Я опаздывал. Страшно опаздывал. До начала Жатвы оставалось двадцать лет... Каких-то двадцать лет! Но не это самое страшное, я бы успел, я бы обеспечил ныне живущим расам возможность дальнейшего развития. Дело в том, что полвека назад Назара таки догадался, что я — вовсе не честно выполняющая свою работу шестерёнка, а, возможно, даже саботажник. В общем-то, так оно и было, поэтому я спешно перешёл в спящий режим, спрятавшись в тёмном космосе. Но, разумеется, сдаваться без боя не собирался. Чтобы сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией, я решил пока действовать полностью через биоаватара. Времени на его выращивание не было, поэтому я взял под контроль первого попавшегося новорождённого на первой попавшейся планете. Не люблю подчинять чужой разум, но выбора не было, а личность ребёнка можно было применить для маскировки. Должен признаться, мне несказанно повезло. Меня занесло на Мендуар — тёплую аграрную планету, принадлежащую Альянсу Систем. Первые несколько лет я старался вообще не высовываться, дабы не вызвать поведением подконтрольного человека ненужных подозрений. Даже не сканировал ничего — не дай Катализатор Назара засечёт импульс! Так и жил — ослепший и оглохший, пока не вырос весьма среднестатистический работяга по имени Рэй — ничем не примечательный закоренелый холостяк. И в один прекрасный день Рэй начал копить на билет до Цитадели. Никто не знал, зачем простому рабочему лететь на Цитадель, сказки о больших перспективах и давней мечте никто не слушал, но не открывать же им правду, в самом деле? А дело в том, что оттуда, через аватара я бы мог не только быть в курсе происходящего в галактике, но и внаглую удалённо влиять на события прямо перед носом у Назары — тот ведь не рискнёт раньше времени приближаться к центральному ретранслятору.
Вот только некий хакер не знал, что от моей отправки на Цитадель зависит и его собственная жизнь в том числе. А посему, в один далеко не прекрасный день кругленькая сумма на моём счету сменилась кругленькой цифрой.
Признаться честно, я так проникся человеческим менталитетом, что ушёл в запой на две недели. Только когда биоаватар отключался, я мог снова стать собой и подняться над осточертевшей землёй. С тоской впитывая родную и завораживающую пустоту космоса, я осознавал, насколько прочно Назара связал мне руки. Мне ничего не стоило забить свой счёт под завязку, да что там... Просто переместиться к Цитадели вместе с аватаром, но возможности Властелина были куда обширнее, а опыт старого Жнеца вообще не шёл ни в какое сравнение с моим. А рисковать было нельзя. Я почти был готов сдаться, но однажды судьба показала мне, что сдаваться ещё рано, что есть ещё возможность всё исправить.
А случилось вот что. Разумеется, пьющий работник никому не нужен, поэтому Рэя вскоре уволили. Пятидесятилетний холостяк оказался на свободе, выпал из системы, стал фактически никем. Наверное, я на какое-то время потерял контроль над ним, потому что очнулся только за городом, где золотились в лучах солнца бескрайние поля, а местами уже высились лохматые стога. Одуряюще пахли самозабвенно цветущие растения, и в какой-то момент я подумал, что, быть может, стоит затаиться на Мендуаре, переждать грядущую Жатву и попробовать завершить цикл в следующий раз, но был вынужден с сожалением отвергнуть эту соблазнительную идею. Я слишком много сделал в этот цикл, а в следующий придётся начинать всё с чистого листа. Да и Назара наверняка не оставит меня без присмотра. Кроме того, я вынужден признать, что очень привязался к ныне живущим расам. Кварианцы, азари, турианцы, саларианцы, люди, ханары — все они стали мне очень дороги, я не хотел, чтобы они превращались во что-то иное. А значит, нужно было действовать, но как именно — я не имел ни малейшего понятия.
Я машинально брёл через поле, пока не дошёл до одного из стогов. С размаху упав в него, я буквально утонул в пряном аромате скошенной травы. Всё-таки прекрасно быть органиком — перед тобой открыт удивительный мир чувств, порой не поддающихся никакому описанию. Я хотел было полежать в стоге, привести мысли в порядок, но с другой стороны моего укрытия послышалось шуршание. Я развернулся и увидел насупленную рожицу мальчишки лет десяти-одиннадцати на вид. В его растрёпанных волосах застряло несколько соломин, а красные глаза и опухшие веки выдавали плаксу с головой. Впрочем, Рэй наверняка выглядел не лучше.
— Эй, малец, ты чего?
Вместо ответа мальчишка исчез и ещё яростнее зашуршал сеном. Обойдя стог, я увидел торчащие из оного костлявые загорелые ноги в сандалиях. За них я и потянул, вытаскивая мальчишку на свет Божий.
— Ты чего ревёшь? — повторил я вопрос. — Обидел тебя кто? Может, я помогу чем?
— Предки пилят, — буркнул мальчишка, пытаясь отползти от меня.
Наконец до меня дошло, как это выглядит с его точки зрения. Какой-то пьянчуга припёрся в его тайное логово, вытащил из оного, да ещё и допрашивает. А вдруг маньяк какой или извращенец?
— Ты, это... Не подумай чего, — я отпустил мальчишку, и тот сразу отпрыгнул на безопасное расстояние, но убегать не спешил. — Я честно помочь хочу. А ежели не смогу, то тебе хотя бы легче станет, коль бедой поделишься.
Малец злобно зыркнул на меня, вытер нос рукой, но всё-таки решил выговориться:
— Предки хотят из меня инженера сделать. А я не хочу сидеть в универе и учить математику. Вот и поругались, когда сказал им об этом.
— А чего же ты тогда хочешь? — поинтересовался я.
— Драться хочу! — выпалил мальчишка, и его глаза буквально загорелись счастьем, на лице заиграла щербатая улыбка. И эта улыбка была такой заразительной, что даже я непроизвольно улыбнулся. — Хочу быть военным! Хочу защищать слабых! Хочу сражаться со злом и показать всем врагам, где раки зимуют!
Я с улыбкой выслушал вдохновенную речь, после чего тяжело вздохнул и покачал головой. Малец ещё витал в облаках детства, видя в сражении лишь героизм и отвагу. Все мальчишки мечтают стать героями и обижаются, когда взрослые зануды пытаются втолковать им, что война — это не только зрелищные битвы. Этот тоже насупился, мол, знаю я вас, взрослых, все вы одинаковые.
— Ты не знаешь, малыш, что такое война, — я уверен, что он не раз слышал эту фразу, но не мог не повторить. Перед глазами проплывали мёртвые миры, забытые культуры, навсегда ушедшие в небытие народы. — На войне убивают и умирают. Война жестока и беспощадна. Я бы и врагу не пожелал оказаться когда-нибудь на поле боя.
Мальчишка долго сопел, глядя на меня исподлобья, и наконец пробурчал:
— Если бы меня научил кто-нибудь метко стрелять и быстро бегать, я бы так сделал, чтобы войн больше не было!
Не знаю, кто тянул меня за язык, но слова сами сорвались с него ещё до того, как я успел сообразить, что только что сказал:
— А давай я научу?
Малец просиял, снова вытер нос тыльной стороной ладони и запрыгал вокруг меня.
— Дядя, а вы, правда, можете научить? Это же будет здорово, так здорово!
Я подумал, что для начала будет неплохо научить его не быть таким доверчивым с незнакомцами, если хочет быть военным. А стрелять?.. Почему бы и нет? Всё равно мне сейчас нечего делать, так почему бы не поучить немного этого мальчишку военному ремеслу?
Едва убедившись, что я согласен, малец схватил меня за руку и потащил в город. По дороге выяснилось, что его зовут Джон, что ему одиннадцать лет, а его родители владеют фермой, но хотят, чтобы их сын ушёл в сферу промышленности, которая была весьма перспективной на богатом полезными ископаемыми Мендуаре. Мальчишка много чего ещё рассказывал, но я слушал вполуха. Отчего-то мне казалось, что вот оно, решение всех моих проблем, мёртвой хваткой вцепилось мне в руку и едва не отрывает её.
Наконец, мы пришли в тир. Оказывается, одного Джона сюда не пускали, а родителям то было некогда, то не было настроения. Мальчишка жадно рассматривал имеющееся оружие. Я хотел было для начала научить его стрелять из пистолета, но подумал, что «оружие для девчонок» оскорбит мальчишку. Поэтому я выбрал для него классическую снайперскую винтовку «Богомол» — идеальное оружие для неторопливой любительской стрельбы и достаточно лёгкое для ребёнка.
— Обними винтовку, как подругу, — самозабвенно наставлял я новоиспечённого ученика, держа «Богомол» вместе с ним и корректируя положение рук мальчишки. — Не души её, ты не Отелло. Да и не изменит она тебе, если будешь с ней нежен. Нет, не так, — я сгрёб мальчишечью ладонь своей граблей и жёстко закрепил в правильной позиции. — Не позволяй винтовке болтаться, иначе утратишь над ней контроль. Она — как партнёрша по танцу, для правильных движений её нужно поддерживать твёрдой рукой.
Наконец, Джон поймал мишень в прицел. Дрожащий от волнительного предвкушения палец нажал спусковой крючок. Отдача едва не сбила неустойчиво стоящего мальчишку. Пуля ушла в молоко.
— Ты не обеспечил своей подруге опору, поэтому она споткнулась, — я проследил, как мальчишка, пыхтя от усердия, старательно становится в боевую стойку. — Но не зацикливайся лишь на вас двоих. Ты, винтовка и мишень — единое целое. До выстрела вас с мишенью связывает только твой взгляд, незримая нить натянута между тобой и «яблочком». Винтовка поможет скрепить эту связь пулей, не более.
На этот раз мальчишка сумел амортизировать отдачу, но попал в десятку только с четвёртого раза. Но и этот успех был для парня настоящим счастьем. Ещё бы... Его заветная мечта начала сбываться! Весь сияя, как начищенный самовар, Джон преданно посмотрел на меня, ожидая похвалы.
— Хорошо, но старайся сделать как можно меньше выстрелов. Вместо одной крепкой нити у тебя получается несколько тонких, которые запросто могут порваться. А настоящая цель не будет стоять на месте, и у тебя будут лишь доли секунды, чтобы установить прочнейшую связь.
Ещё много чего я объяснил Джону в этот день. Лишь когда стемнело и родители стали названивать мальчишке на инструментрон, мы покинули тир, совершенно счастливые. Мальчишка обрёл шанс на исполнение мечты, а я вернул себе смысл жизни.
Впервые за полвека я заснул с улыбкой на лице.
***
Прошло пять лет. Рэй нашёл новую работу и, в общем-то, несильно изменился, разве что седина кое-где пробилась. Зато Джон превратился из костлявого мальчишки в сильного и красивого юношу, уверенного в своём будущем. Я с улыбкой и гордостью смотрел, как мой ученик растёт и мужает, как в наших загородных походах он выбивает снайперкой десять банок из десяти. Джон относился ко мне, как к родному дяде, доверяя едва ли не больше, чем родителям. Да и я к нему привязался и уже не горел желанием покупать билет до Цитадели. Что-то подсказывало мне, что это больше не нужно. Зато в подарок на шестнадцатилетие я купил мальчишке новенький «Богомол». Его родители, конечно, поначалу протестовали, но я успокоил их, заверив, что Джон умеет обращаться с оружием и находится под моим контролем. Вместе со счастливым именинником мы сразу же отправились за город, чтобы опробовать его новую винтовку. Я же прихватил ящик пустых банок из-под пива.
Мы пришли в то самое место, где впервые встретились. Правда, для стогов было ещё рано, но главное, что весенний паводок уже сходил на нет. Месяц назад наши утренние забеги скорее напоминали заплывы, зато сейчас было очень комфортно — солнце ласкало лучами лицо, при этом не разгоняя приятную прохладу. Я ещё ходил в ветровке, а вот закалённый мальчишка уже щеголял в безрукавке, открывающей плавные и гармоничные, как у сытого хищника, мускулы. Джон поднял винтовку, готовясь к выстрелу, и посмотрел на меня, ожидая броска. Довольно ухмыляясь, я вытащил банку и замахнулся, примеряясь, как бы покруче бросить.
Внезапно цепкий взгляд выхватил из небесной лазури странный объект, которого там явно не должно было быть. Но остроты зрения биоаватара не хватало, чтобы рассмотреть его. Заметив, что я замешкался, Джон проследил за направлением моего взгляда и посмотрел туда через оптику снайперки.
— Дядя Рэй, что это? — обеспокоенно спросил мальчишка, передавая мне винтовку. Я перехватил ствол и минуты две всматривался в очертания объекта, который на поверку оказался каким-то кораблём.
— Не нравится мне это, — процедил я, возвращая «Богомол» Джону. — Думаю, сейчас лучше вернуться домой и следить за ситуацией.
— Есть следить за ситуацией! — козырнул Джон.
Я усмехнулся и с полминуты постоял, задумчиво подбрасывая банку в воздух. Затем швырнул ее (она через мгновение разлетелась жестяной крошкой — ай да малец, был всё это время начеку!) и, забрав оставшиеся, широким шагом направился обратно в город.

Нам повезло. Едва мы подошли к той самой грани, где заканчивается природа и начинается лабиринт зданий, как последний прыснул обломками нам в лица, обдав горячим духом взрыва. Я едва успел заорать «Ложись!», падая на землю и прикрывая голову руками, как прогремел следующий взрыв — на сей раз куда ближе и ощутимее.
— Открой рот, чтобы не оглохнуть! — проорал я, успев буквально за секунду до следующей волны.
Нам несказанно повезло, что мы выбрались за город. Очевидно, что сейчас нужно было бежать отсюда как можно дальше. В этом и есть вся война — сначала нужно действовать, а лишь потом рефлексировать.
— Вставай! — закричал я, хватая парня за руку. Подгонять его не пришлось, и через долю секунды мы уже неслись со всех ног прочь от города. Джон бы обогнал меня в два счёта, но он крепко сжимал в руках винтовку.
Когда прогремел следующий взрыв, мальчишка упал на землю, как бежал — лицом вниз. Зато я немного замешкался, за что был наказан резкой болью в спине, от которой перебило дыхание и потемнело в глазах. Я забросил руку за спину, и она тут же вляпалась во что-то теплое и липкое. Я нашарил торчащий из спины осколок и вытащил, шипя от боли. Кровь хлынула сильнее.
— Вам нужна помощь! — мальчишка по-пластунски подполз ко мне и, не выпуская из рук винтовку, попытался зажать рану.
— Не нужна, — прошипел я и закашлялся. Во рту явно ощущался металлический привкус.
— Дядя Рэй, вы же умрёте!
— Не умру. И вообще, прекрати меня так звать. Мое имя — Киара, — я усмехнулся. — Должен же хоть кто-то знать.
Очередной взрыв заставил нас растянуться на земле, зато сразу после него Джон приподнялся на локтях:
— Дядя Рэй... Киара, я вас не брошу!
— Это я тебя не брошу, малец. Сейчас ты ничего не поймёшь, просто слушай и верь мне. Я не умру. Я буду твоим ангелом-хранителем. Мы ещё встретимся, я обещаю. Конечно, если сегодня ты выживешь.
Мальчишка смотрел на меня, как на бредящего. Я вздохнул, протянул руку и коснулся его лба.
Всё равно аватар потерян, так почему бы не использовать его напоследок как транслятор? Передача данных длилась не дольше сотой доли секунды, но Назаре этого было достаточно, чтобы засечь меня.
— Я сделал так, что однажды ты сам всё поймёшь. А теперь беги!
— Но...
— Рядовой Шепард, это приказ!
Мальчишка закусил дрожащую губу, но кивнул.
— Так точно, капитан.
И побежал прочь, всё так же сжимая в руках «Богомол».

***
Биоаватар был ещё жив, когда я прервал связь. В спешном порядке выводя системы из спящего режима, я уже без опаски сканировал космос. В радиусе ста парсеков Назары не было, что давало мне шанс на незаметное перемещение к Цитадели. Два ретранслятора отделяло меня от заветной цели... И пятнадцать лет от приведения моего плана в действие.
Мне же оставалось только ждать.