Прошёл месяц. Прекрасный весенний отрезок неумолимо спешащего времени, когда по особому пели птицы, буйствовало цветение и окружающий мир Тедаса примерял новые революционные одежды, чтобы с этой весны измениться навсегда.

Они жили в той же башне, правда на разных уровнях и при желании, учитывая конструкцию тевинтерского сооружения, могли вообще никогда не встречаться. Но каждый вечер Андерс караулил Хоука на внутренней винтовой лестнице, чтобы просто посмотреть издалека. Он надеялся, что когда-нибудь Каин остановится хотя бы на пару секунд, но тот проходил мимо и никогда не оглядывался.
Месяц проведённый в Минратоусе — колыбели самых могущественных школ магии, был для лотерингского отступника бесценным временем, которое заполнило большую часть пробелов в знаниях. Отец многому их с Бетани научил, но та информация, разрозненная и спонтанная, только здесь, в Империи, сложилась в стройную систему. Теперь, любое творимое заклинание, было не хлебом насущным, а тонким искусным плетением, когда сама душа наслаждается изысканностью магии. Искусство Магии — особый предмет, преподаваемый в Круге Минратоуса, дался Хоуку легко и непринуждённо, словно всю свою жизнь он искал выход для скрытых возможностей и теперь испытывал полное удовлетворение от полученных умений. "Тебе не хватает артистизма, — всегда говорил Андерс. — Твоя магия сильна, но она словно из-под топора". Только сейчас Каин в полной мере осознал смысл той фразы. Отступникам никогда не достичь истинного профессионализма магов Круга без должного обучения и поэтому, сообщества магов необходимы, но не в том ущербном плачевном состоянии до которого доводит Круги контроль Церкви, где бесправие магов сродни рабству, а беспредел храмовников вопиющ.

Каин устроился в уютном кресле и в предвкушении захватывающих подробностей перевернул первую страницу толстого фолианта энтропических заклинаний. Эту школу он знал весьма поверхностно, поэтому с жадностью накинулся на первые строки об истории возникновения данной специализации.
За дверью послышались шум и возня. Не желая реагировать на посторонний раздражитель, Каин плотнее вжался в кресло и обхватил руками толстый переплёт. Но в следующее мгновение дверь распахнулась и на пороге возник Андерс, а рядом с ним белоснежная шевелюра... Фенриса. Эльф еле держался на ногах и если бы не Вэрэл, то рухнул на пол. На нём не было доспехов, а лишь длинная серая туника, какую носили рабы трущоб. Широкие рукава покрытые коркой засохшей крови скрывали под собой что-то страшное.

Каин сорвался с кресла и кинулся навстречу. Он подхватил худенькое тело на руки и отнёс на свою кровать. Фенрис был без сознания.
— Что произошло? — Каин был в полном недоумении и с надеждой смотрел на Андерса.
— Мои друзья из Общества рассказали мне об эльфе которого содержат в Казематах Минратоуса на цепи, потому что хозяин опасался брать его в дом. И ещё, якобы этот эльф нашпигован лириумом. А поскольку, раб не управляем, хозяин решил пополнить собственные запасы лириума, — Андерс замолчал и, тяжело вздохнув, сказал. — В общем, я поздно узнал. Его уже двое суток кромсают живьём. От рук почти ничего не осталось. Кровотечение я остановил, но до полного восстановления дней пять работы. Очень глубокие повреждения. Не знаю, как он держится. Хотя, пока тащил его сюда, он успел меня пару раз послать. Тяга к жизни не угасла, — поиронизировал маг.

— Каким образом ты вытащил его из Казематов? Ты его купил?
— Я? — удивился Андерс. — Думаешь, бедному лекарю из Клоаки Киркволла по средствам купить такого дорогого раба? Это ты его купил. Посыльный придёт через час за деньгами. Ни много, ни мало пятьдесят золотых.
— Андерс, я не ослышался? Ты упоминал какое-то Общество? Здесь в Тевинтере? — спросил Каин, припомнив начало разговора.
Андерс посмотрел на друга глазами побитой собаки, жалостливо и виновато.
— Это совсем небольшая ячейка. "Общество сочувствующих магов", — еле слышно сказал он.
— И кому сочувствуют маги Тевинтера, если не секрет?
— Знаешь, как оказалось, — Андерс немного воспрянул, доказывая правоту. — Не все маги относятся к эльфам, как к скотам. Многие презирают рабство. И я решил объединить таких людей в общество.
— И чем же вы занимаетесь?
— Благотворительностью. Мы собираем средства на обучение эльфов. Ведь, в Тевинтере образование рабов считается лишним.

Хоук только покачал головой. Вэрэл в своём репертуаре. Месяц без контроля и уже бурная деятельность. Вся жизнь в борьбе.
— Знание — прямой путь к неповиновению, — Каин попытался убедить Андерса в абсурдности затеи. — Ты толкаешь рабов к бунтам.
— Я хочу сделать эльфов счастливее, — не сдался Андерс.
— Счастливее? Если у рабов не было проблем в виде войны, то теперь они будут.
— Проблемы рабов лежат сейчас у тебя на кровати. Их с детства приучают быть вещью, и они не противятся, потому что не знают, как по-другому. Фенрис знал. Для него лучше умереть, чем быть в ярме.

Внезапно Андерс прекратил миниатюрный митинг. Он вспомнил кто перед ним и жгучее чувство вины напомнило о себе с удвоенной силой.
— Ну... я... п-пожалуй... — он тут же сник, замялся и стал заикаться. — П-пойду...
Хоук молчал.
Андерс как-то неловко всплеснул руками, переступил с ноги на ногу, поправил ворот мантии и сказал, по-прежнему взволнованно и робко:
— Конечно... надо быть полным идиотом... чтобы добровольно притащить тебе в постель Лито. Но на своей шее, видимо... я уже узел затянул. В общем, я приду вечером, полечу его.
Андерс развернулся и пошагал к выходу. По пути он споткнулся на ровном месте, а входные двери никак не хотели открываться в противоположную сторону.
Невольная улыбка скользнула по лицу Хоука и губы сами позвали:
— Андерс.

Маг замер. Он перестал теребить дверную ручку и обернулся. Глаза полные отчаяния.
— Не уходи, — сказал Хоук.
Секунда и Каин в объятьях, порывистых, страстных, с затяжным пьянящим поцелуем. Он давно привык к спонтанным взрывным эмоциям бунтовщика, но в этот раз Андерс чуть не порвал его в клочья.
— Тихо, тихо, — шептал Хоук, удерживая друга, упорно толкающего его к кровати, где лежал эльф. — Мы не одни.
— Ты не сможешь вечно прощать меня.
— А ты не сможешь вечно мне врать, — парировал Хоук.
— Я клянусь всеми богами на свете, что больше никогда тебя не обману, — искренне и горячо проговорил Андерс.
— Поживём, увидим, — сказал Хоук и коснулся ладонью небритой щеки друга.
— Я спущусь в город, — сообщил Андерс. — Пробегусь по алхимическим лавкам. Нужны ингредиенты для мази и отвара, и перевязочный материал. До вечера его трогать не будем, пусть отдохнёт. Если придёт в себя наложи "Усыпление", да и вот, ещё, — он полез в карман и достал флакон с мутным содержимым. — Это обезболивающее. Не больше трёх капель, очень токсичное.
Перед выходом он остановился и обернулся:
— Я тебя люблю, — и ушёл, не дождавшись ответа.

До вечера Каин не отходил от Фенриса. Несколько раз усыплял, давал обезболивающее, но эльфу становилось только хуже. Он метался, стонал, что-то говорил на эльфийском. Его лицо, покрытое холодной испариной, горело от жара, а на больших чёрных ресницах дрожали прозрачные капельки.
— Ну, где ты ходишь? — Хоук с нетерпением подскочил на кровати, когда двери распахнулись и на пороге появился Андерс с большим саквояжем для медикаментов. — Ему хуже, — обеспокоенно проговорил Каин. — У него жар и он бредит. Из меня никудышный лекарь.
— Зато "силовик" редкостный, — сказал Андерс, вспомнив о неординарных способностях лотерингского отступника в "Силовой магии".
— Ему сейчас не "силовик" нужен, а лекарь.
— Лекарь уже здесь, — раскрыв саквояж, Андерс закатал рукава мантии, наскоро обработал ладони антисептиком и поспешил к пациенту. Он внимательно осмотрел эльфа, послушал сердцебиение, сделал несколько пассов руками и выдал заключение:
— Дело дрянь.
— Что с ним?
Каин давно интуитивно догадался о грядущих неприятностях и Андерс только подтвердил его смутные опасения.

— Видишь лириумные метки, — Андерс указал на лириумный узор на коже эльфа. — Они отекли и покраснели. И такая картинка по всему телу. А значит, мы имеем дело с инфекцией и, не приведи Андрасте, с сепсисом.
Он ещё несколько раз провёл над грудной клеткой эльфа руками и быстро решился:
— Перенесём его на стол.
Одним движением Каин смахнул со стола все книги и письменные принадлежности, а Андерс положил эльфа на гладкую поверхность. Умело орудуя ножницами, он освободил пациента от рваных лохмотьев туники, и Каин замер. От увиденного его замутило. Кисти и предплечья эльфа были изуродованы лезвием и щипцами так, что из разорванной плоти виднелись обрывки сухожилий и обломки костей.

— Жутковатое зрелище, да? — поинтересовался Андерс, раскладывая перевязочный материал на рядом стоящей тумбочке.
— Как он выдержал?
— Вопрос в другом: почему он до сих пор жив? — Андерс наскоро обматывал истерзанную плоть чистыми полотенцами. — Эльфы хрупкие создания. Болевой порог у них низкий. К физическим повреждениям они чувствительны. А наш, господин Мабари, чудовищно живуч. Чего стоила экзекуция Данариуса. И нынешние пытки его не сломили, он до сих пор борется.
Закончив с перевязкой, Андерс полез в саквояж и вытащил большую бутыль с зеленоватым раствором антивской полыни — мощного антисептика.

— Держи, — он передал раствор Хоуку. — Пока я буду работать, следи за повязками. Они должны быть влажными. Если высохнут, придётся ампутировать руки.
Каин согласно кивнул, хотя всё его нутро противилось любым медицинским процедурам.
Подобной силы целительной энергии Хоук не ощущал ещё ни разу. Он знал многих целителей-магов, но до способностей Андерса Вэрэла им всем было далеко. Под его ладонями клубились два голубых сгустка самой плотной магической материи, которую можно было только представить, и которой он манипулировал, как в терапевтических, так и в хирургических целях. Каин даже не всегда понимал, что происходит. Психокинетическая напряжённость Вэрэла глушила любые посторонние мысли. Его сосредоточенность и профессионализм поражали. Каин только успевал смачивать повязки, с такой быстротой энергетический поток испарял воду.

По истечении двух часов Андерс опустил ладони на голову эльфа и еле слышно сказал:
— Всё.
Его шатнуло от стола и он упал.
— Андерс, — Хоук подскочил к нему.
— Нормально, — успокоил он Каина. — Ощущения, как после "Святой кары".
Хоук помог ему подняться и усадил в кресло. Магический лечебный сеанс вытянул из лекаря всю ману, как хороший церковный храмовник.
— Как ты? — ладонью Каин стёр пот со лба Андерса.
— Надо отдохнуть.
— А Лито?
— С инфекцией я справился. Раны очистил. Теперь, на всё воля Создателя. Если дотянет до утра, значит выживет. Я немного подремлю, а ты последи за ним. Через час разбуди. Надо оскольчатые переломы сложить, а то потом, будет поздно, — проговорил Андерс, уже засыпая.
Первый луч солнца в комнате на верхнем ярусе башни возвестил начало нового дня. Страшная ночь канула в прошлое, а с ней и сомнения в выздоровлении. Жар спал, бред прекратился, интоксикация шла на убыль, а измотанный выжатый до предела Андерс продолжал магический остеосинтез крохотных обломков костей. Мана была на исходе и руки не слушались.
— Андерс, заканчивай. Ещё час, и ты сам свалишься под стол, — предупредил Хоук.
— Ещё немного.

На "ещё немного" ушло полтора часа и Каину пришлось тащить Андерса до кровати.
— Укрой его, нельзя допускать переохлаждения после такой энергетической нагрузки, — распорядился Андерс и тут же впал в глубокий сон.
Каин накинул на обнажённое тело эльфа тёплое одеяло и обессиленно опустился в кресло. Усталость и сладкая истома тянули в сон, но он нашёл в себе силы держаться ещё какое-то время.
Он слушал ровное, спокойное дыхание Фенриса и благодарил богов, всех вместе взятых, что сегодня они были на стороне мятежного раба и лучшего друга во всём Тедасе.
Андерс проспал до полудня. Он очнулся, словно после тяжёлого похмелья и увидел Хоука, дежурившего возле эльфа.

— Ты так и не спал? — удивился Андерс.
Каин мотнул головой.
— Иди в мою комнату, я подежурю. Думаю, в таком состоянии он меня не сразу убьёт.
— Андерс, знаешь, ты гений в медицине, — восхитился Хоук.
— Повтори ещё раз, я не расслышал.
— Твои способности уникальны.
— Я горд собой, — Андерс парадно приосанился и вскинул голову. — А что мне за это будет?
Его лукавый взгляд скользнул по атлетической фигуре Хоука.
Каин усмехнулся:
— Я подумаю о награде, — и ушёл в соседнюю комнату на уровень ниже.

Он не поднимался до самого заката и, если бы не призывное "Кай", не встал бы до утра.
Андерс легонько тряс его за плечо.
— Я не хотел тебя будить, но наш господин Мабари пришёл в себя и общаться желает только с тобой. А меня он близко не подпускает. "Усыплять" его сейчас, рискованно, слишком много магии для ослабленного организма, а перевязать необходимо. Да, боюсь укусит. Идём, обнимешь его, за ушком почешешь, ты же ферелденец, умеешь с мабари общаться.
— Ты тоже ферелденец, — заметил Каин, выбираясь из тёплой кровати.
— Ну-у, я никогда не любил собак, ты знаешь.
Каин поднялся, быстро накинул мантию и отправился за Андерсом на верхний уровень башни.

— Хоук, — пересохшими потрескавшимися губами произнёс Фенрис, увидев за спиной Андерса Каина. Он попробовал приподняться на искалеченных руках, но тут же упал обратно на столешницу.
Каин подбежал к нему и склонился к изголовью. Его ладонь коснулась непослушных белоснежных прядей на лбу и ласково погладила висок.
— Я здесь, — сказал Каин. — Теперь, всё будет хорошо.
— Убери этого ублюдка, — из последних сил злобно прорычал Фенрис, косясь на Андерса.
Каин глянул на Вэрэла. Тот лишь с досадой развёл руками.
— Лито, этот... "ублюдок", сегодня ночью тебе жизнь спас.
Фенрис замолчал.

— А сейчас, он должен тебя перевязать.
— Я не нуждаюсь в его услугах, — сразу рявкнул эльф.
— Слушай ты, баран ушастый! — не выдержал Андерс. — Я, конечно, обладаю ангельским терпением, но скоро и ему придёт конец. Если запустить твои раны, то через месяц, контрактуры, так стянут мышцы, что ты и пальцами пошевелить не сможешь.
— Лито, — Каин посмотрел в большие зелёные глаза и как можно убедительней сказал. — Поверь, Андерс хочет тебе только добра. Сделай так, как он просит. Ради меня.
Эльф отвёл взгляд в сторону и на гладкую кожу его бледных щёк упали прозрачные слезинки. Он был слаб и беспомощен, в полной власти двух чародеев и магии, которую он ненавидел до глубины души, и которой всегда боялся.

— Ну, что с тобой? — Каин по-отечески прижал голову эльфа к своей груди.
— Это замкнутый круг, Хоук. Куда бы я не пошёл, где бы я ни был, магия повсюду преследует меня. Я пытаюсь избавиться от её влияния, но всё тщетно. Она постоянно рядом, постоянно отравляет мою жизнь. И даже ты... ты, тоже маг.
— Надеюсь, я не отравляю тебе жизнь, — лишь уголками губ улыбнулся Каин.
Фенрис отстранился от него. Их взгляды встретились. Большие влажные глаза эльфа завораживали. Изумрудная зелень растворилась в светло-серых платиновых глубинах и не отпускала. На несколько секунд Каин залюбовался утончённой эльфийской красотой. Прямыми чертами лица, тонким абрисом губ и белыми непокорными прядями.

— Излил душу и довольно, — нарушил их общение Андерс и с недовольством сказал Хоуку. — Отойди, Каин, ты мне мешаешь.
Каин послушно подчинился.
Через полчаса перевязка была закончена. Андерс дёрнул край одеяла, которым был укрыт Фенрис и хотел перенести эльфа на кровать, но злобный окрик остановил его:
— Не тронь!
Андерс опешил.
— Мне нужен стол, я не могу ютиться на тумбочке, — сказал он, глядя на Каина.
— Где моя одежда? — угрюмо спросил эльф.
— Ты имеешь ввиду, ту мешковину, которая на тебе была? — Андерс кивнул на мусор в углу ещё не убранный прислугой. — А по металлическому ошейнику с цепью не скучаешь?
— Погоди, Андерс, — остановил его Каин. Он достал из ящика комода атласный халат и подошёл к Лито, намереваясь помочь одеться.
— Пусть он отвернётся, — буркнул эльф.
— О, Святое исподнее Анрасте! — воскликнул Андерс сквозь смех. И это после всех манипуляций, которые он проводил с обнажённым телом пациента.
Хоук бросил на него многозначительный взгляд, на что маг раздражённо ответил:
— Идиотизм! — но всё же отвернулся.

Каин помог Фенрису облачиться в длинный тевинтерский халат и добраться до кровати. Эльф улёгся и протяжно застонал. Страшные раны напомнили о себе. Каин заботливо укрыл его одеялом и погладил взъерошенный волос.
— Вот, давай, выпей, — Андерс поднёс к губам Фенриса мензурку с обезболивающим.
— Что это? — недоверчивый взгляд прошил мага насквозь.
— Цианистый калий, ёп...! — Андерс сдержался от солидной нецензурщины. — Я сутки, как обезьяна вокруг тебя прыгал, а теперь решил отравить! Противоречия не находишь?
Нехотя эльф потянулся к лекарству и покорно выпил.
Хоук присел на край кровати рядом с Фенрисом:
— Лито, хоть пару слов о том, что случилось?
— Ты на него не наседай сильно, — сказал Андерс Хоуку. — В таком состоянии он уже достаточно наговорился.
— Нас застал шторм, — тихо произнёс Фенрис. — Где-то у берегов Сегерона. Команда не справилась с управлением и мы сели на мель. Через несколько минут нас обстреляли пираты тал-васготы и взяли судно на абордаж.
По мере продолжения рассказа дыхание эльфа учащалось, а тело тянули судороги. Но некоторое время Андерс позволил ему говорить.
— Нас взяли в плен и отвезли на невольничий рынок.
— Тебя взяли в плен? — удивился Андерс.
— Их было десять, — одышка у эльфа усиливалась. — Пятерых я убил.
— А Изабелла? — спросил Хоук.
— Не знаю, меня продали раньше.
— Понятно, такой ценный товар. Тебя поди на аукционе ещё выставляли, — съязвил Андерс, направляясь к выходу. — Каин, оставь его в покое.
— Отдыхай, — Каин поправил подушку и пошагал вслед за Андерсом.
— Хоук, — послышался слабый окрик.
Каин остановился.
— Останься.
Андерс тоже остановился, всё более удивляясь наглости чуть живого эльфа.
— Иди, — сказал Каин Андерсу. — Я останусь с ним ненадолго.
Посмотрев на Хоука, Вэрэл окончательно обалдел.
— Выйдем на пару минут в коридор, — предложил он.

Они прикрыли за собой дверь и Андерс начал:
— Я чего-то не понимаю. Ты хочешь с ним остаться?
— Андерс, ему сейчас плохо.
— Да, ты что? А я и не заметил. Мне вот, тоже плохо.
— Не устраивай сцен. Ворчишь, как старая супружница. Ты же знаешь, кроме тебя мне никто не нужен. А Лито, надо поддержать. Тевинтер для него, словно ад.
— А меня поддержать не хочешь? Мы месяц не общались. Я с ума без тебя сходил. А ты остаёшься с этим бойцовым псом...
— Через час я буду у тебя. Идёт? — прервал Хоук поток обвинений.
— Ровно через час, — согласился Андерс. — Иначе... иначе, я не знаю, что я с ним сделаю. И не садись к нему на кровать.
Андерс пошёл вниз, а Каин отправился к Фенрису.

Он пододвинул стул из венадаля к кровати и сел напротив эльфа.
— Каин, — еле слышно прохрипел Фенрис. Тяжёлая одышка отступила, но слабость навалилась с необычайной силой.
— Молчи, тебе нельзя говорить, — остановил его Хоук. — Говорить буду я.
Каин немного подумал, вспоминая прошлое и сказал:

— Помнишь, в день нашей первой встречи, после боя в особняке Данариуса, ты меня спросил: "Какой ты маг, чего ты хочешь?" А я ответил, что просто пытаюсь выжить. С тех пор много воды утекло. Мы изменились. Изменилось и окружающее нас. Но сейчас, я не выживаю, я живу. У меня есть цель и я от неё не отступлю. Борьба только началась и я не останусь в стороне. Будь то маги Тедаса, изгои эльфинажей, рабы Тевинтера, тал-васготы кунари, я буду всегда защищать угнетённых. На сколько мне хватит сил и жизни. Андерс прав в одном — нельзя быть сторонним наблюдателем, когда рядом страдает другой. Все мы творения Создателя и все мы достойны счастья, свободы, любви. Королевства людей погрязли в междоусобицах и лжи, долийцы жаждут мести, тевинтерцы — крови, общество эльфинажей спивается, маги и храмовники заключают сделки с демонами, прикрываясь законами Кун, кунари убивают тысячами. Мы на краю гибели. Мы забыли для чего существуем. Забыли о любви к ближнему, о радости за другого. Ты говоришь о магах и магии, как о самом кошмарном сне своей жизни. Но магия не всегда жестока и порочна. Магия умеет созидать, лечить и защищать. И ты уже столкнулся с обеими сторонами её проявления. Ты можешь сравнить. Магия это не всегда одержимые, малефикары и некроманты, есть лекари и экзорцисты, силовики и стихийщики, те кто помогает обречённым и защищает слабых, те кто любит ближнего и никогда не причинит вред живому существу. Не важно маг ты или не маг, прежде всего ты должен быть человеком. Можно и мечом сеять смерть и разрушение, не применяя магии. И в чём же тогда разница? Я согласен. Тевинтер — зло. Древнее непреодолимое зло. Всё здесь, даже камни пропитаны им. И это зло сотворили маги, они же осквернили Златой Град, они же начали первый Мор. Но и они же встали на защиту Тедаса, став Серыми Стражами. Герой Ферелдена, положивший конец пятому Мору — маг. Он сразился с Архидемоном ради миллионов жизней, ради своей страны. У монеты две стороны, Лито, и я очень хочу, чтобы ты их наконец-то, различал. Да, я маг, и другим я уже не буду. Но где бы я ни был, в Ферелдене или Сегероне, Тевинтере или Андерфелсе, ты для меня всегда будешь другом. И пусть, одни считают тебя эльфийским вырожденцем, а другие — беглым рабом, клянусь, я порву глотку любому, кто причинит тебе боль. А та сволочь, которая сделала с тобой это, ещё пожалеет о своём рождении на свет.

Хоук ещё долго говорил, вспоминал прошлые похождения, и грустные и весёлые, и наконец, заметил, что Фенрис спокойно уснул.
Каин осторожно прикрыл дверь и спустился по винтовой лестнице на ярус ниже. Андерс стоял около окна в лунном свете, вглядываясь в безоблачную даль. Угольные перья его мантии отливали серебром, а профиль лица на лунном диске напоминал образ мистического персонажа.
Каин подошёл сзади, крепко обнял друга за плечи и чуть коснулся губами шеи за воротом мантии.
— Час три минуты, — сказал Андерс, никак не отреагировав на ласки.
— Что? — не сразу сообразил Хоук.
— Ты опоздал ровно на три минуты.
Не выпуская Андерса из объятий, Каин уткнулся в мягкие перья и сказал:
— Я рассчитаюсь за три минуты.
— Чем?
— Чем хочешь.
— Хорошо, — Андерс повернулся к Каину лицом и голосом наставника проговорил. — Придётся вам, юноша, за каждую минуту часом расплачиваться.
— Что ж, — Хоук снова притянул его к себе. — Я согласен.

Жаркое тевинтерское лето подходило к концу. Дневное время ещё радовало последними тёплыми лучами, а по ночам на имперские владения опускались холодные промозглые сумерки, которые оставляли по утрам следы изморози на поникшей высохшей траве. Пожухлая тёмная зелень деревьев уже не шелестела так бодро и весело, как летом, а кое-где в кронах появлялись жёлтые листья, словно одинокие антиванские шпионы непобедимые в своём стремлении к конечной цели. Меньше месяца отделяло природу Империи от прекрасной тевинтерской осени, когда каждый город, каждое поселение погружались в золотое волнующееся море листвы. Ярко-жёлтая, слепящая на солнце глаза, она напоминала вскипающий раствор благородного металла в реторте алхимика. Но даже в этом естественном проявлении законов природы сторонний наблюдатель мог заметить кичливость тевинтерской роскоши, которая настойчиво напоминала о себе в любом уголке Империи. Немного позже, золотое море покроют редкие тёмно-красные прожилки — ривейнский тополь начнёт готовиться к зиме. И постепенно спесь золота осыплется к ногам этих кроваво-бурых великанов, выставляющих напоказ истинную суть тевинтерского королевства, где кровь и боль в заложниках у силы и богатства.

Три летних месяца пролетели будто их и не было. Каин продолжал изучать магические школы минратоунского Круга, Андерс добился официального разрешения на признание дееспособным "Общества сочувствующих магов", а Фенрис постепенно восстанавливался после тяжёлых травм. Они жили в той же башне на правах почётных гостей города, купивших недавно самого дорогого раба. "Лириумного призрака" — универсального бойца, каких в Империи были единицы. Их создавали редко и только из подходящего "материала". Ведь, нельзя расточительно тратить драгоценный лириум. Раб должен пройти соответствующий ритуал и выдержать огромную магическую нагрузку в течении нескольких часов. Лишь, после десятков мучительных заклинаний, с учётом жизнеспособности и психической устойчивости, эльф или человек, запускались в лириумную трансформацию, основанную на самых тяжёлых заклинаниях крови. Острое лезвие скарификатора, раскалённый лириум и сутки ритуальных пыток — вот и всё, что нужно для создания тевинтерского телохранителя или "лириумного призрака". Только самые знатные магистры позволяли себе иметь подобные экземпляры. Содержание такого раритета считалось знаком достатка, престижа и известности. Никто и не подозревал, что Лито Аллариэль никогда не был и не будет для своих новых хозяев ни рабом, ни слугой, ни телохранителем.

— Ты заметил, как мессер Хоук и мессер Андерс заботятся о своём рабе? — спросила молодая рабыня-эльфийка своего соплеменника, подстригающего розовые кусты в горшках на одном из наружных пандусов Башни.
— Мы прислуживаем ему, как лорду, — эльф был раздражён, услышав об этом баловне судьбы.
— Мессер Андерс столько лекарств на него извёл. Наверное, он очень ценен.
— Конечно, лириумом набит, как фаршированный гусь, — садовника злил восторг девушки. — И вообще, у телохранителей магистров особые обязанности и привилегии.
— Особые? — не поняла эльфийка.
— Знаю я, сколько на таких парней за ночь ароматических масел выливают. Телохранитель для магистра всегда доступен, всегда под рукой и блестит. Ха!
— О, — девушка залилась краской. — Я не подумала.
— Не пыльная у них работа. Сопровождай хозяина, да, ублажай по требованию. Ни тебе грязи, ни побоев, ни работы в шахтах. Ешь, спи и подставляй... — продолжил просвещать девушку эльф, но не закончил.

— Заткнись! — прозвучало громко и гневно, и рядом с ними, словно ниоткуда, возник объект недавнего обсуждения.
Фенрис схватил эльфа за рубаху и прижал к мраморному пандусу. Горшки с розовыми кустами разлетелись в стороны и несколько из них закувыркались по лестнице ведущей по пандусу вниз.
— Откуда тебе знать! — ненависть, злоба и обида пылали в глазах нового постояльца Башни. — Как это — служить мастеру!
Фенрис напирал на эльфа всё больше. Ещё немного и податливое тело, перегнувшись через край перил, полетит вниз на камень мостовой.
— Господин! Господин! — кричала эльфийка. — Простите нас. Смилуйтесь, умоляю! Мы наговорили лишнего. Мессер, простите! Не убивайте его!
Она упала к ногам Фенриса и стала неистово целовать его ступни.
— Прочь! — Фенрис оттолкнул ногой эльфийку и отшвырнул к противоположной стене садовника.

Как он оказался на самом верхнем балконе Башни, он даже не заметил. Внизу плыли облака, закрывая собой город и жестокий тевинтерский мир, в котором ему навсегда было уготовано место изгоя и раба. Он смотрел вниз и не видел ни одной преграды. Что может удержать его в этой жизни, где только боль и слёзы? Борьба с самим собой, которая не кончится никогда. Семь поколений Аллариэлей в рабстве у магистров. Покорность и унижение в крови. Хозяин вместо Создателя. Он вершит судьбу, он же решает жить его собственности или нет. Можно противиться, можно приспосабливаться и даже бросать вызов, но раб внутри, в глубоком подсознании, останется до конца жизни. Страх и обида в спутниках, навсегда.
Один шаг отделял его от края, где мягкая постель из облаков примет в объятья. Ещё немного, последний вдох в этом мире...
— Лито!

Фенрис вздрогнул и отшатнулся от пятисот метровой пропасти. Его плечи обхватили сильные руки и взволнованный голос произнёс:
— Ты что задумал?
— Я так больше не могу, Каин, — еле слышно проговорил Фенрис. — Вся моя жизнь — это тюрьма. Я никогда не буду свободен. Я от рождения раб. И Андерс прав, самоубийство — выход.
— Нет, не прав! — уверенно и жёстко отверг его мысли Хоук. — Самоубийство — грех перед Создателем. Это твои слова. И прав, ты. Я не знаю, что с нами будет, чем всё закончится, но Создатель никогда не посылает нам испытаний сверх того, что можно вынести.

— Не много ли испытаний для одного эльфа? Ты ничего не знаешь о моей жизни в Тевинтере. Порой, я сам сожалею о вернувшихся воспоминаниях. "Лириумные призраки" и впрямь, для хозяина самая дорогая игрушка. И мои обязанности заключались не только в охране... — фраза оборвалась на середине.
Жуткие, отвратительные воспоминания хлестнули, словно плетью. Фенрис отвёл взгляд в сторону, пряча глаза, как-будто в зелёных омутах могли отразиться все непристойности магистров, творимые с рабами.
— Мне никогда не справиться с этим, — голос эльфа дрожал. — Прошлое упорно напоминает мне, кто я есть на самом деле. Во всём Тедасе для людей — я раб, для эльфов — магистрова подстилка.
— Лито, — Каин встряхнул эльфа, возвращая в реальность из плена прошлого. — Я никогда не считал тебя рабом. Для раба у тебя не тот темперамент. Ты прирождённый борец, ты можешь бросить вызов любому, от простолюдина до Архонта. Ты борешься за свою свободу, а значит, ты не раб.
— Окружающий мир другого мнения.

— Сломать закостенелые стереотипы людей сложно, тем более здесь, в Тевинтере. Впереди тяжёлая борьба и Минратоус, всего лишь остановка на пути. Я надеялся на твою помощь.
— Ты хочешь чтобы я защищал магов?
— Понимаю, звучит абсурдно. Я приму любое твоё решение и помогу во всём.
— Я хотел уехать в Пар Воллен.
— Ты думал о принятии Кун?
— Учение кунари уравнивает всех. Может, там я обрету покой.
— Что ж, — Каин с сожалением посмотрел на эльфа. — Я буду рад, зная, что ты счастлив.
— Счастлив, — задумчиво повторил Фенрис и с горечью посмотрел на друга. — Счастлив я был бы... с тобой Хоук.

Они долго смотрели друг на друга и по крупицам восстанавливали в памяти тот давний эпизод в имении Хоуков. После убийства Адрианы, жестокого и циничного, не принесшего ни капли удовлетворения от свершившейся мести, он пришёл тогда сам, добровольно, тевинтерский раб к ненавистному магу, потенциальному рабовладельцу Империи, такому же могущественному, как бывший хозяин. Что толкнуло его отправиться к магу, извечному, злейшему врагу? Рабская покорность, желание оправдаться или необходимость в дружеском участии. Он хотел быть рядом, склонить голову к плечу сильного и забыть обо всём. Даже в самых смелых мечтах Фенрис боялся представить благосклонность мага к его рабскому естеству. Но Каин не прогнал, а его тихий голос ударил, словно разряд электричества:
"Не уходи, Фенрис".

Голова шла кругом. Неужели такое возможно? Маг и раб вместе, всю ночь. От Каина ни одного приказа, ни одного принуждающего действия. Только внимание и нежность. Ласки и участие. Не может быть. Он твердил себе это до утра, не отрывая голову от тёплого плеча. Но красивые иллюзии рассыпались в прах с первым лучом. Будущее рядом с магом — странная возможность, предоставленная судьбой. Снова во власти магистра, снова в качестве игрушки. Не вовремя возникшие воспоминания о жизни у Данариуса разъедали душу. Не стоит обманываться, Хоук — маг, а значит, как все. Магия меняет человека, неограниченная вседозволенность развращает. Что может быть хуже, чем вновь надеть ярмо раба. Но если бы он знал, каким тяжёлым будет расставание. Страх гнал вперёд, а любящее сердце, истекало кровью, ища предлог, чтобы остаться.
"Ты нужен мне," — звучит в голове, как тяжёлые удары метронома.
И полный горечи ответ:
"Я ведь, просто хотел побыть счастливым... хотя бы недолго. Прости".
Отказаться от любви и истинных чувств, руководствуясь лишь рабской психологией, взять крохотную часть и уйти, несмотря на просьбу остаться и потерять навсегда того, кто был дороже жизни. А сейчас, Каин просит о помощи и жестокие обстоятельства вынуждают вновь покинуть его.

— Я пошёл бы с тобой до конца, — проговорил Фенрис, низко склонив голову. — Но для борьбы тебе нужен боец. А я... — он осёкся, потом продолжил. — Теперь, даже поднять "двуруч" не могу.
— Что значит, "не могу"? — Каин не представлял подобный нонсенс в отношении "лириумного призрака", зачарованного мутанта с избытком параметра силы.
— Вообще-то, я эльф, — тихо с горькой досадой сказал Фенрис. — И поднять предмет весящий больше половины моего тела, практически не возможно. Мои руки...
Каин глянул на тонкие пальцы и почти детские ладони эльфа:
— Лириум, — догадался маг.
— Удалив его, палач прервал чары ритуала. Я потерял прежние способности. Боец из меня теперь никакой. Я хотел бы тебе помочь, но не в качестве довеска к обозу, — Фенрис отошёл от Хоука. — Прости.

В его печальных глазах плыли недосягаемые облака и дрожали изумрудные слёзы. "Лириумный призрак" — это всё, кем он был, тевинтерская техника боя с двуручным мечом — всё, что он умел. И перспектива служки при лорде, угнетала его не меньше рабских оков.
Ответил Каин не сразу. Он размышлял, прикидывал и сопоставлял шансы решения проблемы, ни перед одной из которых он никогда не отступал.
— Всё решаемо, друг мой, — твёрдо сказал он.
— О чём ты? — Фенрис и мысли не допускал о благополучном исходе.
— Я не уверен, что ты спокойно примешь моё предложение, — Каин замялся, подыскивая подходящие слова. — Но для мага, твой жизненный апокалипсис сущий пустяк.

Фенрис напряжённо ждал, а Хоук продолжал:
— Все эльфы от природы способны к магии, а того лириума, который в тебе, хватит на несколько суток поддержки любого заклинания. Я... — Хоук сделал паузу, представляя, чем же закончится его предложение, но всё-таки сказал, — ... научу тебя паре заклинаний по изменению характеристики силы и мы закажем зачарованные доспехи. Также есть способ восстановить прерванное заклятие. Вдвоём с Андерсом мы справимся легко. Ты сможешь управлять силой по собственному желанию. Любой "двуруч" для тебя станет невесомым.
Фенрис не шевелился. Он лишь безысходно смотрел на Хоука и не совсем верил в правдоподобность слов мага.

Каин смутился. Только сейчас, он осмыслил суть предложенного эльфу. Рабу магистра, который с садистским наслаждением убивает всё, чего касается магия.
— Понимаю... выглядит, как издевательство, но другого выхода нет.
— Кажется, это последняя капля, — еле слышно сказал Фенрис. — Именно, сейчас, я должен сдаться и признать магию составляющей моей жизни.
Каин виновато смотрел на Фенриса.
— У тебя есть право выбора и оно за тобой. К тому же, если ты примешь моё предложение, оно ни к чему тебя не будет обязывать. В любом случае, обучу я тебя или нет, ты волен уйти. Это не твоя война, Лито.
Эльф гордо вскинул голову, неловкой ладонью стёр мокрые дорожки со щёк и сказал, покоряясь судьбе и всемогущей магии:
— Научи меня. Я пойду за тобой.