Иногда жизнь просто течет своим чередом, превращаясь в вереницу бесконечных будней, ничем не отличимых друг от друга. Хорошо ли это? Одни говорят, что постоянство - признак качества. Другие - что однообразие убивает.
- Опять эти чертовы цветы? - с улыбкой спросил Орсино. - Каждую неделю, в один и тот же день! Создатель, это... Это ненормально!
- Друг, сидеть в архивах Круга по 24 часа в сутки - вот что действительно ненормально, - усмехнулся Квентин. - Ты хоть осознаешь, что теряешь? Попомни мои слова, один-другой десяток лет взаперти мигом превратят тебя в старого, страшного занудного нытика, который не будет знать жизни без своих бумажек. Хотя, - маг скептически посмотрел на эльфа, - боюсь, ты уже занудный нытик.
- Смейся-смейся. Думаешь, я сам в восторге? Я немного не так представлял себе работу Первого Чародея, - вздохнул Орсино.
- Что, больше опасностей, неуправляемой магии и приключений?
- Нет, меньше политики, макулатуры и бессонных ночей.
- Вот поэтому-то я и покинул Круг сразу, как только выпала возможность.
- Как там, кстати, твоя жена? Ее родные все еще бесятся, что она вышла замуж за мага?
- На самом деле нет, - рассмеялся Квентин. - У них теперь есть новый повод. Я говорил, что они в родстве с Амеллами? Ну так вот, на прошлой неделе троюродная сестра моей ненаглядной сбежала с каким-то магом-отступником в Ферелден. Так что я резко оказался не самым худшим вариантом.
- Тоже с магом, да? Забавно.
Орсино вздохнул. Интересно, есть ли во всем Тедасе хоть одна девушка, которая вот так же, несмотря ни на что, бросила бы все и рванула на край света ради него? Эльф с сожалением подумал, что с его текущим графиком работы, он уже никогда этого не узнает. И только молча позавидовал другу. Квентин представлял собой полную противоположность Орсино. Вечно радостный, беззаботно-беспечный, он умудрялся находить положительные стороны буквально во всем и черпать оптимизм из каждой секунды своей жизни. А еще он был влюблен. И абсолютно счастлив.
- Букет белых лилий, пожалуйста, - обратился Квентин к пожилой эльфийке, торговавшей на входе в Эльфинаж.
- Уже слышал новую пламенную речь Тренхолда? - сменил тему Орсино. - Не то, чтобы я испытывал особую любовь к храмовникам... Но чертов маньяк совсем выжил из ума.
- Что, все никак не успокоится? - поднял брови Квентин. - Я скорее поверю, в то, что Архидемоны - посланники Создателя, чем в то, что этот идиот выставит всех храмовников из Киркволла. Но я безумно буду рад увидеть, как все эти сволочи грызут друг другу глотки.
- А я бы последил на твоем месте за своим языком, маг, - услышал Орсино чей-то голос. Он обернулся.
Позади них, оперевшись спиной на стену, стоял храмовник.
- Каждая тварь должна знать свое место, маг. И выражаться соответственно, - "Маг". Сказал, будто плюнул. Орсино почувствовал растущее в груди беспокойство. Зрачки храмовника были расширены до такой степени, что его глаза казались двумя синими дырами. Лириумный наркоман. Последняя стадия. - Извинись.
Квентин прищурил глаза.
- За что? За то, что буду счастлив увидеть всю вашу братию, захлебывающуюся собственной кровью, в могиле? Извиняются за поступки, а не за мысли.
Храмовник сложил руки на груди и пошел к Квентину. Орсино предупреждающе положил другу руку на плечо.
- Нам не нужны неприятности, - шепнул он ему, - пошли отсюда.
Но Квентин мотнул головой и сбросил его руку:
- Они в немилости у наместника. Они в немилости у народа. Какое право он имеет ходить здесь, как король, и затыкать мне рот?
Храмовник остановился. А затем едва заметно кивнул головой. Орсино уловил какое-то движение справа. Наркоман был не один. Еще двое словно из воздуха возникли перед входом в Эльфинаж: они были близнецами, темноволосыми и слишком худыми для храмовников. Третий, высокий, коренастый и одноглазый, встал позади магов.
Квентин огляделся и усмехнулся.
- Если ты думаешь, что твоя шайка оборванцев способна хоть кого-то запугать, ты здорово ошибаешься.
Квентин поднял руку, от запястья к предплечью побежали игривые красные огоньки.
- Если ты думаешь, что ТЫ способен хоть кого-то запугать, ты тоже серьезно ошибаешься, - заметил храмовник.
- Господа, - встрял Орсино, - мелкие уличные стычки вряд ли прибавят чести Ордену. Возможно, не стоит усугублять текущее положение вещей, как вы думаете?
Храмовник наконец-то соизволил перевести взгляд на Орсино.
- А это кто? Твоя эльфийская шавка? Закрой свою пасть, мелкая тварь, и не лезь туда, куда не просят.
- На вашем месте, я не стала бы разговаривать таким тоном с Первым Чародеем, - развеял напряженную обстановку мелодичный женский голос. Храмовник повернулся и встретился с ледяным взглядом высокой голубоглазой блондинки.
- Сэр Мередит, - храмовник нервно сглотнул и непроизвольно сделал шаг назад. Потом еще один, и еще, пока не уперся спиной в стену дома. Все это время Мередит, не моргая, сверлила его взглядом. - Я не...
- Сэр Дейн, я думаю, вам стоит прислушаться к совету Первого Чародея: мелкие уличные стычки не прибавят чести Ордену, - тихо, но отчетливо сказала она. - Поэтому сейчас вы развернетесь и медленно, не оглядываясь, двинетесь в сторону Казарм. Я жду, - добавила она и скрестила руки на груди.
Сэр Дейн хотел что-то сказать, но передумал. Он бросил на Квентина злобный взгляд, затем махнул своим друзьям и двинулся прочь.
Квентин захохотал. Орсино резво ткнул его локтем в бок. Мередит покачала головой.
- Вот из-за таких индивидуумов Тренхолд и хочет вытеснить Орден из города. Приношу вам свои извинения, Орсино, - сказала она.
- Вы подоспели как раз вовремя, Мередит, - кивнул эльф. Девушка ничего не ответила эльфу, зато окинула внимательным взглядом его спутника. А затем сказала:
- Я не знаю, в чем тут было дело, но, пожалуйста, запомните на будущее: многие представители Ордена... скажем так, несколько недовольны происходящими в городе событиями и позицией наместника. А вследствие этого немного озлоблены. Не ворошите осиное гнездо.
- Мы постараемся, - сказал Орсино.
- Старайтесь лучше, - добавила Мередит. - Это в ваших же интересах.
Она кивнула магам в знак прощания и отправилась куда-то по своим делам.
Квентин покачал головой.
- Никогда ее не понимал: то ли она действительно заботится, то ли угрожает.
- В любом случае, она права, - резко прервал друга Орсино. - Ты чем вообще думал?
- Да расслабься ты, - отмахнулся Квентин. - Если бы я получал по золотому за каждый такой случай, то... то у меня было бы целых шесть золотых, - улыбнулся он.
- Ты больше не в Круге, Квентин, - предупредил Орсино. - Может, пора уже пересмотреть свою модель поведения? Быть менее наглым, язвительным и более...
- Трусливым? Послушным? Тихим?
- Я хотел сказать "осторожным".
- Я ценю твою заботу, Орсино, но это моя жизнь. Я проживаю ее так, как считаю нужным.
- Боюсь, что такими темпами она быстро закончится, - покачал головой эльф, - ну ладно, мне пора. Удачи, береги там себя и свою жену.
- Пока, - Квентин опустил глаза и обнаружил, что все еще держит в руке букет белых лилий. Он улыбнулся.



Чертов маг! ЧЕРТОВ СУКИН СЫН! Им всем место в могиле. Да! Сдохнуть! Давно СЛЕДОВАЛО БЫ СДОХНУТЬ!
Все они двуличные твари. Демоны. Все демоны должны гнить в могиле. СУКИ! Как он смотрел... Как он вообще осмелился так на него смотреть?! Он - никто, тюремная крыса, а ведет себя так, будто имеет право...
О, единственное право, которое у него есть - это ПРАВО НА СМЕРТЬ!
Какого хрена?! Никто не может выгнать нас из города, как блохастую псину. МЫ здесь сила, МЫ здесь власть, МЫ здесь Боги! А чертов маг не верит. Ничего, скоро поверит. Скоро они ВСЕ узнают.
Чертова баба! Если бы не она, маг бы дорого поплатился... Да, дорого... Меч. Воткнуть и провернуть. Крик. Агония. Так просто.
Но чертова баба! Нет-нет, ее никто здесь не боится... Почему тогда выполняют ее приказы? Потому что мы сами хотели уйти, да-да! Страх перед ней тут ни причем. Никто ее не боится. МЫ ВООБЩЕ НИКОГО НЕ БОИМСЯ!
СМЕХ! Маг смеялся! СМЕХ! Нет-нет!!! Ты еще не знаешь... Ничего не знаешь... ПОПЛАТИШЬСЯ.
Будешь молить о пощаде. На коленях. МОЛИТЬ, РЫДАТЬ, ДОХНУТЬ!
Ты извинишься за свои слова. И заплатишь. Дорого.



Входная дверь была открыта.
- Милая? - Квентин переступил порог дома.
Тишина. Нет ответа.
- Родная, ты дома? - спросил он громче.
Опять тишина.
Квентин положил цветы на тумбу и пошел вверх по ступеням, периодически зовя жену по имени. Маг вдруг понял, что начал нервничать. Его сердце забилось сильней, спокойный шаг перешел в бег.
- Родная?! - Еще раз крикнул он и практически влетел в ее комнату. Осмотрев ее, маг побледнел. Кровать, тумбочка, стулья, одежда из шкафов, туалетные принадлежности: все это бесформенной массой валялось на полу, который был покрыт глубокими царапинами. Окно было разбито. Штора медленно развевалась на ветру.
Квентин бросился к окну, в очередной раз нервно выкрикивая имя жены.
- Дорогой, ты чего орешь? - вдруг раздался голос позади.
Квентин обернулся. В дверях стояла его жена, она держала в руках принесенные им цветы, которые, видимо, подобрала на входе, и смотрела на него долгим, удивленным взглядом.
Квентин почувствовал такое облегчение, которое вряд ли смог бы передать словами.
- Я звал тебя, почему ты не отзывалась? - спросил он, стараясь унять дрожь в голосе.
- Была на заднем дворе, - ответила она. - Решила прибраться в доме, двигала шкаф и случайно выбила окно. Вот и собирала внизу осколки.
Квентин нервно рассмеялся.
- О, Андрасте! А я уж было подумал, что случилось нечто плохое.
- Да, вообще-то случилось, - улыбнулась жена. - Теперь пару ночей придется мерзнуть, пока нам не заменят стекло.
- Я думаю, это мы переживем, - сказал Квентин, улыбнулся ей в ответ, подошел ближе и обнял.
- Сегодня лилии особенно прекрасны, - прошептала жена ему на ухо. - Знаешь, то, что ты так за меня переживаешь, это так романтично.
- Просто я люблю тебя, дурочка, - ответил Квентин. - Иногда мне кажется: настолько сильно, что просто не смогу без тебя жить.
- А я и не позволю тебе без меня жить, - засмеялась она. - Андрасте, ты весь дрожишь! Следует меньше волноваться по пустякам. В конце концов, мы живем в Верхнем городе, в собственном доме. Что вообще плохого может случиться?



Квентин проснулся от какого-то грохота внизу. Тревога. Не то волнение, что он испытал утром, а самая настоящая тревога зародилась в душе мага. В этот раз все было по-другому. Квентин буквально каждой клеткой тела чувствовал опасность.Он мгновенно вскочил с постели.
- Что это? - встревоженно спросила жена.
- Оставайся здесь, - велел Квентин, а сам выбежал из комнаты и медленно двинулся вниз по лестнице. Между пальцами правой руки потрескивала молния.
Тумба лежала на полу, перегораживая дверь.
Значит, кто-то уже внутри.
Таинственный взломщик вряд ли за такой короткий промежуток времени успел бы попасть на второй этаж. Он где-то здесь. Поэтому Квентин медленно пошел в сторону кухни, стараясь не выпускать из вида лестницу. Но осмотреть дом он не успел.
- Квентин? - позвала сверху его жена.
Что-то неправильное в ее голосе. Дрожь. Страх. Квентин поднял глаза.
Она была не одна. Одноглазый храмовник мерзко улыбался из-за ее спины и прижимал лезвие кинжала к горлу.
Квентин даже не успел почувствовать ярость или ужас. Только безграничное удивление. А потом до него дошло: ОКНО! Квентин дернулся было вперед, но Сэр Дейн неслышно возник из тени рядом с магом, выкрутил ему руку и прижал ладонь ко лбу. Заготовленная молния осыпалась на пол серебрянным прахом. Магическая энергия покинула тело Квентина, и он заорал от боли. На смену удивлению пришли отчаяние и беспомощность.
- Квентин! - закричала жена. Одноглазый грубо дернул ее за волосы и крик прервался всхлипыванием.
- Привет, маг, - раздался над ухом голос Сэра Дейна. - Помнишь меня? Ты задолжал мне одно извинение.



Кровь тоненькой струйкой бежала по лицу Квентина. Он поднял глаза на своего мучителя.
- Чего ты хочешь? - хрипло спросил он. Слова давались нелегко: сломанные от многочисленных побоев ребра, видимо, проткнули легкое.
- Увидеть, как ты сдохнешь в мучениях, - равнодушно отозвался Сэр Дейн.
- Тогда отпусти ее, - выговорил Квентин. - Она здесь не причем. Тебе нужен только...
Удар тяжелой храмовнической перчатки по лицу прервал его речь.
- Нет! - выкрикнула его жена. - Оставьте его в покое!
- Заткни эту суку, - махнул храмовник одноглазому. Тот довольно осклабился и отвесил женщине пощечину. По ее лицу побежали слезы.
Квентин взревел и попытался подняться с колен, но получил очередной удар.
- Знаешь, у меня как-то была подружка, - сказал Дейн и пошел в сторону девушки. Квентин рванулся вперед, но близнецы крепко держали его за плечи. - Вся такая красивая. Милая.
Дейн ухватил пальцами ее подбородок и посмотрел своими синими лириумными глазами в ее испуганные.
- Прямо как твоя. Я дарил ей подарки... Цветы дарил, - сказал он, махнув в сторону вазы с белыми лилиями. - Думал, что любовь.
Он нежно посмотрел на девушку, а затем ударил по лицу тыльной стороной ладони.
- А потом она сбежала с магом. Ну не сука ли? - улыбнулся Дейн. - Чертова. Магова. Шлюха.
Взгляд храмовника затуманился. Он медленно обернулся к Квентину, его голос казался немного отрешенным.
- Ты так и не извинился, маг.
- Извини! - хрипя, заорал Квентин, - черт, извини! Пожалуйста! Я прошу тебя! Прости меня!
Дейн все еще улыбался. В его руке словно из воздуха возник нож.
- Поздно, - сказал он и провел лезвием по шее девушки.
Нет. Это ведь не-понастоящему, правда? Милая? Посмотри на меня. Это же шутка, да?
Ее глаза широко распахнулись. Так широко, что Квентин смог увидеть в их отражении свое избитое, искаженное от ужаса лицо. Кровь медленно залила вырез ее халата, а затем она повалилась на бок.
Квентин тихо завыл.
- Я же говорил, - лениво добавил Дейн, - ты сдохнешь в мучениях. Только вот не говорил, что в физических.
Он говорил что-то еще, но Квентин не слышал. Затуманенный мозг перестал воспринимать звуки, запахи. Он даже не видел, что происходит вокруг. Всем его вниманием безраздельно владело осевшее на пол тело жены.
Квентин почувствовал очередной удар. Но боли не было. Ничего не было. А затем...
Ее рука дернулась в последней агонии и задела стол. Ваза с белыми линиями полетела вниз и разбилась на сотни осколков. Вода смешалась с кровью, и выпавшие цветы, окрашиваясь красным, медленно поплыли к ногам девушки.
Рядом засмеялся Дейн.
Лицо Квентина вдруг исказила ярость. Он смеялся. Смеялся над его женой. Маг, подпитываемый гневом, попытался встать, но безрезультатно: получив тычок в спину, он рухнул в лужу крови.
КРОВЬ. ВЫХОД.
Квентин закрыл глаза и мягко погрузил в кровь сломанные пальцы. Пара едва различимых слов и магическая энергия медленно побежала по жилам. Она была совершенно иной, более сильной, пугающей. Пьянящей. Глаза мага засветились красным.
Дейн подошел к магу, чтобы поднять его с земли. Квентин резко повернулся и ударил. Храмовник пролетел пару метров - прямо в противоположную стену. Одноглазый попятился. Близнецы, явно не осознавая что к чему, рванулись к магу. Квентин встал. Его раны затягивались на глазах. Один из близнецов занес меч и обрушил его на голову Квентина, тот перехватил лезвие голой рукой, и вырвал клинок из его руки. Храмовник даже не успел удивиться пропавшему оружию. Просто взорвался изнутри, забрызгивая комнату и находящихся в ней людей кровью, внутренностями и мозгами.
Рядом истошно завыл его брат, чем привлек к себе внимание мага, и через секунду разделил участь близнеца.
Одноглазый оказался умнее. Он успел добежать до входной двери, но споткнулся о преграждавшую ее тумбочку. Сначала отлетела одна нога. Потом вторая. Затем руки. Он орал, звал на помощь, проклинал мага. Поэтому следующим ему оторвало язык. Квентин равнодушно посмотрел на все еще извивающийся торс, затем молча пошел обратно в кухню.
Дейна нигде не было.
НЕТ!
Нечеловеческий вопль сорвался с губ мага и эхом разнесся по всему дому. Он метнулся наверх, обежал все комнаты внизу, но и там храмовника не оказалось. Квентин завыл, в ярости ударил магией в стену. Возникшая трещина резво побежала по поверхности. Затем еще одна. И еще. Шкаф, стол, осколки сервантов. Квентин шел обратно в кухню, круша все на своем пути.
Ярость, вседозволенность, ненависть, МЕСТЬ гнали Квентина вперед, заставляя забывать обо всем на свете.
Он ушел. НАРУЖУ! Догнать. УБИТЬ.
А потом он споткнулся о труп жены. И остановился.
Все сразу куда-то ушло. Остались только усталось, скорбь и боль. Маг рухнул на колени рядом с ней и обнял еще неостывшее тело.
- Дорогая, проснись. Пожалуйста. Все кончено. Их больше нет. Я защитил тебя. Я спас тебя. Вставай, - бормотал Квентин, давясь собственными слезами.
Он сидел так, молясь и разговаривая с мертвой женой, до тех пор, пока утром его не обнаружил Орсино.