После того, как они подобрали вожака со стаей, полёт стал протекать до отвращения спокойно. Было что-то необъяснимо подозрительное в этой умиротворённой идиллии, словно на борту воцарилось призрачное затишье перед бурей. Но о возможных непредвиденных перспективах экипаж и пассажиры предпочитали не думать. Шестые сутки они летели без приключений, и, если бы не два голодных фьорела на борту, Ральф, Тари и Барни могли считать себя здесь, в Декстре, абсолютно счастливыми. Но вожак менялся с каждым днём. Раздражение и злоба кипели в нём. Рядом ходила добыча, на которую этим молодым идиотом было наложено строжайшее табу. Что ж, время рассудит. Жизненный опыт ещё никогда не подводил старого охотника. Он видел, что голод постепенно овладевает Лексом и терпеливо ждал того часа, когда молодой фьорел первым начнёт охоту.
Шли десятые сутки совместного полёта. Лекс сидел за пультом и докуривал последние сигареты. За прошедшие дни Барни старался избегать встреч со взрослыми фьорелами, но нарастающий страх и опасение за свою жизнь и жизнь своих соплеменников заставили его действовать.
Он подошёл к Лексу со спины и сказал:
— Меня очень беспокоит твоё состояние.
С недоброй улыбкой Лекс обернулся:
— Состояние какого органа тебя беспокоит?
— В часе лёта отсюда колония, — Барни постарался не обращать внимания на издёвки Лекса. – Нам стоит отклониться от курса и купить вам еды.
— В этой колонии нет животных, — сказал Лекс.
— Я знаю, — тихо сказал Барни и виновато опустил голову. – Но зато… там продают рабов.
После этих слов Барни совсем смутился. Лекс тоже не ожидал подобных предложений. Он приподнял тёмные брови и сказал:
— Я думал, хуже моей расы никого нет. Оказывается есть. Барни Богард, — ответил Лекс. – Эгоист и жестокая тварь, предлагающая хищнику своих же сородичей. Там человеческий рынок. Или ты не знал?
Барни не ответил. В этой колонии он был и кроме людей в клетках больше никого не видел.
— Пусть я эгоист и тварь, но я не хочу, чтобы ты меня сожрал, — наконец, сказал он.
— Тебя нельзя жрать, Богард. Тобой можно подавиться. Твоя наглость поперёк горла встанет.
— Всё шутишь, — Барни Лекс раздражал. – А если, правда, сорвёшься и сожрёшь не меня, а Тари. Как такой расклад?
Барни развернулся и хотел уйти, но Лекс схватил его за рукав:
— Стой. Вот возьми, — он протянул Барни парализатор.
— У тебя паранойя? – Барни поразил подобный нонсенс. – Этой штукой тебя убить можно.
— Убьёшь, — бесцветным голосом сказал Лекс.
— Для чего такие жертвы, если не секрет?
— Для Тари. С ней ничего не должно случиться.
— Ты так привязался к этой девчонке? – Барни не верил в происходящее. Не может охотник, хищник, убийца от природы, так заботиться о детёныше людей – своей потенциальной добыче.
— Тари совсем не такая, как вы, люди.
— А какая?
— Совсем другая… Она не человек.
— Почему? – только и смог сказать Барни.
— Она пахнет по-другому.
— Помогите! – раздалось из глубин коридора.
Барни вмиг выскочил из отсека, на ходу активировав парализатор, и помчался на голос.
Загнанный в угол Ральф, жался к стене, а перед ним, оскалив зубы и приготовившись укусить, стоял старый фьорел.
— Не трогай его! – заорал Барни и врубил парализатор на полную мощность.
Раздался характерный щелчок, который отвлёк вожака от жертвы. Он обернулся к Барни и угрожающе зарычал.
— Думаешь, я тебя боюсь, — вскинув перед собой оружие, Барни осмелел. – Подходи ближе. Этого разряда, как раз хватит, чтобы ты сдох.
Воспользовавшись заминкой, Ральф выбрался из западни и спрятался за спиной Барни.
Но голод, овладевший хищником, был силён настолько, что чувство опасности и страх смерти, растворились в дурманящем запахе адреналина. Фьорел подходил всё ближе.
— Барни! – сквозь сбивчивое дыхание крикнул Ральф.
Чуть повернув голову, Барни уловил боковым зрением чёрный силуэт в длинном плаще. Лекс приближался к ним из противоположного конца коридора.
Он был совсем близко, когда с катером произошло что-то странное. Весь корпус с силой затрясся, а охотников и добычу стало швырять из стороны в сторону...

Сколько они были без сознания, никто не знал. Первое, что увидел Барни, открыв глаза, — людей в какой-то несуразной цветастой одежде. То, что перед ним пираты, он сообразил не сразу. Только когда муть перед глазами окончательно рассеялась и от сильного удара по голове осталась лишь тупая боль, он заметил у каждого человека, проходящего мимо, кольцо в правой ноздре – отличительный признак всех корсаров и не только в Декстре. Он огляделся по сторонам. Огромный ангар космического крейсера стал их тюрьмой. Катер Лекса стоял неподалёку и около шлюзовых люков аппарата, то и дело шныряли люди.
Барни дёрнулся вперёд, но прозрачная стена преградила ему путь. Руки были плотно прижаты к телу, а голова и ступни упирались во что-то твёрдое. Ощущение такое, будто его уложили в герметичный гроб и, забыв о похоронах, поставили прямоугольный ящик вертикально для экономии места. Он покосился в сторону и наконец-то понял, где находится. Большой контейнер для агрессивного органического мусора разделённый внутри прочной сеткой из поликарбоната на равные ячейки, стал для четырёх путешественников своеобразным общим карцером. Лекс, вожак и Ральф смирно лежали рядом в полусогнутом состоянии и вообще не могли пошевелиться. В этом отношении Барни "повезло" больше остальных. Его мелкие габариты в точности соответствовали стандартной ячейке мусорного бака.
"Богард, это знак свыше, — обратился Барни сам к себе. — Это твоё предназначение — быть отбросом Вселенной". Он саркастически хмыкнул и повернул голову на бок.
— Эй, — позвал он. – Все живы?
— Частично, — сказал Лекс.
Старый охотник застонал, а Ральф, лишь едва приоткрыв глаза после обморока, сразу спросил:
— Где Тари? – он оглядел ангар и крикнул суетящимся людям в пёстром. – Где моя девочка? Кто у вас главный?
Но особого внимания на его приглушённые возгласы из запечатанного контейнера никто не обратил, а проходящий мимо бородатый пират в широких цветастых штанах грубо бросил:
— Заткнись.
— Что происходит? – Ральф был в недоумении.
— Мы в плену у пиратов, — ответил Лекс.
— Они нас убьют? – спросил Ральф.
— Нет, — успокоил Лекс. – Они нас продадут.
— Как это? — произнёс ошеломлённый Ральф.
— Они работорговцы, — вмешался Барни.
— Этого не может быть, — по гуманным меркам профессора биологии в любом социальном строе рабство не могло существовать как факт.
— В этой чёртовой галактике всё бывает, — раздражённо огрызнулся Барни на наивность Ральфа.
— А как же Тари?
— Её тоже продадут, только за большую цену, чем нас. Девственницы на рынках рабов ценятся дороже, — сказал Барни и повернул голову к Лексу. – Слушай, Сфорц, — ехидная улыбка скользнула на его губах. – А кто купит фьорела?
— Догадайся с трёх раз, — Лекс вернул Барни долю иронии.
Лицо Барни засветилось лёгким злорадством, и он довольно протянул:
— Л-а-а-кии.
— Какой догадливый малыш, — похвалил его Лекс.
— И чего они с тобой делать будут? – Барни изобразил неведение и тут же продолжил. – Дай-ка я опять сам догадаюсь…
— Хватит, — остановил их перепалку старый фьорел. – Чем препираться, лучше бы подумали, как выбраться отсюда. А ты, Лекс, не забывай – на твоём катере стая щенков.
— И Тари неизвестно где, — добавил Ральф.
Лекс и Барни дружно замолчали. Через пару минут Лекс сказал:
— Надеюсь, Богард, ты понимаешь, что значит два голодных охотника в окружении весьма желанной добычи?
— Ну, — утвердительно кивнул Барни, представив жуткую сцену охоты фьорелов. – А как заставить пиратов открыть замки ячеек.
— Никак, — ответил Лекс. – Они же не самоубийцы. Нас продадут прямо в контейнере. Лакиям всё равно в каком состоянии фьорел, лишь бы живой. А такой товар, как ты Богард, будут представлять лицом.
— К чему ты клонишь? – не понял Барни.
— К тому, что тебя и Ральфа рано или поздно переведут в трюм.
— И что?
— Нам нужно ускорить это событие.
— А потом?
— Ты вырубишь сетевой рубильник. Остальное за нами.
— Это всё здорово, — без особого оптимизма сказал Барни. – Только из коробки, меня за красивые глаза вытащат, что ли?
— Ты ж, догадливый, — съехидничал Лекс. – Подумай, на что пираты могут клюнуть?
— По-моему у них всё есть.
— А, по-моему, побаловаться «экскап» ни один бы из них не отказался.
Барни чуть не парализовало от такого предложения.
— Ты хочешь посмотреть, как они мои кишки выпотрошат? – еле выговорил он.
— Ведь, ты у нас торговец, убеди их, что отдашь всё добровольно.
— Но у меня нет ни одной! – попытался возмутиться Барни.
— Да ну! – Лекс изобразил искренне удивление.
Любой уважающий себя контрабандный торгаш имел десятка два вшитых под кожу не активированных экстазных капсул, которые держал про запас на чёрный день. Капсулы не «пищали» при проверке на таможне и выглядели на мониторах сканеров, как обычная капиллярная сеть. Купить легально миниатюрный имитатор оргазма было практически невозможно. «Экскап» относились к товарам чёрного рынка и были запрещены законом почти во всех секторах.
На предложение фьорела Барни ответил не сразу. В ярких красках он представил возможную торговую сделку и нерешительно промямлил;
— Ну, есть пары четыре, — и через паузу добавил в своё оправдание. – Но им же не хватит.
— А зачем всем? Ты покажи им хотя бы одну. Я же тебя не торговать «экскап» посылаю, а выключить рубильник.
Барни снова надолго замолчал, потом тяжело вздохнул и сказал:
— Ладно… Эй, волк! – крикнул он пирату, стоящему невдалеке. – В «люблю» давно играл?
Безучастное лицо пирата оживилось. Он пристально уставился на Барни и похотливо улыбнулся.
— Зет, — позвал он другого пирата, не сводя с Барни глаз. – Кажется, нам торгаш попался. «Экскап» предлагает.
Здоровяк в красном комбинезоне, исчерченном жутким рисунком лимонного цвета, подошёл к пленникам вплотную и обнажил серые зубы:
— Где?
— Выпусти, покажу, — ответил Барни.
Пират долго бычьим взглядом смотрел на тщедушную фигурку пленника и наконец чуть заметно кивнул своему дружку. Пластина ключа разомкнула электрическую цепь и к радости пленника магнитный замок ячейки победоносно щёлкнул.
Соблазнившись перспективой бесплатного кайфа к мусорному контейнеру подтянулись ещё человек пятнадцать. Заполучить "экскап" на халяву хотелось многим.
Барни выбрался наружу и, набравшись смелости, потребовал у громилы в красном комбинезоне:
— Нож.
Пират помедлил, но лезвие пленнику протянул. Извлечь капсулу, причинив ей минимум вреда, мог только владелец «экскап». Барни задрал рукав, приставил лезвие к коже и остановился.
— Давай отойдём куда-нибудь, — сказал он пирату, чувствуя, как внутри всё холодеет от страха.
— Доставай здесь, — грубо рявкнул тот.
— Да не могу я с этими тварями рядом! – не теряя самообладания, Барни играл свою роль. Он с отвращением глянул на Лекса и с мольбой на здоровяка.
— Они что, поймали тебя? – спросил пират.
— А ты думал, я с ними добровольно летал?
— И такое бывает, — невозмутимо ответил пират и неожиданно спросил. – А хочешь убить их?
Барни вскинул голову на обладателя красного комбинезона, потом посмотрел на Лекса и скорчил какое-то подобие идиотской улыбки.
— А мне нравится эта мысль, — сказал он Лексу, сжимая в руке рукоятку ножа.
— Ладно, хватит, — сказал пират. – Они на продажу, пойдём в каюту. Но если обманешь, я тебя на ленточки порежу.
В окружении пиратов Барни направился прямиком к рубильнику. Двери в жилой отсек были, как раз рядом. Он печально глянул на фьорелов.
— Какая перспектива пропала, — с досадой сказал он Лексу.
Уже около самых дверей он внезапно рванул в сторону и не просто выключил питание отсека, а перебил лезвием ножа основной сетевой кабель. Провод заискрился, и в тот же момент грузовой отсек заполнила непроглядная тьма.
— Сволочь! – заорал разъярённый здоровяк. – Держите! Живым мне его!
Беглеца поймали сразу. Он отчаянно сопротивлялся, но двое крепких корсаров заломили ему руки за спину и крикнули:
— Зет, мы поймали крысу!
Аварийное питание отсека включилось слишком поздно. Забрезжил тусклый розовый свет запасных элементов и осветил взбешенную толпу пиратов.
— Фьорелы сбежали! — услышал Барни чей-то панический возглас.
— Ах ты падаль! – Зет подошёл к пленнику и с силой саданул кулаком в живот. Барни скорчился и повис в тисках рук двух пиратов. – Значит, поймали они тебя, да? – Зет схватил красно-зелёный ирокез и дёрнул вверх, поднимая голову Барни. – Думаешь, я боюсь твоих шакалов?
— Конечно, боишься, — сказал Барни, переводя дыхание. – Их все боятся.
— А ты с ними дружишь?
— Я тоже боюсь. Я вообще здесь случайно.
— Вот, случайно здесь ты случайно и сдохнешь, — Зет вытащил огромный тесак из-за пояса.
Барни всегда гадал, для чего в космосе пиратам ножи, теперь он понял, что это такие игрушки для взрослых мужиков со сдвинутой психикой, годами не ступающих на поверхность планет.
Острое лезвие вспороло ткань комбинезона снизу доверху, а жилистые руки пирата рванули полы в стороны. Зет приставил нож к обнажённой груди пленника и сделал неглубокий длинный надрез, за ним ещё один параллельный и ещё на расстоянии сантиметра друг от друга.
— Сейчас я из тебя зебру сделаю, а потом всю шкуру живьём сниму, — он снова надавил ножом, но передумал. – А может, перейдём пониже? – он истерично заржал.
Внутренняя дрожь перешла в настоящую, и Барни залихорадило. Колени и руки задрожали, а к горлу подкатил ком.
— Боишься, падаль? – здоровой лапищей Зет сжал промежность жертвы. От боли Барни сморщился и замер. – Дети-то есть? – издевательски спросил пират.
— Нет, — поскуливая, выдавил Барни.
— И не будет, — сказал Зет и с такой силой сжал кулак, что Барни заорал, как аварийная сирена.
Ещё несколько мгновений и от детородных органов Барни Богарда осталось бы мокрое место, но вдруг аварийные элементы освещения стали печально гаснуть. Десять тянущихся секунд полумрака, и в ангаре вновь плотная темень.
Пираты бросили пленника и забегали по отсеку. С каждой минутой паника нарастала. Все три лифта оказались блокированными, а тридцать семь человек запертыми в ловушке.
— Не стрелять! – орал Зет, бегая и спотыкаясь. – Друг друга перебьёте, идиоты! Пользоваться только ножами и только когда почувствуете, что они рядом.
Но почувствовать приближение охотника всё равно, что человеческому уху уловить ультразвук или увидеть невооружённым глазом гамма лучи. Барни заполз в дальний угол отсека и, скорчившись то ли от боли, то ли от страха, прижался к стене.
Крик последнего живого пирата раздался примерно через пятнадцать минут после того, как погас свет. В огромном отсеке наступила гробовая тишина. Ни шороха, ни звука. Леденящая жуть, словно тебя унесло в глубокий космос. Пересилив страх, Барни встал и, прихрамывая, пошёл вперёд. Несколько раз он натыкался на мягкие тюки и успокаивал себя тем, что это не трупы.
— Куда идём? – дыхание Лекса внезапно обожгло его щёку.
Барни отшатнулся и чуть не заорал.
— Я… я хочу «аварийку» включить, — заикаясь, проговорил он.
— Я уже включил, — спокойно сказал Лекс.
Длинные лампы аварийного освещения медленно набирали мощность. Когда тьма растворилась в слабом розовом свете, Барни стало не по себе. Он пошарил рукой, чтоб найти опору. Прислонившись к стойке грузового крана, он огляделся вокруг. Представшее зрелище было не для слабонервных. Столько растерзанных тел в бесконечной луже крови ему не могло присниться даже в самом страшном сне. У пары трупов руки и головы были обглоданы до костей. Барни долго сдерживал тошнотворную волну, но при виде Лекса и старика-охотника с перемазанными кровью лицом и руками его стало рвать без остановки. Наконец, он обессиленно упал на четвереньки.
— Я хочу домой, — сказал он жалобно, когда рвотные позывы прекратились.
— Иди на катер к Ральфу, — сказал ему Лекс.
— А ты?
— Найду Тари и вернусь.
— Это невозможно. Крейсер и за сутки не обойти. Как ты её найдёшь?
— По запаху.
— Но на верхних ярусах ещё человек сто, не меньше. Что ты будешь делать с такой армией?
— То же самое, — подал голос старик. – Охота только начата.
— Но вы же сыты. Зачем убивать? – цепляясь за стойку крана, Барни поднялся на ноги.
Лекс и старик переглянулись.
— А как бы мы с ними справились? – поинтересовался Лекс. – Парализаторы у нас конфисковали, а уговоры на корсаров вряд ли подействуют. А так, у них ножи, у нас зубы.
— От их лезвий нам тоже кое-что перепало, — заметил старик.
Только сейчас Барни увидел на чёрной одежде фьорелов несколько десятков порезов, из которых сочилась тёмная кровь.
— Так, что здесь всё по-честному, — сказал Лекс. – А теперь, иди к Ральфу и готовь катер к отлёту.
Добравшись до командного отсека катера, Барни с размаху шлёпнулся в кресло и закрыл глаза. Сзади с пассажирского места послышался голос:
— Вы очень смелый человек, Барни. Спасибо вам.
После всего случившегося слова Ральфа показались Барни издёвкой. Он открыл глаза и медленно повернул голову в сторону профессора.
— Да что вы обо мне знаете! – нервы были на пределе, и он почти заорал на Ральфа. – Я контрабандист! Я тоннами таскаю наркоту, от которой дохнут тысячами, я перепродаю газовые форматы и протонные ракеты, я сбываю нефрон и платину, а за сто кредов маму с папой продам! На кой вы мне сдались! Я ненавижу эту сраную галактику, ненавижу каждый астероид здесь, пиратов, лакиев, фьорелов, вас и вашу девчонку! – выпалил Барни и откинулся на кресло.
Выплеснув эмоции и накопившийся адреналин, он почувствовал себя немного легче.
— Вот возьму сейчас и улечу, — сказал он, нажимая на ряд клавиш.
— Вы не сможете, — тихо сказал Ральф, проигнорировав гневный приступ торговца. – Вы не такой.
— Какой «не такой»?! – снова взорвался Барни, вскочив с кресла. Он подошёл к Ральфу вплотную и сказал. – Будь проклят тот день, когда я вас встретил.
Он обошёл пассажирские кресла и направился к выходу.
— Куда вы? – забеспокоился Ральф.
— Вашему обожаемому Зверю помочь, — ответил он и ушёл.
Совсем скоро после того, как ушёл Барни, в командный отсек вбежал старик-охотник, а следом Лекс. Он крепко прижимал к груди Тари, закутанную полами плаща.
— Всё, сматываемся, — быстро сказал он, отдирая от себя вцепившуюся Тари. – Охота закончена, продолжения не будет.
Он впихнул девчонку в пассажирское кресло и намертво пристегнул ремнями безопасности. Лицо Ральфа светилось счастьем. Он видел свою девочку живой и невредимой, а по улыбающейся мордашке можно было определить, что ничего страшного с его сокровищем не произошло.
— У нас какие-то проблемы? – спросил Ральф, глядя, как Лекс лихорадочно перебирает кнопки, готовясь к старту.
— Они пустили газ на два нижних яруса, — быстро проговорил Лекс между приказами Машине.
Катер поднялся над полом ангара и плавно заплыл в шлюзовой люк. Огромные спиральные створки люка свернулись в плотный герметичный цветок у них за спиной, а впереди развернулись такие же лопасти, открывая чёрную сердцевину в крапинах звёзд. Ещё несколько сот метров и они выберутся из чрева крейсера на свободу.
— А где Барни? – тихо прошептала Тари, поглядывая на пустое кресло рядом с Лексом.
Привыкший всегда управляться в одиночку и целиком поглощенный бешеными темпами предстартовой подготовки Лекс и не заметил отсутствия своего нового напарника. При любых обстоятельствах, как бы Богарду не было тяжело, он бы всё равно торчал подле Лекса, тем более перед стартом.
Лекс дёрнул головой и повернулся к Ральфу.
— А он… — Ральф запнулся и растеряно произнёс. – Он пошёл вам помочь.
Лекс ещё посмотрел на профессора, словно хотел убедиться, всё ли тот договорил и, не обронив ни слова, вернулся к работе за пультом.
Катер уже выплывал в бездонный вакуум, когда Тари что есть мочи заорала:
— Не бросай его!
На несколько секунд Лекс оглох. Его чуткие уши, способные улавливать инфра— и ультразвук, не были приспособлены к подобной интенсивности звуковых волн. А Тари продолжала верещать, хотя и чуточку потише:
— Давай заберём его. Он хороший. Он нам помогал. Его убьют.
Снова обретя слух и не обращая внимания на жалобные душераздирающие вопли, Лекс приказал компьютеру:
— Машина, открыть портал на три галактические единицы вперёд по курсу. Ускорение максимальное. Уходим отсюда.
Не успела Тари вновь заблажать, словно ненормальная, отстаивая права Барни на жизнь, как её вдавило в кресло, а язык оказался прилипшим к нёбу.
Гиперпространственный скачок стоил им трети бака топлива, но зато они оказались на безопасном расстоянии от пиратов. Внезапный переход сбил с толку сканеры крейсера, и теперь чтобы найти беглеца, нужно было заново послойно отслеживать каждый парсек. За это время след маленького катера окончательно затерялся среди других объектов.
Катер, управляемый Машиной, летел строго по курсу, старый фьорел осматривал спящих щенков, а Ральф и Лекс слушали вой и причитания Тари.
— Бедный Барни, — всхлипы и слёзы. – Ты убийца! – ручейки на щеках постепенно превращаются в реку. – Вернись и забери его! Почему ты не спас его?!
Больше Лекс выдержать не мог, даже терпению охотника пришёл конец.
— Замолчи! – с какой-то особой, ранее не проявленной злобой сказал он, вскочив из-за пульта.
Тари вздрогнула, но останавливать поток слёз сразу было совсем не в её манере. Она лишь перестала громко всхлипывать и с тупым упрямством повторила:
— Почему ты не спас его?
Полы чёрного плаща взметнулись, и в мгновение ока лицо Лекса оказалось рядом с её круглой мордашкой. Не сказать, что она испугалась резкого броска фьорела, а зажмурилась и вжалась в кресло скорее от внезапности, чем от страха, потому что, приоткрыв один глаз, она уставилась на Лекса и сказала, но уже спокойно, без истерики, словно требуя отчёта:
— Почему ты не спас его?
-Потому что я не умею дышать нервно-паралитическим газом, — прорычал ей в лицо Лекс, обнажая острые клыки.
А она, никак не прореагировав на рассвирепевшего хищника, открыла второй глаз и сказала, смело разглядывая его оскаленные зубы:
— Мы должны вернуться за ним.
Лекс отстранился от этого беса в образе ребёнка и обратился к Ральфу:
— Мы не можем туда вернуться, надеюсь, вы-то понимаете.
Но Ральф молча смотрел в синие глаза и, видимо, тоже не собирался отступать от своих гуманных принципов. Борьба за справедливость доконала Лекса окончательно.
— В общем, так, — сказал он со злым горловым урчанием. – Вы, профессор, арендовали судно. Я, по кратчайшей траектории должен доставить вас к Легарту. Там вы платите мне деньги, и ВСЁ, — он подчеркнул слово «всё». – Я не спасатель и не мессия, и я не нанимался выполнять каждую вашу прихоть.
— Но ведь Барни твой друг, — еле слышно промямлила Тари. Отчуждённый тон Лекса ей совсем не понравился.
— У меня нет друзей, — каждый звук, издаваемый Лексом, заставлял трепетать. – Я одиночка и хищник. Я зверь! – он задрал голову и издал такой жуткий устрашающий рык, что Тари и Ральф почувствовали себя загнанной в угол добычей.
Немного успокоившись, он сел за пульт. Пассажиры затихли. Он машинально давил сенсорные кнопки и пытался откорректировать траекторию, оптимальный вариант которой был давно выверен до сантиметра. Он совершенно не хотел пугать своих спутников, но преобладающие в нём животные инстинкты взяли верх над разумом. Где-то глубоко в душе Лекс и сам чувствовал что-то очень похожее на жалость и сострадание, и готов был броситься на помощь Богарду, но сложившиеся обстоятельства заставляли его, как всегда, быть жёстким и хладнокровным.
Навстречу летели звёзды, казавшиеся мириадами крохотных частиц. Они проносились мимо и исчезали в чёрном вакууме. Непонятные эмоции захлестнули фьорелского охотника. Совершенно чуждые его расе они, тем не менее, как-то нашли лазейку к его душе и были сейчас сильнее даже его первобытных инстинктов. Десятилетия, прожитые среди людей, исподволь, незаметно изменили натуру хищника. Он не умел плакать, но тяжёлый удушливый ком, который хоть раз в жизни ощущал любой человек, сдавливал ему горло и мешал дышать. Привязанность, жалость, чувство вины и что-то ещё более непонятное, совершенно необъяснимое владело его душой и сердцем. Ему хотелось помочь бедолаге Барни, успокоить наивного профессора, а больше всего ему хотелось прижать к себе рыжего бесёнка, смахнуть слёзы и вытереть красный нос.
Она подошла совсем неслышно, так как он её учил. Боковым зрением он видел заплаканное лицо в обрамлении рыжих кудряшек и вцепившиеся в поручень кресла пухлые детские руки, но сделал вид, что не замечает. Тари положила подбородок на поручень и посмотрела снизу вверх на полосатую голову Лекса. Беззвучно, шевеля только губами, она спросила:
— Он умер?
Лекс долго смотрел перед собой на мониторы, потом повернул голову в её сторону и также беззвучно сказал:
— Я не знаю.
А она всё так же смотрела снизу вверх и ждала. Объяснений и оправданий. Она выслушает и простит, даже если он ни в чём не виноват. В её глазах дрожали прозрачные слезинки и, не удержавшись, крупным бисером катились по щекам.
— Мы не можем вернуться туда, — он виновато склонил голову и посмотрел в голубые глаза. – Нас размажут ракетами прямо у выхода из портала. Мы не успеем сделать ни одного выстрела. Остаться там мы тоже не могли. Если бы газ успел проникнуть в катер, мы все были бы уже мертвы, — попытался объяснить он.
Но в её глазах только жемчужины слёз и не звука. Он чувствовал свою беспомощность рядом с этим маленьким существом, которое верило в него, как в бога.
— Если он жив, я помогу ему, — наконец-то сдался он. – Только не сейчас.
Она прижалась лицом к чёрному кожаному рукаву и погладила руку Лекса там, где от пальцев до запястья зиял глубокий кровоточащий порез.
— Тебе больно? – спросила она, осторожно ведя пальчиком вдоль раны.
— Больно, — сказал он. Почему-то в этот момент ему захотелось быть слабым. Захотелось хоть каплю жалости и сочувствия.
— Давай я тебя перевяжу, — сказала Тари.
— Не надо, — он убрал руку. – Иди в каюту, отдыхай.
Она подчинилась беспрекословно.
— Вы считаете возможным спасти Барни? – спросил Ральф, как только Тари ушла.
— Да, если он жив, — ответил Лекс.
— А каким образом?
— Его повезут на ближайший рынок рабов. В этот секторе – колония Арк.
— А почему вы так уверены, что его нужно искать именно там? Ведь, наверное, есть много и других рынков?
— Рабов продают на ближайших рынках. Тащить живой товар в дальние сектора невыгодно. Людей нужно содержать – кормить, одевать. Да и товарный вид в трюмах космического крейсера у рабов сохранить очень сложно, поэтому их стараются продать как можно быстрей.
— И когда мы туда полетим?
— Дня через два. Этого времени пиратам хватит, чтобы добраться до Арка, конечно, если у них есть партия рабов на продажу.
— А если нет? – осторожно спросил Ральф.
— Его убьют, — ответил Лекс.
— Я не мог уговорить его остаться, — с досадой проговорил Ральф.
— Будем надеяться, что у пиратов есть товар, иначе они не держали бы нас в погрузочном отсеке. Значит, трюмы полны под завязку, — успокоил профессора Лекс. – А пока мы избавимся от вожака и стаи. Здесь, недалеко по пути у меня для них сюрприз.

Сюрприз Лекса оказался небольшим катером среднего класса с полными баками топлива. Этого конька в незарегистрированном секторе Лекс берёг на чёрный день. В Декстре запасной катер мог пригодиться в любое время. Он купил его давно и спрятал в пещере астероида, а теперь великодушно дарил вожаку.
— Спасибо, брат, — сказал вожак и положил правую ладонь на плечо Лекса. – Спасибо от меня и малышей.
Они прощались в стыковочном рукаве. Тари и Ральф, помогавшие переносить спящих щенков на новый катер, теперь стояли за спиной Лекса и тоже провожали старого охотника. Будучи сытым, фьорел преобразился. Он не истекал слюной при виде живой добычи, а безумный голод во взгляде сменили доброта и приветливость.
— Будь осторожен, — сказал Лекс старику. – Этот катер — не «кокон», маскироваться не умеет. Из оружия только деформатор. Но зато порталы пробивает смаху. Думаю, до Фьори дотянешь.
— А ты сам-то, — старик убрал руку с плеча Лекса, – на Фьори давно не был?
— Давно, — коротко ответил Лекс.
— Может, полетим вместе?
— Нет, у меня на потребителей аллергия, — по губам Лекса пробежала лёгкая усмешка.
— У каждого охотника на них аллергия, — старик улыбнулся в ответ. – У меня тоже, как видишь, на голове пять полос, а не три. И всё-таки нужно хоть изредка бывать дома.
Лекс отрицательно мотнул головой.
— Фьори никогда не считала меня полноправным гражданином. А мой дом… Мой дом в космосе, и другого я не хочу.
— Может, ты и прав. Но каждый из нас родился в пещерах Фьори, и поэтому мы за неё в ответе.
— Фьори и без охотников живётся неплохо, — сказал Лекс и собрался уходить, не желая развивать тему о любви к родине.
— Не всё там так гладко, как раньше, — вслед ему сказал вожак.
Лекс остановился и обернулся через плечо.
— С каждым годом щенков рождается всё меньше, они слабые и болезненные.
— Надеюсь, потребители и без нас с этим разберутся, — сказал Лекс, не особо задумываясь над словами вожака. – Удачной тебе охоты.
Лекс взял за руку Тари и позвал за собой Ральфа.
— И тебе удачной охоты, — пожелал им вслед вожак.