За неделю до католического Рождества Свен закономерно укатил в свою Чухонь водружать праздничное древо на супружеское ложе, а Кит окончательно намылил лыжи из больницы. Правда, до этого старший админ успел изрядно вынести мне мозг постоянными звонками по утрам.

В палате Кита последние дни не маячило на горизонте никого моложе шестидесяти и без всяких намёков даже на призрачную потенцию, зато с полной зависимостью от «утки». Так что эстонец откровенно маялся и уже не знал, чем бы ещё себя занять, кроме подачи оного больничного инвентаря.

Один из таких утренних звонков и пришёлся на мою ночёвку у Снега. И как Серёга деликатно не отворачивался в общей койке, не услышать визжащего в трубку в раздражении Кая было невозможно. Тут-то и приключалась ещё поднапрягшая меня хрень из раздела дежавю, или в «матрице что-то меняют».

Дослушав до конца мою «беседу» из глубокомысленных и бесконечно повторяемых «угу», «ага», «ну, Кит, лечиться-то надо» и «поправляйся» в перерывах между админскими монологами, Снег вдруг решил уточнить очевидное:

— Слав, ты что, знаешь Кая? Я думал, он давно уже ... — и не посчитал нужным развить мысль дальше. — Твою ж мать... только этого говнюка не хватало.

— Конечно, знаю. Мы вместе работаем в одном клубе вообще-то. В смысле его долго не было, а теперь он снова возвращается, — пожал плечами я. — Да что случилось-то, Снег? Ты его тоже знаешь?

— Да так... Лучше б не знал, — процедил танцовщик, резко поднимаясь из постели, и буквально слово в слово повторил то, что когда-то раньше сказал мне Свен: — Видишь, тебе, наверное, бесполезно это говорить... Но от него лучше держаться подальше. Кит... плохой человек, Слав.

И, должно быть, на моей физиономии опять отразился весь спектр младенчески наивных эмоций, потому что Снег снова запрыгнул в койку, пристроился сверху на моих бёдрах и даже вроде как попытался извиниться общеизвестным утренним способом. Но даже после него не прояснил ситуевину. И когда я, отдышавшись, опять настойчиво переспросил, то танцовщик отделался только общими словами и попытался перевести стрелки:

— Ну... я не совсем удачно выразился. Кит не плохой, но и не хороший. Понимаешь, Кит — это Кит. И если его воспринимать именно так, то все встанет на свои места. Пошли лучше яичницу с сосисками жрать, Славка. Я быстро приготовлю. Что ж так после секса жрать всегда так хочется?

— А ты чего, ему по утрам тоже... яичницу готовил что ли? — брякнул я в лоб первое очевидное предположение. Конечно, представить себе Снега и Кая в одной койке было весьма оригинально, но... после клубной жизни, где в кого не плюнь, все успели переспать друг с другом, я был готов уже ко всему.

— Да мы б при всем желании потрахаться нормально не смогли. Два пасса в одном акте — перебор, — ухмыльнулся Снег, прикрывая веки и словно погружаясь на пару секунд в прошлое: — Мы, видишь... друзьями долго хорошими считались. Он, Славка, моим админом был, пока... даже вспоминать не хочется. Я ж из-за него из «Моно» загремел с песней и скандалом.

— Что — пока?

— Я потом тебе как-нибудь расскажу. В общем, понимаешь, если у Кита будет минимальный выбор, поступить как выгодно, но при этом совсем уж не прослыть последним подонком, или сделать все по совести... он долго раздумывать не станет. Кстати, а с чего его в больницу угораздило? Он же, сученыш, здоровее всей Авиценны вместе взятой...

Теперь прикусил язык уже я, понимая, что у всех нас есть свои тайны. Хотя конспиратор из меня получился хреновый. И Снег на раз два все вычислил.

— Тогда я тоже тебе потом расскажу. И... Снег, это... я даже не знаю, как начать-то лучше...

Этот вопрос не выходил у меня из головы, после того, как я узнал об Абрамке.

— Еще потрахаться? Не, пока не сгоняем в душ и не пожрем — нет. Я сейчас реально от голодухи загнусь...

— Я... я не об этом. Видишь, мы с тобой... пользуемся резинками, и все дела... но ведь может так теоретически случиться, что что-то вдруг случайно порвется... и... сам понимаешь, какие сейчас времена...

— Ты хочешь спросить, нет ли у меня СПИДа? — вдруг с пониманием присвистнул Снег, притягивая меня к себе. — Ну ты, блин даёшь, мил человек. Это через почти полгода-то знакомства. Я вообще все тоже сам обсуждать предпочитаю. Но Ленька сказал, что ты в КВД одно время гулялся, и что это такая хохма была с твоей аллергией. Там если б чего не того нашли с кровью, мало лейкоцитов... тебя бы тут же дернули. Подожди, сейчас.

Через пару минут танцовщик вернулся из запертой комнаты с какими-то бумагами в руках, протянул их мне. В них говорилось, что Снег уже около года является донором, прилагалась ко всему и копия анализов двухмесячной давности. Так я получил ответ и на ещё один свой незаданный вопрос — а все ли всегда выберут первое, как утверждал о Ките танцовщик. Потому что тут же лежали расписки о том, что от «кровных» за добровольную помощь обществу Снег отказывается.

— Ну, все успокоился? Если не секрет, то кто спросить-то надоумил?

— Ага. Не, ну... так, решил вдруг спросить, и все.

— Что, такой секрет большой? Ну — кто?

— Да никто, Снег.

— Постой, я сам на первую проверку пошёл, когда знакомый один залетел. Из наших кто недавно опять попался? — тихо процедил танцовщик, забирая из моих рук бумаги.

— Нет, но...

— Это Кит, Слав — да?! Он поэтому в больнице?

— Снег, нет...

— И ты дергаешься потому что ты с ним тоже...?

— Снег, я же сказал — нет! Че за лажа?

— Бл*ть, Слава, я спросил тебя — кто?! Ты сам начал эту тему... Кстати, а новые анализы вдвоём со мной сдать не хочешь?

— Это не твое дело. У меня все в порядке.

— Так ты трахался и с Китом, кроме Свена?

— Нет, б*ть. С чего ты взял?!

— С того. У меня есть причины так думать, уж поверь...

Это была наша первая из двух серьёзных ссор со Снегом, после которой я вылетел из его дома, хлопнув дверью... и забыв на психе грязные носки под кроватью танцовщика. А вторая оказалась не за горами.

Отожравший на больничной койке хомячьи щеки и тугие, как минимум на размер больше привычного, бока и чемоданом задницу Кит завалился в клуб, когда мы все метались как угорелые, готовясь к самому первому турниру ЧеГо. В зале плюнуть было негде от народа, и бармен, нанятый дополнительно на помощь Стасюне, не признал в плотно сбитом невысоком парне с белесыми ресницами и жирными волосами, закатанными в «поповский» хвост, бывшего легендарного первого админа.

— О* ли в конец?! Абрам Рубенович, это что еще за жопорукий е*блом унылым за стойкой щелкает? Какого х*рапыль на барной стойке?! — раздался привычный визг на весь зал. — Шаман, распустил тут всех без меня, понимаешь, мать твою, раз так!

— Че орешь, как потерпевший, Кит?! Не горим, менты не едут, — понесся ответный ор Абрамки, бегом спускающегося сверху, — мама дорогая... телеса-то какие на казённых харчах нажрал... Кит, у тебя ж даже морда в эллипс вытягивается!

— Завидуй молча, сучка тощая, чужому счастью! — и если б не эта случайная фраза, то и не обратил бы я внимания на ещё одну странную вещь. С момента моего найма на работу Абрам похудел, не так чтобы уж совсем сильно, но... любимая одежда на нем смотрелась теперь свободно. — Да меня с таким телом ещё больше любить будут!

— Я тебе сейчас лично разберусь, кто из нас сучка, и у кого здесь счастье... Стасюнь, Андрюх, че столбом-то встали? Тащите вискарь на всех! Я угощаю... за админа, за моего Кита! За моих мальчиков!

— А вы, значит, без меня, ЧеГо решили провернуть? Не выйдет, фигушки вам, Абрам Рубенович!

— Нет, ты расскажи всем, как отожраться так сумел?!

— А там бабулька на раздатке сердобольная такая была... Худенький ты, говорит, смотреть тошно и взяться у тебя, как у мужика, наверное, не за що. Да не ржите, черти, это она про плечи. В смысле обнять нечего. Ну, пока она меня жалела, я её домашние котлеты с макаронами и супчиками и уплетал за обе щеки.

И, пожалуй, единственный, с кем очень холодно поздоровался вернувшийся Кай был... Снег, разминающийся в гримерке Леньки перед «показательным» выступлением. Для себя я постарался все списать на историю с женитьбой танцовщика и его уходом из «темной жизни», но все оказалось намного сложнее. И проще. Если б я умел смотреть по юности чуть дальше своего носа.

— Привет, Сергей, — буквально выдавил сквозь зубы старший админ. — Давно тебя не видел.

— Ну, привет... Кай, — буркнул Снег, — коли не шутишь.

— Ты от кого в ЧеГо? От нас? Я тут малех выпал по новостям.

— Слышал такую тему. С выздоровлением. Нет. Не от вас.

— Понятно. Хреново, значит, Леньке придётся. А ты, я смотрю в форме. Витамин ЕБЦ принимаешь. Познакомишь на досуге?

— А ты, чего, Леньке не поможешь что ли? Только пилон, смотри, до пола не прогни, — хаманул вдруг открыто до этого всегда деликатный Снег.

— И не таких, Серёга, выдерживал. Себя, что ль не помнишь, каким жиртрестом из своей «дяревни» понаехал, — осклабился Кит, а потом спустил всех собак на меня: — А ты чего здесь залип как приклеенный, Слав? Тоже больше не у нас работаешь?! Снегу теперь жопу блестками драишь?! Марш отсюда в зал, я сказал.

— Ах да, кстати, Слав, постой одну секундочку... — протянул с гаденькой улыбкой Снег, нагибаясь к своей спортивной сумке. — Забыл ты дома у меня кое-что в прошлый раз. Вот, постирал. Для близкого человека ничего ж не влом, да Кит? Видишь, как все в жизни случайно-то оборачивается.

Схватив проклятые носки, я вылетел пулей из гримерки. Рванул на скорости за мной и Ленька. А Кит и Снег так и продолжали молча и злобно пялиться друг на друга. И от их взглядов разве что искры теперь не разлетались. И пол под обоими — разве что не дымился.

Леньку я прижал за жабры на воздухе, в закутке у ограды, когда мы оба нервно задымили:

— Мать твою, да что за хрень ещё у Кита со Снегом случилась?! Ты, чего, предупредить нормально не мог, урод долбаный?

— Так я ж не думал, что вы так быстро в койку кувырнетесь! — затрясся Ленька теперь уже от моей перекошенной рожи. — История та давняя. Я сам толком не знаю, чего они не поделили... ну, кроме танцев и ещё до того, как Снег женился! Слав, ну честно — ни е*лом, ни рылом...

— Зато я в курсе, — ухмыльнулся выплывший из тени Абрамка, — что, Славка, опять делов наколдое*ил? Кит и Снег как-то на одного парня вдвоём запали. И не разовые это были потрахушки для обоих. Сначала вроде как Снег побеждал... а потом Кит свое перегнул. Точнее, там все более мудрено вышло. Снег тому парню не сказал, что с девками иногда подгуливает. Вот Кит без него его женил. А парень тот возьми и утопни. Только странно как-то. Вроде пловцом неплохим был, а не озеро там, а лужа. Вот кто-то слушок и распустил, что напился он и руки на себя наложил. С Кая как с гуся вода, а Снега переклинило прямо. При всех пообещал Киту шикарную жизнь устроить. С тех пор как появлялся кто у Кая, тут же и Снег крутится, как будто других нет. Потом вроде как поуспокоились оба. Ну, а Дальше Снег со своей свадьбой- женитьбой... учудил. Я ж почему и советовал вам про ваш роман в тряпочку молчать.

— А я-то с какого боку-припеку?!

— С такого, Слав, что тот парень на тебя был похож. Не допетриваешь?

— Да до чего допетривать-то, Абрам Рубенович?!

— Да до того... Слав. Что Кит на самом-то деле влюблён в тебя был, когда ты только к нам пришёл. Он и сам не понимал, что с ним. Но это все знали, даже Тоха. Слава сделал то, Слава сказал это... Ты ж тогда совсем другой был, не такой, как сейчас. Чистый, понимаешь, настоящий, что ли, — грустно выдохнул Ленька. — Кай думал, ты сам обо всем со временем догадаешься... а ты вдруг так изменился... форика себе завел, и с Раем-то с этим чертовым Кит связался, чтоб тебя совсем уж окончательно из головы выкинуть. А так хрен его знает, Слав. Чужая душа — потемки.

— Бл*ть, а сейчас я вонючий и грязный, типа, да?! Да еб*тесь вы все конём, хотите сказать, что Снег со мной только из-за Кита заморочился?! Лень, отвали, я сказал, врежу нахрен... Ненавижу вас всех, сволочи...

— Славка, ты чего? Ты дыши сейчас глубоко, — засуетился вдруг Абрамка, наваливаясь на меня всем телом. — Лень, водки притащи... а лучше валерьянки... Слав, Снег не только... Ну, может, началось все с этого... Я тоже его давно знаю. Ну не стал бы он так долго... притворяться. Все, все успокаивайся. Ты чего, как маленький, слезы-то распустил, не мы такие, жизнь такая... Славка, тебя ж обнять и только самому плакать над тобой...

Накрыло меня конкретно, наверное, из-за всего сразу. И обиднее всего было то, что мной после однокурсника, выходило, опять попользовались и выбросили на помойку. Как вместо Абрамки, меня начали обнимать руки уже Снега, я и сам не заметил. Наверное, за ним сгонял догадливый Ленька.

— Слав, ну прости меня за носки эти чёртовы. Не... удержался я. Ты мне, правда, очень и очень нравишься. И не стал я их стирать просто так. Выкинул бы. Надо было тогда тебе все-таки рассказать. Опять на те же грабли наступаю...

— Снег, ты реально только из-за Кита?!

— Да нет же, придурок. Ну, нравятся нам чем-то похожие внешне люди, что я сделать-то теперь могу? Одно время я вправду Киту отомстить хотел. Специально, думал, появится у него кто-нибудь по-серьёзному, я не я буду, если не уведу. Чтоб этой суке эстонской также больно было...

— Отомстил, да? Молодец, бл*...

— Я не специально в этот раз. Пойми ты уже. Все само собой завертелось. Того... парня Кит очень быстро бросил. У него ж каждый день новый трах. А я тебя бросать не собираюсь...

— Пока весной в свой Сингапур не свалишь, да?

— Ты что не помнишь — я тебе сколько раз вместе предлагал? Ты думаешь, я шутил что ли?

— Пока не свалил, давай на пилон п*здуй, герой-любовник, — отчеканил жестко Кит, выглянувший во двор, — выступление уже срываешь. А ты, Слав, хорош сопли на кулак наматывать. Не можешь вкалывать нормально — выметайся отсюда. Никто за х*й больше тебя здесь не держит. Или мне тут подождать, пока вы еще пое*тесь в полный рост для примирения?

И потому, как Кай выделил голосом предпоследнюю фразу, я понял, что трудовых проблем в ближайшее время мне будет точно не обобраться. Почувствовали нехорошую атмосферу и все остальные в клубе.

Быть может, поэтому от страха уже мы все-так и надрались к утру. Пил, словно не пьянея, и Кит, постоянно поглядывающий на нас со Снегом, хотя вместе на людях мы старались больше не держаться. И весь масштаб психа старшего админа из-за моего все-таки всплывшего романа с чужим танцовщиком и при таких обстоятельствах, я понял только под утро.

На первом пробном прогоне ЧеГо выступали в основном совсем уж новички и неудачники. Для заманухи по-серьёзному танцевал только Снег. Но с пяти часов начали разбивать на будущие танцевальные «дуэли» уже профиков.

— Я заявляю ещё одного участника от «М*но», — вдруг подошёл к жюри Кит.

— Кай, ну вы же знаете правила, — поднял удивленные глаза владелец клуба, в котором танцевал Снег, — это могут быть только профессиональные танцовщики, уже имеющие опыт выступлений.

Выпучился в полном охренении и Абрамка, аж промахнувшийся мимо стопки. Задергался и сам Снег. Зал замер. У Леньки некрасиво отвисла челюсть до пола.

— Некуда профессиональнее. Семь лет почти на сцене, три чемпионских титула, все — московские. Устраивает?

— Кит, да ты головой в распиз*с еб*ся?! Ой, извините, — хрюкнул Абрамка, радостно блестя глазами. — Славка, Стасик, Ленька бл! Да неужели дожил я?

— Все мы тут дожили... а некоторые и сейчас половой жизнью х*й знает с кем живут, — с достоинством крякнул Кит. — Только у меняет одно условие имеется, Абрам Рубенович.

— Все, что хочешь, сделаю. Вперед обещаю. Озолочу, Кит.

— Мне на деньги фиолетово. Я вам лично шепну.

Ну, и третья «хрень» к ряду случилась уже утром, когда мы возвращались к метро непривычно большой толпой и потому были смелым, а ещё очень пьяными. Уровень алкоголя в крови зашкаливал. Кто начал открыто прямо на улице целоваться взасос с лапанием по заднице партнёров первым, я не помню, по рукам гуляли две общих бутылки коньяка.

— Уйййхуу, давай, Кит, всади ему прямо здесь!

— Да это ему сейчас жопу взргеют! Он же пас. Про смазку не забудьте!

...Старший админ отлип от паренька, с которым только что сосался, чуть ли не трахаясь, глотнул, протянул бутылку мне.

— А че вы со Снегом-то как не родные, любовнички хуевы?! Давай, Славка, поцелуйтесь, как все! Или вы только за руки, как импотенты, держитесь?

Снег взял бутылку первым, глотнул, я тоже. Потом мы сначала неловко обнялись...

Пожилого мужчину, пораженно застывшего с ключами около своей машины, я приметил случайно из-под отпущенных век, когда мы с танцовщиком уже почти засунули языки друг другу в глотки, и обжимались, обтираясь друг о друга бёдрами под такие же одобрительные пьяные крики.

Этого не могло и не должно было быть ни при каком раскладе. После Гагика Вачевича я считал, что ещё долго не нарвусь на знакомых из той, другой жизни. Ведь говорят же — в одну воронку дважды не падает. Ха, ещё, как падает.

Это был мой преподаватель из вуза. Тот самый преподаватель, который каким-то чудом выбил для меня последнее место на самой престижной специализации. Я был уверен, что окончательно профукал ее, поскольку несколько раз под давлением родителей переписывал заявление на «экономиста». Он поддержал и помог. И что этот человек и по какой надобности делал в этом переулке, один Бог ведает. Я так и замер у Снега в объятиях. Кит проследил мой взгляд. Гоготнул похабно:

— Че вылупился, старый пердун? Целующихся пидоров никогда не видел?