- Я возвращаюсь в Ферелден.
Варрик, делавший очередной хороший глоток, поперхнулся пивом. Отчаянно кашляя и утирая глаза, он с изумлением смотрел на Хоук, развалившуюся в соседнем кресле. С недавних пор она была частым гостем в его конуре – когда веселая и немного буйная на пару с Изабеллой кутила в нижнем зале, когда сидела с ним за столом и с улыбкой слушала его истории, а когда просто забиралась, вот так же, поджав под себя одну ногу и подтянув другую, в свое любимое кресло, и молча смотрела на огонь. В такие вечера гному казалось, что Хоук абсолютно все равно, где быть – лишь бы не возвращаться домой. В который раз он убедился, что на плечи девушки взвалили груз, который ей едва ли по силам нести.
- Создатель милосердный, Хоук, это шутка? Вернуться в Ферелден сейчас, когда весь Киркволл рукоплещет и лежит у твоих ног? Соскучилась по вони и бедноте – сходи к Блондинчику в Клоаку. Можешь пса прихватить, и разницы с Ферелденом не будет решительно никакой.
Хоук ухмыльнулась, не отрывая взгляд от камина.
- Остынь, гном. Я же не сказала, что не вернусь. Я вот тут подумала - хочу проведать Бетани. Она писала, что их отряд прикреплен к форпосту Серых Стражей в Амарантайне, а тут как раз нужный корабль подвернулся,- девушка глотнула пива, - Герой возвращается в родные пенаты. Истинные ароматы помоев и настоящей ферелденской мокрой псины – что мне ваши жалкие подачки вроде Клоаки!
- Ты просто сбегаешь, Хоук.
Хоук в замешательстве подняла глаза и встретилась с внимательным взглядом Варрика. Он всегда видел ее насквозь, какого бы туману она не напустила, и поэтому был ее лучшим другом. Обо всем, о чем Хоук умалчивала, он догадывался сам, и это одновременно раздражало и успокаивало. Защитница вздохнула.
- Да.
- Что же так опостылело тебе в Киркволле? – и, хотя Варрик прекрасно знал ответ, он чувствовал, что подруга хочет и ждет этого вопроса.
Хоук устало потерла глаза, и в нервном свете камина ее лицо казалось гораздо старше положенных двадцати пяти.
- Не считая тебя? Туповато-восторженные взгляды на улицах и сочувственные письма на столе. Чужие проблемы, которые надо решать просто потому, что кто-то должен. Бессмысленные приемы и балы, на которых я должна присутствовать из-за титула, о котором не просила. Проклятый огромный пустой дом. И… да мало ли причин. Я так больше не могу, Варрик. Еще немного, и я начну каждую неделю пить чай с Мередит и замаливать грехи на утренних молитвах с Велем.
Варрик задумчиво крутил в руках кружку. Из нижнего зала доносились пьяные крики, кто-то из бывших беженцев затянул «Славься, династия Тейринов» в народном переложении.
- Да, из двух зол... И на какие числа назначен «побег»?
- Завтра отходит корабль прямо до Амарантайна. Надеюсь, Чемпионам полагается скидка, потому что цену капитан дерет несусветную. Это скорее мне надо доплатить за то, что я рискую плыть через Недремлющее Море на этом дырявом корыте.
- Спроси у Изабеллы, как она добралась до Киркволла, и моли Создателя, чтобы эта информация тебе не пригодилась. Когда городу ждать своего Чемпиона обратно?
- Месяц, самое большее два, не считая пути туда и обратно. Эй, не смотри на меня так! Я соскучилась по сестре!
Варрик тихонько присвистнул и жестом попросил у официантки еще пива.
- Месяц, мда… Будь на вашем месте мы с Бартрандом, для одного из нас этот месяц однозначно стал бы последним, - со смешком заметил он.
Хоук одним глотком допила оставшееся пиво, и, выбравшись из кресла, поставила пустую кружку на стол.
- Да, Варрик, у меня к тебе одна просьба. Присматривай за нашей дружной компанией, пока меня не будет. Особенно за Андерсом. Упаси Создатель, он сойдет с ума и перебьет всех храмовников до того, как вернусь – я не прощу себе, если пропущу такое шоу! - криво ухмыльнувшись и махнув рукой, Хоук двинулась к выходу.
- Узнаю нашу Хоук. Добра, мила и приветлива, - пробурчал под нос Варрик, глядя вслед уходящей подруге, - Пеняй на себя, нянька из меня еще та. А уж с такими подопечными мне впору уже сейчас резервировать себе место в клинике рядом с Бартрандом. Не завянь там в Ферелдене.
У двери Хоук обернулась, и вдруг хитро улыбнулась.
- Совсем забыла сказать! Я уже сильно облегчила тебе старт. Со мной едет Изабелла.
И, подмигнув, Хоук вышла, оставив друга второй раз за вечер утирать слезы, в этот раз – от хохота.
______

Улыбка сошла с лица Хоук, как только она вышла на улицу. Поежившись и по привычке проверив кинжалы за спиной, Защитница двинулась в сторону эльфинажа.
«Висельник» вкупе с Варриком всегда действовали на нее успокаивающе. Грубая, примитивная, льющая через край жизнь этого заведения на время заглушала какофонию мыслей, бьющуюся у нее в голове. Если раньше Хоук подозревала, что у Создателя чувство юмора чернее боковых коридоров Глубинных Троп, то сейчас она была уверена в этом на все сто. Чем еще можно объяснить тот факт, что любое, даже самое простое дельце, сулящее золото, оборачивается для нее глобальными неприятностями с совершенно непредсказуемыми последствиями? Знала бы Хоук, что спасение наместникова сынка в конечном итоге выльется в дуэль один на один с кунарийским Аришоком, стала бы она наниматься? Да ни в жизнь. А в результате – всяческие почести и титул Чемпиона города-государства Киркволл. Видимо, в Вольной Марке это то же самое, что и «человек, который умеет выпутываться из неприятностей, в которые сам же вляпался».
У Мерриль, как всегда, был бардак, в комнатах жарко и тихо. Эльфийка спокойно восприняла новость об отъезде, похоже, даже особо не удивившись. А может быть, даже и не услышала то, что ей говорила Хоук. Последнее время разговоры, в которых хоть раз не упоминалось слово «элювиан», проходили мимо Мерриль примерно наполовину.
С Авелин Хоук попрощалась еще вчера. Она никогда не считала стражницу подругой, скорее, капитан была для нее как дальняя родственница. Что-то вроде Гамлена, но в хорошем смысле. Виделись они с Авелин редко, но каждый раз были искренне рады друг другу. И только с ней Хоук могла говорить о матери, не стесняясь своих слез.
Оставалось самое сложное, и тут Хоук в который раз мысленно с горечью поблагодарила Создателя еще и за невероятно насыщенную личную жизнь. Что произошло тогда с Фенрисом, она так и не поняла, но с тех пор их общение сводилось к простому до умиления «Хоук. » и «Фенрис.». Сказать, что это было неожиданно, равносильно тому, как если бы Глубинные Тропы назвали «довольно небезопасным местом для прогулок». Конечно, когда они с Фенрисом были вместе, в их ссоры с восхищением вслушивался весь Верхний город, но ни он, ни она никогда не принимали эти перепалки всерьез. И именно тогда, когда Хоук наконец поверила, что все будет хорошо, Создатель спохватился и быстро вернул «все» в надлежащий вид. До некоторых пор Хоук это волновало, пока не появилась другая проблема. Андерс.
То есть, Андерс-то появился давно, да и проблема нарисовалась при первой совместной стычке с храмовниками. Но тогда это воспринималось Хоук как очередная составляющая окружающего ее сумасшедшего дома в лице отступников, беглых рабов, магов крови и глубоко верующих наследных принцев. Но как-то в один из вечеров Хоук по делам осталась у Андерса в клинике, и придя домой под утро, поняла, что ее обманчиво спокойная в последнее время жизнь вышла на новый этап. Это не была любовь, это было феноменальное притяжение, химия, когда любое, даже самое незначительное прикосновение отдается горячей волной и мурашками по телу, а разум машет ручкой и отправляется погулять по соседним галактикам. Это было удивительно, и это было страшно. Пример родителей, любящих друг друга, но живущих в постоянном страхе перед храмовниками, совсем не вдохновлял Хоук на совместную жизнь с отступником. То, что он был одержимым и днем и ночью строчил манифесты за свободу магов, ничуть не улучшало ситуацию. И когда в один прекрасный день Хоук обнаружила себя, абсолютно невменяемую, на ватных ногах и с горящими губами в объятиях такого же ошалевшего Андерса, здравый смысл наконец прорвался через окутывающий мозг розовый туман и изо всех сил начал бить тревогу.
Стоит ли говорить, что в тот вечер, когда он должен был прийти, Хоук в компании Изабеллы напилась до розовых бронто, ввязалась в парочку потасовок и осталась ночевать в «Висельнике»?

Она уже была в Верхнем городе. Темные, однообразные громады особняков, тяжелые арки, широкие лестницы… Хоук поежилась, подумав о пустом поместье, в которое ей рано или поздно придется вернуться.
- Хоук.
Вздрогнув, Защитница резко обернулась, чуть ли не нос к носу столкнувшись с Фенрисом. Тяжело жить на соседних улицах с бывшим любовником – опасность, коварно внезапная и ошеломляющая, может поджидать в любом переулке.
- Фенрис.
Да. Стабильности в жизни Хоук было настолько мало, что даже такое ее проявление вызывало тихую радость. Фенрис замолчал, но, когда Хоук продолжила путь, пошел рядом с ней. Молчание не было неловким – оно просто было.
- Весь Нижний город говорит о том, что ты возвращаешься в Ферелден. Это правда?
Варрик! - мысленно простонала Хоук. Трусики Андрасте, ну не мог подождать пару часов.
- Да.
- Когда?
- Завтра.
Фенрис резко остановился, нахмурившись. Свет фонарей красиво играл на точеных чертах лица, подчеркивая тенью высокие скулы и большие темные глаза, в которых светилась искренняя забота и тревога.
- Так скоро? Что-то случилось с Бетани?
- Упаси Создатель, нет! Просто решила сделать ей сюрприз, а завтра отплывает последний в этом месяце корабль до города, около которого крепость Стражей.
- Ясно.
Остаток пути они прошли молча. Чем ближе был дом, тем сильнее накатывали тоска и одиночество, от которых хотелось выть. Хорошо еще, что Бодан и Сэндал согласились остаться и следить за особняком. Сама мысль о возвращении в пустой холодный дом могла задержать ее в Ферелдене на пару лишних недель.
Перед дверью Хоук уже хотела пожелать Фенрису спокойной ночи и попрощаться, но что-то в его взгляде заставило ее запнуться.
- Ты вернешься?
Ей показалось, или в его голосе послышалась мольба?
- Да, конечно. Через пару месяцев, не успеете отдохнуть от меня и нагуляться вволю, а я уже буду дома.
- Дома… Конечно. Что ж, удачного плаванья, Хоук.
Конечно, показалось. Какая ирония - даже Корф в «Висельнике» прощался с ней искреннее. Слава Создателю, что она не пришла к этому болвану сама!
- Спокойной ночи и счастливо оставаться, Фенрис, - бросила она через плечо и повернула ручку двери.
«Береги себя, Леони», сказанное тихим, мягким голосом, не было рассчитано на то, что его услышат. Но расчеты славятся именно тем, что не всегда бывают верными.
_____

Она рассчитывала провести ночь в сборах, но дело не заладилось с самого начала. Казалось, даже воздух в доме был вязким: не помогало ни распахнутое окно, ни легкая домашняя туника. В конце концов, побросав в заплечный мешок все самое необходимое, Хоук устало опустилась на стул и окинула взглядом комнату. Чисто, пусто – хоть сейчас въезжать новому хозяину. Как нарочно, глаза остановились на ключе, сиротливо лежавшем на углу стола. Вздохнув, Хоук спрятала лицо в ладонях. Нет, так нельзя, это будет просто нечестно – молча сбежать, ничего не сказав.
Через силу поднявшись, Защитница взяла ключ и направилась к двери. Спустившись по лестнице и кивнув поднявшему глаза Бодану, она открыла дверь в погреб и шагнула в сырую темноту.
В Клоаке все было как всегда: вонь, мухи, пьяницы и гнетущее ощущение полной безысходности из каждого проулка. Дул легкий ветерок, слегка разгоняющий душный, затхлый воздух этих полуподземных трущоб, где-то скрипела старая ставня, кто-то тихо плакал и шепотом молился. Как там сказал Варрик? «Знаешь, что мне нравится в Клоаке? Да абсолютно ничего». Сколько она здесь уже не была? Месяц точно, а может, и больше. Блеклый свет фонаря над простой деревянной дверью выхватил из темноты кучи мусора, которые кто-то заботливо отмел от входа. Здесь ничего не меняется, изо дня в день, из года в год. Внутри все сжалось – Хоук не думала, что будет так тяжело вернуться сюда, особенно при сложившихся обстоятельствах.
Она никогда не любила помпезный и величественный Верхний город. Там Хоук не покидало ощущение, что она – контрабандистка, беженка, профессиональная взломщица и разбойница, самозванкой тайно проникла в эти каменные хоромы, и кто-то обязательно должен заметить этот вопиющий обман. После смерти матери это чувство не покидало ее ни на минуту. Нижний город был ей ближе по духу, и она махнулась бы с Гамленом жилищами, не колеблясь ни секунды, если бы не знала, что проклятые аристократы поднимут вой на весь Киркволл. Но Клоака… Клоака будила что-то темное в душе Хоук, какую-то черную гнетущую тоску, понять причину которой было невозможно. Леони никогда бы не возвращалась сюда, но сейчас у нее было дело. Глубоко вдохнув, она два раза легко стукнула и толкнула обшарпанную дверь.
Внутри все было по-прежнему, разве что темнее, чем обычно. Хоук окинула взглядом тома книг по целебной магии, в условном порядке лежавших на скамьях, рабочий стол, заваленный каким-то неподдающимся опознанию мусором, жалкое подобие кровати, на которой обычно лежит очередной пациент. Странно, но раньше у Андерса всегда было очень чисто – насколько это вообще возможно в районе, где даже воздух, кажется, так и просит, чтобы его хорошенько вымыли.
Маг сидел в дальнем углу, так же, как и полчаса назад Хоук, уткнувшись лицом в ладони. Было непонятно, спит он или нет. Светлые волосы не были убраны, свободно падая на плечи, и во всей его позе была какая-то обреченность – будто он проиграл битву, которая еще не началась. Волна жгучей нежности и жалости к этому человеку нахлынула внезапно, и у Хоук перехватило дыхание. Как всегда бывает в такие моменты, в голове билась одна единственная наиглупейшая мысль: «Что-то часто я стала глубоко вздыхать». Наконец, взяв себя в руки, Защитница прокашлялась.
- Гмм… Андерс?
Маг резко поднял голову, рука судорожно схватилась за прислоненный к стене посох, глаза блеснули жуткой синевой. Хоук вздрогнула.
- Андерс? Андерс, это я, Хоук.
Глаза целителя поблекли, вернув знакомый карамельный оттенок. За какие-то доли секунды в них промелькнул весь спектр эмоций: настороженность, сомнение, удивление, смятение, радость, и, наконец, первоначально запланированное вежливое недоумение.
- Леони? Я думал, храмовники… Что-то случилось?
Мысли в голове метались, как перепуганные наги в загоне. Что-то случилось? Да, кажется, что-то такое было. Зачем-то же она пришла. Зачем? Рука нащупала в кармане холодный металл ключа. Да, точно.
- Нет, ничего, все нормально. Я, собственно, пришла попрощаться.
Хотя лицо Андерса оставалось невозмутимым, внимание в глазах на мгновение сменилось откровенным страхом.
- Попрощаться? В каком смысле?
- Я уезжаю, Андерс. Возвращаюсь в Ферелден.
Целитель вскочил со стула, и, будто смутившись этого такого явного порыва, подошел к столу и начал судорожно перебирать в изобилии валявшийся на нем хлам. Лицо Андерса попало в круг жидкого света свечи, и Хоук невольно охнула, так сильно оно изменилось с момента их последней встречи. Щеки ввалились, под глазами залегли тяжелые глубокие тени, губы сжаты в тонкую нить… В горле встал комок, и Хоук начала всерьез опасаться, что разрыдается прямо на этом самом месте. Молчание затягивалось.
- Я… Я, собственно, хотела оставить тебе это, - снова прокашлявшись, протянула она руку.
Андерс, невольно дернувшийся в сторону, когда она подошла к столу, теперь недоуменно уставился на бронзовый ключ, гармонично вписавшийся в компанию из грязных полотенец и немытой посуды.
- Что это?
- Ключ,- не удержавшись, хмыкнула Хоук, но, заметив выражение лица Андерса, быстро продолжила.
- Это от подвала моего дома, вход буквально в соседнем переулке. Я подумала… меня не будет месяц или около того, и если вдруг на тебя выйдут храмовники… Ты мог бы… выбраться через мой особняк. Ну, мало ли что.
Все это вышло ужасно коряво, но Хоук уже было все равно. На нее навалилась такая бесконечная усталость, что она еле устояла на ногах.
- О. Спасибо, - Хоук не видела его лица, а голос оставался спокойным и каким-то безжизненным. Голова слегка кружилась, и ей вдруг мучительно захотелось оказаться подальше отсюда. Чем дальше, тем лучше. Андерфелс подошел бы, для начала.
- Не за что. Счастливо.
Уже второй раз за вечер она развернулась и пошла к двери. Спина ныла, и Хоук только сейчас поняла, как сильно напряжена. До двери оставалось всего пара шагов, когда сильная рука схватила ее за запястье и резко развернула к себе.
- Не уходи, пожалуйста, не уходи никуда, - шептал Андерс, зарывшись лицом в ее волосы и крепко прижав к себе другой рукой.
Чувствуя, как слезы чертят две горячие дорожки на щеках, Леони вдыхала до боли родной запах, сквозь какое-то марево ощущая сухие горячие губы на своем лице и губах, сама бормотала что-то невнятное и, несомненно, глупое, и растворялась, таяла… Как вдруг в голове будто щелкнуло, и все прекратилось. Как всегда с ней это бывало в критические моменты, рассудок вступил в свои права, железным занавесом отсекая все чувства и эмоции, и выводя на передний план простую, как меч, истину: «Так будет всегда. Это не переломный момент, не временный кризис, это – ваше будущее. Спаси себя сейчас, пока эту боль еще можно пережить». Слезы исчезли, ноги снова твердо стояли на земле, она отшатнулась. Андерс, почувствовав перемену, сначала ослабил, а потом совсем разомкнул объятия и отступил на шаг, пристально глядя ей в глаза.
- Не надо, Андерс. Ты был прав – ты не сделаешь меня счастливой. Это зашло слишком далеко, и не должно больше повториться. Ты сам знаешь – так будет лучше для всех, - спокойным, твердым голосом сказала Хоук, и, отойдя на пару шагов, добавила, как ни в чем не бывало, - Ключ теперь твой, и не стесняйся им пользоваться. Бодан предупрежден, и, пока меня не будет, дом в твоем распоряжении. Только не превращай его в неофициальный приют для магов-революционеров, очень прошу! Хотелось бы, чтобы мне было, куда возвращаться.
Увидев знакомую легкую улыбку и мягко улыбнувшись в ответ, Хоук пошла к двери.
- Ты обещаешь, что вернешься? – спокойно спросил Андерс.
- Да, - не оборачиваясь, ответила Хоук.
- Передавай привет Бетани.
Горько улыбнувшись дверным доскам, Хоук вышла, и, достав второй ключ, направилась к проходу в погреб.
Добравшись до своей комнаты и плотно закрыв за собой дверь, Хоук растерянно огляделась и, бросив ключ на стол, подошла к кровати. «Можно», - разрешил разум, сворачивая занавес и убираясь восвояси, оставляя Хоук наедине с призраками прошедшего дня. Защитница судорожно вдохнула, бессильно упала на кровать и разрыдалась.