищенной голове боевым молотом.

- Что случилось, Элайн? Почему ты говоришь со мной таким тоном?

- Я не просто так ездила в Круг Магов. Ты был прав - там мне действительно не с кем особо любезничать. Но вот разузнать кое-что в этом Круге я все-таки смогла.

- И что ты там такого узнала? Почему ты вдруг стала разговаривать со мной, как с каким-то, черт побери, гарлоком?

- Что я узнала? У меня никогда не будет детей! Вот что я узнала! Ни от тебя... ни от кого не будет. Не будет! Ты представляешь себе это, Алистер? Представляешь? Мне никогда не увидеть ни своего сына, ни свою дочь!

Он осторожно подошел ближе.

- Я представляю себе это. Я же говорил тебе, после Собрания Земель. Помнишь, про скверну в крови...

- Да что ты мне говорил?!! Как раз ты – да-да, именно ты! С этой скверной в крови сумел заиметь себе ребеночка! Или ты забыл, кто из нас обрюхатил Морриган? Эта стерва не преминула мне рассказать, как ты ее "ненавидел" в постели! И ты никогда не поймешь, чего мне стоило посмеяться над ее шутками! Надо же, какой оказывается, трудный выбор - смерть от лап Архидемона или постель с Морриган!... Действительно, кто бы мог подумать!

От этой тирады Алистер не на шутку взбесился:

- А кто из нас пришел меня уговаривать провести ритуал? Кто просил меня это сделать? Кто меня упрашивал чуть ли не на коленях? Кто твердил, что нам не стоит умирать?

- На каких коленях?! Что ты несешь, Алистер!

- Действительно, что я несу! Где этот мой ребенок, не подскажешь? Ты его видела? Трогала?! Или ты можешь меня упрекнуть в излишней заботе об этом ребенке? О, Создатель! Да что с тобой творится? Ты, кажется, от горя сошла с ума!

Элайн яростно посмотрела на него.

- Что? Я значит, сумасшедшая? Да как ты смеешь мне такое говорить! Ты! Ты!... - и она резко отвернулась в сторону.

Король попытался заглянуть в ее лицо, но принцесса оттолкнула его рукой.

Когда он все-таки сумел увидеть ее зеленые глаза, они были полны тоски и горя.

- Видишь ли, Алистер, я всего лишь женщина! Попробуй это, наконец, понять! - две слезы, одна за другой, стремительно прочертили дорожки по ее щекам.

Алистер честно попытался это сделать. Но почему-то в его памяти все время вставал образ рыжеволосой красавицы в доспехах, которая, не колеблясь ни секунды, одним взмахом двуручного меча снесла голову коленопреклоненному Логейну. Хотя, надо признать, что Алистер сам бы сделал с этим предателем точно так же.

- Элайн! - Алистер попытался ее обнять. Она уже не сопротивлялась. - Элайн! Забудь об этом. Мне нужна только ты ... И пусть весь мир подождет!

Его любимая жена подняла к нему мокрые глаза и прошептала:

- Ты же поможешь мне вынести это? Правда?

- Конечно! Я все сделаю для тебя, любимая!

- Все?

- Все-все! Все на свете! Я люблю тебя, Элайн!

Как бы быстро ни двигались их руки, но одежда слетала на пол быстрее их движений.

Алистер нежно провел пальцем по обнажившейся спине Элайн прямо между ее лопаток – к пояснице, выгнувшейся навстречу его прикосновению. Она поймала его руку и потянула вниз.

И тут же оказалась перевернутой на живот и притиснутой к кровати. Элайн только и успела, что слегка ойкнуть от неожиданности.

- Любовь моя, – зарываясь лицом в ее рыжие волосы, шепнул в нежное ушко Алистер. - У нас нет никакого выбора. Мы должны быть вместе. Всегда.

- Алистер! Ну же, Алистер! - Гибкое и гладкое тело билось и выгибалось с немалой силой, упираясь локтями и коленками, но когда Алистер слегка ослабил хватку, Элайн даже не попыталась выскользнуть из-под него, а только изогнулась еще сильнее, подталкивая его чресла упругими холмиками ягодиц.

Должно быть, виновата была ссора, плеснувшая в кровь немалую толику адреналина. И сейчас с ним произошло то, чего не случалось никогда. Его желание овладеть любимой женщиной, причем немедленно, сразу, безо всяких прелюдий и взаимных игр – было единственным и всеподавляющим. Должно быть, что-то совпало. Возбуждение после взаимных упреков, запах ее тела, упругие толчки...

И в Алистере проснулся неистовый дикарь, который, не церемонясь, сунул руки под двигающиеся бедра жены, ухватил их покрепче... и их ложе затрещало и заскрипело, грозя развалиться на части!

Если кровать и уцелела, то лишь потому, что, в конце концов, они просто кувырком свалились на пол.

У Алистера такого никогда не было. Чтобы каждый кусочек его тела кричал: «Давай! Ну!» Чтобы у него, тренированного бойца, умеющего себя держать в руках даже в самой безумной схватке, самоконтроль сорвался со всех креплений, и осталось только исступленное желание, несущее его куда-то далеко-далеко... И дикое ликование.

Ну, совсем как когда вонючее рычание вождя огров, уже замахнувшегося для последнего удара, прерывалось ударом "Нестареющего", с хрустом разрывающего морду чудовища на две части. И смерть, стекающая с клыков монстра, испарялась без остатка...

И последний, завершающий удар в прыжке, после которого с восторгом понимаешь, что ты, обычный человек, можешь, можешь, можешь одолеть и свалить гору каменных мускулов! И навалившееся изнеможение, после которого доспехи тянут тебя к земле, как магнит к железу...

От нежного поцелуя в ухо Алистер проснулся и замурлыкал.

- М-ммм! Как хорошо!... - его рука забралась под простынь и погладила спину томно потянувшейся к нему Элайн. - Ты мой ласковый зеленоглазый котенок...

- Что ты, Алистер! Какой же я котенок! – промурлыкала она.

- Нет уж, ты у меня самый настоящий котик - тепленький животик! - и Алистер, очень довольный своей рифмой, немедленно переместил руку в указанное место.

Элайн хихикнула и начала целовать его запястье.

- Ваше величество, вы забываетесь! Я не какой-то там котик! Я принцесса! - теперь ее поцелуи переместились на грудь Алистера. - Извольте обращаться со мной подобающим образом! - и принцесса неожиданно пощекотала короля. Его Величество засмеялся и тоже начал в ответ щекотать принцессу. После недолгой радостной возни, закончившейся обоюдным запутыванием в простынях, Элайн положила голову на грудь Алистеру и тихо спросила:

- Алистер, а ты можешь меня сделать королевой? Настоящей королевой?

Алистер, мечтательно глядевший в потолок и пребывающий в расслабленной эйфории, неосмотрительно и бездумно пробормотал:

- Да, милая. Разумеется!... - но спохватился очень быстро. - А зачем тебе это?

Принцесса-консорт надула губки.

- А я хочу быть королевой! Если уж не видать мне наследника, то пусть у меня будет хотя бы корона. Как у тебя! А то какая-то Анора, до сих пор считается королевой, а я ... а я всего лишь консорт! И потом, ты мне обещал. Все-все-все, помнишь?

Алистер впал в немалое замешательство. Он совершенно не ожидал такого поворота щекоточек.

- Дорогая, но собрание земель, банны... Что они скажут?

- Помнишь, как ты меня спрашивал после нашего... первого раза? "Что скажут про нас в отряде?"

- Кажется, вспоминаю... И ты ответила, что если будут болтать, то ты скормишь их порождениям тьмы.

- Вот именно, вот именно! Так ты король или не король? - и Его Величество получил звонкий поцелуй в нос. - Мы же спасли всех этих баннов от Мора? Так пусть "преисполнятся благодарности!" или как там Морриган поставила на место наш переносной таран?

Алистер, что называется, взял паузу.

- Хм. Что-то в этом есть. Но я должен поговорить с Эамоном. Он хорошо знает все эти династические заморочки... Опять-таки, Анора все еще сидит в башне... И не будет ли это все выглядеть ... очень неправильно?

- Анору мы освободим! Как только ты провозгласишь меня королевой, я при всех попрошу тебя освободить ее!

... О, эта Анора! Ради ее спасения пришлось убить четыре десятка неповинных стражников и в результате всей этой резни - сдаться и попасть в тюрьму. В этой самой тюрьме ей пришлось в чем мать родила ночевать в открытой клетке на гнилой соломе, ожидая то ли освобождения, то ли немедленной казни.

И после всего эта крыса на Собрании Земель открыто, при всех, предала Элайн и поставила под угрозу не только жизнь всех ее соратников, но и вообще все перспективы борьбы с Мором. А тюфяк Алистер всего-навсего заключил ее в башню! Ему, видишь ли, понадобился запасной вариант в виде Аноры на случай, если он вдруг погибнет!

У Элайн тогда, на Собрании Земель, после этих слов любимого мужчины так захватило дух, что она не смогла сказать ничего путного. Когда же, наконец, нужные слова нашлись, а руки сами по себе вытащили меч - Анору уже увели, а Алистер убежал готовиться к походу в Редклифф.

Она решила ничего не говорить Алистеру о его «запасных вариантах». В конце концов это бы ничего не изменило до боя с Архидемоном, а после боя праздник и свадебное путешествие не оставило времени на скандалы о старых решениях...

- О, я не ожидал! - взволнованно произнес Алистер - У тебя действительно сердце настоящей королевы!

«...Если бы Алистер знал... Если бы он знал... Но он не узнает!» - эта мысль мелькнула и пропала. Будущая королева молча обняла Алистера. Ее губы жадно нашли губы любимого мужа. Руки Алистера крепко схватили ее за талию и стали спускаться все ниже...

Солнце клонилось к закату, когда они, измотанные и уставшие, смогли, наконец, заснуть.

Отец, лежащий в луже крови и мать, глаза которой остановились на его посеревшем лице... Эта сцена снилась Элайн очень часто. Так часто, что видения с Архидемоном для нее были просто отдыхом. Звон мечей за дверью и крик ее голоса "Нет! Я вас не оставлю!". Дункан, тянущий ее за руку, и наконец, стон отца - "Иди! Иначе некому будет отомстить Хоу!"...

Тоска, захлестнувшая тогда ее сердце, была настолько невыносимой, что ей пришлось прокусить язык до крови, чтобы не завыть от раздирающей грудь боли. Всю дорогу до Остагара она молчала как сыч, отделываясь в случае необходимости словами "угу" и "ладно". Зато эта дорога наполнила ее душу настолько всепожирающей ненавистью к Хоу и всем его помощникам, что от самой души Элайн, казалось, остался маленький лоскуток...

Не было такой пытки, какой она не применяла к нему в своих мечтах о мести. Ей было плевать, что с ней будет после ритуала приема в Стражи - если кровь порождений тьмы приближает ее руку к горлу Хоу - то она выпьет бочку этого пойла!

Мало кто знал, как ее трясло от нетерпения, когда она услышала, что спасать Анору надо будет из замка Хоу. Только Алистер заметил нестерпимый блеск в ее глазах и прикушенные губы, когда она объявила отряду, куда им придется идти. Он сразу понял, за кем именно она туда идет.

Элайн специально не стала прятаться от стражников Хоу, и оставила после себя такую гору трупов, что даже невозмутимая Морриган удивленно хмыкнула. А когда она в какой-то комнатушке разрубила напополам новобранца, пойманного в постели с девчонкой, Алистер схватил ее за руку:

«Успокойся, любовь моя. Хоу никуда не уйдет», - пробормотал он и отпустил перепуганную до смерти девицу. Элайн под горячую руку ее тоже хотела прикончить...

Рендон Хоу действительно не ушел. Мало того, он имел наглость попытаться ее унизить сказками про то, что ее мать якобы целовала ноги этому уроду перед смертью! В итоге тому же Алистеру пришлось силой оттаскивать Элайн от трупа этой гадины. Она пыталась разрубить Хоу на много мелких кусочков, превратить его мертвое тело в фарш, чтобы топтать ногами то, что так мучило ее долгие месяцы...

Как будто это могло воскресить мать с отцом...

Разумеется, они так и не воскресли. И месть в ее сердце сменилась горькой обидой - почему же после смерти Хоу ей так и не стало легче? Ну почему?