Счастье. У всех оно разное. Одни довольствуются малым и счастливы тем, что подбирают крохи, упавшие сверху, со стола тех, кому повезло намного больше. Для кого-то счастье – это пара новых ботинок, для кого-то — место в парламенте. Барни Богард – бывший контрабандист, вольный торговец – находился где-то посередине между первыми и вторыми. У него было всё. Всё, о чём он мечтал. Наверное, исполненные желания и составляют основную часть человеческого счастья. Приличный дом на «чистой планете», постоянное место работы, вполне достаточный для безбедного существования годовой доход, здоровое и ещё не старое тело, красавица жена и две дочурки – точные копии его самого.

Были выходные дни, которые начальник депо аквапарка старался всегда проводить с семьёй. В его безраздельной собственности находилась дюжина водных катеров и семь экскурсионных лайнеров. Четыре дня в неделю туристическая фирма «Эдем» обслуживала клиентов. Её небольшая флотилия под чутким руководством нового хозяина катала гостей по рекам, озёрам и морям Кастора и обеспечивала сотрудников весьма приличным заработком.

Красоты флоры-фауны эко-планеты были доступны круглый год. Так называемые "объекты стабильного климата" встречались во Вселенной не часто, и новые сообщения пространственной разведки о подобных уголках новой жизни были бесценны. Разнообразная природа, не обременённая тяготами смены времён года, удачное расположение в коротационной зоне, надёжный слой атмосферы и отсутствие следов жизнедеятельности человека обеспечивали Кастору самый высокий планетарный статус. Такие первозданные уголки Вселенной миллионы туристов давно использовали для отдыха и развлечений, ну а жить на «чистой» было всё равно, что жить в раю.

Рай, как известно, населяют ангелы и святые. В касторском же рае обитали не совсем безгрешные и небедные жители. Не каждому удавалось арендовать здесь клочок земли, тем более купить дом. Поэтому Барни Богард сладко почивал в лоне реализованной мечты и не собирался ничего менять в размеренном течении своей теперь безмятежной жизни. Иногда его голову посещали бредовые идеи о космосе и полётах, но он гнал их прочь, будь то сон или давние воспоминания. Перемены, произошедшие сегодняшним утром, были незапланированными и, что ещё хуже, пробуждали давнюю ностальгию о космосе.

Он проснулся поздно, сладко потянулся под одеялом и вдохнул свежий аромат зелени. Тёплое солнце уже сияло в прозрачном небе, а голубые облака, похожие на причудливых животных, парили в вышине. Через распахнутое настежь окно в комнату свешивались ветви с сочной листвой. Какая-то обнаглевшая цветная пташка впорхнула в комнату, пролетела над кроватью, нагадила на пол и снова скрылась в кроне дерева.
— Таня! – крикнул Барни. – Эта дрянь опять уделала коврик. Неужели трудно накинуть на окна сетку?
— Дорогой, не нервничай, — донёсся из соседней комнаты женский голос. – Включи уборщика.
— Ну, конечно, — заворчал Барни, нехотя поднимаясь с кровати. – В доме три бабы, а уборщика должен включать я.

Он спустился со второго этажа и щёлкнул тумблером на бытовой панели. Где-то загудел аппарат, чётко следуя программе "Уборка". Барни хотел вернуться в кровать, но две пары цепких рук вцепились в его атласную пижаму.
— Папа, ты обещал сводить нас на аттракционы в парк. Когда мы пойдём? – в один голос протараторили два белокурых создания, как две капли воды похожие друг на друга.
Барни подхватил дочек на руки, прижал к себе и закружился в странном танце, распевая какую-то детскую песенку. Девчушки весело и громко рассмеялись. Барни дотанцевал до второго этажа и, не отпуская детей, опрокинулся на кровать. Услышав визг, крики и грохот, в комнату вбежала молодая женщина и стала отчитывать взбесившуюся троицу.

— Мила! Мина! Прекратите сейчас же! Вы что вытворяете? Барни, ты как ребёнок. Марш умываться и завтракать!
Гневные крики матери подействовали на девчонок почти сразу. Они спрыгнули с отца и, заливисто смеясь, убежали.
— Поднимайся, Барни, — Таня подошла к кровати и потрепала его по коротко стриженой голове.
Но подчиняться приказам в такое прекрасное утро Барни не собирался, пусть даже от самой любимой женщины на свете. Он обхватил её за талию и притянул к себе. Светлые пряди закрыли её лицо, она хихикнула, будто её щекотали, и отстранила от груди тёплую ладонь.
— Барни, перестань. Дети увидят, — она откинула рукой волосы. Белая пушистая волна разметалась по подушкам.

Барни навис над ней и нежно коснулся губами бархатистой кожи в вырезе блузки.
— Я люблю тебя, Таня, — сказал он после долгого поцелуя.
— Я тоже тебя люблю, — она погладила его небритую щёку. – Сейчас не время, да и детям ты наобещал.
Мелодичный звонок прервал их ласки.
— Я открою, — она попыталась встать.
— Нет, не пущу, — он обнял её ещё крепче. – Дети откроют.
— Барни, перестань, всё равно нужно вставать, — она высвободилась из его рук и поправила распахнутую блузку.

— Папа, папа! — наперебой кричали девчонки. – Там чужой дедушка спрашивает тебя.
— Что за дедушка? – Барни поднялся, накинул поверх пижамы халат и пошёл вниз.
Миновав последнюю ступеньку лестницы, ведущей со второго этажа, он в растерянности остановился. В прихожей стоял совершенно седой человек. Белая бородка на его лице торчала клинышком, а в серые добрые глаза наполняла грусть. Где-то он видел эти глаза, наполненные безысходностью и слезами, и лицо в сети морщин, хотя раньше их было намного меньше.

— Профессор? – тихо произнёс Барни, словно спрашивал у самого себя, а не у появившегося призрака.
— Вы узнали меня, — облегчённо выдохнул Ральф.
— Как вы нашли меня? – адекватное восприятие действительности ещё не вернулось к Барни, и он воспринимал Ральфа как мираж.
— Это длинная история.
— Вы знакомы? – в разговор вступила Таня.
— Да-а, — протянул Барни. – Как-то мы летали вместе.
Таня оглядела Ральфа с ног до головы. Его солидный костюм, галстук, саквояж, манера держаться вызывали доверие. Он был совсем не похож на прежних друзей Барни, от которых они с трудом избавились.
— Вы позавтракаете с нами? – спросила она у Ральфа.
— Не откажусь.
— Что ж, побеседуйте на террасе. Когда будет готова еда, я вас позову.

Таня отправилась на кухню, а Барни и Ральф — на террасу, заросшую лианами и заставленную цветочными горшками.
— Вы хорошо устроились, Барни, — сказал профессор.
— Иногда людям везёт. Садитесь, — Барни пригласил Ральфа за ажурный столик.
Тот уселся в плетёное кресло, неуютно поёрзал и поставил саквояж на пол рядом с собой. Он огляделся по сторонам, рассматривая цветущие растения, и уставился на Барни. Бывший контрабандист с эпатажной внешностью, постоянно живущий на грани фола, превратился в добропорядочного мирного семьянина со спокойным характером и покладистым нравом.

— А вы очень изменились, — отметил Ральф произошедшие перемены.
— Вы тоже, — Барни кивнул на поседевшую голову собеседника.
— Барни, – профессор начал первым, хотя говорил он неуверенно и часто прерываясь. – Я искал вас почти неделю. Вы вправе считать меня кем угодно, но обстоятельства вынуждают меня обратиться именно к вам. Жизнь складывается так, что наши дороги снова пересеклись. Может быть, я слишком самонадеян, но помочь мне можете только вы.
Барни какое-то время слушал излияния Ральфа, стараясь не потерять терпение, но всё же не выдержал и корректно прервал его.

— Чем я могу вам помочь, профессор?
Ни слова не говоря, Ральф вынул из саквояжа портативный кристаллический голограф и аккуратно поместил на крышку стола. Дрожащей рукой он полез во внутренний карман и через секунду положил рядом с аппаратом небольшой квадратик кристального диска.
— Вот, — сказал он и вытер пот со лба.
Поглядывая на трясущегося, мокрого профессора, Барни взял диск и втолкнул в дисковод. Через мгновение над столом возникла рыжеволосая женщина, сидящая в мягком кресле и шептавшая бледными потрескавшимися губами:

« Когда вы получите это послание, меня уже не будет в живых. Так оказалось, что вы единственный человек, которому я могу доверять. Всё дело в том… что народ бругдов алчен и эгоистичен. Они решили, что мы принадлежим только им… Они нарушили высшие законы и не понимают, сколько вреда принесут ей. Её изолировали и держат в старой алмазной шахте. Глупцы! Убивающие жизнь… Если они насильно воспользуются ей – она умрёт. Если она не выполнит свое предназначение – она умрёт. Если вы не поможете ей – она умрёт… Ради жизни, вы должны ей помочь. Если вы успеете, она сама скажет, что делать дальше. Не бросайте её! Помогите, умоляю!…»

Послание оборвалось, и фигура женщины замерла. Барни выключил аппарат.
— Насколько я помню, это мать Тари, — обратился он к Ральфу.
— Вы правы.
Барни выжидательно смотрел на Ральфа. А тот, взмокший и бледный, старался побороть тяжёлую нервную одышку.
— Это послание я получил десять дней назад, — снова издалека начал Ральф. – Оно пришло прямо мне в институт, где я преподаю, по дальней связи. Пять дней я искал вас, но прежде я попробовал сам.
Ральф замолчал, подбирая слова, словно для оправдания.

— Что «сам»? – Барни окончательно запутался в недомолвках Ральфа.
— Но, как и двенадцать лет назад, всё оказалось очень сложно, — продолжал Ральф, будто и не слышал вопроса. – Я не смог найти.
— Что найти? – как зомби спросил Барни.
— Пилота, — наконец, выложил Ральф. – По-прежнему никто не хочет лететь… в Декстру.
— Ну, и?… — осторожно спросил Барни.
— Барни, помогите мне найти Лекса.

После подобной просьбы Барни на некоторое время потерял дар речи, а когда пришёл в себя, мог только растерянно хмыкнуть и сказать:
— Это абсурд. Искать охотника в космосе, всё равно, что искать определённый кварк в космическом вакууме. Да и я. Не могу я! У меня жена, дети, дом. Постоянная работа, наконец! Я не могу.
— Барни, умоляю, не отказывайте, — взмолился Ральф. – Вы же знаете все эти ваши стрелки, точки, нелегальные стоянки, весь этот торговый и, извините, контрабандный мир.
— О чём вы говорите! – Барни изо всех сил изображал примерного семьянина и, наверное, не так уж далек был от правды. – Я уже восемь лет этим не занимаюсь. Не только контрабандой, но и торговлей. Я завязал, — как можно убедительней сказал он.
И не будь Ральф так фанатично предан Тари, он бы сдался. Но остатки здравого рассудка покидали его окончательно при одном упоминании о Тари. Он сполз со стула и опустился перед Барни на колени.

— Ради всех святых, помогите!
— Вы совсем рехнулись! – Барни вскочил со стула. – Встаньте!
— Вы должны мне помочь, вы моя последняя надежда, — проговорил Ральф.
— Хорошо, только поднимитесь, — Барни схватил его за ворот и поставил на ноги. – Я попробую помочь. Только не обольщайтесь. Шансы найти Лекса практически равны нулю.