Когда, вернувшись, Эйдан не нашёл Джинн в её покоях, он даже ничего не заподозрил. Велев слугам узнать где она, король спокойно занялся государственными делами.
Но, когда ему доложили...
Он впал в буйство.
Рэй отомстил. Он всё-таки ему отомстил, забрав у него ту единственную, без которой Эйдан не представлял себе жизни. И теперь он был готов даже на насилие, готов был убить своего брата, только бы вернуть Джинн обратно...
Не раздумывая больше ни минуты, король сломя голову помчался вдогонку.
Но пока Эйдан гнался за ними, он успел остыть и осознать, что скорее всего она уехала с ним добровольно. И тогда ему стало по-настоящему страшно...

Через несколько часов Эйд наконец, настиг их на взмыленном жеребце. Спрыгнув, он схватил под уздцы её лошадь.
- Джинн, не уезжай!
Она молчала, опустив глаза.
- Джинн, ты же знаешь - я не могу жить без тебя!
- Я больше не верю тебе, Эйдан.
- Я сделаю всё что ты скажешь, только не оставляй меня! - в отчаянии выкрикнул он.
- Хорошо, я вернусь. Но с одним условием. Рэй вернётся со мной...
- Не лезь в мои дела, Джинн, - холодно перебил её брат, - я не собираюсь возвращаться туда.
- Рэйвен!
- Я сказал: «нет».
Девушка соскользнула с лошади и они с королём отошли в сторону от дороги, чтобы Рэй не мог их слышать. Эйдан смотрел на неё больными глазами, мечущегося в жару.
- Если ты и в самом деле хочешь, чтобы я вернулась...
- Джинн!
- ...ты сделаешь так, чтобы твой брат поехал с нами. А иначе я уеду с ним и ты больше никогда меня не увидишь!
- Но, ты не можешь заставить меня... - возмущённо начал было он...
- Что ж, да будет так. Прощай, Эйдан, - и развернувшись, она пошла обратно.
- Хорошо, - процедил Эйд, хватая эльфийку за руку. - Твоя взяла!
Обойдя её, король подошёл к Рэю, молча смотрящему на него сверху вниз.
- Возвращайся, Рэйвен.
- И не подумаю. С чего это ты взял, что можешь мне приказывать?
- С того, что я твой старший брат!
Глаза Ворона гневно сузились и он тут же соскочил со своего коня.
- Брат?! - прошипел он, идя на него, - у меня нет брата! Единственный брат, который у меня был, отрёкся от меня из-за женщины! Женщины, которую он даже никогда и не любил!
Несколько мгновений они пытались испепелить друг друга яростными взглядами, но Эйдан уже знал, что ему придётся уступить. Он не мог потерять её. Вся его жизнь была в ней.
- Ты хочешь, чтобы я унизился перед тобой? - медленно произнёс Эйд, с трудом смиряя себя, - хорошо. Я унижусь, - и с этими словами... король встал перед ним на колени. Глаза Рэйвена изумлённо расширились, а тот произнёс:
- Прошу тебя, Рэй, отпусти её...
- Встань, Эйдан, что я тебе - Прекрасная Дева, чтобы ты тут передо мною на колени падал, - недовольно поморщился Ворон, но и брат, и сестра слишком хорошо его знали, чтобы не видеть, насколько это было ему приятно. Эйдан легко поднялся и произнёс:
- Тебе снова выпала возможность отомстить мне. Я весь сейчас в твоей власти.
- И что с того? Ты не сможешь вернуть мне то, что забрал у меня, - устало ответил на это Рэй.
- А если смогу? Пойми Рэйвен, я сделаю всё, что угодно, только бы Джинн была со мной!
Ворон испытующе всмотрелся в его лицо:
- Ты в самом деле, так её любишь?
- Я умру за неё, - просто ответил король.
- Что ж, хорошо. Джинн, - повернулся к ней Рэйвен, - ты возвращаешься с ним.
- Я без тебя не поеду! - строптиво начала волшебница, но он властно перебил:
- Твоё мнение, меня сейчас не интересует. Я твой брат, и я приказываю тебе!
- Но, Рэй... - горько заплакала она, не замечая, как Эйдан пристально взглянул сначала на неё, потом на Ворона, словно принимая какое-то решение.
- Я всё сказал, - отрезал Рэйвен, вскакивая на чёрного, как смоль, жеребца и крикнул своему брату:
- Не бойся, Эйд, я ничего не попрошу у тебя взамен! Но если ты сделаешь её несчастной, я тебя уничтожу! - и он хлестнул было своего скакуна... но Эйдан успел броситься ему наперерез, в последний миг схватив за поводья его коня, который тут же взвился на дыбы от испуга, чуть не сбросив всадника наземь.
- С ума сошёл?! - в бешенстве заорал Рэй.
- Нет. Я разумен, как никогда, - произнёс король. - Возвращайся вместе с нами... брат.
- Как ты меня назвал? - поражённо уставился на него Ворон.
- Я назвал тебя братом. Прости, я виноват перед тобой. Ты уже давно заплатил за всё, что мне сделал. Ты отнял у меня одну женщину, но взамен дал другую, лучше которой нет на всём белом свете. Но я, продолжая ненавидеть тебя, не хотел, чтобы ты получил ту, которая когда-то была моей.
- Ты говоришь это искренне? - недоверчиво прищурился тот.
- Да. Возвращайся, Рэй. Она ведь тоже любит тебя.
- С чего ты взял? - медленно спросил Ворон.
- Эдриан сама сказала это мне, сегодня утром.
- Но, этим самым утром ты же говорил совсем другое...
- Я лгал, - невозмутимо отозвался Эйдан и, видя как брат, снова наливается злобой, быстро добавил, - считай, что за это я тоже уже извинился.
Рэй быстро соскочив с лошади, хотел было его ударить, но вместо этого, неожиданно захохотал.
- Нет, ну надо же..., ещё и год не просидел на троне..., а так прекрасно притворяется..., что даже я его не раскусил! Что же... что же потом, с тобою будет..., брат?
Глядя на его веселье, Эйдан сначала недовольно нахмурился, но потом тоже улыбнулся, глядя на смеющуюся Джинн.
- Ладно, - отсмеявшись, произнёс Рэй, - и что же, ты предлагаешь?
- Для начала, я предлагаю тебе мир, - и с этими словами, Эйдан протянул ему руку.
Тот, верный себе, сначала даже не двинулся с места, но потом всё-таки скрепил его слова рукопожатием. Обменявшись взглядами, братья улыбнулись и движимые единым порывом, крепко стиснули друг друга в объятьях, а Джинн глядя на них, снова заплакала.
- Я рад, что ты со мной, брат, - произнёс король, снова становясь тем Эйданом, каким он был год назад, до того как его сердце было отравлено злобой, ревностью и мнимым величием.
- А знаешь, я пожалуй, тоже рад этому, Эйд, - отозвался Рэйвен, который столько пережил за последнее время, что его злая, мальчишеская обида за отца казалась ему теперь глупым ребячеством.
Они некоторое время ехали молча, а потом король произнёс.
- Когда родится мой наследник, ты сможешь быть с ней... отпустить её я не могу, но всё-таки вы тоже будете вместе...
Но Рэйвен сразу перебил его:
- Она давно сделала свой выбор. Ей не нужен я, ей нужна только корона!
- Зачем же, ты тогда возвращаешься? - тихо спросила его Джинн.
- Потому что без неё, мне не жить, - устало ответил он. - Я должен, хотя бы изредка, видеть её...
- И ты уверен, что Эдриан этого хватит? - вскинул бровь Эйдан.
- А вот это, меня как раз и не волнует! - вспылил Ворон. - Я ни для кого не буду служить забавой! И так или иначе, ей придётся смириться с этим!
Эйдан и Джинн переглянулись и дружно покачали головами. «В конце концов, они и сами друг с другом как-нибудь, да разберутся», - было написано на их лицах.

Королева, которой «доброжелатели» уже успели сообщить о произошедшем между Джинн и королём, сама не своя металась по дворцу в ожидании хоть каких-нибудь известий. Ведь только пока эльфийка находилась в Дэнериме, Эдриан могла быть уверена в том, что Рэйвен вернётся в Фэрелден. Пусть и не к ней, но обязательно вернётся...
Она вся дрожала, стоя у окна, когда услышала знакомые шаги. Королева вздрогнула и обернувшись, увидела Рэйвена. Эдриан обрадовано кинулась, было к нему, но натолкнувшись на его ледяной равнодушный взгляд, остановилась, как вкопанная. Взяв себя в руки, она нашла в себе силы, холодно спросить:
- Зачем ты вернулся?
- Меня попросила сестра. Я уеду, как только родится её ребёнок, - и, не прибавив больше ни слова, прошёл мимо неё.

В Антиве наступила весна, но Каллиан её как будто не заметила. Приступы жестокой боли теперь терзали эльфийку каждый день и она поняла, что дальше оттягивать свой уход не имеет смысла. Она конечно, очень бы хотела увидеть напоследок своих детей и дождаться рождения королевского наследника, но её силы были уже на исходе.
И вот, таясь от мужа, эльфийка занялась приготовлением к своему последнему походу. Походу на Глубинные Тропы, куда издавна уходили умирать в бою Серые Стражи.
Близилась решающая ночь. Утро она должна была встретить уже в пути. Каллиан крепилась изо всех сил, стараясь держаться беззаботно как всегда и втихомолку радовалась тому, что Зэвран ни о чём не подозревает.
Весь день он вёл себя, как ни в чём не бывало, но сквозь удовлетворение от того, что муж о её уходе даже не догадывается, эльфийка всё же ощущала некую горечь от мысли, что Зэв, обычно так чутко различающий малейшие оттенки её настроения, сейчас совсем не замечал смятения жены.
День подошёл к концу и после ухода целителя, как всегда перед сном, облегчившего её страдания наложением долговременного лечебного заклинания, они остались одни. В ту ночь муж был с ней как обычно очень нежен, а она в его объятьях еле сдерживала слёзы, ведь это чудо было с ней в последний раз...
Когда Зэвран уснул, Каллиан, боясь вздохнуть, соскользнула с постели. Стараясь навсегда запечатлеть в памяти любимое лицо, она поцеловала мужа взглядом, и глотая слёзы, покинула их комнату, где были пережиты самые счастливые мгновения её жизни... где они так любили друг друга все эти годы... где рождались их дети... где остался единственный мужчина, лучше которого не было на земле.

Каллиан уже оседлала своего коня, как вдруг...
- Далеко собралась?
Обернувшись, она увидела Зэврана.
- Зэв, - обессилено, и в то же время с тайным облегчением, заплакала она, - Зэвран...
- Знаешь, Каллиан, староват я стал, чтобы гоняться за тобой по лесам, - спокойно произнёс он, подходя, - поэтому впредь, советую тебе запомнить. Куда бы ты ни отправилась, я поеду с тобой.
- Но я...
- Если бы я не знал, что ты хотела сбежать, чтобы защитить меня, я бы пожалуй, даже оскорбился, - продолжал насмехаться он, хотя в его глазах стояли слёзы. – Как, уехать не попрощавшись, и лишить меня моего законного права, умереть рядом с тобой?
- Я хочу, чтобы ты жил, - прошептала эльфийка.
- Знаю. Но без тебя, это будет не жизнь.
- Зэвран! – вскрикнула она, кидаясь к нему на грудь.
- Помнишь, что я спросил у тебя когда-то? – ласково произнёс Зэв, нежно прижимая её к себе. Она подняла глаза и, поняв, что он имеет в виду, даже нашла в себе силы, улыбнуться сквозь слёзы:
- Ты спросил: «Навсегда, Каллиан?»
- И что ты мне ответила?
- «Навечно, любовь моя», - всхлипнула она.
- Разве двадцать лет, это вечность?
- Нет, Зэвран...
- Тогда с чего ты взяла, будто что-нибудь изменилось?

Когда через полгода после этого, волшебница произвела на свет дочь, которую король немедленно признал своею по закону, пожаловав Джинн титулом и землями, Рэй тут же уехал из Дэнерима. И хотя причина была в том, что Ворона призвал отец, для того чтобы объявить его своим полноправным приемником, Эдриан, решив, что он уже не вернётся, впала в такое отчаяние, что чуть не потеряла ребёнка.
Она страдая и страшась, сама звала к себе смерть и если бы не Коннор, день и ночь неотступно находившийся возле неё, королева бы просто не выжила...

Вернувшись домой Рэйвен, пройдя через все необходимые обряды, был представлен на Совете Братства, как будущий Глава Ордена. По этому поводу Зэвран устроил сыну великолепное празднество, Брианна прислала своих лучших девушек, но младший Ворон за весь вечер ни разу даже не улыбнулся. А потом он попросту пропал. Отец велел найти его и когда ему доложили где он, старший Ворон только удивлённо приподнял бровь.
Рэй сидел на скамье в дальнем углу той самой комнаты... Откинув назад голову так, чтобы ощущать затылком холод каменной стены, Рэйвен оставался неподвижным вот уже второй час, и взгляд его полузакрытых глаз через всё помещение был устремлён в одну точку.
Помост. Помост для наказания провинившихся Воронов. Но если у всех он вызывал лишь содрогание, то Рэй очами памяти и страсти видел в нём совсем другое...
Он видел прекрасную обнажённую девушку неторопливо шедшую к деревянным ступеням, которая, держась с поистине королевским достоинством, словно не замечала своей наготы, хотя лишь только за мгновенье до того, с неё как бы случайно соскользнуло платье... Её медно-красные волосы были убраны в высокую причёску, и вся она была похожа на ожившую статую из белого мрамора.
Поднявшись на помост, Эдриан, оставаясь спиною к нему, взяла в руку одну цепь, грациозно дотянулась до второй и широко расставив свои длинные, потрясающей красоты ноги, чуть повернула гордо посаженную головку, глухо через плечо приказав: «Я жду». - И он молча, как и всегда, повиновался ей...
Рэй помнил, как подойдя, он накрыл своими руками её кулачки, крепко держащие звенья..., как потом его ладони медленно перетекли вниз, а она по-прежнему не оборачиваясь, всё это время тёрлась об него как кошка... И как потом он, слившись с ней в одно целое, запрокидывал назад лицо девушки и пил её горячее прерывистое дыхание, срывая ещё один стон с нежных уст...
Он вспоминал, как они снова и снова возвращались сюда, и вот уже она, подтягиваясь на тех же цепях, обнимала его талию ногами, не спуская горящих глаз с его искажённого страстью лица... Или прижималась к столбу спиной или животом... в зависимости от того, чего ей хотелось..., а хотелось ей каждый раз нового... Эдриан была просто неистощима на выдумки и всем предметам в этой комнате они нашли другое применение..., но любимым для неё всегда оставался тот, самый первый из них...
- Рэйвен.
Он даже не вздрогнул. Молодой Ворон, не меняя позы, только чуть повернул свою, всё также откинутую назад голову, переведя на отца застывшие, словно неживые глаза.
- Что, во всём замке не нашлось для тебя более подходящего места? - спокойно поинтересовался Зэвран. Войдя, он не сразу окликнул Рэя, и поняв, что тот настолько погружён в себя, что даже не замечает его, некоторое время стоял, глядя на своего сына. И то, что он увидел, очень многое сказало ему. Рэй страдал. Проклятая девчонка всё-таки разбила ему сердце...
- Отец..., как ты жил, когда Каллиан принадлежала другому? - тихо спросил Рэй, отводя от него измученный взгляд.
- Пойдём в библиотеку, здесь мне не хочется говорить об этом, - и старший Ворон вышел, а сын нехотя встал и, не оглядываясь, последовал за ним.

Войдя в огромную комнату, сплошь заставленную высоченными шкафами с книгами и рукописными свитками, Рэй тяжело опустился в огромное кресло. Зэвран налил вино в два бокала и один протянул сыну.
- Зачем? - устало произнёс тот, - ты же знаешь, что это на нас не действует.
- Знаю. Меня просто забавляет эта человеческая привычка - держать что-то в руках, во время серьёзного разговора, - улыбнулся он.
- Так ты ответишь мне?
Зэвран вновь изучающе посмотрел на сына и расслабленно сел в кресло напротив.
- Что ты хочешь услышать? - спросил он и от его взгляда ощутимо повеяло холодом, - как я сходил с ума от ревности? Или как придумывал для своего соперника кары, одна страшнее другой?
- Я хочу знать, как ты жил со своей болью, - тихо проговорил Рэй.
- Я верил. Всегда верил в то, что рано или поздно Каллиан будет моей.
- Эдриан была моей... я её потерял...
- Нет, Рэйвен, твоей она никогда не была! Ты забрал её у своего брата и теперь недоволен, что тот вернул себе то, что с самого начала по праву принадлежало ему?
- По какому праву, отец?
- По праву первенства! Он первый встретил её, первый полюбил и должен был стать для неё первым во всём..., а ты вмешавшись, нарушил привычный ход вещей и теперь ставишь всё с ног на голову, утверждая, что это он отнял её у тебя!
- Зэвран, - упрямо повторил тот, - ответь, а как себя видел ты в подобных обстоятельствах? Спорим, ты тоже считал, что Алистэр присвоил себе твою женщину?
- Я тебя выпорю, - только и смог сказать на это Зэвран, опешив от его проницательности.
- Ты можешь засечь меня хоть до смерти, но я никогда не поверю в то, что мы с тобой будучи так похожи во всём, не только характерами, но даже выбором своих женщин, по-разному смотрели на наше место в их жизни.
- Нет, это невозможно! – почти простонал тот, - откуда, ну откуда в твоей беспутной голове взялись эти мысли?!
- Ты передал их мне... по наследству...
Зэвран надолго замолчал. А потом решительно приговорил:
- В одном я не сомневаюсь. Ты сильный, а значит – ты справишься. Ты забудешь её.
- Я – справлюсь, но не забуду. А как же, Джинн? Ведь она любит его...
- Этого ещё не хватало! – вспылил Зэв.
- И тем не менее, это так.
- А он? – помедлив, произнёс его отец, - кого из них любит Эйдан?
- Твою дочь, - коротко ответил Рэй.
- Да чтоб вам всем...! – и Зэвран с силой швырнул кубок в камин. – Что ж, тогда нужно что-то решать. Как думаешь, он способен ради неё на поступок?
- Ради неё, он способен на всё, - отозвался Рэйвен, улыбнувшись своим мыслям.
- Я смотрю, ты уже имел возможность убедиться в этом? – спросил у него отец, от которого не укрылась эта улыбка.
- Ради Джинн он со мной помирился, - исчерпывающе ответил тот.
- Если так, теперь я спокоен за своих детей, - с трудом скрыв изумление, произнёс очень довольный Зэвран.

Собираясь возвращаться в Фэрелден, Рэй всё-таки решил добиться от отца ответа, на не дающий ему покоя вопрос:
- Зэвран, не хочешь мне сказать к чему такая спешка?
- О чём ты?
- Почему ты так торопился назначить меня своим приемником? Ведь в нашем Ордене никогда ещё не было двадцатилетнего Предводителя...
- Так и двадцатисемилетнего, у него тоже никогда не было, - засмеялся Зэвран, - пока не появился я.
- Ты мне не ответил.
- Мы с матерью отправляемся в долгое путешествие...
- Но, она же тяжело больна! – изумлённо воскликнул Рэй.
- Уверен, что после него ей станет гораздо лучше, - проговорил Зэвран, быстро отвернувшись, чтобы сын не заметил выражение его лица, - и так как мы не знаем, когда вернёмся, я должен быть уверен, что в моё отсутствие здесь всё будет в порядке.
- Ты что-то не договариваешь.
- Ты всё узнаешь в своё время, обещаю. А сейчас дай мне слово, что ты не покинешь наше Братство, чтобы ни произошло!
- Хорошо, отец, - твёрдо проговорил молодой Ворон, - я не оставлю Орден, чтобы не случилось...

Два месяца спустя, Каллиан (сразу же после бесславно провалившейся попытки бегства, принявшая решение терпеть свои мучения до последнего, ради того, чтобы продлить дни жизни любимого мужчины, безоговорочно собравшегося уйти на Глубинные тропы искать смерти вместе с ней), сказала ему:
- Перед нашим уходом я хочу увидеть своих детей. Хочу проститься с ними.
- Хорошо, - тут же отозвался Зэвран, как будто ждал, когда она заговорит об этом, - отправляемся утром.
Засыпая у него на груди, она прошептала:
- Я не боюсь смерти, потому что ты со мной. И я верю – там мы тоже будем вместе...
Зэвран возблагодарил Создателя за то, что темнота скрывает от жены его исказившееся страданием лицо, с которым он не смог совладать и лишь крепче прижал её к себе:
- Конечно, любимая.
Каллиан, никогда не видевшая от него ничего, кроме добра, как-то всё время забывала о том, кем был её супруг в глазах всего остального мира. А разделение на грешников и праведников было проведено пророчицей Андрастэ очень строго. И послесмертие у них одно быть не могло. И он всегда об этом помнил. Помнил, и всё равно готов был вместе с нею умереть.

Фэрелден ликовал, празднуя рождение королевского наследника. Но венценосные супруги даже не смотрели друг на друга. По обе стороны от них стояли двое эльфов, мужчина и женщина, к которым изо всех сил тянулись их сердца.
Увидев это, родители только молча переглянулись.
«Дети, что же вы наделали...»
Когда они остались, наконец одни, своей семьёй, Зэвран, как всегда не тратя зря слова на подготовку к главному, сказал:
- Вы все очень изменились за этот год. Вы повзрослели. И поэтому я скажу вам то, что должен был сказать намного раньше... но сперва... – и он взглянул на короля:
- Эйдан, отпусти её. Если ты всё ещё считаешь меня отцом...
- Я никогда не переставал считать тебя таковым, - запальчиво произнёс тот, метнув взгляд во вспыхнувшего Рэйвена. - Я знаю, что во мне течёт кровь Алистэра, знаю, что он был достойным человеком, но меня вырастил ты и при этом любил не меньше, чем своего родного сына!
- Тогда сделай так, как я сказал. Считай это моей предсмертной просьбой.
- Что?! - хором вскрикнули братья, а Джинн побелела как полотно.
- Ваша мать умирает. Пришло её время, уйти на Глубинные Тропы. Я не могу её остановить, но и одну отпустить не могу. Поэтому мы уходим вместе.
Все в оцепенении молчали, пытаясь осмыслить услышанное, а Зэвран грустно улыбнувшись, продолжил:
- Не всё так плохо. Мы прожили с ней прекрасную жизнь, мы столько раз избегали смерти, когда казалось, что она неминуема..., и самое главное - у нас были вы.
- Отец! - вскрикнула Джинн, кинувшись к нему на грудь.
- Не плачь, девочка, - гладя её по волосам, нежно произнёс он, - с тобою остаётся брат, и тот у кого, я знаю, хватит смелости признать своих детей и посадить на трон эльфийку!
Каллиан, услышав эти слова, невольно вздрогнула.
- Эйдан, Джинн, дайте мне ваши руки. Поверь мне, сын, названная мать способна дать твоему ребёнку ничуть не меньше любви и тепла, чем настоящая...
- Так же, как и названный отец, - проговорила, подошедшая к ним Каллиан.
- Так же, как и отец, - улыбнувшись, повторил он, с любовью глядя на свою жену.
- А меня здесь, никто не хочет спросить? - произнесла Эдриан, которая оказывается, уже давно стояла в дверях, слушая их разговор.
- Хорошо, я спрошу, - решительно повернулась к ней Каллиан, - ответь мне, как матери - ты любишь моего сына?
- Которого? У тебя же их два? - дерзко засмеялась она. Услышав её ответ, Рэйвен смертельно побледнел и резко развернувшись, вышел из комнаты через другую дверь. Лицо Эдриан, видевшей как он уходит, исказилось вдруг таким страданием, что у Каллиан замерли на языке, все готовые сорваться слова порицания.
Мгновение простояв неподвижно, девушка бросилась за ним.
- Рэйвен! Рэй, подожди! - догнав Ворона уже во дворе, Эдриан схватила его за руку, но он тут же вырвал её.
- С меня хватит, - процедил он, - я немедленно уезжаю. И я никогда, никогда больше не хочу тебя видеть! - и Ворон, вскочив на своего скакуна, хлестнул его поводьями и, вылетев за ворота королевского замка, пропал в ночи.
- Рэйвен, - заплакала она, слушая удаляющийся стук копыт, - Рэй, прости меня...

Рано утром король вместе с Джинн отправился провожать в последний путь своих родителей, уходящих на смерть. Мучения Каллиан к тому времени, стали уже просто нестерпимы и они не могли больше задерживаться ни на один день, но по молчаливой договорённости, всё равно пустили шагом своих лошадей.
К полудню их догнал Рэйвен, на уставшем за целую ночь скачки по бездорожью жеребце, и до Перекрёстка они неторопливо ехали все вместе, сопровождаемые королевской свитой, следующей за ними на почтительном отдалении.
Горьким было их прощание, но как ни оттягивали они этот тяжёлый миг, он всё-таки настал...
Братья с сестрой остановились на вершине холма, а родители медленно поехали дальше по дороге уводящей их в Морозные Горы. Оглянувшись, супруги в последний раз посмотрели на своих детей, освещаемых лучами заходящего солнца... на Эйдана, стоявшего рядом с братом, и крепко держащего за руку Джинн, колдунью, похитившую его сердце... на Рэйвена, обнимающего за плечи свою сестру...
- Будьте счастливы, родные мои, - глотая слёзы, прошептала Каллиан, вскидывая руку в прощальном приветствии.
- Не сомневайся в этом, - уверенно отозвался Зэвран, - наши дети уже достаточно страдали, чтобы обрести наконец, своё счастье. Они будут счастливы. Все трое.
- Так же, как мы? - попыталась улыбнуться она.
- Как мы? Нет, это невозможно. Хотя... если очень постараются...
- Зэвран!
- Так же, как мы, любимая, - обняв жену, согласился с ней Ворон.
Они вместе шли умирать на Глубинные Тропы. Зэв слишком любил её, чтобы отпустить одну. И как она не пыталась отговорить его, он всё-таки отправился с ней.

Предводитель Легиона Мёртвых был очень рад видеть их снова, но когда узнал зачем они здесь, лишь грустно покачал головой.
- Что ж, такова судьба всех Серых Стражей. Но мы, как и двадцать лет назад с радостью примем с тобой этот бой!
Сражение длилось уже несколько часов, а силы врага всё прибывали и не было им конца... Увидев, как жена медленно поникла к его ногам, Зэвран крикнул гномам:
- Сдержите их ещё немного, а потом отступайте! Дайте нам попрощаться... - и опустился рядом с ней на колени.
- Зэвран, любовь моя... Я не могу больше сражаться, но мои раны... не смертельны... Ты сделаешь это... для меня? - Каллиан смотрела на него, пытаясь вложить в свой прощальный взгляд всю любовь, всё счастье прожитых вместе с ним лет.
- Ты знаешь ответ, мой прекрасный Серый Страж, - стараясь казаться невозмутимым, произнёс Зэвран и всё-таки, при последних словах его голос сорвался, - я сделаю то, что ты просишь, Каллиан... и я не оставлю тебя...
- Ты всё ещё хочешь этого?
- Даже смерть не отнимет тебя у меня, - грустно улыбнулся он.
- Я рада, что разделила с тобой эту жизнь... она была прекрасна для нас обоих... и теперь... мы навсегда будем вместе...
- Навсегда, любимая..., - эхом отозвался он и припал к её губам прощальным поцелуем, ловя последний вздох своей возлюбленной. Когда Зэвран отсторонился... в его руке тускло блеснула рукоять окровавленного кинжала. Он выполнил её просьбу. Взяв тело Каллиан на руки, израненный Ворон с трудом поднялся, и крепко сжимая её в объятьях, шагнул в пропасть.
Ему показалось, что их падение длится целую вечность...
Увидев стремительно приближающееся дно, Зэвран только сильнее прижал её к себе и успел быстро перевернуться в воздухе, чтобы снова, как когда-то давно, принять удар на себя, оказавшись между нею и острыми камнями внизу...

В то же время, когда король вместе с Джинн возвратились в Дэнерим, Рэйвен пересёк границу Антивы.
Близилась полночь, когда Ворон ворвался на взмыленном скакуне в ворота своего замка. Он уезжал отсюда отцовским приемником и лучшим из Антиванских убийц, а вернулся уже Предводителем Ордена и все, даже мельком видевшие его в тот день, отметили, как вырос и возмужал за какой-то год этот воин, ещё вчера казавшийся им мальчишкой.
Рэй излучал теперь такую же непререкаемую силу и властность, как и его отец, который уходя навсегда, всё-таки счёл нужным позаботиться о том, чтобы сын, возглавив Братство, хотя бы поначалу был окружён только его сторонниками. Зэвран слишком хорошо знал Рэйвена, и не хотел чтобы тому пришлось вести борьбу за власть, пока он не придёт в себя после потери... сейчас он был способен только на кровавую резню...
Вернувшись домой, Рэй на ходу отдал самые неотложные распоряжения, и более не задерживаясь, прошёл в свою комнату. Скинув на пол мокрый от дождя кожаный плащ, он подошёл к окну. Сильный ливень продолжал бушевать за стеклом и Рэйвен, чувствуя, как от нечеловеческой муки теснящей его грудь, ему не хватает воздуха, настежь распахнул створки окна. Прислонившись разгорячённым от бешеной скачки лицом к ледяному стеклу, Рэй содрогнулся от боли.
Он остался один. Он всех потерял.
Сегодня навсегда ушли из жизни те единственные, кто по-настоящему любил его. Старая семья была навек утеряна для него, а создать новую он не сумел. Лицо Ворона было мокрым и он не знал, слёзы ли текли по нему сейчас или капли дождя... В его глазах всё расплылось и подняв их на стекло, отражающее комнату за его спиной, Рэйвен невольно вздрогнул от неожиданности.
Резко обернувшись, он увидел... Эдриан, в его любимом нежно-голубом платье, стоящую в глубине спальни. Когда он вошёл, девушка видимо уже была тут, потому что дверь была заперта, но Ворон, будучи весь во власти своего горя, ничего не заметил. А сейчас Рэй был настолько поражён, застав её здесь, что не нашёл ничего лучшего, чем зло процедить сквозь зубы:
- Как ты сюда попала?
Робкая улыбка, появившаяся на её губах, когда он повернулся, медленно угасла. Пока она мчалась сюда во весь опор, Эдриан поддерживала мысль, что в конце пути её ждут объятья Рэя, и одно это придало ей смелости пуститься в одинокое и опасное путешествие через две страны. Но столь неожиданно холодный приём выбил землю у неё из под ног, и девушка тут же растеряла всю свою решимость.
- Эйдан сказал мне про подземный ход, - упавшим голосом проговорила Эдриан.
- Эйдан? – насмешливо переспросил Ворон, - ему что, так не терпелось поскорее от тебя избавиться, что он ради этого, даже выдал тайну Ордена, хранимую моей семьёй?
Она окаменела и лишь молча смотрела на него широко распахнутыми глазами. А он, так безумно любивший её когда-то, при виде Эдриан испытывал сейчас только лютую ненависть, и неистовое желание причинить ей такую же боль, как та которая терзала сейчас его сердце.
- Так зачем, ты приехала? – спросил он и, не дав ей вставить и слова, продолжил со злобной усмешкой, - нет, не отвечай, мне и без того всё понятно. Ты здесь потому, что твоё королевство отныне потеряно для тебя. И ты, покопавшись в своей памяти, вспомнила, как я будучи влюблён, обещал сделать тебя королевой Антивы!
Она отшатнулась, как от пощёчины и стремглав бросилась прочь из комнаты, а Рэй даже с места не двинулся, чтобы её остановить.

Задыхаясь от рыданий и ничего не видя перед собой от слёз, безудержно струящихся по лицу, Эдриан бежала по галерее, казавшейся ей бесконечной. Она всё поставила на карту и всё потеряла. Она верила, так верила в его безграничную любовь к ней, что не допускала и мысли о том, что он может её разлюбить. И вот теперь, это произошло и стало незачем жить.
Эдриан выскочила во внутренний дворик и быстро перебежав его под проливным дождём, распахнула дверь, ведущую на свободу...
Крепостная стена древней цитадели - обители Воронов была шириной в несколько шагов и чтобы покинуть замок, нужно было открыть одну дверь с внутренней стороны двора и, пройдя под стеной в которой располагалось караульное помещение, выйти в другую, ведущую в город.
Распахивая первую из них, она не думала о том, что рискует нарваться на охранников, даже не подозревающих о её присутствии, а с теми, кто без приглашения проникал в цитадель, разговор у стражи был всегда предельно краток...
Но вместо многочисленной охраны, Эдриан вдруг увидела у второй двери... Рэя, в небрежной расслабленной позе, стоявшего перед ней. С его волос текла вода, рубашка была мокрой насквозь, но он в отличие от неё, даже не запыхался.
- Я тут подумал... что ведь ты мне так и не ответила. Интереса ради, всё-таки спрошу последний раз. Зачем пожаловала? - спокойно произнёс Ворон и по его невозмутимому лицу было не угадать, как он минуту назад, сломя голову мчался сначала через потайной ход, а потом по крепостной стене, чтобы только успеть перехватить её у ворот...

Когда она ушла, Ворон некоторое время стоял неподвижно, расслабленно положив руки на опоясывающую его перевязь с ножнами. Погрузившись в свои мысли, он привычно повёл плечами и его пальцы сдвинувшись, внезапно натолкнулись на какой-то предмет. Вытащив его из-за пояса, Рэй некоторое время задумчиво рассматривал то, что лежало у него на ладони.
«Она сказала мне, что любит тебя», - послышался ему голос Эйдана и перед глазами сразу встала та их далёкая встреча с Эдриан, когда он по просьбе брата вернувшись во дворец, случайно столкнулся с ней в коридоре... И какой радостью осветилось вдруг её лицо, когда она его увидела...
«Даже если это и так, - с горечью подумал он, - Эдриан же не сама отказалась от всего ради меня, она пришла ко мне только потому, что теперь осталась ни с чем». И его рука медленно сжалась, сминая то, что держала.
Но тут Рэйвен вспомнил свой последний разговор с отцом, когда он провожал его в последний путь, и Зэвран, видя несчастное, убитое горем лицо своего сына, спросил у него про Эдриан.
- Она не любит меня, отец! – с болью выкрикнул он, уже не стесняясь того, что они были там не одни, - не любит, и никогда не любила!
- Ты в этом уверен? – спросил Ворон, украдкой улыбнувшись своим мыслям. Он ведь был тогда в тронном зале и видел то же, что и Каллиан. И Зэв произнёс:
- Запомни мои слова, Рэй. Если она когда-нибудь захочет тебе что-то сказать, дай ей возможность сделать это. И никогда не принимай поспешных решений в том, что касается любимой женщины. Я всего лишь один раз поступил так, возомнив в своей гордыне, что твоя мать меня не любит. Я ошибался и это чуть не стоило мне моего счастья...

Хмуро посмотрев на закрывшуюся за нею дверь, Рэйвен подумал о том, что не прошло и дня, а он уже нарушил его волю, не захотев даже услышать то, что она могла бы сказать...
- А может, я всё-таки был с ней неоправданно суров, - медленно произнёс он, прислушиваясь к этим словам и, словно бы стараясь вникнуть в их значение... И тут ему вломилось в сознание, что она же сейчас навсегда исчезнет из его жизни, а он понятия не имеет о том, где будет её теперь искать! От этой мысли в голове у него всё помутилось, и Рэй больше не размышляя, стремительно бросился следом за ней.

И вот теперь, стоя напротив неё, его снова одолели сомнения. Увидев, как глаза Рэйвена подозрительно сузились, Эдриан поняла, что он догнал её вовсе не для того, чтобы остановить. Ему хотелось только подольше помучить её и радость воспрявшая было в ней, снова угасла. Разочарование было слишком сильно и от этого, в ней тут же поднялась дикая злоба. Так он хочет унизить её?! Ну уж нет, она больше не доставит ему такого удовольствия!
- Я пришла, чтобы сказать, как сильно я тебя ненавижу! – почти потеряв голос, тихо процедила она, гордо вскидывая голову.
- Допустим, - лениво прищурился Рэй. И Эдриан, ослеплённая своими разбитыми надеждами, даже не заметила, как его глаза потемнели от боли. Она видела только кривящийся в издевательской усмешке рот и слышала только жестокие, ранящие в самое сердце слова:
- А если я всё-таки сделаю тебя королевой Антивы, как скоро ты забудешь о своей ненависти? Наверно так же быстро, как ты забыла о ней тогда с Эйданом? – безжалостно хлестнул он её своим презрением.
Эдриан смертельно побледнела.
- Да нет на свете такой короны, ради которой я бы стала терпеть тебя! – в бешенстве выкрикнула она, - и ты можешь смело увенчать ею одну из своих девок, мне она не нужна!!
- Не нужна? – вскинул он бровь.
- Нет!! И ты... ты тоже мне больше не нужен!! – и она всхлипнув, хотела было проскочить мимо него, но он опершись рукой о дверной косяк, преградил ей дорогу.
- А я-то думал, ты здесь потому, что любишь меня, - снова усмехнулся он, но тут она наконец, увидела его глаза. Они не смеялись. Мерцающие сухим, колючим блеском, они сверкали, как осколки льда. В них не было жизни. Не было любви. Одна только боль.
- Хотя, вряд ли ты способна на это, – беспощадно продолжал Рэйвен. – Разве ты когда-нибудь, любила кого-то, кроме себя?
- Да как ты можешь, говорить мне такое? – опешила Эдриан.
- Тебе никогда не нравилось слышать о себе правду... – устало проронил он, опуская руку, и тут уже она сорвалась:
- Правду? Какую правду, Рэй?! Я... я ведь люблю тебя с той самой минуты, когда ты впервые поцеловал меня!
- Что?! – поражённо выдохнул он.
- Что слышал! – сквозь слёзы выкрикнула Эдриан, - но ты превратил тогда мою жизнь в спектакль, ты унизил меня, ты сделал мне больно и я возненавидела тебя, поклявшись отомстить... Я собиралась выйти за него замуж, только чтобы сделать больно тебе! Но потом я поняла, что просто не смогу наслаждаться своей местью! Я и не знала, на какие муки сама себя обрекаю! А ты, ты всегда был так холоден и безразличен..., ты сказал мне, что любишь меня, только в день моей свадьбы, когда я уже ничего не могла изменить! – и зарыдав, она упала бы перед ним на колени, если бы он не успел подхватить её.
- Прости меня, Рэйвен, прости за всё, за всё, что я заставила тебя пережить, – плача шептала она, ласково гладя его измученное, похудевшее лицо. И в её взгляде, устремлённом на Рэя, столько было теперь нежности и любви, что его сомнения растаяли как предрассветный туман, и она буквально увидела, как в глаза любимого снова возвращается жизнь.
- Значит, ты приехала ради меня? – до боли стиснув её в объятьях, тихо произнёс он, всё ещё боясь поверить в то, что это происходит наяву...
- Я приехала ради себя, - сквозь слёзы улыбнулась Эдриан, - я же не могу жить без тебя, без тебя я просто умру... Ради тебя, я добровольно отказалась от короны... оставила своего сына... Ради тебя, я примчалась сюда через две страны. Ради тебя... я даже надела то самое платье, в котором пришла первый раз в твою спальню..., чтобы ты, увидев меня, сразу всё понял..., но ты забыл, ты обо всём забыл! – снова всхлипнула она.
- Ты так полагаешь? – улыбнулся он и разжал руку. Опустив глаза, Эдриан увидела... свою голубую ленту, выскользнувшую из непокорных кудрей в ту самую первую ночь их любви, которую он нашёл тогда, после её ухода и всё это время хранил...
- Я ведь тоже люблю тебя уже очень, очень давно, - нежно произнёс Рэй, подвязывая узкой шёлковой полоской роскошные, тяжёлые от дождя медно-красные волосы своей возлюбленной.
- Рэйвен... Рэй, ну какая же я всё-таки подлая..., - обессилено прошептала она, - ты меня любил, а я всё это время, так тебя мучила... Ты прав, я стерва, Рэй, я тебя не достойна! – с внезапным ожесточением вдруг выкрикнула Эдриан и попыталась вывернуться из его рук, но он тихо засмеявшись, лишь сильней прижал её к себе.
- Ты – моя стерва, лучшая стерва на свете! И с этой минуты, мы навсегда будем вместе, потому что ты выходишь за меня замуж. Скажи «да», Эдриан, - властно потребовал он, улыбаясь, - потому что ещё чуть-чуть и я овладею тобой прямо здесь, посреди караулки..., а так как к невесте Главы Ордена, мне волей-неволей придётся проявлять почтение... Я, пожалуй, смогу потерпеть ещё немного... хотя бы до того мгновения, когда мы окажемся в спальне!
- Да, Рэйвен, - оживая, радостно отозвалась она, - да, я выйду за тебя, потому что теперь всё так, как и должно было быть... должно было стать намного раньше... – добавила Эдриан и её лицо, снова затуманилось от грусти.
- «Никогда не поздно что-то исправить», - улыбаясь, ответил он, словами своего отца, - и раз ты любишь меня, у нас впереди целая жизнь, чтобы наверстать упущенное.
- Да, я люблю тебя, Рэй, люблю, люблю, люблю... – и с каждым словом, она очень нежно, бережно, как никогда раньше касалась поцелуями его лица. А он, нарочно отдаляя, безумно желанный, сладостный миг обладания любимой женщиной, весь отдался сейчас этой невинной ласке, которой раньше не было меж ними... И когда наконец, впервые за долгие месяцы губы их соприкоснулись, время для них остановилось...
Влюблённые и сами не смогли бы сказать, как беспрестанно целуясь, вновь оказались в его спальне... и там они любили друг друга жадно, до изнеможения, любили самозабвенно, ведь у них больше не было нужды прятать свои чувства... И каждый отдавал другому не только своё тело, но и душу...
«Рэйвен... Рэй..., любимый мой...» - слышал он перемежаемые стонами слова, самые важные слова в своей жизни, самые заветные, которые совсем уже отчаялся услышать от неё...
И это было счастье... то самое, обретённое через страдания счастье, которое и предрекал ему отец...


Осознав себя за порогом смерти, Зэвран весь подобрался, чтобы немедля вскочить и, приготовившись к худшему, быстро открыл глаза. Он тут же сел, держа в руке свой неизменный кинжал и сразу огляделся по сторонам..., но вместо ледяной и промозглой пустыни, кишащей чудовищами, как всем известно, уготованной Создателем для нечестивцев..., он вдруг обнаружил себя на бескрайнем лугу, на границе огромного леса.
И самое главное – Зэвран увидел свою возлюбленную, стоящую рядом с ним.
- Но, этого не может быть... – удивлённо протянул он, вставая. – Я просто не мог попасть сюда...
- Ты кажется, недоволен? – улыбнулась она.
- Вовсе нет. Я просто не понимаю...
- Достойная смерть, искупает все грехи, - внезапно послышался им знакомый голос... голос их старшего сына...
Стремительно обернувшись, они увидели... Алистэра, в сверкающих золотом доспехах Серого Стража.
- Я ждал тебя, Каллиан... - печально произнёс он, - но ты пришла не одна.
У неё невольно задрожали губы... Всхлипнув, она хотела ему ответить..., объяснить..., попросить у него прощения... за всё, что она тогда натворила... – но король лишь повелительно поднял руку:
- Не надо выражать сожаления, которых ты не испытываешь! Я знаю всё, что ты хочешь сказать. Тут существуют ответы на все вопросы, - и он повернулся к Ворону:
- Ты выполнил много больше того, о чём я просил. Ты сделал счастливой её и ты вырастил нашего сына... ты дал ему то, чего не смог бы дать я, даже если остался бы жив. Ты сумел защитить дорогих мне людей. Я очень благодарен тебе, Зэвран, - и Алистэр в последний раз протянул ему руку.
– Прощайте. Больше мы не увидимся, - и он исчез.
Ворон привычным жестом зачесал назад свои, вновь ставшие иссиня-чёрными волосы и посмотрел в любимое лицо, снова сделавшееся юным, с которого вдруг, сами собой стёрлись следы страдания и боли, наложенные временем и долгом. Они снова были молоды, как в тот неимоверно далёкий отсюда день знакомства. Но сейчас они любили друг друга и ничто уже не могло их разлучить.
Внезапно осознав, что бесконечное, мучительное одиночество к которому он себя готовил, так и не обернулось для него явью, Зэвран, лишь чудом не потерявший в смерти свою возлюбленную, более не сдерживаясь, порывисто схватил жену в объятья и, стиснув её изо всех сил, спрятал исказившееся лицо в сияющее золото волос.
«Навсегда, Каллиан?» – долгие мгновения спустя, с нежностью шепнул он, чуть ослабив руки. Подняв на него свои прекрасные, сверкающие счастьем глаза, эльфийка вновь увидела его улыбку, которую так любила – ласковую, чуть насмешливую и в тоже время немного печальную.
«Навечно, любовь моя!» – смеясь и плача, отозвалась она...