Утро в казематах начиналось рано. Тяжелые шаги, шум голосов, изредка прерываемых короткими смешками... Затем зычный, командный голос возвещал о смене патрулей у главных ворот. Уставшие храмовники сдавали пост и отправлялись отсыпаться в казармы. Первые солнечные лучи провожали их, играя бликами на начищенном металле доспехов, следовали за ними по пятам, пока сонные люди пересекали двор, и оставляли за мощной деревянной дверью. Затем открывался боковой вход, и по ступенькам вниз спускались усмиренные с корзинами, наполненными магическими товарами. Они двигались спокойно, не отвлекаясь, лишь иногда здороваясь своими пустыми, пугающими голосами. Подходя к прилавкам, они также степенно начинали выставлять снадобья, раскладывали амулеты, не замечая, как солнечный свет искрился в бутылочках с цветной жидкостью. Только что заступившие на посты храмовники лениво рассматривали их приготовления, некоторые с усмешкой, некоторые равнодушно, и лишь единицы отводили взгляд, пряча брезгливое сочувствие.
Солнце поднималось все выше, освещая серые стены и каменную мостовую. Лучи беззастенчиво проникали в открытое окно, подсвечивали пылинки, медленно кружащиеся в воздухе, струились на высокий письменный стол, заваленный стопками бумаг, на книги в кожаной обложке, металлическую чернильницу и перо, застывшие на столе рыцаря-командора. Которые чуть позже оживут под её прикосновениями и вновь, легким росчерком, будут решать чужие судьбы, вселяя в души страх.
Мередит стояла напротив окна, и рассматривала утренние сборы. Все по плану, четко и ясно, - это добавляло спокойствия, давало чувство стабильности. И даже сейчас, когда мир под ногами, казалось, начал раскачиваться, стремясь к опасным переменам, эти традиционные действия вселяли уверенность. Киркволл и не такое переживал, и она тоже. Справится, непременно справится, должна - ведь город нуждается в её защите. Стук в дверь вывел Мередит из раздумий.
- Входите, капитан.
Каллен переступил порог кабинета и учтиво поклонился.
- Командор...
Краткое приветствие бодро слетело с губ.
- Докладывайте.
Мередит отошла от окна и села за письменный стол, сложив перед собой руки.
- Мы пока не смогли найти сэра Карраса. - Каллен нахмурился, ему не нравилось приносить дурные вести. В этот раз он не смог справиться с порученной задачей, не оправдал доверия, которым его так щедро одарили.
- Неделю назад мы наконец-то обнаружили сэра Алрика. Мертвым. На территории Казематов. - Глубокий, властный голос был спокоен. - Примерно в тоже время пропадает сэр Каррас и ещё пятеро храмовников. Кроме того, за последние месяцы из Круга исчезли около двадцати магов. Капитан, вам не кажется, что это уже переходит все границы?
- Да, командор.
- Капитан, я думаю вы, как никто другой, должны понимать опасность того, что происходит. Только представьте, что будет, если среди сбежавших окажутся одержимые! Вы же знаете, с чем нам приходится иметь дело!

Каллен знал. Лучше, чем кто-либо ещё. Он помнил ферелденский Круг и толпы обезумевших одержимых. Они рвали на куски его собратьев по оружию, ломали им кости, и отбрасывали бесформенные тела, словно тряпичных кукол. Они убивали без счета и сожаления. Демоны терзали его самого, копаясь в памяти, заставляя терять счет дням и путать сон с явью. Он знал, с чем храмовникам приходится иметь дело. Теперь знал. Его наивность осталась там, вместе с юношеской влюбленностью и телами убитых товарищей. Больше никогда он не будет так беспечен. И поэтому он здесь, поэтому идет за Мередит, и продолжает верить ей даже сейчас, когда новички шепчутся про жестокость командора. Нет, это не жестокость. Каллен знает, что такое настоящая жестокость - он её видел, и не допустит того, чтобы подобное повторилось.

- Я понимаю, командор.
- Что ж, капитан, продолжайте расследование по делу исчезновения Карраса. И ищите сбежавших. - Мередит ненадолго задумалась. - Кроме того, ужесточите проверки внутри Казематов. Ограничьте доступ к литературе, строго следите за распорядком. В ночное время никто - слышите - ни один маг не имеет права покидать комнату, в которой проживает. В случае нарушения это будет считаться попыткой побега. Усильте патрули в городе. Обязательно допросите всех родственников, друзей и знакомых сбежавших магов. Расскажите им про опасность, которой они себя подвергают в случае сокрытия отступника. И не только про опасность от мага, но про наказание за нарушение законов церкви. Каждый гражданин Киркволла должен знать, что, скрывая отступника, он становится его сообщником и будет наказан.
- Да, командор. - Каллен нерешительно помялся, но все же решил высказать сомнения. - Среди жителей города есть те, кто сочувствует магам и считает наши порядки... слишком строгими. Наказание мирного населения может быть воспринято в штыки.
- Капитан, любой человек помогающий магу-отступнику - преступник. Люди должны запомнить эту истину. Иначе мы так и будем сталкиваться с десятками сбежавших. И ещё одно. Постарайтесь выяснить, не связан ли с исчезновениями Первый Чародей.
Каллен удивленно посмотрел на Мередит.
- Проследить за Орсино?
- Да. Своим поведением он и так ясно дает понять, что поддерживает бунтовщиков. Я опасаюсь, что он может помогать и в побегах.
Мередит перевела взгляд на стопки бумаг, разложенные на столе. Отчеты, доносы, жалобы - это тоже была её работа. Нудная, однообразная, но необходимая.
- Теперь все, капитан. И отправьте ко мне Эльзу, нам пора разбираться с документацией.
Каллен отвесил короткий поклон и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Усмиренная уже шла ему навстречу, направляясь к кабинету командора.
- Здравствуйте, рыцарь-капитан Каллен...
Мужчина поморщился. Голос усмиренных мало кого мог оставить равнодушным, - ровный, без выражения и тени эмоций, - страшнее были разве что их глаза. Отсутствующий взгляд заставлял мурашки бегать по телу. Эта пародия на человека, кукла с уродливым клеймом, по злой иронии продолжала выглядеть молодой и привлекательной, что лишь усиливало отвращение.
- Рыцарь-Командор приказала тебе явиться к ней в кабинет. - Мужчина быстро зашагал прочь, надеясь не услышать...
- ...Удачного вам дня, рыцарь-капитан Каллен...
Все же её голос догнал его, эхом отразился от стен, заставив повторно поежиться. Эльза была издевкой, ходячим укором, заставлявшим сердце болезненно сжиматься. Ему было непонятно стремление Мередит оставить усмиренную возле себя, - это был урок другим магам? Напоминание? Или всего лишь вопрос удобства и эффективности? Неужели она не осознавала, не чувствовала...

Иногда Каллен понимал тех, кто не выдерживал. Усмиренных хотелось заткнуть, не слышать, забыть про их существование, а больше всего хотелось верить, что они - зло. Потому что, если это не так... Они виновны, ибо любой маг опасен! Создатель даровал храмовникам власть над ними, и все, что происходит здесь, - его воля. Потерять эту веру - значило погрузиться в пучину сомнений и вины. Иногда самыми жестокими оказывались те, кто так и не смог искренне поверить. Срывая зло на магах, нанося удары, они боролись с собственными демонами, стараясь возненавидеть тех, кого вынуждены были охранять, - прячась от понимания, что перед ними всего лишь живые люди.

Каллен помнил, как усмиряли одного эльфа. Тощий, с растрепанными рыжими волосами, немного сутулый и суетливый... Он ползал по полу, затравленно озирался, тоскливо вглядывался в лица храмовников. Мередит решила, что он слаб и не пройдет Истязание, - этого было достаточно, и уже никто не мог изменить его судьбу. Но маг просил дать ему шанс. Он не надеялся на спасение, - просто, так и не смог поверить, что это действительно происходит с ним. Рядом стоял Марен, молоденький храмовник, - это было первое усмирение, которое он видел. Маг ухватился за его ногу и тот оттолкнул его, неаккуратно, случайно задев скулу металлом доспеха, не желая зла, - но ссадина рассекла побледневшую кожу. И тогда Марен ударил... с силой, ненавистью. Набросился, как одичавший зверь... Его с трудом оттащили и выкинули за дверь. А потом в пустой спальне Марен плакал, как ребенок, скулил, зарывшись носом в подушку. Каллен пытался его поддержать, - он понимал, он все понимал - ударить за собственную слабость, возненавидеть за свою беспомощность... Многие храмовники проходили через это и каждый справлялся как мог.
Марен пытался искупить вину. Каллен видел, как он ходил вслед за усмиренным, защищая и оберегая. Это продолжалось долго, несколько месяцев, а потом... Потом он стал другим, оброс панцирем. Его тело нашли в тоннелях вместе с Алриком, и лишь тогда Каллен вздохнул с облегчением. Это был один из случаев, когда жестоким стал как раз тот, кому не хватило сил смириться. Марен не мог. Не мог поверить, не мог принять, он мог только возненавидеть, и ему не оставили выбора.
Каллен не знал, почему все было так, он не знал, почему Создатель в своей милости не мог избавить их от этого кошмара, но одно он знал точно - они боролись со злом, они сдерживали безумие, а значит по-другому нельзя. Каллен верил, что по-другому нельзя, всегда верил. И лишь изредка он задавался вопросом - по-другому нельзя?


- Рыцарь-капитан, все в порядке?
Высокий темноволосый храмовник удивленно смотрел на него. Должно быть, Каллен ушел в свои размышления прямо посреди разговора.

Выйдя из темного коридора на солнечную площадку бывшей тюрьмы, капитан тут же направился поговорить с подчиненными. Ему предстояло распределить назначения. Ночное и дневное патрулирование города, охрана внутренних покоев каземат - это можно было поручить более молодым и менее опытным. А вот расследование последних исчезновений можно было доверить только настоящим профессионалам. Охотникам, как их называли. Эти воины могли неделями идти по следу сбежавших, находить улики там, где другие их не замечали, добывать информацию тогда, когда остальные опускали руки. Каллен предпочитал не расспрашивать о тех средствах, которые они использовали при допросах, ограничиваясь ничего не значащим - "на ваше усмотрение”...

В этот раз задание было сложным. Искать нужно было своего. Пропажа Карраса, буквально через сутки после убийства Алрика, не могла остаться незамеченной, и это событие уже вовсю обсуждали, додумывая жуткие или сальные подробности. Необходимо было как можно быстрее найти ответ, а лучше - обнаружить преступника, или преступников. Людей было не так много, и Каллен решил рискнуть. Объединить поиски сбегавших магов и пропавших храмовников. Возможно, это были только догадки, но что-то в этом деле не давало покоя. Впервые они умудрились потерять двадцать магов всего за два месяца, при этом ни один из них не объявился ни у родных, ни у друзей. В правдивости показаний он не сомневался, - помимо родственников допрашивали и всех соседей, и, если бы сбежавшие объявились, то хоть один человек, но заметил бы. А ведь всегда находился кто-то, кто шел домой, несмотря на все предостережения. Чем больше проходило времени, тем больше Каллену начинало казаться, что маги попросту испарились. Ни одной зацепки, ни одной догадки, - но должно же быть хоть что-то! Капитан задумчиво нахмурился. В связи с нехваткой людей, Мередит позволяла им работать с наемниками, готовыми помогать отлавливать магов. К серьёзным делам их, конечно, не подпускали, но был один наемник, который уже несколько раз помогал в поимке магов крови. Возможно, стоило обратиться к нему, пообещав достойное вознаграждение. Это было не то время, когда они могли отказываться от помощи.

Каллен перевел взгляд на небольшой отряд, дожидавшийся его указаний, и ободряюще улыбнулся.
- Продолжим. Ваша задача дневное патрулирование города. Это менее опасно, чем ночное дежурство, но все же, во имя Андрасте, не теряйте бдительность. Любой маг, зажатый в угол, может повести себя непредсказуемо. Общайтесь с людьми, осматривайте подозрительные склады, не проходите мимо заброшенных лачуг, - эти места могу служить укрытием для отступников. И - да присмотрит за вами Создатель, - выполняйте свой долг с честью.


В высоких воротах показались две женские фигуры. Каллен прищурился, пытаясь против света рассмотреть их лица, и ошеломленно замер. Это не могло быть правдой. Прямо ему навстречу шла Солона Амелл в сопровождении... Каллен растерялся окончательно... Мариан Хоук. Если это не безумие, то он уже даже и не знал, что ещё подходит под данное определение.


***


- Солона... - Каллен нерешительно взглянул на Амелл.
- Пытаешься понять, как теперь ко мне обращаться? Страж-Командор, например, или Героиня Ферелдена? Забудь, - она небрежно махнула рукой. - Меня вполне устроит Солона.
- Что ты... вы... здесь делаете?
- Мы здесь по делам.
Каллен постарался взять себя в руки и перевел взгляд на вторую гостью.
- Хоук, - его голос стал решительнее. - Я понятия не имею, зачем ты здесь, и как у тебя хватило... глупости заявиться в Казематы, но я вынужден тебя задержать.
- Капитан. Ты же теперь капитан? - Солона игриво улыбнулась. - Не надо никого задерживать, не трать зря время. Организуй мне, пожалуйста, встречу с рыцарем-командором, и после этого у тебя не останется никаких вопросов относительно Мариан.
- Но командор никого не принимает. - Каллен недоверчиво посмотрел на Амелл.
- Меня примет. Скажи, кто хочет её видеть. А если моя особа покажется ей не слишком важной для беседы, скажи, что у меня есть информация о крайне недостойном поведении некоторых храмовников, которое может бросить тень на весь орден. И мне необходимо с ней это обсудить. Думаю, от такого приглашения Меридит Станнард не откажется.


Мариан нервно расхаживала по комнате. В крохотной коморке, помимо неё, находилось двое храмовников, следивших за каждым её движением. И все-таки, сразу по приезду отправляться в Казематы было плохой идеей, теперь она это понимала. Прошло не менее часа, как Солона удалилась в обществе Мередит, и с тех пор Хоук ждала решения рыцаря-командора. Она уже проклинала тот момент, когда согласилась на эту бредовую идею. Вновь оказавшись в казематах, Мариан струсила. Хоук терялась в этих серых стенах. Под недоверчивыми, обезличивающими взглядами храмовников она начинала чувствовать себя пустым местом.
В коридоре раздались шаги, и Мариан подалась вперед. Дверь скрипнула, впустив в комнату двух женщин. Храмовники тут же застыли, ожидая дальнейших указаний.
- Оставьте нас.
Охранники удалились, не мешкая, и Мередит приблизилась к Хоук.
- Вам не следовало возвращаться в Киркволл.
Мариан выдержала тяжелый взгляд, всеми силами стараясь не показать охвативший её страх.
- Разбирайтесь со своими делами и возвращайтесь в ферелденский Круг. Если то, что там устроили, все ещё можно назвать Кругом. - Последние слова были обращены уже к Солоне.
Мередит ещё раз смерила двоих магов ледяным взглядом и удалилась, оставив их одних.
- Как выбираться отсюда будем? - Солона силилась улыбнуться, но по выражению её лица было ясно - разговор выдался не простым. - Нас тут одних бросили, а я не представляю, где здесь выход.
- Пообщались? Какие результаты? - Хоук даже не пыталась скрыть обеспокоенность.
- Хорошо пообщались, результативно. Правда я несколько раз с трудом удерживалась от того, чтобы поджарить её, прямо в этих сияющих доспехах. А так...
Их беседу прервали громкие шаги, а затем дверь распахнулась, и на пороге показались трое храмовников. Наивно было предполагать, что про них забудут и дадут спокойно осмотреться на закрытой территории казематов. Их вывели по длинному коридору, не дав заговорить ни с одним из магов, и, проводив до самых ворот, закрыли за спиной дверь.
- Мило. То они магов в круг силком загоняют, а нас с тобой - выкидывают, ещё и с сопровождением.
- Я вовсе не против подобного приема. - Хоук только сейчас почувствовала, как нервное напряжение, сковавшее её с того самого момента, как они сошли с корабля, начало отпускать. - Какие у нас планы?
- Думаю, для начала нам надо найти, где остановиться. Затем, у тебя есть прекрасный предлог для того, чтобы встретиться с сыном наместника, - оказывается, вопрос с имением тебе нужно решать через него. Ну а дальше посмотрим по обстоятельствам.
- Тогда нам лучше отправиться в Висельник.
- Висельник? А, это та забегаловка, про которую ты рассказывала? - Солона вопросительны посмотрела на родственницу.
- Именно. Заодно пообщаемся с Варриком, он лучше всех осведомлен о том, что происходит в городе.
- Ты на себя не похожа. - От внимательного взгляда Амелл трудно было скрыться. Она отметила и бледность Мариан, и легкое дрожание рук, и нервное веселье, сменившее тягостное молчание.
- Я ведь была здесь. Ты не поймешь...
- Да неужели? - Солона скривила лицо в подобие улыбки. - Ты в Кругу пару недель была, а я в нем росла, не забывай.
- Я знаю. Поэтому ты и не поймешь. Ты привыкла к ним. К храмовникам, к магам. А я никак не могла смириться с этим отношением. То, как мы тут разговариваем с храмовниками, - это одно, но, стоит тебе оказаться магом, запертым в Круге, - ты становишься невидимкой, они не считаются с тобой, как будто ты больше не человек. - Так... собственность... Нет, никто, конечно, этого открыто не говорит, но такое отношение сквозит в каждом взгляде, движении. И иногда прорывается в словах. Но больше всего меня поражают маги, их покорность, - как будто они действительно считают, что с ними можно так обращаться...

Солона подняла взгляд, рассматривая высокое здание Казематов. Глухие стены, прочные. Что происходит за ними - никого не волнует. Здесь усмиряют очередного мага, а на берегу напротив в это самое время пьют утренний чай и смеются пошлым шуточкам о храмовниках. Хоук правильно сравнила, - они были невидимками. Обычные люди всеми силами старались сделать вид, что магов не существует, а для этого подходят любые средства, - можно объявить их злом, можно отрицать издевательства храмовников, можно прикрываться волей Создателя. Любое из этих средств подходило.
- Мариан, магов так воспитывают. Покорными, неуверенными, виноватыми. Ты знаешь, мы много говорили об этом в Башне Бдения. Натаниэль диву давался, как мы с Андерсом умудрялись часами обсуждать Церковь и Круг. Но... - она замялась. - Мы понимали друг друга. Только тот, кто родился магом, кто на собственной шкуре почувствовал их воспитание, сможет понять эту систему.
Она ненадолго замолчала, и, когда вновь начала говорить, её голос стал непривычно глухим, - годами сдерживаемые эмоции силились вырваться наружу.
- Представь - детей отбирают у родителей в шестилетнем возрасте, пугая даром, одержимостью. Уводят от заплаканных родителей, которых они больше никогда не увидят. Их помещают в новый дом, где нет родственников, но есть те, кто обязан о них заботиться. Понимаешь? Если они отбирают ребенка у родителей, с этого момента вся забота о нем ложится на их плечи. И не только защита общества от него, но и защита самого мага, который стал полностью от них зависим. И то, каким вырастет этот ребенок - сильным или слабым, смелым или трусливым - это их ответственность. Ведь все сведения о демонах, о своих силах, о мире, взаимоотношениях, они теперь получают здесь, в этой системе. Их характер лепится здесь.
Она наморщила лоб, стараясь подобрать слова, Амелл очень давно ни с кем не говорила так откровенно.
- То, какими эти дети станут, зависит от кругов, от системы, которую контролируют храмовники и Церковь. И если маг вырос слабым, способным поддаться соблазну демонов - это не только его вина, это вина системы, она его таким вырастила, и она допустила ошибку. Но расплачиваться за эту ошибку будет только маг. Система перемелет его, и будет продолжать дальше отбирать детей, запугивать, ломать характер. А потом, когда они будут вырастать не такими, какими их хочет видеть Церковь, - их попросту сожрут. И это происходит постоянно. Каждый день маги расплачиваются своими жизнями за ошибки, которые совершила сама система. А когда убийств и усмирений оказывается недостаточно, и храмовники во главе с Церковью больше не могут скрывать то, что они не справляются с ответственностью, - они попросту применяют право уничтожения, стирая все следы своих преступлений. Церковь убивает своих неудачных детей, не раскаиваясь, не пытаясь учиться на собственных ошибках, даже не признавая своей ответственности перед теми, кто попал в полную зависимость от них. И это длится сотни лет, и будет длиться ещё столько же, - до тех пор, пока не найдется тот, кто сможет совершить первый шаг к изменениям.
- Так ты надеешься стать таким человеком? - Хоук внимательно посмотрела на Солону.
- Когда я давала свободу Кругу магов, я была уверена, что это именно тот самый шаг. Но его оказалось недостаточно, и я пока не знаю, что ещё нужно совершить. Хотя, если мы этого не сделаем, найдутся ли другие сумасшедшие?..
- Мы? Меня ты тоже в сумасшедшие записала? - Мариан вновь попыталась перевести разговор в шутку, в надежде скрыть неловкость. Ни разу именитая родственница не подпускала её так близко, и терять эту тонкую нить, неожиданно их связавшую, очень не хотелось.
- А ты как думаешь?
- Я думаю, ты права. Но пока нам предстоит сделать пару сотен шагов до Висельника, потому что любоваться на Казематы мне порядком надоело, да и от еды я бы не отказалась.
- Тогда веди. Это твой город, Хоук, не мой.
Солона усмехнулась своим мыслям, - интуиция подсказывала, а уж своей интуиции Амелл верила всегда, что эти слова были вовсе не иронией, что они лишь опережали события, но, скоро ей придется не раз убедиться в их истинности.


***

Склянка с лириумом пронзительно звякнула, когда Дремен задел её массивным перстнем с рунными знаками. Причудливые линии пересекались, создавая привлекательный, таинственный узор. Но внешний вид кольца волновал мага меньше всего. Эта милая безделушка усиливала воздействие духовной магии и давала защиту от стихийных заклинаний.
Дремен сосредоточенно изучал планы подземных ходов, добытые из самого дворца наместника. Украденные, если говорить точнее. Но разве это имело значение? Подполью магов нелегко приходилось в последнее время, и они должны были знать все обходные пути, для того, чтобы спрятать своих, в случае нападения или обнаружения.

Все труднее было выводить магов из Круга. И не только из-за усилившихся патрулей храмовников, но и из-за многочисленных банд, распространявшихся по городу, словно эпидемия. Нищета невозможна без насилия, а после нападения кунари город оказался на грани. Те, кто когда-то были примерным семьянинами, потеряв крышу над головой, были вынуждены выйти на ночные улицы, пытаясь выжить. Положение ухудшалось, но, вместо того, чтобы вмешаться, верхи были заняты одним - дележкой власти. Они не выходили за пределы своего мирка, не видели того, что творилось в городе. Их не ужасали нищие и калеки, не пугала Клоака, становящаяся надежным убежищем для бандитов. Создатель был шутником, - храмовники боялись, что маги разрушат город, но сейчас город разрушали сами церковники. И - только потому, что власть в городе была слишком лакомым куском, чтобы проклятая баба, закованная в броню с пылающим мечом, могла от неё отказаться. Трон пустовал, решения не принимались, все ждали. Чего? На этот вопрос ответа не было. Но у Дремена была своя задача - он защищал магов. Помогал им сбегать, прятал, переправлял в другие города. Если бы кто-нибудь сказал ему раньше, что он станет главой заговорщиков, Дремен бы не поверил. Маг не был героем, но смутные времена тем и хороши - героем мог стать любой, у кого хватало глупости рискнуть. Дремен рискнул, когда рисковать было уже нечем. И вот - теперь он здесь, в одном из убежищ, где скрывались маги.
- Ты занят?
Мара приоткрыла дверь и вопросительно смотрела на мужчину, склонившегося над записями.
- Проходи. Что-то случилось?
Дремен отодвинул бумаги в сторону и жестом указал на свободный стул.
- Те двое, которых привела Эвелина, - помнишь их?
Дремен наморщил лоб, пытаясь вспомнить о ком идет речь.
- Да, помню, девушку звали Ли, кажется. Это же после того, как их вывели из Казематов, пропали трое наших?
- Двое наших.
- Ты о чем?
- Целитель вернулся.
- То есть? Беженцы жаловались, что клиника закрыта. И к нам он не заходил.
- Так и есть. Клиника закрыта, но сам он вернулся несколько дней назад.
- Ничего не понимаю. - Дремен раздраженно нахмурился. - Пропали маги, Алрика нашли убитым, - я был уверен, что там погибли все. И где он был все это время?
- Понятия не имею. - Мара пожала плечами. - Можешь с ним поговорить.
- Поговорю, конечно. Так, что ты хотела?
- Чуть не забыла. Те двое решили остаться. Будут нам помогать. Ли согласилась обучать детей, которых к нам привели. Честно говоря, мы очень рискуем, связавшись с этими сорванцами и их родителями.
Дремен тяжело вздохнул.
- А что нам остается, Мара? Если мы не возьмемся, их отправят в Круг, а ты знаешь, что это значит. Или они останутся без обучения, и велика вероятность, что однажды они станут одержимыми.
- Но создавать школу для магов, когда мы каждый день рискуем быть раскрытыми... Где гарантия, что их родители не сдадут нас храмовникам?
- Нет никакой гарантии. Да, мы рискуем. Так же, как рискуем, вытаскивая магов из Круга. Рискуем, подкупая храмовников и стражников, рискуем, доверяя наших людей малознакомым капитанам, - не зная, отвезут их в Ферелден, или они окажутся в рабстве. Никто нам гарантий давать не будет.
- Знаю, знаю. - Мара задумчиво барабанила пальцами по столу. - После того случая на Рваном Берегу, когда в пещере убили магов, которых мы прятали, нам стали меньше доверять. Ведь там были подростки, почти дети. Их родители надеялись, что мы их спасем, а не на тот свет отправим. Я удивлена, что находятся те, кто приводит детей к нам, а не в Круг.
Дремен неопределенно пожал плечами. Вести светскую беседу у него не было ни малейшего желания. Ему предстояло продумать следующий поход в Казематы. А теперь ещё нужно было отправить кого-то в клинику. Если Андерс вернулся, он должен рассказать, что произошло в тоннелях. Дремен был уверен в том, что потерял их всех. То, что целитель выжил, было отличной новостью, - он лечил и снабжал зельями подполье, более того, он умудрился завоевать доверие тех, кто поселился в Клоаке. Простые люди готовы были поднять оружие, чтобы защитить мага, - хороший признак. Только вот... Если развяжется война, на чью сторону встанут те, кого он спасал и вытаскивал с того света? Думать об этом не хотелось. Не сейчас. Сегодня хватает проблем и без этого. А что будет завтра, то, как любит говорить церковь, - на все воля Создателя, и да будет он милостив к тем, кто родился обреченным.


***

- Тебе опять нужна моя помощь? - тон Фенриса меньше всего походил на вопросительный.
- Можно и так сказать. А ты что, очень занят? Совсем не осталось времени на старых друзей? Или у тебя новые друзья появились? - пиратка посмотрела на эльфа с ехидной усмешкой.
- Я действительно занят.
Фенрис отложил в сторону пояс, к которому были прикреплены склянки с исцеляющим зельем. Нужно было пополнить запасы. Прошлое задание сильно его вымотало, и не только его.
Когда Хоук уехала, Фенрис растерялся. Она была первым человеком, рядом с которым он согласился остаться. Хоук притащила его в эту разношерстную компанию, которая стала теперь единственной защитой на случай, если Данариус все же решит вернуться. Даже когда Мариан была в Круге, все было понятнее. Она была где-то рядом, здесь. Но теперь...
С того самого момента, как Фенрис сбежал, он или прятался, или пытался выжить. Привыкнуть к тому, что в жизни может быть что-то иное, помимо этих двух состояний, казалось невыносимо сложным. Он застыл в ожидании, не зная, куда идти дальше. Если за ним не гнались, и убегать не имело смысла, то - что ему теперь делать? Фенрис замер, оглушенный свободой.
- Я общался с Себастьяном. - Фраза прозвучала невпопад, но эльфа это не волновало.
- И где же ты наткнулся на этого праведника? Последний раз, когда я его видела, он пытался смыться из Висельника, проиграв Варрику солидную сумму.
- В церкви.
- Подожди-ка минутку... ты был в церкви? Я не ослышалась? - Изабелла расхохоталась. - И что же ты там делал?
- Я хотел поговорить с Себастьяном.
- И чего тебя к нему тянет? Заранее предупреждаю, на цветы можешь не разоряться, он завязал с грешными развлечениями. - Изабелла выгнулась, приблизившись к Фенрису вплотную. - Интересно, а с грешными мыслями он завязал? Как думаешь, кто ему по ночам снится, и как он потом...
- Изабелла, прекрати... Мы говорили. О магах, о церкви.
- Угу. Это он тебя работать с храмовниками подбил?
- А если так, тебя что-то не устраивает? - Зеленые глаза зло сверкали из-под белоснежных прядей. Разумнее было бы промолчать. Но Изабелла давно уже не боялась волчонка.
- Да нет, ничего, что ты. Просто ты вроде как про свободу много говорил, а теперь бегаешь за каждым, кто готов тебе сказать, как жить и что делать. Но с адресом ты не ошибся, - вот как раз этого добра у церкви навалом, они тебе вмиг объяснят, как правильно, а что не положено.
- И что плохого в том, что они указывают людям путь? Не бросают их на произвол судьбы... - в его тоне больше не было злых ноток, только грусть, растерянность и сомнение.
- Свобода - тяжелый дар, да? - Изабелла не шутила и не издевалась, она смотрела на него с сочувствием. - Я тебе не советчик, но научился бы ты сам за себя думать. Можно, конечно, и на других эту заботу скинуть, - только не жалуйся, если новый хозяин однажды сильно напомнит тебе того, от которого сбежал.

Фенрис задумчиво рассматривал выцветшую плитку на полу. Было в этих неприятных словах что-то, что не позволяло от них отмахнуться. Что-то зацепило... Правдивость? Он мог понять Себастьяна. Верить, что где-то существует Создатель, заботливый отец, любящий, знающий, что для тебя лучше, - наверное, приятно. Было бы здорово положиться на волю того, кто знает, как правильно, ждать его знака, а, дождавшись, действовать уверенно, без сомнений. Потому что человек слаб и может ошибаться, и лишь Создателю ведома истина. Это было заманчиво. Но... Сложно, слишком сложно... Слишком много вопросов. Фенрис тряхнул головой, как будто этот жест мог помочь ему избавиться от навязчивых мыслей.
- Ты ведь сюда не о храмовниках поговорить пришла?
Его взгляд вновь стал непроницаемым. Изабелла подобралась слишком близко к страхам и чувствам, которые он пытался скрыть даже от самого себя, что уж говорить об остальных.
- Нет, конечно. - пиратка фыркнула, моментально уловив изменения в его настроении. Она знала, когда можно приблизиться, а когда нужно отойти, не спугнув того, кто не привык открывать душу. В её жестах вновь появилась развязность, а голос приобрел томный оттенок. - Ты прав, мне нужна помощь. Кастильон в городе.
- И? - Фенрис продолжал равнодушно разглядывать пиратку.
- Его надо найти, пока он сам меня не нашел.
- Ты знаешь, где он?
- Нет, чтоб его. Я не знаю где он, - в этом и проблема. А перспектива ножа в спину меня совсем не радует.
- Чего ты от меня хочешь?
- Я знаю, где найти того, кто выведет нас на Кастильона. Веласко, тот ещё засранец, любит проводить время в Цветущей Розе. Допросить бы его с пристрастием, - ну, знаешь, с этим твоим трюком руками... - Изабелла провела пальцами по лириумным меткам. - А дальше все просто. Идем на место, разбираемся с Кастильоном, и я - свободная женщина.
- Прошлый раз твоё "просто” закончилось тем, что мы чуть под арест не попали, пока реликвию разыскивали.
- Ой, ну ладно... Кто старое помянет... Ну так что, ты меня спасать будешь, или как?
Фенрис ответил не сразу.
- Когда?
- Когда тебе будет угодно. Только не тяни слишком, а то Веласко смоется, и конец моему гениальному плану.
- Хорошо. Сейчас у меня дела. Пару дней я буду занят.
- И чем же, если не секрет?
- В Казематах пропали маги и несколько храмовников, Каллен заплатит мне за помощь.
- Что, опять к Авелин за помощью пойдешь? Или к Варрику за информацией?
- Как получится.
Он демонстративно отвернулся к столу и начал собирать зелья. Но его внимание по-прежнему было приковано к женщине, стоявшей за спиной, - он чутко прислушивался, ждал, нервно хмуря лоб.
- Ну, раз ты занят... Я зайду к тебе сегодня попозже?
Фенрис не отрывал взгляда от склянок с красноватой жидкостью.
- Как хочешь.
- Тогда точно зайду.
Она направилась к выходу, не сомневаясь, что в эту самую минуту он осторожно оборачивается, чтобы проводить её взглядом до самой двери. А потом на его губах появится улыбка, - та самая, предназначенная только для неё, сколько бы он не пытался этого скрыть.