Минратоус открылся взору Карвера во всём своём великолепии, трепетно и игриво посвящая в тайны своих мощеных улиц и торговых площадей. Из окон второго этажа таверны, где они остановились, парень мог видеть улицу Двенадцати Домов, где когда-то жил прославленный своими трудами брат Триарий, а теперь располагался дешевый притон для работорговцев. Рассвет окрасил черепичные крыши румяным багрянцем, на улицы из прокуренных пабов лениво выползали выпивохи. Хоук покачал головой и отошел от окна, Арвен всё-таки заставила их отправиться в Империю. Первые дни, после её заявления, никто даже не собирался паковать вещи – думали, успокоится. А потом и её храмовник вернулся. Алистер…Карвер прошелся по комнате, лениво надевая свои старые доспехи. Этот блондин, с вечной искоркой в глазах, с самого начала показался войну странным: с его шутками невпопад, с его вызывающей улыбкой, с его непоколебимым желанием жить…Он до сих пор помнит вечер его возвращения. Тогда он впервые увидел Командора другой.
— Во имя Андрасте… — прорычал Карвер, доставая из-под кровати жеваные ножны. Треклятая псина! Парень обессиленно сел на край кровати, потер красные от недосыпа глаза. Она выскочила во внутренний двор Башни, непослушные волосы лезли на глаза, щёки раскраснелись, помниться, она даже не успела нацепить на себя эти ужасные вещи, которые, по её словам, напоминали ей о прошлом. О, как это было забавно – наблюдать за маленькой долийкой, во всей её красе, тихо посмеиваясь вместе с гномом. Только потом сердце решительно отказалось биться, когда она рывком наклонила блондина к себе и жадно впилась в его губы…Целовала долго, сладко, выпивая его и отдавая всю себя, с каждым мгновением всё больше распаляя своего стража. Они ушли вместе, оставив всей Башни новую тему для колких шуточек и пошлых рассказов. В ту ночь Хоук не ночевал у себя. На следующий день радость Командора сменилась бушующим гневом: они ругались в её кабинете, весь день, заставляя Башню Бдения напряженно замедлить и без того неспешное течение своей жизни. Алистер запрещал долийке ехать в Тевинтер, Арвен была непреклонна.
А теперь они спят в соседней комнате.
— Хоук, чего копаешься? – Дверь номера широко распахнулась, на пороге стоял рыжий гном. Он был одет в тяжелый доспех гномьей работы, с печатью орзаммарских кузнецов. Сразу по прибытию, Командор приказала в срочном порядке искать замену своему снаряжению. Видимо, тевинтерские стражи остались в полном и счастливом неведении, им же лучше.
— Уже иду. – Хоук поднялся с постели, подхватил изжёванные ножны и меч, поймал веселый взгляд Огрена и тихо пробурчал, — Даже слышать не хочу, что ты мне скажешь.
Гном пожал плечами и вышел, Хоук отправился следом. На первом этаже таверны носился манящий аромат только что испеченного хлеба, лениво прохаживалась меж столов Ирна – служанка и прачка при таверне. За дальним столиком уже сидели Алистер и эльфийка, на коленях которой уместил свою гигантскую морду довольный мабари. Они шумно переговаривались, явно споря о чём-то своём, но делали это беззлобно, как старые, давно притершиеся друг к другу супруги.
— Я заказала вам завтрак, — Долийка кивнула и едва улыбнулась, мягко почесывая мабари за ухом, тот довольно сопел, отчаянно борясь со сном.
Они сели друг напротив друга, молча. Алистер сладко зевнул, довольно зажмурившись, на какое-то время меж спутников повисла тишина. Хоук, до этого молча смотревший на узоры на дубовом столе, поднял глаза и столкнулся взглядом с Арвен. Эльфийка открыто изучала война, словно увидев его впервые в жизни.
— Что-то не так, Командор?
— Din. – Покачала она головой и отхлебнула из большой глиняной кружки. Через некоторое время добротная женщина в запятнанном фартуке принесла большой поднос с горячим супом и сухарями. Надо отметить, что Хоу оказался прав: через некоторое время, проведенное в обществе Командора, Карвер не без труда, но всё же, стал понимать эльфийский. По крайней мере, некоторые слова.
— Итак, мы в Тевинтере. – Не без раздражения начал Алистер, задумчиво перекатывая пальцами сухарь хлеба. – Как Командор Серых Стражей ты можешь попросить аудиенции у Архонта, — Гном хмыкнул, всем своим видом показывая где, этот самый Архонт видел их орден, — Да-да, Огрен, я к этому и веду. Так вот, думаю, что будет намного лучше, если мы не будем кидаться на меч и пойдём окольным путём. Как скажешь, радость моя?
Хоук подавился? Да, кажется, действительно подавился и громко закашлял, благо сидящий рядом Огрен не замедлил ощутимо приложиться большой ладонью по его спине. Арвен нахмурилась, тихо барабаня пальчиками по столу, её проницательный взгляд скользил по лицу мужчины.
— Я думала найти лазейку среди его окружения. Предателей, изменников и карьеристов везде хватает. – Задумчиво выдала она.
— Тогда, нам нужно искать врага Архонта? – Карвер пожал плечами, окунул сухарь в бульон и бессовестно съел.
— О, да! Выйдем на главную площадь с табличками «Внимание! Внимание! Серые Стражи Ферелдена ищут того единственного, кто противостоит Архонту! Скорее, им можешь стать именно ты!» — Алистер широко улыбнулся, но вскоре его лицо приобрело прежнюю серьёзность, — Но, по сути, ты прав. И чем скорее мы найдём этого человека, тем лучше.
— Вот и отлично! – Огрен хлопнул по столу, как бы подводя жирную линию под их разговором. – Тогда давайте быстрее покончим с этим и поедем домой. Не по себе мне от этого места.

***
Арвен стояла поодаль, вскинув голову вверх, щурилась, с силой сжав губы. Гравюра показывала как следует наказывать непокорных рабов. Искаженные ужасом лица, немые крики, скорчившиеся фигуры. Она смотрела не отрываясь, впитывая в себя отчаянье собратьев, и глаза её наливались клокочущей яростью.
— Командор…Пойдемте.
Хоук осторожно дотронулся до плеча эльфийки, уводя её прочь от стен крепости, вперёд по дороге. Ещё в таверне спутники решили разделиться на две группы, естественно, сразу после того, как навели справки у хозяина. Чтобы ни говорили «сведущие», но именно трактирщики, официантки и бордельные девки всегда были лучшими поставщиками информации. Разница меж ними была лишь в цене. Девки брали дороже. В Минратоусе оказалось не так много людей, которые могли заинтересовать Стражей: магистр Ватиний, человек осторожный и очень умный, давно сумевший завоевать расположение Архонта; работорговец Ценис, хладнокровный убийца и вор, равных в своём деле которому нет; и магистр Селен, о котором было практически ничего не известно, кроме того, что он, по слухам, бывший отступник из Неварры. Алистер и Огрен вызвались переговорить с работорговцем, Арвен же, забрав Хоука с собой, попыталась пробиться к магистру Ватинию.
— Этот город… alas!...Emma’vhen din revas. Shemlen tu aren'din.
Долийка натянула капюшон на глаза, незримой тенью скользя меж толпы людей, и Карвер едва успевал идти вслед за ней. Она причитала тихо, бросая испепеляющие взгляды на сгорбленные фигуры рабов, семенящих вслед за величавыми магами. Улицы и улочки, по которым они шли, пестрили разношерстной массой, но взгляд Арвен мог видеть лишь эльфийских невольников: молодых и старых, забитых и добровольно покорившихся, изувеченных опытами и закованных в кандалы. По широкой улице пара вышла в квартал знати, свернули у очередного гротескного фонтана, быстрым шагом пройдя к особняку Ватиния. Хоук отметил, как напряжена была девушка и ему отчаянно захотелось взять её за руку, чтобы успокоить. Но он не сделал этого, может, потому что раб открыл им дверь раньше, чем он решился?
— Кто вы? – Это была девушка лет двадцати с черными, как сама бездна, глазами. Она смерила гостей пустым взглядом и вышла на порог, цепко схватив пальцами дверную ручку.
— Здесь живёт магистр Ватиний? – Эльфийка говорила спокойно, максимально дипломатично, стараясь скрыть нотки презрения в голосе.
— Именно. Но, боюсь, хозяина нет дома. Я могу что….
— Где он?
— В Церкви, естественно. Черный Жрец проводит служение, боюсь, хозяина не будет до обеда. – Отчеканила она, смотря на Арвен и куда-то сквозь неё. – Могу я что-либо ему передать?
Какое-то время долийка молчала, решая, стоит ли ей раскрываться перед незнакомкой, тем более – рабыней.
— Скажи ему, что...Нет. Ничего, спасибо.
И она рванула прочь от треклятого особняка, заставив Хоука чуть ли не бежать за ней. Когда девушка достигла фонтана, парень все-таки смог схватить её за руку, из-за чего чуть не получил кулаком под рёбра.
— Командор, успокойся! – Почти рявкнул он, крепко сжимая её запястье, но опомнившись сам, резко отпустил девушку, словно обжегшись. – Что на вас нашло?
Карвер мог и не спрашивать – видел тех демонов, что смотрели на него глазами дикарки. Её лисьими глазами. Она ненавидела этот город, всех и каждого по отдельности. Ей было жаль этих рабов и она ненавидела и себя, за беспомощность. Арвен молчала, парень покачал головой и медленно побрел по площади, дав долийке время самой погасить пламя в своей душе, и не прогадал – через некоторое время эльфийка поравнялась с ним.
— Мы могли бы найти Селена. – Тихо проговорила она, после долгого молчания. Карвер покачал головой.
— Думаю, к нему нужно идти всеми. Мы же, очень мало про него знаем.
— Да…Твоя правда.
В церковь они не пошли – слишком опасно. Во время утренних молитв и проповедей там собирался весь свет Минратоуса, показываться при таком количестве опасных свидетелей, не имея козырей в рукаве, было чревато. А потому, Стражи просто шли вдоль улиц, стараясь убить время. Карвер вовсю глядел по сторонам, рассматривая величественные здания, суетящихся людей, отбивался от приставучих торговцев. И совсем забыл о долийке, которая шагала рядом с ним, понуро опустив голову. В животе парня медленно, но верно образовывался странный, липкий, но колючий ком. Неподалёку стояла торговая палатка…

— Что это? – Эльфийка держала в руках маленький кулёк со сластями, она недоверчиво принюхалась и взяла конфету двумя пальцами, рассматривая, словно пузырёк с ядом.
— Просто подумал…Вы ведь ничего не ели с самого утра, Командор. – Хоук пожал плечами, переминаясь с ноги на ногу. Он успел сотню раз проклясть свою непутёвую затею с едой – знал же, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но, к немалому облегчению парня, долийка всё же решилась попробовать тевинтерскую сладость: сначала настороженно, пробуя кончиком языка, немного откусила с края и только после этого, видимо решив, что все-таки не отравится, отправила конфету в рот.
— Serannas. Ma serannas. – Хоук кивнул в ответ, и уголки его губ дрогнули в некотором подобии улыбки. Парень и сам до конца не понимал, зачем всё это делает, но от того, что он снова может видеть её улыбку, на сердце становилось светлее. Арвен наотрез отказалась возвращаться в таверну, а потому Стражи решили устроиться у того самого фонтана, со стороны которого был лучший обзор.
— Знаешь…А я никогда не пробовала ничего такого.
— Правда?
— Ну…— она запнулась, вцепившись взглядом в парня, — Печенье, сладкие лепешки, мёд – да, но такого тягучего и приторного…Странно. Интересно, из чего это?
Хоук тихо, почти неслышно рассмеялся. Куница. Маленький зверёк, которого только забрали из леса. Арвен, заметив реакцию парня, что-то зло прошептала на эльфийском, но с места не сдвинулась. Так они и сидели: молча наблюдая за жизнью квартала знати, изредка перекидываясь отстранёнными фразами, рассказывая друг другу о мире, которого и сами так до конца и не поняли. Мимо медленно проплывали толпы людей, лица сменяли друг друга. Карвер внезапно понял, что уже давно не следит за улицей, полностью увлекшись эльфийкой. И в сотый раз задал себе один и тот же вопрос – как такая могла повести за собой целую армию? И дело было уже не в её происхождении, не в поле или боевых навыках – она была просто не приспособлена к жизни людей. Как Мерриль, только та искренне старалась понять этот – чужой – мир, а Махариэль до сих пор его отвергала.
— Почему вы не вернулись в свой клан, Командор? – Мысль, промелькнувшая в голове, была слишком быстро озвучена. Хоук запоздало прикусил язык, а Арвен лишь натянуто улыбнулась.
— Потому, что я потеряла свой Путь. – Она горько вздохнула, закрыв в миг потяжелевшие веки.
— Путь?
— Vir Tanadal. – Девушка слабо кивнула, смотря сквозь толпы людей, в пустоту — Vir Assan, Vir Bor'Assan, Vir Adahlen…
— Что-то я не понимаю.
— А тебе и не надо, shemlen.
Хоук насупился. Снова это слово. И так она называет только его: ни своего разлюбезного Алистера, ни Натаниеля, ни даже этого пьяницу Огрена она не называет подобным образом. Карвер выдохнул:
— Знаете, это немного обидно.
— Ну, я же привыкла к тому, что меня везде называют эльфом.
— Эм…Но вы ведь и есть – эльф.
И тут же Хоук почувствовал себя полным ничтожеством и жалким щенком. Эльфийка смотрела на него, как на пустое место, с необъяснимой смесью жалости и презрения. Она встала и молча поманила его за собой, в поток людской массы, ловко скользя меж разношерстной толпы. Она шла быстро, так быстро, что Карверу приходилось чуть ли не бежать, Стражи миновали Площадь Казни, вышли на пересечение Трёх улиц, где свернули на Тропу Рабов и спустились вниз, по сужающейся дорожке, за каменные стены города магистров. Всё это время Хоук с неподдельным изумлением взирал по сторонам, наблюдая – если можно так сказать – упадок в развитии. Большие, грандиозные по своему строению, поместья сменялись небольшими домишками и тёмными улочками, те, в свою очередь, безвозвратно растворялись в нагромождении грязных лачуг, с оббитыми дверями и одиноко качающимися на ветру оконными створками. Вот он – настоящий Минратоус. Город рабов и работорговцев, настоящий мир, надёжно скрытый от глаз магистров высокими каменными стенами. Арвен замедлила шаг, брезгливо переступая через кучу тряпья, морща нос из-за отвратительной вони. А для Карвера наступило смутное осознание ясности ситуации, всей её абсурдности. Клоака. Город в городе, где властвуют свои законы. И здесь так же. Мир, где стираются все рамки, где единственная задача существа – выжить. И не важно, кто ты: эльф, человек, крестьянин или маг-отступник – все равны в своём ничтожном волочении жизни. Хоук никогда не бывал в Тевинтере, а посему, попав в величественную столицу Империи, был поражен ею. И вот теперь эта дикарка развеяла ещё одну иллюзию парня, стерла её в пыль, оставив наедине с отвратительной реальностью. Карвер шёл впереди, жадно хватая взглядом любую мелочь, любую деталь, которая могла попасться ему на глаза: маленькие, грязные дети, остервенело играющие в догонялки, пьяный старик, просящий милостыню, молодая эльфийка, склонившаяся над корытом с грязной водой, застирывая рваную рубашку. Кого? По-видимому, мужа. Он уже не видел Арвен, уйдя от неё далеко вперёд, — просто шел по узенькой улице, мешая ногами грязь, осторожно переступая через лужи и полуживых от голода и боли людей. Он обернулся и посмотрел на эльфийку. Обернулся, чтобы взглянуть ей в глаза и попытаться увидеть мир её глазами. Мир некогда гордого народа, заточенного в кандалы, лишенного прошлого и втоптанного в грязь. Мир народа отказавшегося от будущего. Она вскинула руку и обвела ею невидимый круг вокруг себя, выплевывая в лицо Хоуку каждое слово.
— Это – эльфы. Собаки, посаженные на цепь своими хозяевами. Рабы собственного страха, забывшие о своих богах, повинуясь слепой воле ваших жрецов. Отрекшееся от своего народа и его ценностей, от слова Эльгархана. Они преклоняются перед вами, лебезят и боятся вас, боятся, что подобный тебе может лишить их чего-то. Но они не понимают, что уже давно лишились самого главного – желания бороться за жизнь. За свободу.
Она резко замолчала, переводя дыхание, её трясло от гнева и боли, разрывающей сердце на части. Хоук смотрел на неё, теряясь в желании обнять девушку, прижать к себе и не отпускать, заглушая её боль, тихо, почти неслышно шептать ей о том, что все не так плохо, что ещё можно что-то сделать. Желанием чувствовать, как отчаянно бьётся маленькое сердечко в груди, как щекочет неровное дыхание его шею и целовать, целовать, целовать. Так, чтобы она забыла об этом месте, о том, что в таверне её уже ждёт этот самонадеянный храмовник, о том, что она принадлежит не ему…
— Я – elvhen, дочь своего народа. И я скорее сдохну в бою за свою жизнь, чем позволю сделать с собой всё это…Запомни это, Карвер. И больше никогда не называй меня…эльфом.
— Эльвен…Да, кажется, теперь я понимаю.

***
Вопреки ожиданиям, Ватиний пришел много позже двух часов, тут же распорядившись, чтобы к нему пригласили нежданных гостей. Магистр был человеком старым, с гладко выбритым подбородком, живым, цепким взглядом и слащаво-покровительственной улыбкой. Он долго изучал пару, в мыслях перебирая все возможные выгоды от этой встречи, всё же, не часто добыча сама несётся к охотнику в капкан.
— И что же, позвольте, вы хотите узнать? – Почти пропел он, приглашая пару в гостиную, — Не часто в гости к старому Ватинию приходят сами Серые Стражи.
Карвер тихо хмыкнул. Эта большая змея скорее хотела сказать: «Как же редко мне удаётся встретить таких идиотов» Он мельком окинул комнату взглядом: две двери, четыре окна, сменная стража, по два человека на каждый выход, скорее всего, еще куча народа прячется по углам. Хоука редко обманывал внутренний голос, тихо нашептывая ответы на, казалось бы, неразрешимые вопросы, советуя и тихонечко так стуча по черепной коробке, предостерегая от неминуемой гибели. Сейчас внутренний голос вопил ему, что надо убираться отсюда. И как можно скорее.
— Прошу вас, не нужно формальностей. Нам бы очень не хотелось, чтобы о нашем пребывании в столице знали посторонние люди. – Арвен по-хозяйски прошлась по комнате и остановилась перед большим книжным шкафом из красного дерева, полки которого были полностью забиты какой-то орлесианской прозой не слишком высокого качества.
— Дело настолько серьёзно? – Театрально изумился старик, оценивающим взглядом пробежавшись по фигуре эльфийки. – Чем же я могу помочь Стра…монне и её спутнику?
Арвен вздохнула, прикрывая глаза, и в сотый раз повторила заезженную историю, всего лишь опустив несколько немаловажных деталей, но ведь старой крысе совсем не обязательно их знать. Её интересовало только одно: проводились ли в Тевинтере подобные опыты, случалось ли что-то необычное в последнее время или же, всё как и прежде, шло своим чередом. Хоук покачал головой – как же она бесхитростна…
— Боюсь, монна, я ничем не смогу вам помочь, — протянул магистр, и что-то в его голосе совершенно не понравилось Карверу, — Но, полагаю, моя ученица что-то да знает. Она чаще меня…бывает в свете, если позволите так сказать.
— Где она?
— Здесь, в доме.
— Вы не могли бы её позвать?
— О, боюсь, это совершенно невозможно. Девушка так погружается в…учёбу, что практически не выходит из… — Магистр замолчал, подбирая нужное слово.
— Своей комнаты. – Подсказала ему Арвен, и Ватиний расплылся в гадливой улыбке.
— Да, можно и так сказать.
— Уверенна, ради такого дела, вы можете отвлечь её. Всего на пару слов.
— Думаю, мы и сами могли бы пройти к ней. Прошу вас, чувствуйте себя как дома. – Старик прошел вперед, жестом пригласив Стражей идти за ним, поколебавшись с секунду, эльфийка прошла следом.
Карверу ничего не оставалось делать, как идти за ними. Уловив подходящий момент, он нагнулся и быстро шепнул Махариэль на ухо:
— Не нравится мне всё это. Возможно, это ловушка.
— Вот сейчас и выясним. – Твёрдо отрезала она, прибавив шаг.
Карвер обреченно закатил глаза, тихо, но довольно смачно выругавшись. О, конечно, давайте сунемся в задницу демону. Ушастая зараза, да ты же нас всех погубишь…
Дом магистра представлял собой бесконечное количество переходов, залов и лестниц. Лестниц! За все время, пока гости шли за стариком, Карвер успел насчитать как минимум одиннадцать подъемов и спусков. Все комнаты и залы были представлены в сдержанном, если не сказать, аскетичном стиле. И это весьма удивило юного война. Насколько он помнил рассказы Фенриса, все магистры были напыщенными, самодовольными и крайне жестокими людьми, которые невероятно гордились полученным от Создателя даром. Именно из этих рассказов, что немудрено, Хоук успел составить четкий образ жизни большинства тевинтерских магов. Ещё один рухнувший стереотип…
— Прошу вас. – Тягучий голос выбил Карвера из размышлений, Ватиний открыл тяжелую дубовую дверь, с выщербленными рунами. Стражи вошли в тёмное подвальное помещение, больше походившее на пыточную. Карвер так и не понял, какая сила заставила его выйти вперед, оттесняя хрупкую эльфийку, но много после он не раз благодарил за это небо. По углам комнаты и вдоль стен стояли массивные клетки с толстыми прутьями, полы многих из них были загажены еще свежей кровью, в некоторых томились рабы. В тот же миг в руку Хоука буквально впилась похолодевшая ручка Махариэль. У них было всего несколько секунд, мгновений, но и их хватило, чтобы Карвер навсегда запомнил это место и девушку, что подвесили посреди комнаты.
Двери за Стражами с грохотом закрылись, фигура магистра запылала бирюзовым огнем.
— К сожалению, я не могу отпустить вас, дражайшая монна. – Проскрипел голос существа, которое ещё недавно был пожилым магом. – Данариус создал нечто невероятное, совершил прорыв. Мы не можем уступить ему. Не можем…
— Что ты сделал с девочкой?! – Махариэль сделала несколько шагов назад, обнажая голодную до крови сталь, Хоук оказался между эльфийкой и магистром, в скупом свете свечей блеснуло лезвие двуручника.
— Моя дорогая, моя любимая ученица. Моя Кереа. – Существо покачало головой, из черных дыр глаз блеснули слёзы. – Она не выдержала…боли. Она хотела сделать всё для меня. Мне так жаль, я так страдаю…
Огонь свечей полыхнул синим пламенем, на миг лишая Карвера видимости. Парень метнулся назад, к долийке, резко выставляя вперед двуручник, успевая отбить атаку когтистых лап.
— Не переживайте, монна, вам не будет так больно. Я сделаю вас совершенной. Я знаю! Я обещаю!
Ещё один резкий выпад, Рабы в клетках завыли, как загнанные крысы, прячась по углам. Глаза слезились, Карвер едва успевал отбивать стремительные атаки, синий туман лишал малейшего обзора. Где-то на периферии он слышал приглушенное лязганье клинков Арвен. Арвен?! Резко Хоук обернулся, но не увидел за собой никого. Эльфийка давно ускользнула в дальний угол пыточной, обойдя тварь сзади. Ориентируясь на звук, парень в несколько прыжков настиг её, отчаянно отбивающуюся от лап и клыком монстра.
— Вы сильная, вы выдержите! Вам не придется умирать!
Был один шанс, один единственный шанс, и его нельзя было упускать. В те секунды Стражи словно стали единым целым, понимая друг друга без слов и намеков. Один удар двуручника. Стремительный и резкий прыжок. Разворот. Танец клинков. Кошмар закончился так же резко, как и начался. Синий туман развеялся, яркие всполохи вновь превратились в размеренный треск огней. Обезображенное трансформацией тело Ватиния беспомощно сползало по стене на холодный пол.
— Открой клетки…— Тяжело дыша приказала эльфийка, не сводя тяжелого взгляда с полумертвого магистра. Хоук послушался: поочередно он открыл несколько клеток, из которых буквально выползли изможденные эльфийские рабы. Они щурили глаза, оглядывались и медленно подступали к телу бывшего хозяина. Карвер прислонился к стене, прижимая ладонь к глубокой ране в боку – монстр всё же успел его задеть. По-хорошему, им бы сейчас быстренько выслушать благодарности от спасённого народца и убраться отсюда подальше. Того, что произошло, не мог предвидеть никто…
— Зачем ты это сделала?! – Белобрысая эльфийка кинулась к изувеченному трупу, обнимая его и прижимая к груди, словно дитя. К ней присоединились и другие. Карвер не мог глазам своим поверить – они плакали! Плененные эльфы оплакивали смерть своего хозяина.
— Он был хорошим человеком! Он заботился о нас, жалел! – Мальчишка упал на колени перед Ватинием, видимо, глубоко потрясенный произошедшим.
— Убийца! – Выкрикнул кто-то.
Долийка отступала назад, крепко сжимая рукоять клинка. В её глазах плясала ярость, огни бросали тени на её лицо, придавая ему оттенок безумия. Нет, это не та Арвен, которую он знал. Дикарка. Убийца.
— Вы с ума сошли?! Вы называете это заботой, жалостью?! – Собственный голос отозвался эхом, парень сделал несколько шагов вперед, в попытке заградить эльфийку от рабов, но та жестом приказал ему оставаться на месте. – Командор?..
Рабы взяли долийку в кольцо, осыпали проклятиями и бранью, грозились и увещевали. Там были дети и женщины, несколько молодых парней. Они наступали на девушку, но никто не решался напасть. Им нужно всего немного времени, они поймут, осознают. Это просто…
— Жалкие трусы. Хозяйские шавки. – Шипела она, по-звериному склонив голову на бок. – Вы никогда не будете свободны…Так отправляйтесь к своему хозяину!
Последний вскрик и новая кровь, окропившая лицо Махариэль. У бедняг не было шанса – двоим она просто снесла головы, легким взмахом клинков прервав искалеченные жизни. Эльфы бросились в рассыпную, крики ужаса отразились от каменных стен. Он мог остановить её…Не дать этому ужасу случиться. Не захотел, испугался. Арвен не произнесла ни звука, с грациозностью дикой кошки добивая беззащитных детей и женщин. Перерезая глотки, вспарывая животы, рассекая грудь…Когда крики стихли, долийка безвольно выпустила клинки из окровавленных рук, неподвижным взглядом посмотрела на Хоука и пошла прочь из проклятой комнаты. Медленно, переступая через теплые трупы, поскальзываясь на крови. И Карвер видел, как растёт незримая пропасть меж ними, как наполняется её дно кровью и острыми кольями. И если он позволит ей уйти сейчас, то уже никогда не сможет преодолеть эту мертвую тьму. Он не позволит.
— Арвен, подожди…
Махариэль остановилась, дрожащие руки сжались в кулаки.
— Это…никогда не кончится, верно? Вы, люди – яд, который отравил мой народ. Извратил его и уничтожил. Посмотри на них…Он забрал их дух, оставив пустые оболочки. Мы проиграли, да?
— Я так не думаю. Арвен, ты же не такая. – Хоук подошел к девушке, неуверенно взял её за руку и развернул к себе, заглянул в лисьи глаза. – Ты свободна и твой клан – тоже.
— Свободна? Свободна?! Я заперта в клетке, которую вы соорудили для меня! Ваши жрецы желают, чтобы я приняла вашего бога! Ваши короли желают, чтобы я приняла их власть! – Девушка резко одёрнула руку, её голос почти перешёл на крик. – Ты и подобные тебе сгоняют мой народ в бараки, словно скот, запирают на стальные засовы! Вы превращаете моих сестер в шлюх! А мои братья за это целуют вам ноги!
Карвер смотрел на девушку, не в силах произнести ни слова, он не мог подобрать достойного оправдания или ответа. А она всё кричала и кричала, пока наконец не затихла, по её щекам текли бессильные слёзы.
— Вы лишили нас всего. Отобрали, уничтожили, стерли в прах. – Зашептала она, опустив голову. – Вы не оставили нам даже сил сопротивляться. Ваша церковь уводит наших Хранителей, ваши короли забирают наших мужчин и женщин. Вы отняли даже нашу историю… — Махариэль мрачно усмехнулась и спокойно посмотрела на парня. – Назови мне хоть одного, кто посмел сопротивляться этой власти. Не можешь? Вот и я то же.
Карвер отступил на шаг, позволив девушке вернуться за своими клинками. В его голове всё никак не укладывалась эта гневная тирада. Свобода. Плен. Создатель. Где-то он уже это слышал. В прочем, не важно. Арвен стала для Хоука мозаикой, мельчайшие кусочки которой она постепенно вкладывала ему в руки, милостиво позволяя собирать полный образ дикой долийки. Сегодня он получил ещё один: Арвен не жалела пленных эльфов – она их ненавидела. Люто, страшно, до самой последней капли крови. Ненавидела за то, что они отказались бороться. Бороться. За свободу…
— Фенрис.
— Что?
Махариэль обернулась и посмотрела на Хоука. Карвер повторил.
— Фенрис. Тевинтерский раб. Эльф.
Парень подошел к девушке, забирая из её рук оружие, терпеливо посмотрел в глаза.
— Ты спросила меня, знаю ли я кого-нибудь, кто бы посмел бросить вызов власти магистров. Я дал ответ.
— Фен…рис..? – Арвен с изумлением посмотрела на парня. – Fen…
— Он не захотел быть рабом. Он желал свободы. – Карвер склонился над трупом ребенка, быстро вытер о одежды окровавленную сталь и вернул в руки эльфийки. – Подумай над этим. И, да, пойдём отсюда уже.
Это было нелегко – сохранить твердость голоса, спокойствие и, даже, некое равнодушие. Но иначе было нельзя. Бывают ситуации, когда необходимо быть сильным. Как…Да, как Гаррет. Карвер тяжело вздохнул, так ли поступил бы его брат? В прочем, сказанного не вернуть.
— Карвер, он…жив?
— Да. Пойдем уже, эльвен.