Пока они шли к поместью Фенриса Морэна отключилась. «Чёрт, надо быстрее!» - думал Фенрис. Вместо шага он перешел на бег. Ему не было тяжело. Морэна оказалась очень даже легкой для своего роста. Когда они прибыли Фенрис положил девушку на скамейку и ускакал вниз за лекарствами. Он нашел бинты, парочку бутылок с лекарствами и … вино. Надо же чем-нибудь приглушить боль. Вернувшись, он увидел Морэну в полном сознании. Она отрывала кусок штанов, чтобы перевязать рану.
- Не трогай! – крикнул Фенрис.
- Это почему?
- Я сейчас сам все сделаю. – с этими словами Фенрис подбежал к девушке, дал ей лекарство и начал забинтовывать рану. Морэна изредка тихо стонала, а так держалась молодцом. Когда Фенрис закончил свои манипуляции, он вздохнул и дал бутылку вина Морэне. Она быстро её открыла и за один раз выпила половину. Потом они сидели в тишине пока Фенрис не сказал:
- Почему ты не говорила, что у тебя есть брат?
- Не хотела.
- Почему?
- Это было слишком личное.
Фенрис тяжко вздохнул.
- Ты, например, можешь рассказать о своем прошлом? - вдруг спросила Морэна. Фенрис удивлено на нее посмотрел.
- Хоть что-нибудь. О своем доме, матери, первой любви…
- Первое мое воспоминание было в особняке Данариуса. После того как он провел ритуал. Теперь у меня нет воспоминаний зато есть это. – и он показал на клейма. Морэна с интересом их рассматривала.
- Vashedan. Из-за этих татуировок я потерял все. Лучше бы их не было.
- Зато ты имеешь силу.
- Да пошла она эта сила. Мне придется всю жизнь ходить с ними. К тому же все на меня странно смотрят. Думают я урод. Даже Данариус заставлял меня наливать вино его гостям, чтобы показать какой я страшный.
- Не смей так говорить. Ты даже очень красив.
Фенрис удивлено на неё посмотрел. Ещё никто не говорил ему такого.
- Главное не внешняя красота, а внутренняя. Эх, только не все это понимают. А ты… Ты очень хороший и внутри, и снаружи, так что нечего тебе беспокоится.
И тут Фенриса как прорвало. Он рассказал ей все. Абсолютно все. Про Данариуса, про то, что он был его ручным «волчонком», про воинов тумана и про то как их убил, про побегов, про встречу с Хоук, про то как полюбил… Она лишь внимательно слушала и в нужный момент качала головой. Затем, когда Фенрис закончил, Морэна вздохнула и сказала:
- Зато теперь у тебя есть все.
- Я так не думаю.
- У тебя есть жилье, друзья, любовь…
- Да, но…
- Что-то, потеряв, ты что-то приобрел. Не то, что я.
- В каком смысле?
Она вздохнула.
- Раз ты был со мной честен, то я то же кое-что тебе расскажу.
Фенрис внимательно начал её слушать.
- Я родилась на окраине Эдема. У меня были мама, папа и брат. Брат. Его звали Петер. ОН был старше меня на два года. Мы с ним были абсолютно разные даже по внешности. У него были темно-карие глаза и каштановые волосы. Я же была похожа на волка. Он был добрый, веселый и храбрый. Я одиночка, которая никого не подпускала близко. Кроме него. Он был мне очень дорог. Иногда я думала, что он мне дороже даже отца. Петер все время меня защищал. Однажды, когда я шла из школы на меня напали дворовые мальчишки. Начали обзывать и кидаться камнями. Я села в угол и закрывала лицо руками. Было очень больно. Потом они перестали. Я взглянула и увидела, как Петер прогнал их. Потом он помог мне встать. У меня были везде синяки, а на одежде была кровь. Тогда он принес меня домой, дал лекарство, забинтовал, сам приготовил мне поесть и пошел стирать мою одежду. Поздно ночью я пришла к нему и уткнулась рядом. Он обнял меня и сказал, что никому не даст меня в обиду. Так оно и было. Я спокойно могла ходить, и никто меня не обижал потому, что знали, что у меня есть мой защитник. Знаешь, он ласково называл меня волчонок. И это не только из-за внешности. Мое отношение к людям. У меня не было друзей кроме Петера. Я всегда находилась в стороне. Правда, когда я была подростком приходили знаки внимания от парней и ненавистные взгляды девушек. Но не в этом смысл. Лишь с одним человеком я могла поговорить по душам. С моим братом. Кстати он обучал меня драться кинжалами, так что первым учителем по боевому искусству был он. Мне это очень пригодилось. Однажды я шла домой поздно вечером и ко мне начали приставать какие-то парни. А когда я их послала, то начали угрожать кинжалами. Я выбила из руки одного из них кинжал и дала по ноге. А потом бежала. Долго бежала. Мне приходилось перескакивать через заборы, уворачиваться от разных предметов пока я не оказалась дома. Отец спрашивал, в чем дело, но я не говорила. А брату выболтала все. Он гордился мной, но обещал, что найдет этих негодяев и разберется с ними. Не соврал. Они ходили побитые насколько я помню. Мой брат поддерживал взгляды отца и даже помог ему, когда тот пошел освобождать рабов. Мама очень за них волновалась, а знала, что они справятся. Так и случилось. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Я гордилась Петером и отцом. Они были для меня объектом подражания. Хотела быть такой же, как они. Храброй, сильной , суметь защитить свою семью. Но этого не произошло. Я до сих пор помню тот день. Был обычный спокойный вечер. Отец задерживался на работе, мать готовила ужин, брат тренировался, а я читала. И тут к нам ворвались стражники. Они схватили маму и потащили её. В это время ко мне пробрался брат, и мы пытались сбежать. Но по пути нас встретили стражники. Брат защищал меня как мог. Я, конечно, тоже отбивалась, но не так умело как он. Он не смог защитить нас. Тогда стражники оглушили нас и куда-то повезли. Я очнулась в пыточной комнате. Рядом сидел брат. Мы оба были привязаны к стульям. Через некоторое время к нам зашел хранитель печати мистер Криди с четырьмя стражниками. Двое встали около меня, двое других около Петера. Тогда Криди зловеще улыбнулся и сказал, что наших родителей казнили. Больше я ничего не слышала. Только слезы текли рекой. Петер что-то ему выкрикивал, но я не слышала. Затем он подошел ко мне, провел рукой по лицу, а я плюнула ему в лицо. Тогда он дал мне пощечину. Потом что-то показал стражникам и вышел. А они, смеясь, убрали стол, двое из них взяли меня и повалили на пол. Я поняла, что они хотят сделать. Я сопротивлялась, как могла, но они били меня по лицу, рукам животу. Они отымели меня прямо на том грязном полу. Все четверо. Один подходил, а другие смеялись. И все на глазах у брата. В его глазах стоял ужас, и ненависть к тем, кто это делал. Потом я отключилась. Затем один из стражников вылил на меня ведро воды, и я очнулась и посмотрела на Петера. Весь его вид показывал, как он сожалел, что не мог защитить меня. Я его понимала. Затем пришли советник короля Сатлер и его дочь Лукреция. Как я её ненавижу. Сатлер что-то начал говорить, что наш отец был никем также как и мать, что мы ничтожества и наша анархия ни к чему не приведет. Мы с Петером не слушали. Кричали о свободе, справедливости. Брат сказал, что они лишь люди, которые бояться народа. Тогда он подошел к нему и ударил по лицу. Я закричала, говоря, чтобы он прекратил. Тогда он посмотрел на нас и ухмыльнулся. «Нет ничего сильней любви брата и сестры.» - сказал он. Тогда он потащил моего брата на середину комнаты, достал кинжал и перерезал Петеру горло. На моих глазах. Слезы потекли рекой. Я не могла их остановить. Они текли и текли. А он, ухмыльнувшись, ушел, оставив Лукрецию со мной. Последнее, что я видела в глазах брата, было сожаление, что не спас меня, мать, отца. В тот момент я готова была отдать, что угодно лишь бы он жил. Даже свою жизнь. Через некоторое время я успокоилась. Слезы уже не текли. Я была полностью хладнокровна. Лукреция подошла и начала говорить, что я осталась совсем одна никому не нужная и тому подобное. Я лишь спокойно на неё посмотрела и плюнула в лицо. Она дала мне пощечину прям как Криди. Только наказание было хуже. Она провела пальцем по правой стороне моего лица. Знаешь, мой брат всегда любил проводить рукой именно по правой стороне лица. Говорил, что именно эта часть показывает мою душу, а она у меня чистая. А эта падла сказала, что для такого ужасного человека как я нельзя иметь прекрасное лицо. Она приказала принести факел. Я отчасти знаю, зачем она это сделала. Зависть. Когда у нас был День свободы, решили провести конкурс «Мисс Стархенд». Лукреция в нем участвовала думая, что победит ведь она дочь советника. Но как это не странно победила я. Брат заставил участвовать. Говорил, что всех поразит моя красота. И не ошибся. После этого Лукреция меня ненавидела. Смеялась, дразнила, давала больше работы, но первой красавицей все равно считалась я. Поплатилась я за свою красоту. Когда ей принесли факел, она повернула правую часть моего лица и просто напросто прижгла его. Боль была нестерпимая. Сначала было очень горячо, потом невыносимо и ты уже чувствуешь запах собственной горящей плоти. Я кричала, как могла. Эта боль не проходила. Да и сейчас изредка болит. Хорошо, что глаз сильно не повредила. На нем лопнули сосуды из-за чего он у меня красный. Это кровь. После своей манипуляции она счастливо улыбнулась и сказала бросить меня в клетку. Я помню, что первые двое суток думала о боли. Потом у меня в голове была пустота. Я уже хотела совершить самоубийство, но потом я нашла свою цель. Месть. Поздно вечером, когда все уже спали, я ждала. Обычно около моей камеры проходил охранник со связкой ключей. Так было и в тот раз. Когда он проходил мимо моей камеры, я вскочила, и начала его душить. Он сопротивлялся. Тогда я просто свернула ему шею и схватила связку ключей. Открыв камеру, я побежала по коридору. Меня кто-то окликнул. И я увидела маленькую испуганную девочку. Я вспомнила себя. И моего защитника. Она просила выпустить её. Моё сердце сжалось. Не думала, что такое может произойти. Я кинулась к ней и открыла её камеру, а по пути ещё несколько камер. Затем пробегая мимо склада, я увидела кучу ящиков. В них был порох. У меня созрел план. Зайдя в комнату, я сделала самодельную бомбу. Опять спасибо брату. Положив его один из ящиков, я сожгла фитиль и быстро побежала. Создатель, я успела. Правда пришлось броситься из окна, но тюрьма находилась около озера, так что мне повезло. Я упала воду и поплыла к берегу, а сзади горела часть тюрьмы. Выйдя из озера, я обернулась и улыбнулась. Отец гордился бы. Затем я скиталась в лесах. Охотилась, иногда грабила. Помню, когда я грабила один из караванов, то увидела маску полностью закрывающее лицо. В ней я и ходила пока не встретила орден. Совершено случайно. Когда грабила очередной караван. Они взяли меня и учили. Я была хорошей ученицей. Кстати единственной девушкой. Только все меня ненавидели кроме нашего Учителя. Он относился ко мне как к своей дочери. Это был первый человек, которому я показала своего лицо. Он не испугался. Он просто ушел и принес мне ту маску, которая сейчас на мне. Он сказал, что так показывает мою душу. Светлую сторону, в которой полны любви и добра и другую, в которой есть жажда мести. После этого все начали называть меня Двуликой. Я не обижалась. Прошло несколько лет, и я стала превосходным убийцей. Потом много путешествовала, выполняла заказы, и многое другое пока не оказалась здесь в Киркволле. И не познакомилась с вами. Вот и вся моя история.
Фенрис открыл рот и спросил одну лишь фразу:
- Почему ты все это рассказала мне?
Она повернулась к нему и сказала:
- Честно ты мне понравился. Я почувствовала в тебе родную душу и подумала, может, ты меня поймешь.
- Я тебя понимаю. Извини, что спрашиваю, но можно посмотреть?
Морэна отвернулась. Тогда Фенрис потянул руку к её маске. Она схватила его руку на полпути к цели, но потом ослабела хватку, и Фенрис потянулся дальше. Он взял её маску и снял её. Тогда он увидел на правой части её лица шрам от ожога. Правая половина лица была немного красной, и виднелись места прижигания. Но он не видел девушку со шрамом. Фенрис видел перед собой девушку неописуемой красоты с внешность дикого волка. Нельзя подходить близко, но хочется сидеть и любоваться. Он не обращал внимание на шрам. Он видел внутреннюю красоту Морэны и восхищался ею.
- Ты неотразима. – выдавил он из себя.
- Не надо меня утешать.
- Я говорю чистейшую правду. Ты восхитительна. Я вижу.
- Эх, если бы это было правдой.
- Это и есть правда.
Тогда он взял в руки её голову, повернул к себе и коснулся своими губами её губ.