Добравшись до ближайшего кабака, они заказали выпивку, а Лекс — двух толстых хомяков в клетке. На Шемроке, этой окраинной планете Федерации, как и на Чёрном в Декстре, обслуживали всех посетителей и поддерживали кулинарные пристрастия любой расы без исключения. Клетку поставили рядом со столиком, а гостям предложили на выбор около двух десятков сортов крепкого вина.
— Так что вам нужно от меня, профессор? – спросил Лекс, допивая второй бокал вина. Хомяков он оставил «на потом», для "тихого" домашнего ужина.

Ральф прокрутил послание с алмазного диска и уставился на Лекса.
— И что? – исподлобья Лекс глянул на профессора.
— Разве вы не помните Тари? Вы должны ей помочь, — простодушно сказал Ральф.
Лекс долго изучал постаревшее лицо человека и, наконец, с расстановкой произнёс:
— Я ни-ко-му ни-че-го не должен. И лететь в Декстру сейчас меня не заставят никакие деньги.
— А у меня их и нет, — спокойно сказал Ральф и целенаправленно полез куда-то во внутренний карман куртки. Со стороны казалось, будто он ищет блокнот и ручку. – Я предусмотрел такой вариант.

С этими словами он вытащил из-за пазухи мини версию лазерного карабина и навёл на грудь Лекса.
— Вы отвезёте меня в Декстру в любом случае, иначе я вас убью.
Ладони Ральфа, обхватившие оружие, мелко подрагивали. Лоб покрылся испариной, а губы затряслись. Профессор агрономии с лазерной пушкой в руках выглядел так же нелепо, как примитивная обезьяна с зарядным устройством для мезонного излучателя.
Лекс отставил свой бокал и удивлённо посмотрел на Ральфа.

— Это вы мне угрожаете? – снисходительно поинтересовался он. Как и в прошлый раз, безрассудная храбрость Ральфа вызвала у Лекса уважение, и он не мог сейчас вот так просто расхохотаться ему в лицо. Он только искоса глянул на Барни, который неловко улыбался самонадеянности профессора.
– И вы сможете меня убить? – почти серьёзно спросил Лекс.
— Д-д-а, — заикаясь, ответил Ральф. – Если вы не отвезёте меня в Декстру.
Лекс устало вздохнул и сказал:
— Для того чтобы сделать из этого оружия выстрел, необходимо нажать хотя бы одну из четырёх кнопок на станине.

Трясущимися руками Ральф стал нащупывать кнопки и нажимать все подряд.
— Вот и хорошо, — сказал Лекс, когда карабин был деактивирован. – А теперь, положите оружие на стол и больше никогда не берите его в руки.
С видом приговорённого к смертной казни Ральф опустил глаза и послушно положил карабин на гладкую столешницу. Лекс взял короткий ствол и быстро спрятал за пазуху чёрного плаща, пока бармен и обслуга ничего не заметили.
— А теперь послушайте меня, — сказал Лекс сникшему Ральфу. – Спасать вашу драгоценность уже поздно. Вы потратили слишком много времени на мои поиски плюс время доставки сообщения из Декстры. Точную дату составления письма вы тоже не знаете. До Легарта, если надеяться, что полёт будет более-менее спокойным, двадцать суток. Скажите, профессор, какой процент гарантии, что Тари жива?

Ральф совсем растерялся и отрицательно замотал головой из стороны в сторону.
— Её уже нет в живых, поймите вы это, — жёстко сказал Лекс. – А если она и жива, то скоро умрёт. Мы всё равно не успеем.
Лекс залпом осушил бокал и встал.
— Я сожалею, — сказал он, так же холодно и отрешённо, как в тот раз, когда Ральф оказался в качестве его добычи. Нагнувшись за клеткой с хомяками, он хотел сказать что-то ещё, но осёкся и больше не произнёс ни слова.

Он стоял словно в анабиозе, глядя куда-то вдаль, так и не дотянувшись до клетки. Медленно он опустился на свой стул. Барни и Ральф с недоумением уставились на охотника, который несколько секунд назад окончательно решил их покинуть. Погибшая было, надежда профессора снова встрепенулась и ожила, а Барни сейчас ни за что бы не ушёл, лишь бы узнать какая такая сила вернула фьорела на место. С минуту Барни оценивал странное поведение Лекса, пока не сообразил, что охотник в упор на кого-то смотрит. Он обернулся и, подобно Лексу, превратился в неподвижное изваяние. А Ральф, хотя и смотрел в ту же сторону, почему-то улыбался.
Ступор троицы продолжался ещё несколько минут. Лекс оттаял первым:
— Вы «это» сейчас тоже видите? – спросил он.

Барни и Ральф кивнули.
У противоположной стены зала стояла женщина в белых одеждах. Пряди её рыжих волос струились по плечам и груди, а губы что-то шептали. Бледная рука взметнулась вверх и призывно поманила трёх наблюдателей.
— Она зовёт нас, — сказал Барни.
— Это же мать Тари, — проговорил Лекс. – Откуда она здесь?
Вдруг по полу заёрзал стул. Ральф встал и направился к женщине. Его лицо с перекошенной улыбкой напоминало лицо слабоумного.
— Идём за ним, — сказал Барни.

Лекс нехотя поднялся и пошёл следом. Когда до рыжеволосой оставалась пара метров, она закачалась из стороны в сторону, словно дерево на ветру, оторвалась от пола и поплыла через входную дверь на улицу. Завороженная троица потянулась за ней.
Перед самым выходом Лекс остановился.
— Это же призрак, — сказал он шёпотом, глядя, как Ральф тянет руки к подрагивающему силуэту.
— Пойдём за ней, — Барни потянул Лекса за рукав.
— Здесь опасно, — предупредил Лекс, но всё же перешагнул порог.

Они оказались во внутреннем дворике ресторана. Женщина была совсем рядом. Складки её белого платья колыхались, словно от ветра, хотя в этот час воздух был совершенно неподвижен, и ничто не нарушало тихой ночной идиллии. Женщина встряхнула головой, отчего волосы рассыпались в стороны, и полностью обнажилось лицо. Она была красавицей и точной копией Тари.
— Она жива, — прошелестели слова в ночной тиши, словно птичьи крылья. — Она будет ждать, — и голос смолк, как внезапно прекратившийся ливень.

Белый абрис её тела стал расплываться и смешиваться с темнотой ночи. Вскоре рыжая голова венчала лишь мутное молочное облако. В следующее мгновение всё исчезло, будто ничего и не было.
Они стояли посреди двора, словно на распутье. Каждый прокручивал в памяти слова призрака. Ральфу вполне хватило галлюцинаторных видений, чтобы окончательно увериться, что Тари жива. Для Лекса всё было ещё проще. Он воспитывался в стае фьорелских охотников, вожак которой с самого раннего детства рассказывал им о духах, призраках и жизни после смерти как о привычных вещах.
Конфессиональная система фьорелской цивилизации всегда возносила посланцев потустороннего мира в ранг святых, поэтому сейчас Лекс готов был доставить Ральфа не то что в Декстру, но даже на край Вселенной. А Барни? Барни хотел домой и как можно скорее.

— Эй, урод! – раздалось за их спинами.
Они одновременно обернулись и увидели перед собой толпу. Около двадцати человек в красных банданах держали троицу под прицелом ультразвуковых, плазменных и лазерных стволов. Эти красные тряпки с белыми иероглифами на головах незнакомцев Барни узнал сразу. Им угрожали представители одной из самых могущественных в этом секторе мафиозных банд. С кланом «Лютых» считался даже президент сектора. «Лютые» держали под контролем большую часть экспорта космического топлива и наркорынок. Алмазные копи и платиновые рудники верхних секторов принадлежали им полностью. Они были вездесущи и жестоки, их боялись все, кто хоть раз сталкивался с красноголовыми. Не угодить «Лютым» значило умереть, а вступить с ними в конфликт мог только ненормальный человек или нечеловек.

Барни искоса глянул на Лекса и отступил подальше в сторону. До сегодняшнего дня он верил в здравомыслие фьорела, но эта уверенность развеялась, словно дым, когда он увидел в руке Лекса отсекатель.
— Убери, — в ужасе прошептал Барни. – Они же нас убьют.
— Это твои подельщики? – спросил один из красноголовых у Лекса.
— Я не с ним! – как ошпаренный заорал Барни. – Отпустите меня!
— Стоять! – рявкнули из толпы на засуетившегося Барни.
— За тобой должок, — обратился к Лексу, видимо, главарь группы. – Отдать не хочешь?
— Что-то я не припомню, — сказал Лекс, нагло ухмыляясь.
Барни окатило холодным потом. Расставаться мирно фьорел не собирался. Он предупредительно вскинул треугольный ствол и не отступил ни на шаг, словно за спиной стояло не меньше сотни охотников.
— Где товар? – угрожающе произнёс красноголовый.
— Какой товар? – Лекс отчаянно блефовал.
— Я тебе напомню! – разозлился собеседник Лекса. – Взять их!
Вся свора кинулась к фьорелу и его спутникам.

Но тут случилось то, чего ни один уважающий криминальный порядок контрабандист не мог себе позволить. Своеобразный кодекс чести "вольных летунов" запрещал оружие, обрекающее на длительную и мучительную смерть. Если хочешь убить, убивай быстро. Фьорелу этот закон был неизвестен или сугубо безразличен. И Барни подозревал, что в случае Лекса это второй вариант.
Гравитационный отсекатель — серьёзная вещь, и пару раз Барни держал треугольный ствол в руках, но испытать «игрушку» в деле так и не решился.
Поэтому, сейчас, он с ужасом наблюдал, как гравитационная волна вспахала широкую полосу асфальта и подняла вверх трёх метровый пласт гравия и бетона перпендикулярно поверхности земли, преграждая путь мафиозникам.

Удивительно, но Лекс проявил милосердие. Десятью метрами дальше и судьба отряда красноголовых была бы решена. Локальное гравиполе в течение нескольких дней разрывало бы беспомощные тела на отдельные фрагменты, и никакие спасательные мероприятия не изменили бы стойкий дефект в пространственно-временном континууме.
— Назад! – заорали они. – У него отсекатель!
— Бежим! – в это же время крикнул Лекс Барни и Ральфу.

Они заскочили внутрь ресторанчика, пронеслись меж столиками и через главный коридор выбежали на тротуар. К счастью, на обочине дороги стояло пустое такси. Они прыгнули в машину и ткнули на карте в первый попавшийся маршрут.
— Что ты им должен? – спросил Барни у Лекса, немного отдышавшись.
— Я у них кое-что взял, — ответил Лекс.
— Связаться с «лютиками» может только идиот, — возмутился Барни. – Что ты у них взял?
— Кристаллическую полиморфную модификацию углерода, — ответил Лекс, внимательно изучая на мониторе такси карту города, будто видел её впервые.

— Чего ты плетёшь? – не понял Барни. – Ты алмазы, что ли, спёр? – наконец-то, разобрался он в научном определении. – Сколько?
— Вес контейнера «брутто» десть тонн, — не смущаясь, ответил Лекс.
— Значит, ты у «лютиков» без малого десять тонн алмазов «взял»? – присвистнул Барни.
— Нет, — почти серьёзно сказал Лекс. – Контейнеров было три.
Барни дико заржал, но его истеричное веселье длилось недолго.

— Слышишь звук? – насторожился Лекс.
Откуда-то сверху раздавалось знакомое гудение, которое могли издавать только двигателя космокатера, летящего на низких высотах. Барни высунулся в открытое окно такси и, глянув вверх, молнией метнулся обратно. На несколько секунд он превратился в безмолвного зомби с выкаченными глазами.
— Они преследуют нас, — дрогнул его голос.
— Тебе не повезло, — сказал Лекс, сосредоточенно прислушиваясь к приближающемуся шуму. – Причём очень, — добавил он после некоторой паузы.

Барни и Ральф были автоматически причислены «Лютыми» к друзьям фьорела, то есть к своим врагам. Фотоизображения двух новых физиономий были немедленно занесены в чёрный список.
В следующий миг в подтверждение слов фьорела взвыли две механические термопушки. Поток из раскалённых вольфрамовых пуль ливнем обрушился на дорогу, превращая асфальт в корявую расплавленную корку. Отдельные горячие капли замелькали внутри салона, насквозь прошивая корпус такси.

Лекс разбил панель «автоводителя» и переключился на ручное управление. Резиновые колёса взвизгнули и крохотная машинка, круто развернувшись, съехала с намеченного маршрута и скрылась в переплетении улочек жилого квартала.
— Лекс!!! – внезапно закричал Ральф.
Его голос, полный ужаса и отчаяния, почти оглушил фьорела.
Тот потряс головой из стороны в сторону и чуть повернулся назад, чтобы кое-что сказать профессору, но вместо оскорблений с его губ сорвались непонятные фьорелские слова.
Машина въехала под арку и затормозила.

— Что с ним? – голос Ральфа всё также подрагивал от ужаса.
— Он ранен, — коротко бросил Лекс, выволакивая Барни на улицу из тесных внутренностей такси.
Богард ещё был в сознании и, лихорадочно цепляясь за плащ Лекса, пытался двигаться самостоятельно, но тяжёлая одышка и кашель со сгустками крови, говорили о том, что без медицинской помощи этот человек протянет не более получаса.

Лекс посадил Барни прямо на тротуар и стал быстро стягивать с него куртку и рубаху, промокшие от крови на спине и груди. Задыхаясь и не имея возможности ничего сказать, Барни не отрываясь, смотрел на спокойного и уверенного фьорела. Смотрел, как на божество, как на высшее создание, которое пришло спасти ему жизнь. Он безмолвно наблюдал, как Лекс рвал зубами пластиковый пакет, как с силой прижимал к ране на груди дрожащие руки Ральфа, как потом заставил наклониться вперёд и упереться головой в серую профессорскую куртку. То, что происходило за спиной, Барни слышал лишь смутно.

— Пуля прошла на вылет, — доносились, как из тумана слова Лекса. – Лёгкое пробито насквозь.
— Его нужно отвезти в больницу, — голос Ральфа был рядом, но звучал словно из-под земли.
— Нельзя его оставлять на Шемроке, — сказал Лекс, вынимая из внутреннего кармана футляр с толстой иглой. – Он теперь на крючке у «Лютых», впрочем, как и вы. В этом секторе вас будут пасти до тех пор, пока не убьют. Держите пластик крепче, чтобы воздух не проникал в рану.
— Я стараюсь, — сказал Ральф, с силой нажимая одной рукой на грудь Барни, а другой – придерживая его за плечи.

Лекс понимал, что счёт идёт на минуты и от быстроты его действий зависит, останется ли Богард в живых. Ранение было серьезным – проникающее с повреждением костей, ткани лёгкого и внутренним кровотечением. Раскалённая вольфрамовая пуля проделала ровное сквозное отверстие от середины правой лопатки до передней поверхности груди. От воздействия температуры часть повреждённых сосудов запаялась, но некоторые, более крупные, продолжали кровоточить. Окончательно остановить кровотечение в подобных походных условиях можно было только одним способом – заполнить рану кровью фьорела, фибрин которой асептически затромбирует все просветы сосудов.

Где-то в локтевом сгибе Лекс нащупал у себя крупную пульсирующую артерию. Игла со скрипом продрала кожу и с трудом пропунктировала прочный и твёрдый, как каучук, сосуд. С систолическим давлением свыше четырёхсот мм.рт.ст. через канюлю иглы, направленную в полость раны, чёрная кровь хлынула непрерывной струёй, вытесняя наверх более лёгкую алую кровь человека. Плотными сгустками она заполнила весь торакальный свищ за несколько секунд. Лекс вынул иглу и резко согнул руку в локте. Немного погодя он разорвал рубаху Барни и умело наложил повязку на торс. Теперь оставалось надеяться только на защитные силы организма да на провидение.
Последними словами, которые Барни воспринял ещё осознанно, были слова сказанные Лексом:
— Ждите меня здесь, я скоро.