Трое путешественников спустились в район восточного полушария колонии Яга поздним вечером. Получив разрешение на стоянку катера, они отправились в город.
В гостиничном номере на троих стояла огромная кровать. Она простиралась от стены до стены и занимала половину площади спальни. Снимать три отдельных номера было слишком дорого, и номера для полигамных семей пользовались большой популярностью у туристов, которые предпочитали условия общежития и дешевизну спокойствию и комфорту. В отличие от туристов Лекс руководствовался другими соображениями. Барни и Тари должны быть под присмотром: Барни - из-за отсутствия полного самоконтроля над новым организмом, а Тари по-прежнему оставалась маленьким непослушным детёнышем.

- Я целую вечность не смотрел «видео», - сказал Барни, с наслаждением растянувшись в глубоком мягком кресле перед огромным плоским экраном на стене. – Новостной канал на общегалактическом, - громко сказал он и уставился на возникшее изображение хорошенькой ведущей.
Тари скромно пристроилась на краешке огромной кровати и неотрывно следила за Лексом.
Тщательно обследовав весь номер, Лекс вернулся к своим спутникам. Он присел на противоположный край кровати и, не торопясь, стал расстёгивать ботинки. Ворсистый ковёр мягко щекотал ступни, а гладкое атласное покрывало настойчиво манило к нежно-розовой поверхности. Лекс вытащил руки из рукавов плаща, в предвкушении неги сомкнул веки и опустился прямо в розовый рай.

Она подбиралась осторожно, стараясь не потревожить его неловким движением. Тихо, как кошка, она приблизилась к добыче. Его полосатая голова была рядом. Пухлые пальцы несмело коснулись губ охотника. Лекс открыл глаза, а она, словно испугавшись, отдёрнула руку. Тёмно-синяя глубина загипнотизировала и остудила два бирюзовых озерка. Не выдержав тяжёлого взгляда фьорела, Тари отвернулась и замерла. Лекс не видел ни досады, ни разочарования, ни заблестевших от слёз глаз. Он поднялся, пошарил во внутреннем кармане плаща и бросил на кровать кредитную карту.
- Закажи себе еды и не трогай плащ, - грубо сказал он и пошагал в ванную.

Она забилась в самый дальний уголок кровати, обхватила руками колени и всхлипнула.
- Он ненавидит меня, - тихонечко проскулила она в сторону Барни.
- Что? – не понял тот, увлечённый просмотром передачи. Он обернулся к ней и наконец-то обратил внимание на всхлипы. – Эй, ты чего?
Барни уселся рядом с ней и вытер рукой слезинки. Потом погладил по рыжей голове, так словно ласкал своих близняшек, и сказал:
- Успокойся, он хорошо к тебе относится. Просто… зверя очень трудно приручить. Ведь, по своей сути Лекс – зверь. Он умный, воспитанный, социально адаптированный, но он зверь, дикий и жестокий. С ним трудно. Его доверие нужно заслужить.
- Мне не нужно его доверие, - шмыгнула Тари носом. – Мне нужна…

Лекс появился, как всегда, внезапно. Он подошёл к кровати, обулся и накинул на плечи плащ.
- Барни, нам с тобой нужно в город, - сказал он.
Надо, так надо. Барни даже не спросил зачем. Подробности предстоящего похода он и так ясно представлял. Дотянувшись до брошенной на кровать карты, он сунул жёсткий ромбик в карман и отправился к выходу.
- А как же я? – с укором спросила Тари. Она справилась со слезами, и теперь в её голосе звучали злобные нотки.
- Ты останешься здесь, - твёрдо, без тени сомнения, постановил Лекс, поправляя содержимое многочисленных внутренних карманов плаща.
- Почему я должна остаться? – злые осколки слов превратились в лавину негодования. Тари слезла с кровати и, расправив плечи, встала в полный рост.
- Потому что ночью ты должна спать, - как можно спокойней ответил Лекс.
- Я не ребёнок! – громкий возглас Тари заставил Лекса остановиться и посмотреть на неё как на существо, которое имеет право голоса. – Я сама вправе решать, когда спать и что делать. Я взрослый человек!

Бывший щенок заявил о себе настойчивым тявканьем. Что ж, у охотников всегда много проблем. Одной больше, одной меньше. Одни проблемы требуют решения, другие – нет.
- Хорошо, иди с нами, - согласился Лекс.
- Я, конечно, не против, чтобы Тари шла с нами, - Барни остановил собравшегося выходить из комнаты Лекса. – Но тебе не кажется, что «девочку» нужно одеть.
Лекс остановился и посмотрел на длинное полупрозрачное платье Тари, под которым не было ничего, кроме неё самой.
- Ты не заметил, что она почти голая? – спросил Барни.
- Я заметил, что на нас люди оборачиваются, - ответил Лекс.
Он подошёл к Тари, снял с себя плащ и накинул ей на плечи.
- Идём, - позвал он за собой и обхватил её ладошку сильной рукой.

Небольшой магазинчик одежды они обнаружили на противоположной стороне улицы. Держа Тари за руку, он подвёл её к молодой продавщице и сказал:
- Надо одеть.
Продавец покорно кивнула и, услужливо улыбаясь, увела Тари за собой. Минут через двадцать перед ними стояла не скромная, застенчивая девочка, а женщина-вамп, сексуальная и агрессивная. Чёрные бархатные брюки плотно прильнули к её бёдрам, а поблёскивающая блузка туго обхватила полную грудь. В руке Тари держала пятнистую кожаную куртку. Остроносые туфли на небольшом каблуке дополняли специфический образ.
- Это последнее слово в моде, - сказала продавец, словно оправдываясь, остолбеневшим покупателям.
- Видимо, последнее слово о моде сказали в притоне, - Лекс перевёл взгляд с Тари на продавца.
- Зря вы так, это свободный стиль молодёжи, - без боя продавщица ни за что бы не сдалась.
- А, по-моему, здорово! – Барни был восхищён и красивой фигурой, и подобранной одеждой. – Она великолепна. Настоящая хищница.
Только сейчас Лекс взглянул на Тари как на потенциального партнёра в сексе. Но это прозрение длилось не долго. Образ рыжего бесёнка прочно засел в памяти фьорела, и никакие перемены не смогли бы разрушить его. Лекс развернулся и, бросив на ходу «расплатись», вышел из магазина.
Жёлто-зеленая машина такси доставила троицу в центр города. В этот поздний час на улицах было полно народу.

- Я хочу есть, - тихо сказала Тари.
- Я бы тоже не отказался, - поддержал девушку Барни и многозначительно глянул на Лекса.
С центральной улицы Лекс свернул в арку, и они оказались перед ресторанными дверями.
Тари заказала треть часть блюд из обширного меню для людей, а Лекс и Барни изучали список для плотоядных посетителей.
- А чего-нибудь покрупнее у вас нет? – спросил Лекс у официанта, который обслуживал их столик.
Молодой архон с гладкой сиреневой кожей и огромными подвижными ушами поставил перед Тари блюдо с закуской и, услужливо склонившись к уху Лекса, тоном заговорщика произнёс:
- Господин, предпочитает «острые» блюда?
- Хотелось бы развлечься, - Лекс покосился на хитрую физиономию официанта.
- Желание клиента – закон, - поспешно ответил архон. Тёмно-красная радужка его глаз скрылась в узких щёлках. – Вас устроил бы зонг?

Лекс вздрогнул. Всё его тело превратилось в туго натянутую струну. Глаза хищно сверкнули, а верхняя губа нервно дёрнулась.
- Сколько? – спросил он.
- Для вас за пятёрку, - официант был сама любезность. Пять кредов – ничтожная сумма за двести килограмм живого мяса. Правда, это мясо нужно сначала добыть. Ведь, гуронский зонг, какой бы он ни был тупой кровожадной тварью, не захочет умереть добровольно.
- Я беру, - согласился Лекс.
- Через пару минут прошу вас в комнату для охоты, - сказал архон и, низко откланявшись, ушёл.
- Что значит «острое блюдо»? – спросил Барни у Лекса. – Наверняка, оно без добавления специй. Кто такой зонг?
- Двести килограмм свежего мяса.
- Тебе его живьём продали? Он дикое животное или гуманоид? Он опасен?
- Слишком много вопросов для десятиминутной охоты, - сказал Лекс и встал из-за стола. – Пойдёшь со мной?
- А Тари? – Барни, готовый бежать вслед за Лексом, подскочил со своего места. За кусок сырого мяса он сделал бы сейчас что угодно.
- Тари подождёт нас, - ответил Лекс, посмотрев на неимоверное число тарелок на столе, с содержимым которых Тари и за полчаса не справится. Как и в детстве, она ела наравне с взрослым мужчиной.

Широкими шагами Лекс отправился к двери, на которую указал официант. Барни поспешил следом.
«Обеденный столик» для охотника был размером с приличную посадочную площадку. Огромная комната, обшитая тёмным пластиком по всем плоскостям, имела мощную систему водных омывателей. Весь потолок и верхнюю треть периметра стен покрывала паутина трубок орошения. Видимо, фьорелы часто пользовались услугами этого помещения. В воздухе висела влажная взвесь, а по запотевшему пластику стекали тяжёлые капли. Представители цивилизации хищников не выносили запаха разложения и старой крови, поэтому хозяева подобных заведений проводили тщательную уборку после их обедов. Терять клиентов, тем более таких, у которых зачастую водились немалые деньги, было глупо.

- Держись рядом с дверями, - сказал Лекс. – Если что, беги.
Не успел Барни спросить, что значит «если что», как в одной из стен появился проём. Лекс скинул плащ и, медленно ступая, направился к середине комнаты. В его правой руке Барни заметил блеснувшее лезвие. Широкое, на специальной рукоятке, в которую наподобие кастета продевались пальцы, почти незаметное в ладони, в умелых руках оно представляло серьёзную угрозу для человека, но не для того существа, которое через мгновение ввалилось в обеденный зал.
Двухметровый гигант, чем-то отдалённо напоминающий обезьяну, с крепкими челюстями и красной пастью, утыканной острыми десятисантиметровыми зубами, остервенело рычал и задыхался от ярости. Его толстая серая кожа свисала складками по всему телу. Четырьмя когтистыми лапами он скрёб пол и втягивал ноздрями незнакомый запах. Наконец, он двинулся вперёд, прямо на Лекса. Первое блюдо, которое могло оказаться и последним, было весьма агрессивно, и Лекс немного отступил. Охота на зонга не терпела суеты. Здесь нужны точные удары и молниеносная реакция. Охота на тварь, которую и пульсатором-то не сразу убьешь, требовала не только умения и сноровки, но и некоторых знаний анатомии и физиологии вида.

Спиной Барни прижался к дверям и держал руку на спасительной кнопке «выхода». Он чувствовал - убить подобного монстра даже для охотника будет не просто. Тупая хищная тварь с плоской черепной коробкой, которая вместо мозгов вмещала лишь ненависть и злобу, превосходила Лекса во многом. Зонг был сильней, агрессивней, больше по массе, его огромные зубы перекусили бы фьорела пополам в одно мгновение, а острые когти прокалывали насквозь самый прочный технический пластик. Но в одном зонг уступал. Туша в двести килограмм была слишком медлительна и неповоротлива.

Зонг встал на задние лапы и, капая слюной, пошёл вперёд. Уверенно одну за другой переставляя жилистые лапы. Лекс отступал. Но вдруг он метнулся в сторону и оказался за спиной противника. Точное молниеносное движение правой рукой и у основания хвоста зонга зияла глубокая рана, из которой обильным потоком потекла алая кровь. Несколько неслышных шагов и фьорел снова у морды зонга. Острые зубы клацнули над головой Лекса. Глубокий выпад вперёд и охотник уже под мягким, толстым брюхом плотоядной обезьяны. Ещё два надреза и из подмышечных артерий зонга забили красные фонтанчики. Из-под брюха Лекс выбрался вовремя, потому что когти задних лап с глухим стуком глубоко вонзились в пол.

Зонг дико взревел. Особой боли он не чувствовал, зато голод и злоба привели его в бешенство. Показав всю свою прыть, он кинулся к черно-белой добыче. Но добыча исчезла из поля зрения, и мясистая башка глухо шарахнулась о стену. Следующий разрез под правой ключицей был неприятным и болезненным, а через пару секунд правая лапа зонга перестала двигаться и повисла плетью. И тут, Лекс допустил непростительную ошибку. Он повернулся к зонгу спиной, и когти незамедлительно пробороздили по плечу и лопатке. Лекс вскрикнул, но сумел сгруппироваться и отскочить в сторону.
- Эй! Мерзкая обезьяна! - заорал Барни. – Иди сюда!
Зонг обернулся. О присутствии другого человека он и не подозревал.

Вторая жертва была мельче, и зонг решил сначала закончить дело с полосатым. Он повернул голову, но полосатый снова исчез, а через мгновение мелькнул перед глазами, и вторая лапа стала неподвижной. От боли зонг взвыл и, широко оскалив пасть, пошёл к фьорелу. Его передние лапы безвольно тащились по полу, оставляя густой кровавый след. С каждой секундой зонг слабел. Массированное артериальное кровотечение сделало его ещё более неповоротливым и медлительным. Он был по-прежнему зол, но туман перед глазами и дрожь в ногах не давали ему полноценно двигаться. Лекс ещё немного подождал, а потом рванул зонгу навстречу. Высоко подпрыгнув, он обеими ногами толкнул зонга в грудь. Тот взвыл, покачнулся и рухнул на спину. Подняться он уже не смог. Острое лезвие вскрыло паховые артерии, и алые фонтаны ударили вверх почти на целый метр. Зонг беспомощно хлопал пастью и елозил в скользкой красной луже. Лекс подошёл к его голове и заглянул в потухшие глаза. Зонг заурчал и жалобно завыл. С трудом он перевернулся на живот и попытался ползти.

Барни подошёл к Лексу. Теперь он ясно ощущал тот острый, будоражащий запах, жгучий и желанный, запах страха. Недавний запах бешенства и агрессии, сменился совершенно иным, запахом боли и агонии. Зонг скулил, верещал, просил пощады и боялся. Вскоре он настолько ослабел, что не смог двигаться, а адреналиновый коктейль стал кружить голову.
Лекс сел на ещё живое тело и, с трудом прорезая толстую кожу, начал снимать со спины добычи длинные полоски плоти. Зонг не шевелился, а лишь изредка стонал.
- Садись, - предложил Лекс Барни присесть рядом на широкую спину.
- Лекс, - Барни поморщился. Остатки человеческого снова взбунтовались в нём. – Он ещё живой.
- Очень хорошо, - сказал Лекс, проглатывая кусок мяса.
- Нет, не хорошо, - противился Барни, глотая обильную слюну. – Я не хочу жрать его живьём. Ладно, ещё хомяк или крыса…
- А чем он отличается от хомяка или крысы? – Лекс продолжал жевать.

- Пусть он умрёт! – вскрикнул Барни от нетерпения и острого чувства голода, которое затмевало человеческий рассудок.
- Умирать он будет ещё долго, - сказал Лекс, срезая лезвием очередную полоску. – А ты останешься голодным.
- Прекрати! – заорал Барни, услышав стоны зонга. – Пусть он умрёт!
- На, - Лекс протянул Барни окровавленное лезвие. – Убей.
- Нет, - Барни попятился. Он сразу затих и сник. – Я не могу.
- Ах, вот как, - фьорела раздражали глупые выходки человека. – Значит, мяса мы хотим, а руки пачкать – нет. Иди, купи себе хомяка!

Низко склонив голову, Барни чуть не заревел от обиды и голода, а Лекс продолжал есть. Совесть в нём пробудилась, когда он немного насытился. Он посмотрел на тщедушного голодного человечка и на громадную тушу зонга, которую, получается, он эгоистично присвоил. Пожалеть кусок мяса в столь удачной охоте – позор.
- Ладно, - сказал Лекс, терзаемый чем-то очень похожим на угрызения совести. Сильный удар ребром ладони по затылочному бугру зонга и полуживая добыча затихла навсегда. – Ты совсем не гурман. Иди, ешь.
Барни уселся рядом и принял из рук Лекса кусок мяса.
Они объели третью часть спины зонга и успокоились.

- Здорово он тебя поимел, - сказал Барни, разглядывая глубокие зияющие раны на плече и лопатке Лекса. – Даже кость видна.
- Да, - вздохнул Лекс. – Я немного ошибся.
- Немного, - повторил Барни. – Немного повыше и он снял бы с тебя скальп. Надо перевязать.
Лекс покосился на разорванное плечо, оценивая рану.
- Шить надо, - сказал он, стягивая разорванную майку. – Поможешь?
- Я, я не умею, - заикнулся Барни и затряс головой из стороны в сторону.
- Значит, придётся просить Тари.

- Зачем, зачем Тари? – унижаться ещё в глазах девчонки Барни не хотел. – Давай попробую. Как это делается?
Лекс быстро изложил краткий курс о наложении швов и сунул Барни загнутую иглу с шовным материалом, которую всегда носил с собой.
Сначала Барни осторожничал, а потом осмелел. Из корявого шов стал ровным и гладким.
- Знаешь, Лекс, - Барни накладывал новый стежок. – Мне кажется, это неправильно. Так не должно быть.
- Чего не должно быть? – Лекс слегка морщился от боли.
- Я человек, сижу здесь на трупе, в луже крови, рядом с хищником. Это нормально?
Лекс немного подумал и уверенно сказал:
- Нет.
- Тогда скажи почему, почему судьба так несправедливо мной распорядилась. Там в Федерации у меня семья – самое дорогое, то, ради чего мне стоит жить. А я здесь в Декстре. Ну, не абсурдно ли это?
Он с такой силой дёрнул кетгут, что Лекс вскрикнул.
- Осторожней, я ещё живой, - сжав зубы, проговорил Лекс.
- «Очень хорошо», - повторил Барни недавние слова фьорела, лишённые сострадания к жертве.
В ответ Лекс промолчал.

Барни продолжал накладывать стежок за стежком, на некоторое время, превратившись в немого. Вскоре молчание ему надоело. Странные мысли роились в голове и просились наружу.
- Говорят у каждого существа во Вселенной своё предназначение, каждый служит какой-то цели. А какой цели служишь ты?
- А ты? – спросил Лекс, не ответив.
- Я… - Барни растерялся. Оказалось его предназначение, в том виде, в котором он его себе представлял, совсем исчезло за линией горизонта. – Теперь не знаю. Но, мне кажется, судьба не зря нас всё время сталкивает с тобой.
- Не только с тобой, но ещё и с Тари, - добавил Лекс.
- Кстати, - Барни накладывал последние швы. – По-моему, девчонка к тебе неравнодушна, а ты совсем не замечаешь её. Или притворяешься?
- Я не воспринимаю её как взрослого человека.
- А зря, - Барни закончил шить. – Неплохо получилось. Хорошие рисунки к твоей коллекции, - сказал он, разглядывая многочисленные шрамы на теле Лекса.

Лекс встал и направился к выходу, где лежал его плащ.
- Я уже не молодой, - он поднял плащ и попытался всунуть отёкшую руку в рукав. – Чем старше охотник, тем больше на нём шрамов.
Тяжёлый плащ окончательно отказался подчиниться своему хозяину и норовил упасть на пол. Барни терпеливо ждал, когда Лекс попросит о помощи. Но тот безуспешно продолжал борьбу с кожаным изделием. Не потому что он был слишком гордым, а потому что привык всегда быть один и надеяться только на свои силы.
- Давай помогу, - не выдержал Барни.
Вдвоём они втолкнули непослушную руку и одели на Лекса плащ.
- Эти шрамы дадут знать о себе в старости, - сказал Барни.

Лекс усмехнулся:
- Ты думаешь, я доживу до старости?
- Доживёшь, - уверил его Барни. – Будешь сидеть на Фьори, в тёплом местечке, как тот начальник в порту.
Лекс глянул в серые глаза и покачал головой:
- Нет… не буду.
Они вышли из комнаты для охоты и направились к своему столику, где должна была сидеть Тари. Но девушки и след простыл. Лишь пустые тарелки напоминали о её недавнем присутствии.
- Где? – Лекс схватил за ворот проходящего мимо архона. – Где девушка?
- О, - официант растянулся в улыбке. – Здесь за время вашего отсутствия случилась весьма пикантная ситуация. Ваша девушка сама пожелала отправиться в номер с одним импозантным…

- Где номер? – не выдержал Барни витиеватой и неторопливой речи архона.
Тот указал дверь на втором этаже. Вихрем они бросились наверх.
- Претензий быть не может, она сама захотела, - вслед им кричал архон.
Закрытые двери Лекс выбил одним ударом ноги.
Плюгавенький дедок лет семидесяти сидел на кровати застеленной мягким пледом рядом с их подопечной. В его руке была бутылка крепкого вина, а Тари держала пару бокалов.
- Тари, что происходит? – начал первым Барни, потому что молчаливая ярость Лекса ни к чему бы хорошему не привела.
- Кто это, птичка моя? – пролепетал дед и обнял Тари за плечи.
- Это мои знакомые, - ответила она, не собираясь вырываться из объятий.
- Как тебе не стыдно? Пойдём отсюда, - Барни попытался её вразумить.
- Я взрослая и вольна поступать так, как хочу! – её голос был твёрд.
Вперёд шагнул Лекс. Он встал перед ней и стариком.

- Это что, ностальгия по Ральфу? – спросил Лекс, нисколько не заботясь о той глубокой душевной ране, которую он бередил.
Она замерла, переваривая сказанное, а потом выдала дрожащим голосом, готовая сорваться на плач:
- Ты… ты жестокий хам!
- А ты, - Лекс был спокоен. – Похотливая сука. Я надеюсь, ты понимаешь, зачем он тебя сюда привёл.
- Догадываюсь!
- И что же, ты доведёшь дело до конца?
- А ты как думал?
- Ну-ну… - подбодрил её выпады Лекс. Полы его плаща резко взметнулись, и он вышел из номера.
- Тари, пойдём домой, - тихо сказал Барни. В её развязные намерения он не верил ни на секунду. – Неужели тебе нужен этот старый козёл?
- Я попрошу меня не оскорблять! – проблеял старик.
- Да, кто тебя оскорбляет, раритет членистоногий. Это комплимент, - бросил Барни в сторону деда.
- Извините, - раздражённо сказала Тари и, кинув бокалы на кровать, поспешно выбежала из номера.