Я полетел вниз с крыши и первое, что я ощутил после резкой вспышки боли по всей спине - это редкие капли дождя, лениво стекающие по лицу, смачивающие рубашку и закапывающие за шиворот, смешиваясь с тёплой кровью, хлынувшей из вновь разошедшейся раны под лопаткой. Малость кашлянув, я с бульком выплеснул из себя какую-то тёплую жидкость. Во рту почувствовался приторно-солёный вкус крови- окончательно треснувшее ребро пробило лёгкое. Каждой вдох-выдох давались с земетным трудом. Везение кончилось…
Я лежал на какой-то куче хлама, которую её ленивый бывший хозяин не выбросил, а просто выставил на балкон. Именно его лень и спасла мне жизнь. Ведь хотя я и упал не на тротуар с высоты седьмого этажа, а всего-лишь на балкон, пролетев только три этажа; без мягкой «подстилки» это падение стало для меня бы фатальным.
А пока я пытался хоть как-то придти в себя, мои более удачливые товарищи на крыше вели неравный бой с ордами зомби. Из-за крыши то и дело вылетали шальные пули и слышались крики вперемешку со стонами. А до меня весь этот треск доходил неохотно, едва слышно стуча по барабанным перепонкам и сливаясь с этим противно тонким звоном в ушах. Взгляд помутился, всё стало как через мутное стекло, только одна луна белым пятном выделялась на небосклоне.
Когда зрение прояснилось, у края крыши уже был виден чей-то силуэт. Пару часов назад, я бы наивно полагал, что это наши отбились, и хотят мне помочь, но звуки выстрелов не стихали, и эта фигура была не вполне…человечна. Слишком прямая осанка, слишком бесстрастный вид, слишком широкие плечи, слишком высокий даже для не самых низких бойцов спецназа, воюющих наверху. Это не человек, это - Тиран, специально преследующий всех выживших, и убивающий их, но не ради жажды насыщения, как остальные инфицированные, а только ради одному ему известной директивы. Его не берут пули или усталость. Он - просто биологическая машина, идеальный солдат. Биооружие. Благодаря ему, и трусости одного из нас мы оказались на крыше, и только благодаря нему я сейчас лежал на груде мусора с внутрилёгочным кровотечением и переломанными рёбрами.
Он не пытался прикончить моих друзей по несчастью, а смотрел только на меня. Почему именно на меня? Ответ на этот вопрос я узнал лишь несколько часов спустя, а пока я, контуженный, валялся внизу, а он возвышался сверху. Его мрачная фигура чётко очёрчивалась на фоне ночного неба под лучами луны.
Наконец он пришёл в движение. Слегка напряг ноги и необычайно легко для его телосложения спрыгнул с крыши. На меня. В мозгу внезапно прояснилось, адреналин впрыснулся в кровь, которой, к слову, было уже не так много, как прежде. Практически увидев себя со стороны, я инстинктивно откатился вбок, игнорировав боль под лопаткой, вернее, просто не прочувствовав. Обожаю всплески адреналина. Прижавшись к углу, я смотрел на стремительно приближавшуюся тень.
Огромная туша с грохотом приземлилась аккурат на том месте, где раньше был я. Софа, на которую я пару минут назад так удачно приземлился, была натурально раздавлена под его весом. Балкон противно заскрипел, штукатурка обсыпалась. Тиран медленно поднялся и направился ко мне, загнанному в угол. На каждый его шаг балкон скрипел всё сильнее и почти ходил ходуном. В конце-концов он не выдержал, и, хрустнув напоследок, провалился. Тиран ухнул вниз так же, как и стоял – прямо и спокойно. Я же, не обладая таким недюжинным спокойствием, отчаянно замахал руками в надежде за что-нибудь зацепиться. Мир поехал вверх, но я умудрился зацепиться за край пожарной лестницы. Только я ухватился за спасительную балку, как мою ногу словно сдавило щипцами и потянуло вниз. Пальцы хрустнули и разомкнулись. Через пару мгновений я обнаружил себя на чём-то мягком и слегка желеобразном. Осознав, на что именно я приземлился, я попытался было уйти, но стальные руки Тирана сомкнулись вокруг моего туловища, ещё сильнее вдавливая сломавшиеся рёбра. Из груди вырвался крик боли вперемешку с новыми порциями крови из порванного лёгкого. Но сквозь боль и недостаток кислорода я заметил запоздалый кусок бетона, несущийся в область моей головы. Я едва-едва успел прижаться головой к туловищу, как эта бетонная глыба ударила в лоб гиганту, сдерживающему меня за туловище. Последовал глухой звук, и этот балкон тоже не выдержал. Он глухо треснул и ухнул вниз. Но, несмотря на это уже второе падение Тиран не отпускал меня. Он даже не ослабил хватки! И потому я не слышал треска бетона, скрипа железа, я не видел всей этой мешанины, пролетающей буквально в миллиметре от меня, сокрытые за кроваво-красной пеленой боли.
А гигант как будто и не думал ослаблять хватки. Он твёрдо намерился, чтобы я закончил свою жизнь, даже не долетев до земли. Но наконец-то, что было когда-то пожарной лестницей, ударило его по рукам, слегка задев и меня. Новая, ещё более сильная волна боли прокатилась по спине.
И тут асфальтированный тротуар больно ударил мне в руку. Кругом стоял такой грохот, как будто обрушивались не балконы и лестницы, а само здание. Закрыв от страха глаза, я лежал и ждал гибели с той же покорностью, какой таракан смотрит на стремительно приближающийся тапок. Когда шум стих, и я заметил, что ещё жив, я решился открыть глаза. Передо мной лежала куча обломков, перегорождающих дорогу. Из-под них выглядывали обрывки знакомой грубой шинели. Её обладатель умер под бетонной грудой. Только его рука безжизненно торчала из развалин.
Следовало делать ноги, что я, собственно, и сделал. Мне было безразлично, куда я пойду, лишь бы подальше отсюда. Приподнявшись на руках, я выплеснул из себя огромное количество красной жидкости, зовущейся кровью. Ноги отдавали гулкой болью, как, впрочем, и всё тело: левая рука нестерпимо ныла, кровь ртом шла всё сильнее, лёгкое как будто порвало, что было недалеко от истины. Вся моя сущность напоминала комок боли. Я был похож на жёваную жвачку. Через каждые несколько метров приходилось делать остановки и сплевывать всё новые порции крови. Несколько раз казалось, что я умру, но каждый раз находились силы на новые несколько шагов. Мир смазался, ноги почти не слушались. Кровь заполоняла лёгкие, и воздуха катастрофически не хватало. К счастью, мне никто не встретился, и не мешал ввалиться в заброшенный склад. Обведя помещение мутным взглядом и никого не увидев, я позволил себе небольшую передышку. Оперевшись правой рукой о перекладину, я смог-таки осмотреть себя и узнать своё состояние. Опустил взгляд и ужаснулся. Левая рука была неестественно вывернута в локте. Градусов тридцать против нормального положения! Меня передёрнуло. Может, вправить?.. Нет! У меня нет времени для болевого шока.
Но была и хорошая новость. Сердцебиение почти нормализовалось, и кровь уже не лилась литрами, как раньше, хотя всё-ещё шла очень интенсивно. Хоть тело и ныло, да и сломанная рука вместе с рёбрами давали о себе знать, за эти две минуты отдыха я почувствовал себя на порядок лучше. Но времени не было, и я поспешил продолжить свой путь в глубины бездны этой ночи.
Склад являл собой полупустое помещение со стеллажами и ящиками с бытовой техникой, а в дальнем конце из-под прикрытой двери струился свет. Туда я и направился. Шаги давались хоть и легче, но далеко не так легко, как раньше. Подойдя к двери и вытащив нож здоровой рукой, я приготовился к штурму. Занёс ногу (рёбра недовольно дали о себе знать) и с силой пнул по двери. Она с громким хлопком врезалась в стену, открыв мне грязную, маленькую каморку. Мирно жужжал открытый холодильник, по полу разбросаны пустые пивные банки, в углу приютился подкопченный сейф, а стол освещала одинокая настольная лампа. На испачканном дереве столешницы лежал листок:

«Джек, я поменял пароль на «экстренном» сейфе: 53595.
Возьмёшь всё необходимое и догонишь нас.
Боб»

«Экстренный сейф?». Должно быть, они пытались сбежать из города. Значит, зомби к тому моменту уже заполонили город. А следовательно, в сейфе будет что-то интересное. Осталось только его найти…
-Моанн. – за спиной раздалось мычание.
И, честно говоря, оно не вызвало такого страха как раньше, только циничная мысль: «Опять».
Закрыл глаза, вздохнул, схватил правой рукой рифлёную ручку висящего на спине тесака. За спиной послышались неровные шаги и бессвязное мычание. Я занёс лезвие за головой, развернулся на месте и с силой опустил увесистое лезвие в область шеи зомби. Тесак почти не почувствовал сопротивления при ударе. Голова с хрустом и хлюпом отделилась от тела и приземлилась в метре от осевшего туловища. В неровном свете слабой лампы был виден безгубый рот, обнажающий окровавленные зубы, широко открытые стеклянные глаза, местами отсутствовавшая кожа, под которой было видно сгнившее мясо. Он был заражён не сегодня, не вчера и даже не позавчера, и успел порядочно прогнить.
«Так, теперь успокойся и набросай план. Первое – забрать монатки из сейфа. Второе – свалить куда подальше. Третье – завести семью и спокойно подохнуть…Ха.»: смеялся я невесело, подорванное физическое состояние до сих пор давало о себе знать. Перешагнув через труп, я направился в стоящему в углу сейфу:
«Ита-ак. Пять, три, пять, девять, пять. Есть!»
Сейф гулко чикнул и со скрипом открылся. То, что было внутри, скрывала темнота, и мне пришлось искать предметы на ощупь, их было всего два, но зато какие! Первым вышел полиэтиленовый пакетик с медикаментами, внутри бренчали склянки и из-за края торчали бинты. А второе – продолговатая металлическая вещичка, имеющая до боли знакомые формы. Через пару минут он уже как влитой лежал в руке и отблёскивал хромированными деталями. Полицейский пистолет. Довольно старый, но отчищенный до яркого блеска – невероятная удача. А теперь пришла пора заняться собой. Сев на скрипнувший стул и высыпав содержимое пакета на стол, я восторженно воскликнул:
«Сафроспин, адреналин, эндорфин, амфетамин…Боже!»
Схватил несколько пилюль и, выдохнув, всыпал их себе в рот. Челюсти смыкались, рассыпая содержимое по щекам и языку. Порошок, намокая, прилипал к полости рта, стоял характерный вкус ацетальдегида. Взгляд обрёл режущую чёткость, эйфория наполнила всю мою сущность. Я был под кайфом, я осознавал своё состояние, но это была всего лишь необходимая мера выживания. Мысли уносились вдаль от моего тела туда, докуда не дошёл этот кошмар. Я едва не предался этому наркотическому блаженству, но, скрепя сердце, усилием воли держал сознание и физическую оболочку вместе. Если бы я стоял так дальше, то забылся бы. И очнулся только от шума взрыва ядерной бомбы, которую сбросят на город рано утром. И вместе со мной исчезнут и остальные сто тысяч населения этого проклятого города.
Вставая перевязать кровоточащие раны, я хотел опереться о стол, но рука скользнула в воздух. И дело вовсе не в том, что я промахнулся, или стол неведомым образом исчез. Руки просто-напросто не было на привычном месте! Выломанная в локте, она безвольно болталась. Недолго раздумывая, я схватил её здоровой рукой и потянул. Слабая боль лениво прошла по телу, вытесняемая синтетическим адреналином, но рука не вправилась. Снова дёрнул, и снова никакого результата. Тогда я присел на одно колено, упёр в другое колено повреждённую руку и с силой потянул. Раздался неприятный хруст. Потеряв опору, я чуть было не упал, но, оперевшись о вылеченную руку, удержался. Хоть все мои вены и заполнял принятый мною адреналин, даже сквозь него почувствовалась безумная боль. Не представляю себе, как я был бы без своего лекарства.
Через минуту я уже перевязывал бинтами многочисленные порезы и ссадины. Надорванное лёгкое почти перестало кровоточить, лишь изредка приходилось сплёвывать жижистую массу крови. Потом я наспех сложил медикаменты в один флакон и поспешил по переулку. Слишком сильно задержался, слишком много времени потерял. Ноги несли меня вперёд, не ощущая никакого сопротивления. Я вообще мало что ощущал.
Вскоре началась отдышка, и я её заметил только тогда, когда обессиленный, повалился на влажный тротуар. Работающие вполсилы лёгкие не могли обеспечить организм кислородом. Вроде бы как остановившаяся кровь пошла с новой силой, меня бросило в жар. Я встал и, сплёвывая вязкую красную жидкость, быстро заковылял.
Однообразные, тесные кирпичные стены переулка вскоре разошлись, выпроводив меня на широкую городскую улицу. В отличии от главных улиц Ракун-Сити, тут не было разбитых машин, огнива пожарищ и разбросанных всюду гильз. Даунтаун сдался быстро и тихо. Люди не были готовы к этому. «Амбрелла» слишком далеко зашла в своём порыве «творить нашу жизнь», и теперь пожинает свои же плоды. Сволочи.
«А ведь смешно. Я же хотел на них работать и полностью вложить себя в их дело!»
Мои размышления были прерваны сильнейшей волной боли. К моей спине как будто прикладывали калёное железо. Кровь резко хлынула в голову, и мой крик затерялся в пронзительном звоне в ушах. Ноги сами собой подкосились, рёбра отдали гулким эхом. Действие таблеток кончилось. Через силу опустив руку в карман и выудив оттуда несколько пилюль, я одним движением всыпал их в рот. Кровь быстрее пошла по венам и артериям, вытесняя боль. Тело покрылось испариной, на носу висела капелька пота. Широко раскрытые глаза буравили асфальт. Коктейль из лекарств заработал. К тому времени, как я окончательно оправился и сумел встать, со всех сторон уже маршировали зомби. Неплотными гнилыми рядами они отрезали мне все пути к отступлению. Наверное, они услышали мой крик во время приступа и прибыли посмотреть на чужака. Меня сильно шатало и мутило, но я смог встать и поднять пистолет на уровень глаз. Слава богу, что я из принципа не ставил его на предохранитель, не то бы я не смог сделать лишнего движения. Палец с заметным трудом вжал курок. Орудие выплюнуло гильзу и высвободило смертельные 9 миллиметров свинца, пуля коротко свистнула и прошила голову самому близкому ко мне инфицированному. Отдача подняла ствол в воздух, но к тому моменту, как гильза со звоном коснулась мокрого асфальта, я уже выпускал второй заряд. Я уже достаточно оправился и, кружась как волчок, старался как можно больше отдалить момент моей гибели. С каждым выстрелом падало ещё одно тело, которое тотчас же заменялось другим. Кольцо сжималось, шансов вырваться не было и теперь, а патроны таяли на глазах…
-Э-эй! Есть кто живой? – до меня донёсся чей-то приглушенный голос. Я схожу с ума?
-Есть кто-нибудь? – голос раздавался откуда-то снизу. В ад что-ли зовут?
-Спускайся сюда, в канализации.
«Куда? В кана?!...» под ногой что-то звякнуло. Опустив взгляд я увидел приветливо приоткрытую крышку канализационного люка. Заткнув пистолет за пояс я поднатужился и дооткрыл её. В нос ударило фекальное зловоние подземных вод, но оно было намного лучше чистого воздуха заварушки, в которой я оказался. И через мгновение я уже стоял на склизких ступенях и задвигал люк. Но за секунду до хлопка я заметил нечто, что потрясло меня до глубины души. За плотными рядами мертвечины тёмным пятном выделялась чья-то фигура. Высокая, грузная, ожившая…
Люк приглушенно хлопнул, знаменуя конец уличного кошмара. Я отпустил руки и приземлился в холодную, дурно пахнущую жижу. Ботинки мигом наполнились водой, вода попала и в царапину на ноге, вызвав жгучую реакцию. Не удержавшись на ногах, я отклонился вбок и схватился одной рукой за скользкие трубы. Другой рукой я закрыл глаза от яркого, слепящего света. Кто-то светил мне в лицо. Хоть его фонарь был и не самым мощным, но после стольких блужданий в сумерках этот слабенький луч резал глаза как прожектор.
-Кто такой? – вопросил меня суровый голос. Я честно попытался ответить, но разбухший язык почти не чувствовался и получилось какое-то невнятное мычание.
-Кто такой?! – голос срывался, послышался щелчок предохранителя.
Сил отвечать даже несвязно не оставалось. И я просто поднял и показал ему универсальный жест любого разумного человека. Я показал ему средний палец.
Снова щёлкнул предохранитель, луч фонаря скользнул в сторону. Передо мной стоял человек в грязном коричневом комбинезоне. В одной руке он держал фонарик, в другой – револьвер.
-Выживший. – с облегчением выдохнул он.