Возвращение в Денерим было тягостным. Даже то, что Амарантайн уцелел после нападения, и что оба предводителя порождений тьмы были побеждены и растоптаны, не очень-то грело ее душу. Ни теплое солнце, ни раскидистая зелень леса вдоль дороги тоже не приносили покоя Элайн, успевшей устать от бесконечных каменных подземелий. И отличные доспехи Бурегонителя, которые в другое время весьма бы порадовали женское сердце своим изяществом и красотой - не могли ее утешить.

Элайн никак не могла забыть последний бой с Матерью Порождений.

«И тут мать с детьми. Проклятье. В Мертвых Рвах была Матка... Здесь эта грудастая, прости Создатель, Мать. Почему эти порождения тьмы все время мне тычут этим материнством? Чтобы показать, насколько я хуже них?»

«Брось, о твоем бесплодии им неизвестно», - одернула Элайн саму себя.

Но ее внутренний голос не унимался.

«Всему Денериму известно, всем баннам известно, и даже эта владетельная Эсмерелл из Амарантайна не преминула меня пожалеть. Лицемерная сука. А порождениям Тьмы с их многомудрым и правда, уже многомертвым Архитектором — неизвестно... Ага, как же!»

Заноза, сидевшая в ее сердце еще с той памятной размолвки с Алистером около ворот Башни Бдения, воспалялась все сильнее. Если раньше командорство в эрлинге и все связанные с ним проблемы и трудности хоть как-то отвлекали ее от размышлений - то сейчас уже ничего не мешало ей растравлять свою рану.

«То-то Алистер тогда смотрел на меня как на пустое место. Это все потому, что я не могу быть матерью. Проклятье. Уродина, уродина... Бесплодная рыжая пустышка. Даже у этих мерзостных тварей есть дети. А я только и могу, что убивать. Лить кровь и командовать. Командовать и лить кровь. Или целоваться, если Алистер рядом. Да и то последний раз не вышло».

На душе стало горько и тоскливо.

«Судьба отняла у меня не только родителей, но и детей! Неужели я до такой степени недостойна простого женского счастья... Это несправедливо, Создатель! Это же так несправедливо!»

Конечно, правильнее было бы устроить торжественный въезд королевы-победительницы. в Денерим. Где ее бы встречала толпа народа во главе с улыбающимся Алистером. Но она принципиально не послала гонца с известием о своем приезде. Королева хотела войти в свой дом не как победитель порождений тьмы, а как обычная женщина, вернувшаяся из долгой отлучки. Элайн просто соскучилась по обычной, пусть даже и королевской, но семейной жизни. По шелку простынь. По солнцу в окне ее спальни. По Алистеру. По детям...

«У тебя не будет детей! - на себя опять пришлось прикрикнуть - Не думай о них!»

Это оказалось куда легче сказать, чем сделать...

Настроение, успевшее слегка подняться при виде своего дома, опять пропало.

Стража у ворот изумленно отсалютовала ей, когда Элайн слегка кивнув, молча проследовала в парадные двери дворца. Слуги, которых она встречала по дороге, немного испуганно, вероятно от неожиданности - кланялись, а служанки приседали перед ней, чтобы через секунду сразу убежать к подругам - рассказать новость.

Тем не менее, она все же очень надеялась на лучшее. Ведь она вот-вот увидит Алистера. И все будет хорошо. Все будет замечательно. Она обнимет его и тогда...

В большом зале ее встречал Ользен, сенешаль дворца. Короля рядом не было.

- Ваше Величество! Мы так рады Вас видеть! Но почему же Вы не предупредили нас о возвращении... Мы бы встретили Вас, как подобает, Ваше Величество!

Настроение окончательно разлетелось на мелкие осколки.

«Ага, Алистер не хочет меня встречать. Я так и знала... Я так и знала. Кому нужна бесплодная уродка...»

Тем не менее, Элайн нашла в себе силы сухо спросить:

- А где Его Величество Король?

- Его Величество уехал в Редклифф. Говорят, что эрл Эамон при смерти.

- Вот как? А что же с ним случилось?

- Рассказывают, что он серьезно простудился. И целители очень беспокоятся за его здоровье. Туда поехала даже сама Великая Целительница госпожа Винн.

«Все равно я уродка».

- Прикажите подать в мои комнаты чего-нибудь поесть. Как только Его Величество вернется - немедленно доложите мне. В любое время дня и ночи. В любое, слышите?!

Королева тряхнула головой и проследовала в свои покои.

Она чувствовала себя просто отвратительно. Кошмарно, жутко. Опять одна. Одна. Ей так хотелось крушить все на своем пути, дойти до кровати, упасть и забыться. Точно также, как и в ту ночь перед боем, когда она оставила Алистера наедине с Морриган.

Она старалась не вспоминать о том дне, но сегодня ее мысли вернулись к тому самому эпизоду, где она с глупой натянутой улыбкой закрывала за собой дверь, оставляя возлюбленного наедине с ведьмой.

Ну почему же это воспоминание опять настигло ее? Для чего она опять разодрала ту самую рану, глубоко запрятанную в ее сердце? Может оттого, что она осталась одна...

Последнее время ей все чаще приходилось полагаться лишь на свои силы. И вот сегодня ни верного возлюбленного, ни ставших уже родными друзей рядом не было. Королева закрыла глаза и рухнула на кровать, а перед ее глазами, как живая, встал и тот самый вечер и та самая Морриган.

После того, как она вышла из комнаты, оставив Алистера с болотной ведьмой, Элайн непроизвольно ускорила шаги. Еще быстрее. Еще... Уже через несколько минут она бежала по коридору, сметая все на своем пути. Стоявшие в переходе доспехи полетели на пол с громом, который эхом разнесся по залам. Эти звуки немного успокоили Элайн, но не до конца. Спустившись в столовую, она мрачно осмотрела зал. Одна. Сегодня она одна. Вот так. И ты сама этого захотела.

Было тихо. Так тихо, что можно было услышать мерное посапывание часового у противоположной стены. Людей не было, все отдыхали перед предстоящим походом. Все были по своим комнатам, с теми, кого любят. Лишь она одна, как неприкаянный бездомный котенок блуждала по замку, не находя места. Любезно предоставив свою комнату Алистеру и Морриган, Элайн лишила себя возможности даже излить свою боль вместе со слезами в подушку. Поджав губы, она рухнула на стул и придвинула к себе бутыль со странного цвета жидкостью, которую кто-то забыл на столе. Не долго думая, она наполнила стакан и выпила его залпом. Она не любила спиртное, никогда не имела к нему тяги, но сейчас это казалось ей избавлением от душевных мук. Ведь старина Огрен, будучи пьяным, всегда был в отличном расположении духа.

Спиртное успокаивает, расслабляет, заставляет забыть. То есть делает именно то, чего ей так не хватало. Вкус был неприятным, горло словно обожгло огнем. Резко опустив стакан на стол, Элайн поморщилась. Из глаз даже потекли слезы, но все же девушка уверенно наполнила стакан до краев снова.

- Эй. Кто тут пристроился к моей выпивке? Ща я тебя! - разнесся недовольный возглас из-под стола. Вслед за возгласом показалось опухшее лицо с весьма знакомой бородой. Огрен.

Кряхтя, он вылез из-под стола, таща за собой топор, и оперся о стол.

- О-па. Начальник. Что, решила составить компанию старине Огрену? - проследив взглядом за тем, как Элайн отправляет в себя второй стакан, гном присвистнул, - не знал, что ты увлекаешься. Ни разу со мной не выпивала. Эхе-хе! Я знал, что тебе нравлюсь!

Гном расплылся в улыбке и плюхнулся на стул рядом с Элайн. Топор с резким стуком упал на пол, но часовой даже не глаз не открыл. Девушка непонимающе посмотрела на Огрена.

«Что он хотел сказать?»

- Это... я думал ты того, с Алистером будешь. Вон, даже Зевран Лелиану зажал, - гном захихикал и ткнул локтем девушку в бок, - а ты меня предпочла. Это что-то и значит, ага.

Элайн посмотрела на него уничтожающим взглядом, но не стала отвечать. Да и что она могла ответить? Что ее жених развлекается с другой? От этих мыслей по телу Элайн прошла дрожь, а внутри все снова начало закипать. Чтобы хоть как-то затушить внутренний пожар, Страж сделала еще несколько торопливых глотков.

Она пила слишком быстро, а потому опьянение пришло не сразу. Но когда оно наконец ударило теплой волной в ее голову, она перестала соображать окончательно. Огрен что-то ей говорил, пытался приставать и отпускал похабные шуточки. Она что-то ему отвечала, и даже посмеивалась над его колкостями.

Голова кружилась. Вкус выпивки перестал раздражать. Она теперь пила ее, как воду, не заботясь о последствиях, и о том, что будет с ней завтра. Она не заметила, как Огрен вновь очутился под столом, а она осталась наедине с бутылкой. Крепко сжимая стакан в руке, она напевала слова песни Лелианы, глядя в пространство бессмысленным взглядом.

«Ля-ля-ля!... Фергюс, братец, а ты просто дурачок... Ты так многого не знаешь... При чем тут Фергюс? Ни при чем. О чем это я?

Проклятая Ведьма! Как я тебя ненавижу!! Ненавижу, ненавижу… Подруга, как же! Тварь!

Странно, а куда делся Огрен? Плевать. На все плевать. Мне плевать. Мама, представляешь, а я пьяная! И мне плевать! Ха! Да-да, я дочь тейрна - и я пьяная... И что, даже если я благородная дворянка... Да, я все равно тейрина! И я докажу это, даже если я пьяная. Я вызову Морриган на поединок! Вот!

А зачем?... Действительно, зачем? Да гори оно все синим пламенем! Может быть действительно, стоило завтра умереть? Ха-ха! Нет уж! Не дождетесь!»

Позади послышались шаги. Она не слышала их. Все чувства были настолько заглушены, что она не только меч бы не удержала, даже стоять самостоятельно не могла.

Алистер остановился позади нее, слушая родной голос и не зная, как к ней подойти. Как только ритуал был завершен, он хотел было отправиться к себе, чтобы забыть о происшедшем, но сразу вспомнил об Элайн. Они с Морриган хм... заняли ее комнату, а значит она не спала.

И где же ее искать? Сомнения и чувство вины начали терзать его все сильнее.

Слава Создателю, что он нашел ее довольно быстро. Его словно тянуло к ней, как магнитом, но когда он заметил Элайн, то растерялся. Бесстрашный и несгибаемый командир, чувственная красавица из самых смелых снов любого мужчины, его единственная любовь - была просто никакая, в самом прямом смысле слова. Слушая ее заплетающийся голос, сопровождающийся храпом Огрена и жалким хихиканьем пьяной Элайн, он захотел немедленно умереть.

Лучше бы он согласился пасть от лап Архидемона, чем видеть свою любимую женщину в таком состоянии.

Приблизившись, Алистер обнял ее за плечи.

- Элайн. Идем, хватит. Тебе надо отдохнуть.

Он мягко высвободил стакан из ее рук. Она даже не сопротивлялась. Подняв голову и посмотрев на него невидящим взглядом, Элайн икнула и расплылась в улыбке:

- Вы… все? Или уже утро и нам пора... Ик!... Выступать?

Алистер покачал головой. Создатель... как же ей будет утром плохо. Даже заправский вояка, вылакав столько пойла, с утра бы мучился бы от похмелья. А что будет с непривычной к пьянкам девушкой...

Подхватив невесту на руки, он понес ее в свою комнату. Идти к ней было бы крайне неразумно, учитывая произошедшее, потому он осторожно опустил Элайн на свою кровать.

Освободив ее от лат, что было совсем не так просто, потому как девушка бурно протестовала и требовала продолжения банкета, он разделся и лег рядом, обняв и прижав ее к своей груди. Она сначала вяло сопротивлялась, но потом сдалась и прильнула к нему, словно ребенок, в поисках тепла и защиты. Через некоторое время он почувствовал на груди что-то мокрое. Она беззвучно плакала, и ее слезы текли прямо по его груди.

Элайн начала что-то тихо говорить. Она говорила много, бессвязно и прерывисто, часто упуская путающиеся мысли, а потом снова возвращаясь к ним. Практически не слушая ее, Алистер шептал какие-то ласковые слова и успокаивающе гладил по волосам.

Они так вместе и уснули. Наутро, когда Элайн проснулась, он молча протянул ей эликсир бодрости. Она также молча выпила и через минуту, потирая виски, благодарно улыбнулась ему:

- Мы не умрем сегодня, верно?

Больше они не возвращались к событиям этой ночи. Никогда.

Алистер не приехал ни завтра, ни послезавтра. Элайн просто не находила себе места. Напрасно ее утешали, что король, вероятно, всего лишь задержался в связи с болезнью Эамона. И что он вот-вот приедет.

Она никого хотела слушать и буквально металась по дворцу, гоня от себя мысли о повторном восстании мертвецов в Редклиффе, о нападении на Алистера, о заболевании Алистера, о колдовском наговоре на Алистера...

Издерганное сердце подсказывало ей все новые и новые поводы для беспокойства. Наконец она не нашла ничего лучше, чем вбить себе в голову, что Алистер просто придумал удобный повод для того, чтобы встретиться с другой женщиной.

«Шлялся же он с этой храмовницей по баннорнам?»

Не так давно, еще будучи в Амарантайне, она с невыразимым наслаждением зарубила ту самую храмовницу. Эта благочестивая крыса на свою беду посмела устроить ловушку для Андерса. Элайн даже порадовалась, что Рилок сама напросилась на драку, и не пришлось первой начинать с ней ссору.

Но мало ли у Алистера было знакомых женщин в том самом монастыре... У Элайн давно были подозрения, что Алистер не совсем был искренен, уверяя ее, что он девственник. Слишком уж хорошо он показал себя в их первую ночь...

И вот теперь обида на весь мир за свою неустроенность дала о себе знать - Элайн начала ревновать Алистера неизвестно к кому. Как известно, такая ревность - самая жестокая и самая бескомпромиссная. У нее нет причин, и поэтому она не признает никаких оправданий.

На четвертый день королева в полном боевом облачении сама отправилась в Редклифф.