Сегодня снова над Казематами дует ветер. Ветер с залива, холодный и пронзительный, как мои мысли. Посиди со мной, я закутаю тебя в плащ,
согрею твои руки своими ладонями.
Мне хочется рассказать тебе все, о том, что произошло, о том, как это произошло. Обо всех моих решениях, не уверен, правильных ли.

Еще два года назад я с семьей – с отцом и младшей сестрой - жил в нескольких днях пути от Киркволла. Мы держали небольшое количество скота,
имели маленький надел бесплодной земли, и перебивались, как могли. Отца я уважал и побаивался, сестренку же любил больше, чем себя, почти как маму.
Мама… А мамы с нами не было столько лет, сколько лет моей сестре.

Если ты помнишь – хотя, не уверен, что ты даже знаешь об этом – несколько
лет назад стояла жестокая засуха. Урожай был скуден, скотина пала. Зима сулила голодную смерть. Нужно было что-то решать, и выбор был небогат:
умирать всем вместе, или кому-то уходить на поиски заработка. Киркволл никогда не обещал златых гор таким, как я, но что-то заработать крепкому
парню можно было. В ту пору я готов был продаться кому угодно: храму, городской страже, контрабандистам – любому, кто сразу предложит денег и
даст хоть небольшую сумму в задаток. Обычная история, не так ли?
Мне не пришлось долго выбирать, в сущности, мне нужно было только согласиться.
Покупатель нашелся сразу: рыцарь-капитан Каллен в тот день проходил по Нижнему городу в поисках рекрутов. Я же, крепкий и глупый, как молодой бычок,
с горой мускулов, без единой путной мысли в голове и готовностью служить, кому скажут, показался ему достойной кандидатурой.

Несколько полученных золотых гарантировали кусок хлеба моей семье, и я надел серый доспех храмовника.
Мой отец предупреждал меня, что этот путь не для меня, мол, слишком много во мне сердца, слишком мало веры – но я знал, ради чего все это.

Думаю, тебе будет неинтересно слушать, как из таких деревенских дубов, как я, вытачивают настоящих служителей веры. За год в рекрутах я отвык от мотыги и коровьего дерьма, и привык к оружию и доспехам. Работу в поле мне заменили изматывающие упражнения, семью – товарищи по оружию и вере, милую болтовню
с сестренкой Келли – молитвы, крепкий самогон – лириум. Я, как и полагается новичку, отстаивал утомительные дежурства, отмывал бесконечные коридоры,
надраивал до ослепительного блеска доспехи тем, кто постарше, посильнее или просто дольше меня служит Храму. Вставал ни свет, ни заря,
к вечеру валился с ног, и время в этой суматохе бежало почти незаметно. Посвящение я прошел с успехом и через год после моего появления
в Киркволле получил меч и стал называться храмовником.

Жизнь в Казематах была жутко выматывающей и жутко однообразной. Утром – молитва и тренировки, днем – бесконечные обходы и дежурства,
вечером – снова тренировки и молитва. Мой мир сузился до одного здания, правда, огромного.

Комнату, сотни лет назад являвшуюся тюремной камерой, я делил с тремя храмовниками. Лейтенант Натан – самый старший из нас,
служил храму лет двадцать и уже много лет являлся наставником для рекрутов. В свободное от службы время он молчал, читал или молился.
Эван – насмешливый красавец - был на десяток лет старше меня. Все девочки в «Цветущей розе» обожали его, все ушастые девушки городского
эльфинажа только и ждали его появления, все почтенные матроны Верхнего города держали для него двери открытыми. По крайней мере, он так утверждал.
Коуди, их товарищ, был старше Эвана и моложе Натана, внешности заурядной, в поведении ровен, по характеру – скрытен.
Все трое знали друг друга давно, дружили тихо, но крепко. И приняли меня, чужака, на удивление гостеприимно:
тут же сократили мое длинное имя до короткого «Эш» и установили надо мною неназойливое шефство. Возможно, я их очень забавлял в ту пору.
Одним словом, с товарищами мне повезло.

Само собой, мы общались с магами. Во время дежурства мы были рядом сутки напролет и не отходили друг от друга ни на шаг.
Поневоле самый заклятый враг станет ближе иного друга.

За год, проведенный в Казематах, я сделал для себя несколько важных открытий, которые здорово поменяли мое восприятие мира.
Оказывается, маги не имели ни рогов, ни когтей. Да-да! Я знаю, ты бы засмеялась сейчас, если бы смогла. Маги много читали, много учились,
много разговаривали на самые заумные темы. Я не думаю, что они сильно отличались от нас, просто занятия у них были совсем другие.
Вот только мы могли сбежать из Казематов, хотя бы на короткое время, а они были обречены видеть эти унылые каменные стены все свою жизнь.
Что ж, такова была цена безопасности. По-крайней мере, тогда мне все казалось именно так.

Конечно, мы не были ни друзьями, ни приятелями. Маги в большинстве своем, были заносчивы, чванливы, и при каждом удобном случае давали нам понять,
насколько мы, не обладающие магическими способностями, ниже их. Мы, храмовники, в свою очередь, постоянно напоминали им о демонах, одержимости и прочей гадости.
Да, дружбы между нами не было, но и вражды особой – тоже.
И еще среди магов была Марта: серые глазищи, каштановые волосы, изящные кисти рук… Мне она казалась похожей на Келли.
Вроде бы, ничего общего: у Келли глаза голубые, волосы – светлые, выгоревшие на солнце, детские ручки - в мозолях и ссадинах от каждодневной работы,
как у взрослых, но что-то их объединяло. Что-то в изгибе губ, в опущенных ресницах, в повороте головы…
Знаю-знаю, для храмовника недопустимо увлечься магессой, но ведь я и не увлекся Мартой, нет! Она напоминала мне сестру и мне была вместо сестры.
Наверное. В любом случае, мне всегда было приятно видеть ее, надеюсь, и ей меня тоже. Здесь тебе надо бы улыбнуться…

Мое деревенское происхождение было здесь делом обычным. Орден объединял и простолюдинов и выходцев из знати.
Вот Карвер, например, брат городской знаменитости Хоук. Ха! Всех в Казематах интересовала Хоук.
Еще бы: маг, отступница, авантюристка, каких поискать, важная персона, богачка, и при всем этом – без храмовничьего надзора!
Однажды я пытался завести с Карвером разговор о ней. Получилось забавно, но не более того.
- Знаешь, у меня тоже есть сестра! – сказал я как-то раз.
- Она магесса? – угрюмо поинтересовался Карвер?
- Нет.
- Знатная шишка?
- Нет, она из крестьян…
- Выскочка и старше тебя?
- Нет, она младше и совсем…
- Тебе повезло с сестрой! – оборвал разговор Карвер.

Жаль, что тогда мы не нашли общего языка: Карвер мне нравился. Но, думаю, тогда его неприязнь к сестре и магам была слишком глубока.

Надо сказать, далеко не все, с кем мне приходилось сталкиваться, вызывали у меня теплые чувства. Как я уже и говорил, магов трудно назвать дружелюбными.
Но и в Ордене были личности неприятные, странные, а порою и страшные. Сэр Алрик, сэр Каррас и круг их приближенных.
Безжалостные, бескомпромиссные, зачастую жестокие. Маги боялись их до дрожи, особенно молоденькие девчонки, да и многие храмовники сторонились.
Я тоже их избегал, как мог. Мы почти никогда не попадали в общий патруль, и хвала Создателю!

Это было время, когда отношения между храмовниками и магами становились все хуже и хуже день ото дня, ты помнишь?
Не знаю уж, когда и с чего все началось. Все больше становилось побегов, все чаще Храм прибегал к усмирениям.
В Ордене ходили страшные слухи о демонах и одержимых. Пахло бедой.