Громкий хлопок, проникший во все уголки катера, возвестил, что однообразный и нудный десятисуточный полёт в тягучем сверхскоростном киселе гиперпространственного портала, окончен. Исчезли размытые пятна дальних звёзд, бесконечные извивающиеся змейки ближних. Катер Лекса выпал в обычное галактическое пространство с мириадами светящихся кристаллов на чёрном фоне. А совсем неподалёку висела огромная сине-зелёная планета, дневную сторону которой освещал горячий шар жёлтого солнца.

— Это жилая колония? — несмело поинтересовался Ральф с пассажирского кресла. Его скромные познания в навигации не позволяли сразу разобраться в нынешних координатах, знакомых любому пилоту новичку. Только сине-зелёный цвет да белёсые облака в атмосфере подсказывали профессору агрономии о наличии жизни на поверхности планеты.
— Это Альбараман — субъект Федерации людей.
— Значит, там живут люди, — Ральф вытянул шею, чтобы получше рассмотреть планету. Он пристально разглядывал поверхность, словно хотел прямо из космоса увидеть соплеменников. — Значит, это наша планета, — Ральф радовался, как ребёнок.
— Ваша, ваша, — сказал Лекс.

— Мы сядем на неё? — с некоторым беспокойством Ральф глянул на безразличное лицо Лекса.
— Естественно, — ответил Леке. — Нам нужна полная дозаправка, потому что в Декстре на пустяки времени не будет.
— Лекс, там, на планете, я хотел бы добавить к вашему авансу ещё некоторую сумму, -торопливо, проговорил Ральф.
— Что ж, я не буду против, — почти серьёзно принял предложение Лекс. — У меня есть вопрос, профессор. С кем будет девочка, пока вам вживляют протез?
— С кем, — повторил Ральф и еле слышно ответил. — Видимо, э-э... с вами.
— Надеюсь, это шутка? — через плечо Лекс посмотрел в глаза Ральфу.
— Да, нет... — промямлил тот.

— И вы не боитесь? — спросил Лекс, надеясь на то, что человеческий инстинкт самосохранения возьмёт верх над абсурдными мыслями.
— Теперь уже нет, — заикнулся Ральф, твёрдо уверовав в рассказы Барни о физиологии фьорелов.
— Я не пойму, вы нанимали пилота или няньку? — раздражённо спросил Лекс, предчувствуя полный крах спокойной жизни и полноценного отдыха.
— Лекс, но ведь, вы тоже некоторым образом виноваты в происшедшем, — не выдержала рафинированная интеллигентность Ральфа. — Я не могу взять с собой ребёнка в больницу, а держать её одну на катере жестоко.

— Значит, она должна везде таскаться за мной? — Лекс начинал злиться.
— Я буду молчать, — еле слышно пропищала Тари.
— Это фантастика.
— Я обещаю, я клянусь, — протараторила девчонка.
Лекс не ответил. Прощай отдых, прощай развлечения, а также все удовольствия вместе взятые.

Катер, заправленный сверх требуемой нормы, остался на стоянке. Ральф на такси отправился в ближайшую трансплантологическую клинику, а Тари и Лекс — в гостиницу для приезжих.
Радости Тари не было предела, когда она узнала, что огромная двухместная кровать в гостиничном номере в полном её распоряжении. Лексу сон не требовался, равно как и кровати для этого предназначенные. Он довольствовался глубоким, мягким креслом, в котором вольготно развалился перед плоским экраном настенного телевизора. Вооружившись пультом, он смотрел все каналы подряд и лишь изредка вставал, чтобы размять затёкшие мышцы и заказать еду для спутницы.

Первые двое суток Тари вела себя вполне сносно и даже не задала ни одного вопроса. Но утром третьего дня вулкан внутри неё проснулся. Она устроила в номере бег с препятствиями, потом играла в войну, потом в спасателей. Приставала к соседям по балкону, вконец измучила заказами горничную и официанта и к вечеру добралась до Лекса. А сколько в Декстре планет? Кто на них живёт? Хватит ли им топлива? Не провалятся ли они в чёрную дыру? И за какое время, в конце концов, у Лекса выросли такие зубы?

Вначале Лекс слабо отбивался, односложно отвечая на шквал вопросов. Примерно после двухсотого ответа его залихорадило. Он схватил девчонку, впихнул в кресло и зажал рот рукой.
Ещё слово и я выброшу тебя с балкона.
М-м-м! — громко замычала Тари, стараясь что-то произнести. Она задёргала ногами и замахала руками, указывая на экран.
Лекс хотел дать ей подзатыльник, но его рука остановилась в нескольких сантиметрах от рыжей головы, а глаза пристально вгляделись в мелькающие кадры. Тари убрала его ладонь от своего рта и заорала:

— Смотри, это же Барни!
— Сегодня состоялся суд... — сказала ведущая новостной передачи. — ... над опасным маньяком. Он обвиняется в убийстве разумных гуманоидов. Главный свидетель и потерпевшая мадам Фрис, представитель партии «зелёных». Она хотела возродить некогда исчезнувшую цивилизацию, но жестокий убийца разрушил её планы. Он изощрённо убил всех гуманоидов.
— Бред! — возмутился Лекс. — Каких гуманоидов? Эти серые твари тупее хомяков.
— Суд приговорил маньяка и рецидивиста, — продолжал голос с экрана, — к пожизненным каторжным работам на ртутных рудниках.
— Они всё врут! — как и Лекс, Тари горячо выразила своё мнение.
На несколько секунд экран перекрыл зелёный ирокез и разбитое в кровоподтёках лицо Барни.
— Ему нужно помочь, — Тари уставилась на Лекса.
Её слова, произнесённые в приказном тоне, заставили его действовать.

— Хватит, — сорвалась мольба с разбитых губ.
Но удары продолжали сыпаться с трёх сторон. Жёсткий пластик дубинок оставлял на обнажённом теле кровоточащие раны. Избиение осуждённого перед ссылкой было традицией. Барни трое здоровых полицейских молотили уже полчаса. Они разорвали на нём комбинезон и лупили по голому телу с изощрённым наслаждением. Сначала он кричал, но вскоре силы остались только на слабые стоны. Ему казалось, что избиение не закончится никогда и будет продолжаться вечно, подобно божьей каре за все его грехи. Но внезапно погасший свет и растерянные голоса полицейских вернули ему слабую надежду на будущее воскрешение.

Он висел вниз головой посреди камеры временного содержания на крюке для боксёрской груши. Ноги были схвачены пластиковым шпагатом, режущим кожу, а по рукам и лицу стекали струйки крови, и крупные красные капли падали на плиточный пол. В полуобморочном состоянии он слышал далёкие голоса полицейских.
— Что с освещением?
— Кабель перебит.
— Нужно вызвать «аварийку».
— А потом, вдруг, в глубокой ночи, посреди мирной возни:
— Солон, ты где? — в голосе испуг. Другой голос тоже в панике:
— И Ареса нет.
Вскоре смолкли и эти два.

Барни открыл отёкшие веки, но вокруг тьма, а на щеке чьё-то тёплое дыхание.
— Лекс, — каким-то седьмым чувством он ощутил присутствие фьорела.
— Давно висишь? — прошептал Лекс Барни в ухо.
— Не знаю.
Сильная рука обняла человека за плечи и немного приподняла. Через мгновение Барни понял, что стоит на ногах и шпагат терзающий плоть куда-то исчез.
— Одевай, — сказал Лекс.
Опираясь на руку фьорела, Барни постарался распрямиться и, несмотря на резкую боль, всунул руки во что-то мягкое.

Путаясь в складках материи, он влез в плащ охотника, и наглухо застегнул замок.
— Пойдём, — сказал Лекс.
— Ничего не вижу, — Барни шарил руками в темноте.
Лекс схватил его ладонь и дёрнул в сторону. По пути несколько раз Барни натыкался на какие-то тюки под ногами. Он перешагивал через них, с ужасом представляя растерзанные тела полицейских.
— Сфорц, ты маньяк, — хрипло сказал он.
— Маньяк ты. Или забыл?
— Когда ты успел? — Барни с отвращением озирался в темноту и не переставал следовать за Лексом.
— Что? — не понял Лекс.
— Убить столько людей.

— Секрет профессии, сын мой. Но я их не убивал.
— Не убивал? — растерялся Барни. Он не мог представить, как без единого звука можно обездвижить дюжину сильных мужчин.
— Я не убийца, я охотник, — Лекс с силой толкнул Богарда вперёд к выходу. — А вот тебя точно не зря обвинили. Шевелись, пока другой наряд не приехал.
Выскочив на улицу, они запрыгнули в какой-то автомобиль и, петляя по кварталам города, умчались прочь.

Лекс оставил Барни на своём катере зализывать раны и отлёживаться, а сам вернулся в гостиницу.
— Ты его спас? — Тари кинулась навстречу, как только Лекс переступил порог номера.
— Да, — коротко ответил Лекс.
— А где он?
— На нашем катере.
— Расскажи мне, как ты его спас.
— Отстань.
— Он был в тюрьме? Его били? Ты убил хоть одного полицейского? А тюрьму ты взорвал?
Лекс постарался не обращать внимания на прорвавшийся в очередной раз поток вопросов. Он нашёл пластину коммуникатора, сделал запрос и стал ждать.
— Я насчёт Ральфа Штамера, — сказал Лекс, когда на том конце связного канала ответили. — Как долго он ещё будет в клинике?... Двое суток?... А раньше нельзя?... Угу... Нет, спасибо.
Лекс отключил аппарат и бросил на стол.
— За два дня она доведёт меня до белой горячки, — пробубнил он себе под нос.

На следующий день, утром, лишь только забрезжил рассвет, Тари проснулась. Она сладко зевнула и уселась на кровати.
— Зверь, ты где? — спросила она, оглядев пустую комнату.
На кресле были небрежно раскиданы вещи Лекса. Она спрыгнула с кровати и подошла к одежде, которой восхищалась с первой встречи с фьорелом. Ей нравился чёрный цвет, шелковистая текстура ткани, прохладная на ощупь кожа плаща, а тонкий запах его тела, пропитавший вещи, вызвал в ней дрожь. Она потянула за пояс брюк и расстегнула чехол парализатора. Большая холодная рукоятка не помещалась в руке, и ей пришлось удерживать оружие двумя ладошками.

Тихо, как учил её Лекс, она прошлась по номеру, изображая из себя героического десантника, и остановилась у дверей в ванную комнату. Легонько толкнув пластик, Тари заглянула внутрь. Покрытый воздушной пеной Лекс лежал в ванне и читал толстую книгу. Длительное бодрствование без сна заставляло фьорелов находить самые разнообразными хобби. Лекс пристрастился к книгам. Причём читал он всё подряд и усваивал совершенно разную информацию. Его интересовала любая старая книга, будь это тонкий сборник стихов или толстый исторический фолиант, лишь бы на известном ему языке. В данный момент он листал огромную энциклопедию на общегалактическом, которую случайно обнаружил в полупустом бельевом шкафу. Видимо, про книгу давно забыли, а у горничных при уборке не поднималась рука выбросить музейную редкость. Поэтому отголосок далёкой печатной старины время от времени перекладывали с места на место и символически смахивали пыль с жёстких корочек.

— А у Ральфа тоже есть такие, — сказала Тари, указывая стволом парализатора на книгу. — Он тоже читает бумагу.
Ребёнку, выросшему в мире, где вся информация передаётся посредством общения с плоским экраном и голографическими матрицами, было непросто сообразить для чего нужно такое неудобное изобретение, название которого она к тому же забыла.
— Это книга, — напомнил ей Лекс.
Он давно почувствовал, что Тари не спит, и ждал её беспардонного визита. Поэтому, услышав знакомый голосок, даже не оторвался от чтения.

Она подошла совсем близко, приподнялась на цыпочки и, продолжая сжимать рукоятку парализатора, стала рассматривать печатные строки.
Краем глаза Лекс уловил что-то необычное в облике девчонки. Он дёрнул голову в её сторону и онемел. Синий огонёк парализатора монотонно мигал, а пальцы Тари плотно лежали на пусковой клавише. Всё бы ничего, но ствол смотрел прямо в его грудь. Последствия выстрела из парализатора в упор были весьма неприятны, а для представителей расы фьорелов такое воздействие в большинстве случаев заканчивалось комой. Тонкую, сложно организованную нервную систему фьорела нейроблокирующий луч разрушал почти полностью.

— Разве Ральф не говорил тебе, что брать чужое нехорошо? — еле слышно проговорил Лекс.
— Я хотела поиграть, — сказала Тари, направляя парализатор в голову Лекса. -Ну и как, поиграла? — Лекс смотрел в чёрную прорезь испускателя.
-Да.
— А теперь медленно опусти ствол вниз.
У неё хватило ума сначала выполнить просьбу Лекса, а уж потом спросить:
— А зачем?
Рука Лекса метнулась к стволу, и тяжёлая книга шлёпнулась на пол. Тари даже не успела сообразить, что произошло. Она стояла в той же позе, а ладошки обхватывали пустоту.
— Затем. Я хочу довезти вас до Декстры, — сказал Лекс, отключая пусковой механизм. — И получить деньги.

Он поднялся во весь рост и убрал парализатор подальше на полку.
— Ух, ты! — раздался восхищённый голос Тари. — Какие у тебя полоски на спине! Только сейчас Лекс представил ту картину, которую наблюдал любопытный ребёнок.
Он стоял совершенно в голом виде, правда, к ней был повёрнут спиной. Дикий восторг Тари вызвали тёмные пигментационные полосы, нисходящие от затылка вниз по спине до самых ягодиц.
— Это у тебя татуировка? — Тари подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть полосатую спину.
— Нет! — рявкнул Лекс.
Тари отшатнулась. Он чуть повернул голову и через плечо покосился на неё:
— Чему тебя учит твой опекун? Выйди вон!
— Почему? — искренне удивилась Тари.
— Вон, я сказал! — настойчиво и громко, как никогда, повторил Лекс.

От неожиданного взрыва эмоций обычно спокойного Лекса, Тари вздрогнула и пулей выскочила из ванной.
Элементарное чувство стыда не слишком тяготило фьорелов-одиночек, но влияние законов морали других цивилизаций при бродячем образе жизни накладывало определённый отпечаток на психологию каждого охотника. Охотники редко встречали в космосе представителей своего вида, тем более противоположного пола, поэтому изредка пользовались особями других физиологически сходных с фьорелами существ. Общество людей, с которым по стечению обстоятельств, Лекс был связан с самой юности воспитало в нём пару-тройку комплексов, в том числе запрет на обнажение тела в отсутствие объекта сексуальных игр. Маленький, глупый, да к тому же назойливый ребёнок таким объектом для Лекса являться никак не мог.

Обмотавшись полотенцем, он вышел в зал. Тари сидела на кровати и зло посматривала на фьорела.
— Отвернись, — потребовал он.
Она фыркнула, как дикая кошка, и с головой нырнула под одеяло. Через несколько минут, за которые по её разумению Лекс должен был успеть одеться, она пропищала из своего укрытия.
— Можно?
— Можно, — ответил Лекс. Он застегнул пояс и плотно упаковал в чехол магазины парализатора.
Тари вылезла на белый свет и снова уселась на кровати, согнув ноги «калачом». Острые локотки она поставила на колени, а кулачками подперла подбородок. Сделав печально-страдальческую физиономию, она уставилась на Лекса.

— Опять будешь смотреть телевизор? — тихо спросила она.
Лекс глянул на неё. Нахохлившийся рыжий комочек с жёлтыми крапинами на носу, одинокий и беспомощный, покорно взирал на взрослого охотника. Что-то непривычное и странное дёрнулось внутри его груди, то ли большое сердце стукнуло не в такт, то ли далёкие воспоминания детства подняли щемящую истому.
— Скучно тебе? — спросил он.
Еле заметно Тари кивнула.
— Ладно, одевайся. Пойдём на прогулку.
Эти несколько слов возымели на девчонку ошеломляющий эффект. Она взвилась на кровати и бешеным галопом подскакала к Лексу.

— Ура! На прогулку! — завопила она.
Лекс резко остановил неуёмный восторг, выставив вперёд указательный палец:
— Не ори, — сказал он предупредительным тоном.
— Не буду, — прошептала Тари с плохо скрываемой радостью.
Весь день они провели в городском парке с уймой аттракционов. Тари побывала на всех уровнях развлечений — от самых примитивных до тех, где захватывает дух и начинает тошнить. Лексу оставалось только удивляться её неиссякаемой энергии и жизнерадостности. Возможно, она кувыркалась бы на спиралях и сферах всю ночь, если бы не голод, застигший её совершенно не вовремя. Сползая с очередного головокружительного тренажёра вестибулярного аппарата, он жалобно попросила:
— Зверь, я хочу есть.

— Что ж, на сегодня развлечений хватит, я думаю. Скоро ночь, тебе пора спать.
— Только давай сначала поедим.
Они добрались до ближайшего ресторана и уселись за столик. Официант не заставил себя долго ждать и явился почти сразу, холёный и услужливый. Он подал Лексу меню и с сахарной улыбкой спросил:
— Что закажете?
Лекс раскрыл тиснёную папку и пробежал глазами список блюд с мерцающими голограммами визуального просмотра. Непонятные названия ни о чём не говорили, а разбираться в каталогах продуктов, из которых состоят блюда ему истинному фьорелу, не признающему ничего кроме «живого мяса», было противно. Он захлопнул папку и передал Тари. Она долго водила пальчиком по пластиковой странице, а Лекс и официант терпеливо ждали. Наконец, она перечислила третью часть предложенных блюд и, возвращая папку, сказала:
— И ещё, принесите толстого хомяка в клетке.

— К-как? — заикнулся официант.
— Это шутка, — ляпнул Лекс первое, что пришло в голову, и натянуто улыбнулся, стараясь не показывать клыки. — Девочка шутит. Она очень любит хомячков.
— А-а, вот в чём дело, — официант наиграно расхохотался и потрепал Тари по рыжей курчавой голове. — Озорница.
Когда он ушёл, Лекс скрипнул зубами, но Тари опередила его:
— А что тогда ты будешь есть?
— Я не хочу есть, — сквозь зубы процедил Лекс.
— Ну, и хорошо, — как ни в чём не бывало, сказала Тари с опаской поглядывая на взбешённого Лекса. — Не хочешь, не ешь.

Через полчаса вся поверхность стола была заставлена многообразными блюд. Тари еле дождалась, пока накроют стол и как только официант поставил перед ней и Лексом порционные тарелки, с жадностью накинулась на еду. Лекс немного успокоился и вздохнул с облегчением. Видимо, человек, обслуживавший их, входил в состав той "большей" части цивилизации людей, которая понятия не имела о существовании фьорелов и об их кулинарных пристрастиях.
Он безразлично посмотрел на уплетающую за обе щёки Тари:
— Неужели это всё в тебя влезет? — спросил Лекс, окинув взглядом около двух десятков тарелок с разными яствами.
— Угу, — буркнула Тари, откусывая большой кусок.

Лекс ещё раз с отвращением посмотрел на человеческую пищу и отвернулся в сторону. У стойки бара он заметил роскошную брюнетку. Пышные формы и накрашенный яркой помадой рот привлекли бы любого. Хищным взглядом она окидывала зал и посетителей. Синеглазый парень с полосатой, наверное, крашеной, головой привлёк её сразу. Строгая чёрная одежда, независимый вид и широкая платиновая цепь на шее выдавали в нём подпольного миллионера. Она сползла с табурета, одёрнула короткое красное платье и, покачивая бёдрами, подошла к нему.

Лекс не сводил с неё глаз. Она подошла вплотную и опёрлась руками о край стола. Необъятных размеров грудь оказалась прямо перед лицом Лекса. Упругие шары выпирали из слишком откровенного декольте, оторочка которого, казалась, лопнет.
— Вам есть с кем провести сегодняшнюю ночь? — сладко прошептали влажные губы. Лекс неподвижно застыл, втягивая ноздрями источаемый самкой аромат.
— Ефть, — громко сказала Тари с набитым ртом. На неё никто не обратил внимания.
— Откуда ты, красавчик? — спросила брюнетка. По горящим глазам Лекса она поняла -клиент на крючке.
— С Тетриса, — соврал Лекс.

— Он флёт! — возмутилась Тари, не переставая жевать.
— Ты торговец? — продолжала ненавязчивый допрос брюнетка.
— Он офофник, — Тари пыталась быстрей дожевать жёсткое мясо.
Видя, как с её собственным Зверем заигрывает посторонняя тётка с сомнительными намерениями, она привстала и, проглотив кусок целиком, внятно сказала:
— Что вам нужно от моего отца, мадам?
Брюнетка удивлённо вскинула тонкие брови, надменно смерила Тари взглядом, подарила Лексу презрительную усмешку, и круто развернувшись, быстро ушла на прежнее место к стойке.
Выходками Тари за прошедший день Леке был сыт по горло. Он резко встал, провёл кредиткой по счётчику на боковой стороне стола и подошёл к девчонке. Просунув руки ей под мышки, он приподнял трепыхающееся тело над стулом и потащил к выходу.

— А я всё равно уже наелась, — кричала Тари по пути.
Он вышел на улицу и опустил её на асфальт с такой силой, что ей пришлось сесть на корточки.
— Ты осложняешь мне жизнь, — Лекс снова говорил громко. «Значит, злится», — подумала Тари.
— Но она же страшная и толстая! — выдала Тари, чтобы хоть как-то себя оправдать.
— Да, что понимаешь, зародыш человеческий, — голос Лекса немного утих. Он с тоской посмотрел через прозрачные двери на аппетитные формы проститутки.
Взяв Тари за руку, он силой потащил её за собой:
— Грубиян! — в Тари проснулась маленькая леди. — Так не обращаются с дамами!
— С дамами, да, но не с тобой, — Лекс продолжал её тянуть, а она упиралась всеми свободными конечностями.

— Отпусти меня! Я с тобой не пойду! А-а-а! — она завыла, как система пожаротушения катера.
Лекс разжал руку. На противоположном тротуаре стоял полицейский.
— Иди, — сказал Лекс.
Его потряхивало, как в лихорадке. Первый раз за долгих 130 лет жизни ему попался мелкий человечишка, обладающий даром выводить людей из себя за несколько секунд, одной выходкой, одним словом. Его, всегда спокойного и уравновешенного, жестокого и хладнокровного хищника превратить в тряпку могла только она.
— Иди, ты свободна. Я не хочу тебя видеть.

Взметнулись длинные чёрные полы плаща и Тари с обидой и грустью посмотрела в спину, уходящего в ночь Лекса. Она в растерянности стояла на тротуаре и не шелохнулась. Из оцепенения её вывел голос полицейского:
— Что случилось, крошка? Кто этот человек?
— Это... — наивные голубые глаза часто захлопали, а рыжая бедовая голова быстро придумала враньё. — Это мой брат. Мы немного повздорили, — и она бросилась догонять Лекса.
Она бежала со всех ног, и казалось, вот-вот настигнет его, но тёмные переулки и дворы были бесконечны. Лекс сгинул во мраке, и она поняла, что заблудилась.
Слёзы душили её, а стена дома за спиной была колючей и холодной. Она присела у фундамента, сжалась в маленький комочек и стала тихо поскуливать.

Лекс стоял в арке напротив и уже минут пятнадцать наблюдал за душераздирающей сценой. Брошенный ребёнок сидит у облезлой стены, хлюпает носом и трясётся от холода и страха. Ещё пара минут неопределённости, и он шагнул ей навстречу.
Знакомый шорох она уловила сразу. Всхлип оборвался, и Тари вскочила на ноги.
— Зверь, ты здесь? — её голос дрожал, зубы постукивали. Холодная ночь Альбарамана превратила её в синюю ледышку.
— Здесь, — сказал Лекс, выдержав небольшую паузу.
Она рванула на голос. Только бы побыстрее уткнуться в его мягкий плащ.
С разбегу Тари чуть не врезалась лбом в рукоятку парализотора, но Лекс вовремя подхватил её на руки. Она дрожала всем телом, как листочек на ветру. Он прижал её к груди и закутал полами плаща.
— Я так больше не буду. Прости меня, — шептала она ему на ухо, крепко обнимая за шею.
— Что-то не верится, — серьёзно сказал Лекс. Его улыбка в темноте осталась незамеченной.
— Правда, правда, клянусь, — шмыгнула носом Тари.

Проснувшись утром, Тари не сразу сообразила, что происходит. Вокруг, темнота, а откуда-то сверху пробивается тонкий лучик. Странное начало дня и странное утро. Но потом лучик стал шире, и в глаза хлынул яркий дневной свет.
Она села, повертела головой и прямо перед собой увидела лицо Лекса. У него под плащом было тепло и уютно. Расставаться с мягкой постелью не хотелось.
Он снял её с колен и поставил на пол.

— Иди в душ, — прозвучал приказ. И Тари, как послушная овечка поплелась в ванную комнату.
Лекс поднялся с кресла. За восемь часов неподвижного сидения, тело одеревенело окончательно. Ночью, пока он добирался до гостиницы, Тари уснула на руках, и, чтобы её не тревожить, он решил предоставить себя в качестве постели, о чём утром сильно пожалел. Даже многочасовая засада на охоте не шла ни в какое сравнение с прошедшей ночью. Медленно, сустав за суставом он стал разгибать онемевшие члены. А Тари в это время весело плескалась под струями воды.

Немного расходившись и размяв мышцы, Лекс позвонил в больницу, где ему сообщили о выписке Ральфа. Вживление биопротеза прошло удачно. Искусственная рука функционировала даже лучше настоящей. Лечащий врач сказал, что вечеру Ральф будет свободен. Припомнив события вчерашнего дня, Лекс решил, что развлечений и приключений на Альбарамане ему достаточно. Он снял плащ и прямо в ботинках завалился на кровать, ту самую, где спала Тари. Он раскинул руки, закрыл глаза и расслабился. По телу медленно растекалась гнетущая усталость, но «спать» ещё рано, пока достаточно получасового отдыха в горизонтальном положении.

— Зверь, ты спишь? — раздался рядом шёпот Тари.
Лекс почти не заметил её бесшумного прихода — его уроки не прошли даром.
— Ты быстро учишься, — Лекс приоткрыл глаза.
— Научи меня охотиться, — тихонько попросила Тари. Она забралась на кровать и села подле Лекса.
— Тебе это не нужно.
— Но почему?
— Мы охотимся в основном ради пищи, а твою еду не надо ловить. Тебе её принесут на тарелке.
— Но ведь, охота — это очень интересно.
— Интересно. Только не для маленьких детей. Лучше я научу тебя кое-чему другому. Наблюдай за мной.

Лекс встал и огляделся по сторонам. В ванной послышался неясный стук. На одно мгновение Тари оторвала взгляд от Лекса, а когда вновь повернула голову, фьорела в комнате не было.
— Ты где? — она удивлённо осматривала комнату. — Ты прятки играешь?
Она спрыгнула на пол и заглянула под кровать, потом в шкаф, тумбочку и на балкон.
— Я сдаюсь, — объявила она, запросто, по-детски, что игра окончена.
— Оглянись, — раздался голос Лекса у неё за спиной.
Она крутанулась на 180 градусов, надеясь сразу же обнаружить фьорела. Но перед ней стоял всего лишь шкаф с открытыми створками.
— Смотри внимательней, — голос Лекса был уже с другой стороны.
— Я не вижу, — с досадой сказала Тари.
— А теперь, — голос звучал откуда-то снизу.
— Нет, — Тари растерянно глядела себе под ноги. Тёплые руки Лекса легли сзади на её плечи.

— Я ничего не поняла, — разочарованно произнесла Тари, даже не повернувшись к Лексу.
— Посмотри внимательно на эту комнату, — сказал он. — А теперь найди такое место, которое «спрятало» бы тебя. Цвет твоих волос, платья, кожи должен слиться с окружающими предметами. Найди плавный переход от тона к тону или чётко покажи границы нового созданного твоим телом предмета. Растворись в полутени окружающего мира, сотри грани своего тела. Все существа видят только то, что хотят видеть. В шкафе они видят лишь шкаф и не замечают нюансов, лёгких изменений в контурах
— Так значит, ты всё время был здесь в комнате? — удивилась Тари.
— Причём, прямо у тебя на глазах. Попробуй, «спрячься».

Тари долго блуждала по комнате, но, наконец, внезапно нырнула куда-то вниз под портьеру. Крошечная ниша в стене под окном еле её вместила. Согнувшись в три погибели, она притянула колени к груди и наклонила голову вперёд. Волнистые рыжие пряди замаскировали босые ноги, и она превратилась в милый прикроватный пуфик, накрытый краем портьеры.
— Молодец, — похвалил её Лекс. — Жаль, что ты не «щенок». Из тебя бы мог получиться охотник.
Тари пулей вылетела из укрытия и набросилась на Лекса.
— Тогда научи меня охотиться, пожалуйста.
— Вырасти сначала.
— Тогда научишь? — не унималась Тари.
— Может быть, — пообещал он, лишь бы она отвязалась. — А теперь давай отдохнём и посмотрим новости.

Они вернулись на кровать и активировали экран. Лекс улёгся на прежнее место, а Тари уселась рядом в своей любимой позе «ноги калачиком». Она пошарила под покрывалом рукой и вытянула шуршащий пакетик леденцов. Горсть цветных шариков быстро исчезла у неё во рту с оглушительным треском. Минут двадцать усмирённый бесёнок вёл себя сносно. Она смотрела на экран и молчала, но когда пакетик опустел, стала пружинить и тихонько раскачиваться на упругом матрасе.
-Ты можешь сидеть спокойно? — Лексу быстро надоели толчки и качка. — У тебя, наверное, генератор в заднице.

— Нет, не угадал, — она глянула на Лекса, ехидно улыбаясь и продолжая раскачиваться.
— Если не прекратишь, я тебя свяжу, — сказал Лекс, наблюдая какая последует реакция.
— Меня нельзя связывать, — сказала Тари. Угроза не возымела на неё никакого действия. — Я ребёнок, а с детьми так обращаться нельзя.
— Ничего, я могу отступить от правил.
— Детей нельзя принуждать силой, их нужно учить и наставлять, — рыжий бесёнок продолжал раскачиваться ещё сильней, бросая Лексу явный вызов. Вчерашние слёзы, клятвы и прощение быстро забылись и остались в прошлом.

— Сейчас я тебя научу, — Лекс подскочил и схватил её за шиворот.
Тари болталась в его руке, как беспомощный котёнок, а Лекс от души тряс её. Так наказывал вожак в стае весь провинившийся молодняк.
— Ле-ле-к-кс, — заикаясь, еле выговорила Тари.
Предметы прыгали перед глазами из стороны в сторону вперемешку с крохотными искрами и цветными кругами. Потом она совершила стремительный полёт и шлёпнулась на кровать. Так с ней ещё никто не поступал. Положение маленького безответного ребёнка всегда спасало её. Взрослые уступали ей во всём, а она нагло пользовалась состраданием и добротой. Но с фьорелом этот номер не прошёл. Нормы поведения принятые у людей, он признавал лишь частично, и только тогда, когда ему было выгодно. Ребёнок, который постоянно огрызался и трепал нервы, в его понимании ничем не отличался от взрослого и должен был понести наказание, не смотря ни на что. Возраст, слабенькое тельце и принадлежность к женскому полу для него не являлись противопоказаниями.

— Ты будешь меня слушаться? — громко крикнул он.
— Наверное, буду, — проговорила после встряски ошалелая Тари. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и одним глазом смотрела на Лекса. — Только не тряси меня больше.
— Только ты слушайся меня с первого раза.
— Хорошо, — сдалась Тари перед силой и грубостью. — Ой, посмотри, кто на экране, -удивилась она и даже приподнялась, несмотря на головокружение.
Лекс обратил внимание на светящийся экран и только сейчас услышал, о чём говорят.
— Объявлен межгалактический розыск. Разыскивается опасный преступник, маньяк, рецидивист, сбежавший из полицейского участка при странных обстоятельствах. За его поимку объявлена награда в тысячу кредов.

На экране во всей красе демонстрировалась слегка побитая физиономия с красно-зелёным ирокезом.
— Вот и приехали, — тихо себе под нос проговорил Лекс.
— Они его не найдут? — обеспокоено спросила Тари.
— Некоторое время, — машинально ответил Лекс, думая о чём-то своём.
— Но, ведь, мы спасём его? — где-то глубоко в её голубых глазах промелькнул страх.
— Нам бы теперь себя спасти.

Вечером они были в клинике и встречали Ральфа. Профессор был доволен «новой рукой» и, казалось, совсем забыл о сопричастности истинного виновника недавней трагедии.
— Как ты без меня? — Ральф подхватил девочку и крепко обнял. — Лекс не обижал тебя?
— Нет, мы с ним играли, — ответила Тари, косясь на Лекса.
— Вы лучше спросите, кого она обижала, — посоветовал Лекс, наблюдая за бурной радостью Ральфа. Без этого рыжего чудовища профессор, видимо, не представлял жизни. — За трое суток общения с вашей воспитанницей я полжизни потерял.
— Вы слишком строги к ней, Лекс, — Ральф гладил рыжие струйки волос и прижимал Тари к груди. — Она всего лишь ребёнок.
Лекс вспомнил, сколько раз ребёнок подставил его за прошедшие сутки, чуть не убил и не сдал полиции.
— Ральф, вы святой, — сказал он, глядя на умилённого профессора.