Лифт замедлил ход, сигнализируя близость конечной остановки. Линна в присяде подкинула автомат к плечу и вжалась в прицел, Голдман стоял крепко и прямо, держа револьвер одной рукой, я же прислонился к стене и, до хруста в костяшках схватив автомат двумя руками, ждал неизбежного.
-Почему вы все так спокойны? – спросила Линна, - Я что, одна всему удивляюсь?
Никто не ответил. Наконец, лифтовая дверь медленно открылась, и нам показался тёмный коридор с редко мигающим неоновым освещением. По стенам была разбрызгана свежая, ещё стекающая со стен кровь, на полу валялись гильзы и изувеченные трупы в противогазах, без отдельных частей тела и без оружия, в воздухе висел терпкий мускусный запах. В дальнем конце за угол держался один наёмник и дико орал, пока его туда не потянуло что-то сильное и оттуда, после смачного чваканья, не выкатилась его голова.
-Что за чертовщина? – на лице Голдмана впервые с момента нашей встречи появилась различимая эмоция, - Что это было?!
-Может быть лизун, - я напряг память, - Но это на них не похоже.
Голдман истерично хихикнул, потом крепче сжал губы.
-Лизун?! – в голосе Линны слышалась паника. Сзади послышались какие-то утробные звуки. Обернувшись, я увидел, что бедную Линну вырвало. Она передохнула, произнесла: «Ну ни х...», и её опять стошнило. Я быстро отвернулся и ещё раз осмотрел коридорчик. Пять – шесть расчленённых трупов, отсутствие какого-либо оружия, лужи крови и куча гильз. Честно признаться, даже мне сейчас было не по себе. Голдман медленно и осторожно вышел из лифта, попеременно держа каждый из трупов на прицеле. На одном из них затрещала рация. Голдман, перепуганный до чёртиков, резко навёл на него свой Кольт и чуть не выстрелил. Оттуда послышался низкий, грубый мужской голос:
-Джексон! Отвечай, чтоб тебя! Где вас всех черти носят? Ответьте, даже если погибли!
Голдман облегчённо выдохнул и вытер пот со лба. Всё ещё зелёная от потрясений, Линна на негнущихся ногах сделала пару нетвёрдых шагов внутрь и, шлёпая по лужам крови, подняла рацию и произнесла самую неожиданную в такой обстановке фразу:
-Дядя, прости, - она с натянутой улыбкой посмотрела в нашу сторону, - Кажется, твои дружки пошли пописать.
И, не дожидаясь ответа, швырнула рацию об стену. Та разлетелась на две половинки и, потрещав напоследок, отключилась.
-Пошлый юмор, но смешной, - констатировала Армстронг.
Я пошёл в коридор, к ждавшим меня друзьям. Вдоль стены я вышел из лифта и попробовал дальше идти сам, но стоило мне остаться без опоры, как ноги меня не выдержали, и я упал на колени, давясь от боли в голенях. Линна ойкнула и, подойдя ко мне, помогла мне встать. Она взяла мою левую руку и, перекинув её через шею, подняла меня.
-Слушай, - я удобно устроился на её плече, - А ты сильнее, чем кажешься.
Она улыбнулась и, сдув чёлку со лба, ответила:
-В S.P.F. кого угодно не берут. Замена S.T.A.R.S., как-никак.
-Это… - я поднапряг память, - Это те, кого обвинили в некомпетентности после Арклейского инцидента?
-Именно.
-А я больше никого из ваших не знаю?
-Ну, Кевин Райман, Оливер Крейг, Леон Кеннеди…
-Я понял. У вас одни отморозки.
Она нахмурилась и немного отпустила меня, заставив прищуриться от боли и замолчать, но не выпустила. Мы втроём пошли, огибая трупы, и готовясь выпустить тонны свинца на любой признак движения. В конце длинного коридора, за дверью, был склад. Огромное помещение, потолок которого терялся в темноте за промышленными, длинными лампами, заставленное расставленными в беспорядке и положенными друг на друга большими контейнерами. Стен этого зала было не видно за стоящими всюду разнообразными пандусами и лестницами.
-Вау… - Линна в восторге рассматривала грандиозный беспорядок, и не заметила валявшуюся неподалёку стальную балку. Она споткнулась об неё и, с коротким вскриком, упала вместе со мной. Я попробовал устоять на ногах, но не смог удержаться и упал на девушку, а если быть точнее, на её вторичные половые признаки в количестве двух штук.
-Слезь!!! Уже в лифте належался на них!
-Не могу, больно, - честно признался я.
-А если не слезешь, будет ещё больнее! – и она, нахмурив брови, столкнула меня с себя. Я откатился вбок и, смеясь, сел на холодный, металлический пол.
-Хватит смеяться! А не то я… - она тоже заразилась моим смехом и, встав, подала мне руку. Только Голдман стоял, как ни в чём ни бывало, и внимательно осматривал все углы и тёмные места в поисках убийцы отряда Филадельфия.
Внезапно, из-за контейнеров послышался скрип, порезавший нам всем слух. Как будто кто-то проводил гвоздём по стеклу. Прозвучав одно мгновение, он прекратился, только чтобы начаться вновь. И так несколько раз. Я лежал, Линна и Винсент стояли, нацелившись на шум и, позабыв обо всём, положили пальцы на курки. Через сгновение, в тени контейнера появился человек. Он медленно перебирал ногами и протягивал к нам руку. Никто из нас не стрелял, мы стояли и ждали, что будет. Мы могли было подумать, что это очередной зомби, но одну руку он держал на животе и надрывался от боли, инфицированные же не чувствовали ничего. Он вышел на свет, и мы увидели, что это один из бойцов отряда Филадельфия. Он стонал и из последних сил шёл к нам, сдерживая рукой смертельную рану на животе. Сквозь его пальцы толчками выплёскивалась свежая кровь. Сквозь стёкла противогаза были видны искажённые от боли глаза. Я только было подумал спустить курок и прервать его мучения, как сверху, с пандуса, на него спикировало что-то большое. Это что-то прозвенело в воздухе когтями и с размаху провело по нему сверху вниз. Существо было покрыто чешуёй, на массивном туловище не было шеи, его массивные руки или лапы увенчивались большими, длинными когтями, как и ноги. Наёмник громко поперхнулся, потом ещё раз и ещё. Он захлёбывался собственной кровью. А потом… А потом его руки, начиная с плеч, отлетели в стороны. Он простоял ещё некоторое время, как фонтан разбрызгивая кругом кровь, и только потом упал, дёргаясь в конвульсиях.
-Господи Боже… - Линна снова позеленела.
А существо, услышав девушку, обернулось, показав нам свои маленькие чёрные глаза с вертикальными зрачками и усеянный тонкими, длинными зубами рот. Оно издало низкий, утробный рёв и бросилось на нас, подняв свои когти. Я пришёл в себя раньше всех и, скрестив ноги и положив на них автомат, зажал курок. Автомат трясло в руках, пули ввинчивались в чешуйчатое тело и выходили из него навылет, оставляя в воздухе кровавые ленты. Оно бежало, не обращая внимания на ранения. Потом Линна сняла свой автомат с предохранителя и начала точными очередями стрелять в это чудовище с таким же результатом. Наконец, Голдман поднял свой револьвер и, прищурившись, выпустил пулю. Она попала монстру в руку. Конечность, оторванная в локте, подлетела в воздух и, оставляя за собой кровавые следы, приземлилась неподалёку, а оно всё бежало на нас, брызжа фонтаном из оторванной лапы. Ещё один выстрел, и отлетела другая рука. Вся дорога за ним была залита красной, вязкой жидкостью. Оно сделало ещё пару шагов, но, запутавшись в собственных ногах и тяжело дыша, упало в метре от нас. Продырявленная грудь медленно опускалась, кровь перестала брызгать из ран. Винсент подошёл к этому монстру и, поставив ногу ему на шею, сделал контрольный выстрел в голову. В воздухе запахло солёной кровью и порохом. Линна опустила автомат и с облегчением в голосе произнесла:
-И всего? Всего лишь навсего? И эта горилло-змее-переросток убила толпу хорошо вооружённых и подготовленных мужчин?
Голдман ногой приподнял голову чудища и посмотрел на шею:
-Тут клеймо. Написано число «26».
-А нам-то какая разница? – Линна вызывающе посмотрела на Винсента.
У меня в голове промелькнула неутешительная мысль. Я ошарашено посмотрел на Винсента, он кивнул, подтверждая мои опасения:
-Лин, - я испуганно посмотрел на подругу, - Тут где-то ходят ещё минимум двадцать пять таких тварей.
Как будто в ответ мне, изо всех концов склада поочерёдно слышались гортанные крики этих чудищ. Голдман, не теряя времени, бросился прочь и быстро скрылся за поворотом. Линна было побежала за ним, но вспомнив про меня, вернулась, и, взяв меня под руку, побежала. Я целился автоматом по кругу, готовясь в любой момент спустить курок, как и Линна. Мы бежали, а динамик под потолком ожил и заговорил знакомым голосов доктора Росса:
-Это – Ма121 Дельта «Охотники». Экспериментальные боевые единицы, разработанные для охраны важных объектов, полученные путём скрещивания генов человека и рептилии. Имеющие сильный территориальный инстинкт, они рвут на куски всех, кто зашёл на их территорию.
-Прек-расно, - Линна бежала, не останавливаясь.
-У них хороший слух и обоняние, но зрение оставляет желать лучшего. Лучший способ убежать от них – это находиться как можно дальше.
Линна с ненавистью посмотрела на потолок:
-Эта свинья хоть понимает, что сказала? – и, насупив взгляд, спародировала его голос, - Чтобы убежать от них, надо убежать.
Утробные крики этих существ раздавались отовсюду и стремительно приближались. За спиной уже слышался скрежет когтей по полу. Такие же звуки раздавались и слева на контейнере, и справа. Внезапно спереди с контейнера перед нами спикировал ещё один, подняв в воздух клубы пыли. Линна резко остановилась, спровоцировав у меня боль в коленях, и, подняв автомат, попятилась. Я обернулся, а за нами стояла ещё одна такая же тварь. Они не бежали на нас, а пока что только оценивающе рассматривали. Мы окружены в узком коридоре. Я отпустил руку Линны и, встав с ней спина к спине, поднял автомат.
-Теперь-то ты не будешь отрицать, что нам капец? – Линна сдула чёлку и сняла предохранитель с МП5.
-Ни в коем случае. Их всего-то пара, раз плюнуть…
И тут на контейнеры слева и справа встали ещё Охотники. Где-то по три головы на каждую сторону. Они окружили нас, создав некое подобие арены. Я ещё раз осмотрел противников, вспомнив, сколько у меня осталось боеприпасов, и с досадой в голосе добавил:
-А может, и нет.
Я прицелился в Охотника, стоящего передо мною, и зажал курок. Автомат громко застрекотал и затрясся, из-за ярких вспышек и сильной отдачи о точной стрельбе было нечего и думать, но мне было всё равно. Я просто зажал курок, чтобы прожить как можно дольше. Чего нельзя было сказать о моей спутнице, которая, будучи снайпером в полиции, стреляла точными, но частыми очередями в каждого по очереди. Горячий свинец впивался в плоть этих существ и вылетал из них вместе со струями крови. Они завизжали и побежали на нас. Те, кто стоял на контейнерах, прыгнули с них.
Внезапно в воздухе, оставляя за собой жёлтый след, просвистел какой-то сноп света и, попав в одного из ещё прыгавших Охотников, заполнил всю округу яркой вспышкой и громким хлопком. Горячий воздух взъерошил мои волосы, и я слегка ослеп. Смотря вокруг, я заметил только, что этих летящих снарядов было очень много. Они попадали в монстров и разрывали их во вспышках света. Обернувшись, я увидел на пандусе метрах в ста пять человеческих силуэтов. Они и выпускали со своих гранатомётов эти снаряды. Воздух заполнился воем гранат и уханьем взрывов. Запахло гарью и палёной плотью. Линна тоже крутилась вокруг, рассматривая внезапное спасение, как один из снарядов разорвался в опасной близости к нам. Моё плечо до жара обдало горячим воздухом, а Линна с криком схватилась за щёку. Я поднял МП5 и, стараясь устоять, высадил остаток патронов в тех людей. Я не знаю, попал я, или нет, так как Линна схватила меня за плечо и кинула куда-то вбок. Я упал на свежий труп Охотника и стремительно отполз с него к стене контейнера. Линна, полупригнувшись и держась за лицо, достала Беретту и начала с одной руки стрелять по спецназу. Я вспомнил про свою запасную обойму к автомату и, достав её, бросил Линне. Она поймала её и, медленно отходя назад, крикнула: «Беги!». Я повернулся и только сделал первый шаг, как снова упал от боли в голенях. Я выбросил вперёд руки и, схватившись за рифлёную стенку контейнера, подтянулся. А сзади слышались предсмертные стоны Охотников, раздавались взрывы и беспорядочная пальба. Наконец, я дополз до края контейнера и, схватившись за него, подтянулся. Присев за контейнер и скрывшись от бойни, я переводил дух. Руки ломило от непомерной нагрузки. Слева что-то шумно приземлилось, и я на автоматизме наставил туда пустой автомат, но, увидев там присевшую Линну, опустил его. Она держалась за правую щёку и, кажется, тихо стонала, но за шумом перестрелки за углом ничего не было слышно. Из-за пальцев струилась кровь, правый рукав водолазки обгорел, руки были покрыты сажей и копотью. Вся её одежда закоптилась, а сама она выглядела на удивление жалко. Я, наверное, выглядел ещё хуже.
-Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! – Линна жалобно причитала, - Что за поебень?! Я.. мы в полном… полной…!!! – она надула щёки и не находила слов.
Мои глаза широко раскрылись от количества услышанной нецензурщины.
-И тебе не стыдно нарушать культуру речи? – я расслабленно отклонился к стене, - Ты же у нас вроде как пай-девоч…
-Какая на хрен культура?! – она попыталась убрать руку со щеки, но, вскрикнув, положила обратно, - Нас чуть не порешили!!! Смотри, что эти сволочи со мной сделали!
Она снова убрала руку, вся правая половина её лица была обожжена и кровоточила. Ничего страшного, через недельку пройдёт, но всё равно, наверное, очень болезненно.
-Блин! Как болит-то! – она, вся скукожившись, достала из подсумка шприц с обезболивающим, но в руках у неё оказались только осколки с капающей из них белой, маслянистой жидкостью.
-Это был последний – в её голосе слышалась досада, перемешанная с отчаянием. Я достал из своего подсумка свой шприц с обезболивающим. Немного покрутил его в руках: «Тоже последний», и протянул его Линне. Она, ничего не говоря, жадно вырвала его у меня из рук и ввела себе в вену. Сначала она громко вскрикнула, но потом по её телу прошлась блаженная нега. Она вся буквально размякла, шприц выпал из расслабленных рук.
-Сп-сп… - она с трудом выговаривала, - …пасибо.
Она повернула ко мне своё улыбающееся личико, и я пожалел, что дал ей обезболивающее. Она была под кайфом. Расслабленные мышцы, широкие зрачки, слабое дыхание, румянец на уцелевшей щеке и полуоткрытый рот с глупой улыбкой.
-Хах-ха, - она тихо посмеялась и, заплетая языком, произнесла, - Уж-жо читв-читв… - она силилась выговорить сложное слово но, плюнув на эту затею, показала мне четыре пальца, - Во!
-Тьфу, офицер полиции называется. У тебя передоз!
Тут из-за поворота перед нами с шумом приземлился располовиненный Охотник. На его морде застыло тупое выражение ярости. Я поперхнулся от неожиданности и наставил на него всё ещё пустой автомат. Он так и лежал в той же позе, в которой приземлился. Он был мёртв. Линна же, находясь в состоянии наркотического кайфа, протянула к нему руку.
-Не смей! – и я ударил её по руке. Она медленно убрала её обратно, смотря на меня с притворно-недовольным видом. Тут я вспомнил, что её рука была вся обожжена, и посмотрел на свою ладонь. Она была покрыта лоскутами водолазки и сажей. Ни стыда, ни извинений, всё равно она ничего не чувствовала. Я поморщился и стал вытирать руку о брюки.
-Мграааах!!! – «мёртвый» Охотник раскрыл свои змеиные глаза и посмотрел на меня. Он хоть и был разорван на две части взрывом, но выжил, и теперь собирался исполнить своё «охранное» предназначение. От двойной неожиданности я совсем забыл, что автомат был пуст и, навскидку прицелившись, зажал курок. Автомат щёлкнул и… и всё. А монстр занёс свою когтистую лапу.
-Чёрт! – я попытался встать, но не смог. Ноги всё ещё были как ватные. А Охотник уже с силой начал опускать свои когти прямо мне по ногам. Я едва-едва успел их раздвинуть, как между ними, высекая искры из металлического пола, опустилась лапа чудовища. Я оглянулся вокруг в поисках Линны, но та… как сомнамбула топала прочь.
-Лин! СТОЙ!!! КУДА?!?! – монстр, оставляя за собой кровавые полосы, подтянулся ко мне поближе и занёс свою вторую лапу. Я, надрываясь, отполз назад с раздвинутыми ногами, как между ними в опасной близости от ширинки снова ударил Охотник.
-БЛЯ!!! – я едва не распрощался со своими будущими детьми, и продолжал медленно и тяжело на руках ползти назад от этого монстра.
А он, подтягиваясь, преследовал меня. Руки разрывались от натуги, пот лился рекой, попадая в глаза и мешая видеть. Охотник преследовал меня как заправский маньяк, стараясь ударить меня когтями. Он в очередной раз занёс лапу, как я осознал, что не смогу вовремя увернуться от удара. Я, сжав зубы, поднял ногу и вмазал ему по морде. Не ожидая удара, он ненадолго отвлёкся. А я снова пнул его, но пинок вышел намного слабее. Сил на ещё один удар не хватит. Я вспомнил про Беретту, пылящуюся в кобуре и, достав её, выстрелил прямо промеж этих мелких, противных глаз. Пуля ударила в голову и, с хрустом пробив череп, осталась внутри. Гильза с шумом ударилась об стену. Он ненадолго замер с поднятой лапой, а потом разразился истошным воплем и ударил с новой силой. Я к тому моменту уже успел отойти назад. Я прицелился снова и нажал курок. Его немного отопнуло назад, но он снова начал подползать ко мне. Я нажал курок снова, и снова, и снова. Один за другим стройно прозвучало пять громких выстрелов. Гильзы вылетали вверх и падали вниз свинцовым дождём. Наконец, Охотник замер с пробитой головой. Череп спереди был прострелен до такой степени, что были видны вытекающие розовыми хлопьями мозги. Я остановился и ещё раз посмотрел на поверженного противника. Огромная зелёно-красная туша страшной статуей замерла в метре передо мной.
-Фух! – я смахнул пот со лба, - Ну? Ну?! И кто из нас больший Охотник?
Но он моргнул. Он продолжал жить. Охотник надрывно проревел и зашевелился. Даже с измельчёнными в кашицу мозгами, он продолжал исполнять свой служебный долг. «Как так? Невозможно!!!» Я не стал особо раздумывать по этому счёту и, приняв всё как есть, в очередной раз нажал на курок Беретты, но та лишь обиженно щёлкнула и замерла с отъехавшей назад ствольной коробкой. Монстр уставил на меня свой преисполненный ярости взгляд. Замахнуться, а тем более ударить он не успел. Я, отбросив пистолет, достал автомат и с силой толкнул его ему в пробитый череп. Раздалось два крика. Мой – животный, яростный, и его – визгливый, жалобный. Я с силой ударил по прикладу, и он со смачным хлюпом ушёл вглубь его головы по самое цевьё. Монстр с плаксивым визгом схватился когтями за инородный предмет в своей голове, но я, занеся ногу, с силой пнул по прикладу. Он завизжал и попробовал уйти, но не смог даже повернуться, а я пинал и пинал с животной яростью по автомату, загоняя его глубже и глубже в его голову. Опомнился я тогда, когда осознал, что уже давно испинываю труп. Автомат зашёл в монстра по самый приклад. Ботинки все были в кроваво-розоватых хлопьях мозгов. Чудище погибло только после того, как было разорвано на две части гранатой, поглотило обойму из пистолета и приняло внутрь себя целый автомат. Понятно, почему они так легко разделались с передовой частью отряда Филадельфия спецназа U.B.F.U.
Тело изнутри разрывала жуткая, дикая боль. Я схватился за грудь, и наткнулся на свою серебряную цепочку. Она хоть и была широкой и лёгкой, но сейчас она почему-то сжимала грудь как тиски. Я захотел было снять её, но не смог. Она слишком много значила для меня. Я так и остался лежать напротив жуткого трупа и с дикой болью в груди. После долгого периода без обезболивающих раны начинали болеть с новой силой. На мне абсолютно не было живого места, и я уже предчувствовал, какое это будет страдание – когда у тебя болит абсолютно всё тело. Шум перестрелки затих, слышался лишь победоносный хор Охотников. Группа Филадельфия лишилась своих гранатомётчиков, монстры одержали верх. Я вытащил пустую обойму из пистолета, тихо положил её на пол и, зарядив новую, пополз прочь…