Тевинтер, противоречивый, древний – сколько слов о тебе сказано, сколько легенд тебе посвящено, сколько проклятий послано и гнева обрушено...

Тевинтер. Ты слишком стар для того, чтобы беспокоиться о чужом мнении, слишком многое видел, чтобы верить людской молве, слишком много знаешь, чтобы слепо подчиняться мифической воле Создателя.

Тевинтер. Всего лишь тень самого себя. Былое величие кружит голову, былая власть порождает сожаления, былая сила питает ненависть.
Было. Когда-то. Очень давно. Все, что есть у тебя сейчас – это воспоминания, гордость и воля.
И все же, твоё сердце, Минратос, бьется как прежде. Неприступный, как своенравная красавица, никем не покоренный, никем не завоеванный, для многих желанный. Твои улицы и дома, пропахшие благовониями, твои дворы и сады, заброшенные и все же прекрасные – что это на самом деле? Ты умираешь, постепенно погружаясь в прах, или просто притих на время, спрятался от внимательных взглядов, для того чтобы возродиться и вновь поразить всех своим величием, а, возможно, покорить...


Фейнриэль так часто бывал в этом особняке, что его обстановка стала знакомой до мелочей: и тяжелые темно-зеленые портьеры на высоких окнах, и напольные вазы, цельноточеные из крапчатого змеевика, и белые гипсовые статуи скучных красавиц с обнаженными грудями. Мелкие мраморные плитки на полу складывались в сложные спирали – под долгим и пристальным взглядом они начинали вращаться. Но в этом не было и капли магии, глаз сам обманывал себя, рассматривая узор – разгадав секрет чуда, Фейнриэль потерял к нему интерес. Уже не манили взгляд многочисленные картины на стенах – схожие портреты людей и эльфов в одинаковых позах – Фейнриэль выучил их все. Стал знакомым запах этого помещения: букет из строгого сандала, свежей мяты и гостеприимного мясного рулета.
Обстановка стала знакомой, но, несмотря на это, Фейнриэль до сих пор испытывал трепет, когда оказывался в просторной гостевой комнате, ожидая приема у своего учителя - магистра Мазариса.

Фейнриэль присел на длинную жесткую скамью, раскинувшуюся вдоль стены, и стал дожидаться. Напротив красовалось огромное миндальное дерево, помещенное прямо в центр залы. Всегда цветущее – его силы поддерживались с помощью магии. Оно стало загадкой для тех, кто так и не смог понять характер владельца дома.

Уже от самого входа чувствовался свежий аромат с цветочными, сладковатыми нотами, а взгляд выделял ярких красочных птиц на фоне розовой пены цветов. И лишь вблизи становилось ясно, что птицы – всего лишь чучела. Их стеклянные глаза равнодушно смотрели на гостей, а яркие перья никогда не топорщились. Это дерево стало легендой и сказкой.
Мазарис славился своей эксцентричностью, и в странной задумке влиятельные гости сего дома искали особый смысл. Но, чем больше было вопросов, тем тверже магистр заверял, что никогда не раскроет секрет. И, чем старательнее он упрямился, тем сильнее становилось любопытство. Так, со временем, дерево обросло тысячей догадок и толкований. Мазарис же в ответ только улыбался и продолжал молчать. Он прекрасно знал, как обеспечить себе постоянное внимание публики – нехитрый прием с деревом был всего лишь одной из возможностей.
Фейнриэль, как и все, спрашивал, что означают птицы – мертвое на живом? Презрение ли к смерти, или указание на мощь магии? Мазарис покровительственно хлопал молодого ученика по плечу и отвечал, не скрывая ехидных интонаций в голосе:

"Мой мальчик, я не стану портить тебе радость самому найти ответ на этот вопрос”.

И смеялся – громко, звонко, заполняя собой и своим искренним весельем весь дом, от роскошной прихожей, до неказистых помещений для прислуги.

Невысокий, худой, с темными прилизанными волосами и короткой топорщащейся бородкой, казалось, он был невзрачным и на удивление обычным. Но, стоило ему появиться перед публикой – и внимание её магистру было обеспечено. Он щедро раздаривал комплименты и беспечно шутил, не позволяя никому сохранять серьёзное выражение лица. Его глаза озорно сверкали, руки безостановочно жестикулировали, а щеки румянились, словно после мороза – и он сам, такой нелепый, всем своим образом вызывал смех. Вот только не следовало без осторожности шутить с Мазарисом, и уж точно не стоило пробовать насмехаться над ним.

Фейнриэль узнал тайну птиц, и теперь со скукой выслушивал высокоинтеллектуальные беседы об отражении смысла жизни на ветвях дерева. А разгадка была в том, что никакой загадки не было. Мертвые птицы не летают и не гадят, а смотрятся точно так же красиво, как и живые. Вот и весь смысл. Суета, затеянная вокруг столь невзрачной истины, была в духе магистра. Эксцентричность, беспечность, сплетни, сопровождавшие его повсюду, ничего не значили. За показной аристократичной капризностью скрывался человек практичный и скрупулезный, привыкший всегда и во всем искать свою выгоду, но научившийся делать это так красиво, что о его мотивах могли догадаться немногие.

Вот и сейчас Фейнриэль пытался понять мотивы Мазариса. Тот, согласился помочь Хоук и Андерсу и принять их в своем доме – такая щедрость должна была что-то, да значить. Фейнриэль подозревал, что они для него очередные диковинные зверушки, трофеи, которые можно будет демонстрировать на балу у Архонта. Два мага, бросивших вызов церкви и храмовникам, два мага, как символ борьбы за свободу, и цены, которую придется за неё заплатить. Эти два мага будут теперь украшать роскошный дворец Мазариса, делая его центром светских сплетен и пересудов - так же, как дохлые птицы на дереве. Оставалось надеяться, что Мариан и Андерса не постигнет та же участь.

Эльфийка, бледная и хрупкая, опрометью сбежала вниз по высоким мраморным ступеням лестницы. Удивительно, он не слышал звука её шагов. Можно было бы и тут заподозрить магию, которой были практически пропитаны улицы города, но дело было в другом. Эльфы, обслуживающие богатые дома магистров, привыкли ходить так – незаметно, быстро, бесшумно. Выполняя всю работу, они старались оставаться безликими тенями для своих хозяев.
– Господин магистр ждет вас.
Эльфийка опустила голову в поклоне, демонстрируя аккуратный пробор на темных волосах, собранных в два небольших, забавно торчащих в стороны, хвостика. Фейнриэль подумал о том, что ему хотелось бы увидеть, как она улыбается. Наблюдать, как в больших зеленых глазах появляются первые признаки веселья, чтобы затем отразиться в каждой черточке юного, почти детского лица, и сорваться с губ звонким беспечным смехом. Но она не станет смеяться для него. Она будет убирать, готовить, будет приглашать гостей в покои, и один Создатель знает, что ещё она будет делать. Но она точно не станет смеяться для него искренне. Она бережет себя для тех, с кем делит крохотную каморку обслуги. Для неё закрыт выход в свет, она не поднимется выше той ступени, где находится сейчас. Какая ирония – жизнь позволила магистрам захлопнуть эту дверь перед её носом, так же, как жизнь позволила храмовникам захлопнуть дверь перед носом магов. И теперь эльфийка могла только закрыть перед ним свою душу.
– Спасибо, можешь идти.
Фейнриэль пытался придать своему голосу ласковые интонации – не напугать, не обидеть. Но, кажется, она этого даже не заметила. Ускользнула от него, прячась в подсобных помещениях, возвращаясь к своим обычным рабочим обязанностям.

Когда он поднимался по зеленому мрамору лестницы, его шаги были не таким тихими и беззвучными, как у неё. Он в своем праве, и знал дорогу. Фейнриэль в очередной раз осмотрелся, вспомнив, как впервые оказался здесь и был поражен роскошью и продуманностью интерьера. Каждая мелочь, каждая деталь передавала именно ту информацию, которую владелец особняка собирался донести до гостей, ожидающих его приема. Вереница портретов на стенах: родственники, близкие и дальние, лучшие ученики, ставшие гордостью – все они здесь. Смотрели на посетителей надменно, покровительственно, или с интересом. Их объединяла одна задача – демонстрировать, какие силы стоят за этим Домом. За каждой влиятельной фигурой есть своя армия теней из прошлого и настоящего. Незримая сила обретала плоть в этом зале, сплетаясь из десятков фигур, готовых объединить знания, влияние, имя – все, что у них есть для того, чтобы защитить род, к которому принадлежат. Вот о чем говорили их глаза. Предупреждали, если гость пришел со злыми намерениями. Ободряли, если ты новый ученик, готовый примкнуть к ним, прося знаний и защиты, отдавая способности и умения. Фейнриэль был учеником. Мазарис говорил, что когда-нибудь и его портрет будет висеть здесь. Когда-нибудь взгляд его зеленых глаз будет так же настороженно встречать новых гостей в этом зале.

Дверь распахнулась, и мимо, не оборачиваясь, прошагала фигура в темно-синей мантии. Мужчина высокий, темноволосый, с красными, слегка слезящимися глазами, показался смутно знакомым, и Фейнриэль поспешил поприветствовать его, уважительно склонив голову, но, похоже, тот не обратил на это внимания.
Мазарис сидел за высоким столом, пребывая в прекрасном расположении духа.
– А вот и мой любимый ученик!
Мазарис развел руки в стороны, демонстрируя готовность обнять гостя, но лишь указал на стул, расположенный рядом с высоким окном.
Фейнриэль почтительно кивнул и сел напротив магистра.
– Так что, мальчик мой, где же обещанные гости?
– Я пришел именно по этому вопросу, магистр. Они должны прибыть на днях. И было бы хорошо, если бы я мог лично их встретить.
– Конечно, конечно...
Мазарис лишь отмахнулся. Было видно, что в данный момент его беспокоит не возможное отсутствие ученика.
– Но они должны были приехать несколько месяцев назад. Что-то произошло?
Фейнриэль замялся. Он не мог сказать правду, не будучи уверенным в реакции Мазариса. Если тот откажется принять этих двоих, им будет попросту некуда идти.
Возможно, известие о том, что за Хоук начали охотиться Искатели, только раззадорит магистра – а, возможно, он увидит в этом лишние неприятности.

Хоук и Андерс действительно должны были появиться раньше, и Фейнриэль, не дождавшись их, отправился в Тень на поиски Мариан, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что они столкнулись с Искателями. Вернее, это сейчас они знают об Искателях, а тогда это было лишь догадками. Фейнриэль попытался навести справки и пришел к выводу, что Хоук права – на них начали охоту. Мариан и Андерс старались запутать следы, потратили немало денег, путешествуя из города в город, из порта в порт, и только затем направились в Тевинтер. Но, учитывая усердие тех, кто за ними гнался, их обнаружение было всего лишь вопросом времени. И вот тут Хоук требовалась бы поддержка магистра, его защита. Никто не посмеет напасть на тех, кого он выберет своими подопечными – это равносильно объявлению войны всему Дому.

– Они решили подольше задержаться в Лломерине. Никогда там не были, и не хотели упустить возможность изучить их культуру и традиции.
Фейнриэль старался говорить ровно, не выдавая ни голосом, ни выражением глаз, того, что скрывает правду.
– Понятно, понятно... Ривейнцы – занятные люди, с богатой историей, интересоваться ими вполне естественно. Но мне любопытно, с какой стати ты, тевинтерский маг, рылся в информации об Искателях?
Фейнриэль потупился. И как он мог забыть, что Мазарис узнает все и всегда? Ему не хотелось врать, после всего, что сделал для него учитель, после того, как именно здесь он впервые почувствовал, что значит быть не чужаком, а своим. Но, если бы не Хоук, ничего этого у него бы не было.
– Я подумал, что информация может быть полезной, учитывая то, что происходит сейчас в Тедасе. Это было обычное любопытство, магистр.
– Ну что ж, мой мальчик, любопытство – похвальная черта. Любопытство движет нами в тот миг, когда мы создаем нечто новое. Да, это прекрасная черта.
Мазарис замолчал и задумчиво уставился в окно. Проваливающееся за горизонт солнце, уже не видимое из-за верхушек деревьев и крыш высоких домов, оставляло на безупречной лазури неба золотистую полосу.
– Можешь идти, отпускаю тебя на несколько дней. Привези их, и позаботься о том, чтобы им было комфортно в моем доме.
Фейнриэль склонил голову и направился к выходу, гадая по дороге, действительно ли магистр не заподозрил неладное, или же он знает все, и это был шанс самому сказать правду.

***

Тевинтер. Что ты выберешь? Вцепишься ли своими стареющими руками в традиции, или дашь право голоса молодым? Тем, кто поменяет тебя. Возможно, вдохнув новую жизнь в умирающий мир былого величия. Или, потерпев поражение, проиграет, уничтожив то, что за столько лет никто не мог сломить.

Тевинтер. Что станут делать те, кто получил сегодня власть? Какие шаги они предпримут, какие поступки совершат, сколько новых врагов наживут? Смогут ли найти союзников в мире, где тебя все ненавидят?

Тевинтер. Сколько ещё столетий ты будешь страшной сказкой? И как долго ещё маги, не имеющие к тебе отношения, будут расплачиваться за твои грехи?