Земля, Лондон.
— Новые раненые! Освободить место!
Крики, страдания, мольбы. Все что-то потеряли. Кто-то руку, кто-то ногу, кто-то родную мать. Они хотят в бой. Но не могут. Они раненые — я врач. Я должна помочь им.
— А-А-А!
Слуги. Они близко. Проклятье. Мы не сможем взять раненых. Нужно убираться отсюда. Иначе мы погибнем. Я погибну.
— Анна, черт возьми, иди с нами! Пока Слуги не добрались сюда!
Нужно оставить их. Но я не могу. Эти взгляды. Эти мольбы о спасении… Придётся их оставить. Нужно двигаться дальше. И я смогу помочь. Смогу помочь тем, кто может выжить. В будущем…
Пройдя километр, я слышу их крики. Даже стрельба вокруг не заглушает их. Я слышу, как кого-то насаживают на колы, превращая в хасков. Джеймс… я слышу твой голос. Ты солдат, которому я ещё вчера говорила, что все будет хорошо. Но нет. Я обманула вас. Я не успела… поставить вас на ноги. Это я виновата. Проклятье!
В следующий раз я успею. Я успею спасти столько, сколько смогу! Клянусь.

***

Даже в моей комнате отчетливо можно учуять запах крови. Черт, из-за нашей оплошности погибло столько людей. Или из-за моей? Я должен был заметить странности в поведении Роберта.

Да брось. Это Гаррус нанял его, не ты.
Точно.

Моего лечащего врача около меня не было. Похоже, он уже ушёл, убедившись, что моё восстановление уже завершено. Я встал с операционного стола и отправился в техцентр забрать из ремонта чудо-часы. Хоть что-то хорошее за последнее время.

По пути я встретил десятки недовольных лиц. Все были в шоке, рассержены и расстроены. Конечно, один из новичков превратился в двухметрового амбала и начал убивать всех подряд, не разбираясь. Это доказало то, что никто в Оппозиции не защищён. Вообще никто. Мы не можем их защитить.

Перестань говорить ерунду. Они все подписались на это.
Верно.

Я добрался до техцентра и увидел трех вымытых и ухоженных мужчин. Точнее, они старались произвести такое впечатление. В зале было чище, чем в коридорах Версаля или, по крайней мере, чище, чем в прежний раз.

— Смирно! — отдал приказ Тимофей своим напарникам.

— Я так понимаю, ты хочешь произвести впечатление? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Коммандер, младший ремонтный персонал и старший механик готовы дать отчёт о своей работе, сэр! — заверил меня Тимофей.

— Даже по званию обращаетесь. Ну и где четвёртый? — спросил я.

— А, четвёртый…

Чуть дальше зала и правее слышался какой-то шум. Один из инженеров что-то поспешно утилизировал. Я учуял запах табака. Мда.

— Босс, клянусь, это мы утилизируем вчерашнее! — уверил меня Тимофей, показывая на оставшийся табак.

— Ну, хоть умылись и прибрались, уже плюс, — сказал я, закрыв рукой лицо. — Ладно, как там мои часы?

— А, часы… Восстановлены, как и данные.

Тимофей быстро сбегал в комнату и передал мне часы.

— Молодцы. Заслужили день отдыха. Ту грязь, которую вы прибрали за ночь, не смогли бы прибрать мои санитары и за неделю. Только отдых будет без травки, или что вы там употребляете. Все понятно?

— Да, сэр! — с радостным лицом ответил мне Тимофей.

— Отлично.

Я уже хотел выходить из техцентра, как увидел Кларка, который стоял у входа.

— Коммандер Мирар, нам нужно кое-что обсудить, — своеобразно поприветствовал меня он.

— Что именно?

— Нужно, чтобы кто-то занял место Майкла в центре наблюдения. У нас таких людей нет, у вас они есть?

Ладно. О своей боевой группе я почти ничего не знаю. Но должен знать Влад, он долго уже с ними общается. Я позвонил ему с помощью нановизора.

— Влад на связи.

— Это Мирар. Мне нужен кто-то на замену главного наблюдающего. Чтобы вообще не спал и налетал на кофе. У тебя есть такой человек?

— Вообще не спит и налетает на кофе? Точно, Юрих.

Хе, я бы ответил также.

— Кто-то кроме него. Он нужен для другой задачи.

— Дай подумаю… Так, человека нет, но есть турианец, который был в их Чёрной Страже. Один из наших новичков — Дарак Сидориан. Он как-то рассказывал, что ночами не спал, когда следил за столичной криминальной сетью на Палавене. Думаю, подойдёт.

— Отлично, спасибо. Назначь его на эту должность и отправь его к коммандеру базы.

— Ага, — он оборвал связь, после чего я обратился к Кларку.

— Новым главным наблюдателем станет турианец Дарак Сидориан, если вы, конечно, не против, коммандер, — он кивнул. — Влад отправил его к вам, а вы в свою очередь объясните все устройство систем наблюдения базы, — объяснил я, скрестив руки за спиной.

— Отличная работа, Мирар. Спасибо, — подтвердил он, после чего ушел в своем направлении.

Чем-то он мне не нравится. То ли его угрюмая рожа, по которой видно, что он мне не доверяет и лишь ждет момента надеть на меня наручники, то ли его скверный характер. Эх, скорее всего, и то и другое.

Часы у меня. Теперь, думаю, отправлюсь в свою комнату, чтобы никто не мешал, и прочитаю все сообщения, которые пришли. Зацепка может быть где угодно.

Едва я попал в свою комнату, то обнаружил там полный бардак. Черт. Когда я последний раз убирался тут? Точно, две недели назад. За все это время я всегда засыпал на операционном столе. Мило. Я сел на диван в позе лотоса, включил часы и открыл сообщения. В основном, сообщения были от сестры Гарруса. Как оказалось, Мерира — так её звали — вступила в группировку «Затмение». Гаррусу это не понравилось, и после «неодобрительного» письма они больше не общались. Такие дела.

Я постарался найти что-то стоящее. Среди кучи неизвестных мне имён встретилось одно — Касуми Гото. Посмотрим. Я открыл ряд писем.

«Гаррус, судя по крупной армаде Жнецов вокруг ретранслятора, фрегат я отправить не смогу. Разве что три транспортных летуна с системами „Свой-чужой“ и с возможностью выхода в космос. Летуны после вызова прибудут на место назначения через час. Кроме того, у меня есть информация о Шепарде. Пока не могу сказать, так как не подтверждено. Сообщу, когда встретимся, если она окажется правдой. Удачи».

Проклятье. Сейчас на базе восемьдесят четыре человека, а транспортный летун сможет вмещать себе максимум десять, плюс один пилот. Немного подумав, я написал сообщение:

«Привет, Касуми. На связи коммандер Мирар. Я выполняю обязанности Гарруса, так как он тяжело ранен. Ты можешь доставить больше трех летунов?»

Через минуту мне пришёл ответ:

«Не смогу. Системы „Свой-чужой“ на земле не валяются».

«Благодарю за помощь, Касуми», — написал я в завершение.

Итак, что у нас есть. План побега с планеты отработан. Летуны будут, но всего три. Придётся много кого оставить. Черт подери! Проклятье, проклятье, проклятье!

Из тяжёлых раздумий меня вывел Юрих, без стука ворвавшийся в мою комнату. Я быстро спрятал часы и обернулся к нему.

— Мать твою за ногу, Юрих! Какого хрена ты врываешься без спроса? — задал я вопрос, обвиняюще указывая пальцем в саларианца и вставая с дивана.

— Странно. Почему вы так на это реагируете? Неужели вы мастурбировали? Иногда такое бывает у подростков, но чтобы у вас…

— Я только что добыл способ нашего спасения…

Договорить я не успел, так как Юрих меня перебил:

— Добыл? Мастурбацией?

— Пиздец. Я тебе сейчас твою ебаную озабоченную саларианскую везде-сующую-свой-нос башку тебе в жопу запихну, блядь!

— Неужели запихивание моей головы в анальное отверстие решит наш конфликт? — задал вопрос Юрих, поставив свою руку под подбородок.

— Какой еще, на хрен… ах, проклятье! Видишь часы? Часы Гарруса…

Опять он меня перебил.

— Фетиш. Встречал у млекопитающих. Одно из…

Договорить он не успел. Я со всей силы дал ему пинка под зад, отчего тот вылетел в коридор и, как муха, прилип к стене. Как же это было приятно! Хоть нервы слегка успокоил, которые у меня сейчас ни к черту, а тут он мне ещё идиотизм устраивает. Да еще и наглость какая, так разговаривать со старшим по званию! Я закрыл дверь на замок. Похоже, этого ему хватило, и он, ковыляя, пошёл в каком-то направлении.

Так. Мне нужно успокоиться. Вдох-выдох. Успокоился? Нет. Нужно кого-то отдубасить. Юриха? Ему хватило. Влада? Нет, он сейчас тренирует новичков, а снова унижать его не стоит, это плохо влияет на субординацию. Ох, я сейчас себя чувствую так же, как во время передоза стимуляторов.

Я всегда работал один. Всегда. Иногда работал с Гаррусом и со своим старым другом Миросом. И все. Мне никогда не приходилось командовать. Я даже редко общался с другими разумными. Я никогда, никогда, черт подери, никем не жертвовал! А тут я должен оставить на смерть пятьдесят одного человека из-за того, что у нас мало мест. Черт возьми!

ВИ: Внимание! Входящий звонок. Неизвестный номер.

— Неизвестный, значит, — сказал я с улыбкой.

Я принял звонок и услышал голос Анны.

— Мирар, нужно поговорить. Можно прийти к тебе в комнату?

— Да, Анна. Жду тебя, — подтвердил я.

Что случилось? Наверное, что-то серьёзное. Нужно собраться с мыслями и привести себя в порядок.

Через десять минут кто-то постучался в дверь.

— Это я. Можно к тебе?

— Конечно. Открыто.

Анна вошла в комнату, поприветствовала меня и села на ближайший стул. Я последовал ее примеру и развалился на диване. После чего девушка некоторое время молчала, рассматривая беспорядок в комнате. Проклятье, мог бы хоть немного убраться за это время.

— Ну и бардак тут у тебя. Когда ты последний раз убирался? — с лёгкой улыбкой задала мне вопрос она.

— Примерно две недели назад. С того времени у меня не было возможности прибрать.

— Хм. У тебя напряжённый вид. Что-то случилось?

— Все в порядке. С чего ты взяла?

Анна скрестила руки на груди и с задумчивым выражением ответила:

— Ну, во-первых, у тебя кислая мина вместо лица. Такой я еще никогда не видела. Во-вторых, ко мне в операционную прибыл Юрих с переломом таза и сотней переломов хрящей по всему телу. Он же мне и рассказал о вашем инциденте, — изящно изобразив воздушные кавычки, закончила женщина.

— Похоже, перестарался, — с улыбкой на лице подтвердил я.

Прошло где-то секунд десять, как Анна снова заговорила:

— Может, кофе? Хоть немного взбодришься.

— Я не пью.

— Тогда чаю?

— Я вообще ничего не пью. Даже воды.

Анна улыбнулась и продолжила:

— Ну, пить-то ты можешь?

— Конечно. Всё потом окажется в фильтрах.

— Поэтому мы выпьем кофе и дружески побеседуем. Я настаиваю.

Черт возьми, какая же у нее улыбка. Вдруг невообразимо захотелось… обнять девушку?

Я смотрел на нее две минуты, как идиот, не отвечая, после чего Анна помахала перед моим лицом рукой:

— Мирар, ты в порядке?

— А, извини, я задумался. Да, конечно, тебе сложно отказать.

Она быстро встала из стула и пошла к выходу, дав мне знак, что скоро вернется. Примерно минут через пять девушка зашла в мою комнату с двумя чашками кофе. За это время я успел чуть-чуть прибрать. Она аккуратно поставила их на мой стол и жестом пригласила меня садиться. Анна сделала первый глоток и с наслаждением сказала:

— Черт возьми, как я люблю кофе! Признаюсь честно, впервые я его попробовала всего месяц назад, и, если узнаешь, не поверишь, кто мне его дал.

Я взял свою чашку, отхлебнул, почувствовав своими сенсорами теплоту, после чего задал вопрос:

— Я полагал, ты ответишь, что родилась вместе с кофе.

Анна улыбнулась, отчего я почувствовал себя маленьким котенком, у которого единственное желание, чтобы его погладила хозяйка. Придя в себя, я с трудом задал вопрос:

— Эм, и кто же тебе кофе дал?

— Энтони Уильямс. Я даже не знала, что такой напиток существует! — засмеялась Анна, разводя руками. — Он говорил, что в стране, откуда он родом, когда-то постоянно рос кофе.

— Так это растение? Не знал.

— Я тоже, — подтвердила девушка.

Мы оба рассмеялись, и я продолжил разговор уже в более расслабленной расстановке:

— Может, расскажешь о себе? Я почти ничего о тебе не знаю.

Анна немного задумалась, после чего слегка улыбнулась и продолжила:

— Почему бы и нет? Родилась и выросла я на космических кораблях. Мои родители нигде не могли осесть, говорили, что их лучший дом — космос, поэтому я постоянно меняла место жительства. Семья у меня простая: суровый отец и добрая мать. Хотелось тогда сестренку или братика, но уж не сложилось, да и сейчас я рада, что их у меня нет, так как пришлось бы переживать и за них. С детства очень любила медицину. Отец как-то раз меня застал за тем, что я разрезала лягушек и исследовала их, некоторых лечила от болезней. Он меня сильно отругал, говоря, что я занимаюсь ерундой, вместо того чтобы учиться стать инженером, ремонтировать корабли. Он планировал отдать меня в технари, но я ничего слышать об этом не хотела. Инженерия — не моё. Я врач и лечу живые организмы, а не холодный металл. Того же мнения была и моя мать. Она заступилась за меня, и родители очень сильно поругались, так как отец у меня был крайне упертый, говорил, что это «его дети» и он будет решать. После этого инцидента они начали часто ссориться и, когда мне было пятнадцать лет, развелись. Мама была полностью разбита, винила меня в разводе. Один раз она даже сказала мне, что очень жалеет, как заступилась за «дрянную девчонку». Нужно ли упоминать, что речь шла обо мне? Потом были любовники, куча любовников. Большинство не любило меня, а то и ненавидело, постоянно били, ругали попусту. А мама не могла ничего сделать, а, может, и не хотела. Я не выдержала и высказала ей все в лицо. Повзрослев, я иногда сожалела о своем поступке. Подростковый возраст, в голове ветер, тогда я не понимала, как ей было тяжело. Но и мне приходилось несладко, поэтому я никогда себя не винила. А дальше известная история: закончила медицинское училище, благодаря своим высоким оценкам в школе, вступила в «Альянс», где мои медицинские таланты оценили по достоинству. Война сначала со Жнецами, потом со Слугами… И теперь я тут.

Я слушал с приоткрытым ртом, чуть попивая кофе. Когда она закончила, я сказал:

— Интересная ты личность, Анна.

— Спасибо. Надеюсь, что скажу о тебе то же самое. Твоя очередь. Я жду интересной истории, — сказала женщина, скрестив руки на груди и слегка улыбнувшись.

— О, я запросто могу выиграть конкурс в номинации «самая интересная история 2206 года», — с явным сарказмом произнес я. — Вырос я в организации «Цербер», где родился, не знаю, как и кто мои настоящие родители. Даже имени своего не знаю, лишь свой псевдоним, данный мне «Цербером», им и пользуюсь, — Анна устроилась поудобнее с явным намерением услышать продолжение, и я не заставил себя ждать. — Свою жизнь я помню с десяти лет, следующие восемь — постоянные учения, тренировки и вживление имплантов. Последнее — самое худшее.

— А что с имплантами? Это было больно?

Я тяжело вздохнул и продолжил:

— Представь, что тебе медленно отрезают конечность и даже не дали обезболивающего, после чего подключают холодный металл, соединяют нервную систему с новой конечностью, и ты сходишь с ума от боли. Потом ты не чувствуешь ничего. С каждым новым имплантом терялась часть меня. Единственным доказательством того, что я все еще существую, был этот сраный ВИ, который иронично сообщал, что со мной все в порядке! — закончил я, ударив кулаком об стол и опустив голову.

Мою злость и раздражение тяжело было скрыть. Анна поняла, что это больная для меня тема. Странно, чего я так психанул?

— Извини, я не хотела. Понимаю, есть такие воспоминания, что лучше умереть, чем пережить это вновь, — сказала она, положив руку мне на плечо. Я поднял голову и увидел ее улыбку. Мне сразу стало легче, и женщина продолжила:

— Давай перейдем на другую тему. Как ты познакомился с Гаррусом?

— А вот это уже интересно. После того, как мне вживили четвертый тип имплантов, да что там вживили — заменили, считай, — единственное, что у меня осталось органического: мозг и систему репродукции, — меня отправили на задание «Бич Архангела». Тогда Шепард собирал команду для прохода через ретранслятор Омега-4. Я должен был проникнуть на Омегу, незаметно выкрасть Архангела и доставить его на базу «Колосс», защитив его от толп наемников, которые сплотились против него. Единственное, что я знал, так это настоящее имя Архангела — Гаррус Вакариан, и что после его восстановления он отправится в команду Шепарда.
Благодаря определенным обстоятельствам я обнаружил, что Гаррус должен был стать первым, кому вживят пятый тип имплантов, и то, что вместе с этим имплантом подопытному вживят модуль одурманивания, который блокирует свободу воли объекта. По сути, Гаррус стал бы рабом «Цербера». Он должен был под прикрытием отправиться в Турианскую Иерархию и проводить диверсии, благо, его высокое звание в армии позволяло проникать туда, куда простого смертного не пустят. Так же я узнал, что скоро и мне должны вживить пятый тип имплантов.

— И тебе это не понравилось?

— Разумеется. Во-первых, я не хотел быть рабом «Цербера». Во-вторых, Гарруса я к тому времени сильно уважал. Он продержался две недели против сотни наемников на одних стимуляторах. Живучий сукин сын, ничего не скажешь. К тому же, он создал группировку не ради денег или славы, а ради того, чтобы навести порядок. У меня схожие убеждения. Поэтому, дождавшись, когда турианцу вживят первый тип имплантов, я убил ученых Цербера, выкрал тело и отправился в системы Терминуса, — на последних словах я незаметно для себя полностью допил кофе. Я поставил чашечку на стол, в то время как Анна все еще потихоньку допивала свой. — Я знал одну заброшенную лабораторию, где и разместил Гарруса. Следующий год я вживлял турианцу импланты второго типа — мои знания и украденные средства позволяли — ну и постепенно выводил из комы. Когда он проснулся, у нас милой беседы не получилось. Увы, побочные эффекты в виде нервных срывов давали о себе знать, Гаррус еще две недели приходил в себя. Когда он полностью восстановился, то поблагодарил меня и поклялся отплатить долг.

— Интересно, — сказала Анна, полностью допив кофе и поставив свою чашку рядом с моей. Затем она поставила руки под подбородок и с легкой улыбкой посмотрела на меня, — Продолжай.

— Ну и… Гаррус узнал, что его лучшего друга, Шепарда, скоро будут судить. Он отправился на суд, чтобы защитить честь коммандера. Впрочем, неудачно. Того приговорили к расстрелу в столице Батарианской Гегемонии. Гаррус не хотел с этим мириться, поэтому он попросил меня вызволить коммандера из тюрьмы. Мы даже готовиться не начали, как армада Жнецов прибыла в Солнечную Систему. О суде не могло быть и речи: Шепард оказался прав. Я и турианец отправились в горящий Лондон, чтобы вызволить коммандера, что нам и удалось. После чего я был в команде Шепарда вплоть до Битвы за Землю.

— Ты все видел своими глазами?!

— Да, можно и так сказать. Видел, как был излечен генофаг, видел падение Тессии, опыты «Цербера» в Святилище. А теперь я жалею, что Шепарда не расстреляли батарианцы. Хотя, что я несу? Лучше уж эта сраная тирания, чем полное уничтожение Жнецами, — устало произнес я, прикрыв лицо ладонью.

— А что было после предательства коммандера?

— Отчаяние Гарруса, повстанческая война, создание Оппозиции, диверсионные операции на территории Слуг, взрыв ядерной бомбы на Менае.

— Рассказывай все по порядку, — заинтересованно потребовала продолжения Анна.

— Ну, Гаррус был в шоке. Он в последнюю очередь ожидал, что его идеал и кумир предаст свои же убеждения. Он вступил в Повстанческую армию, но местная анархия ему была не по душе, из-за этого он создал «Оппозицию», где честь и порядок на первом плане. Сперва к нам присоединились всего несколько человек, а позже все больше и больше людей и не людей, — с ухмылкой подметил я. — Ну, потом ничего интересного. Диверсии, атаки и прочие «приятности» войны. Самой большой победой можно назвать взрыв ядерной бомбы на Менае, спутнике Палавена, благодаря чему турианские войска смогли оттеснить Слуг до ретранслятора.

— А как это вам удалось? И зачем было взрывать ядерную бомбу?

— На Менае была крупная база Слуг, которая постоянно вела огонь по тем кораблям, которые старались улететь с Палавена, да и постоянная бомбардировка планеты со спутника всех, мягко говоря, напрягала. Поэтому мы взялись за это дело. На операцию отправилось пятеро: Я, Гаррус, Алекс, Мауно, Раарн…

— Кстати, почему ты вступил в «Оппозицию»?

— Потому что я ненавижу Шепарда. Я ненавижу тех, кто предает свои же идеалы. Я ненавижу диктатуру и тиранию. Я не хочу смотреть, как один из Слуг насилует четырнадцатилетнюю девочку и ему из-за этого ничего не будет. Я не хочу смотреть, как обворовывают и без того бедную семью, которая скоро умрет от голода, как миллионы рабов работают на заводах, — я убрал злую гримасу с лица и чуть более веселым тоном продолжил. — Да и вообще, мы с Гаррусом соревнуемся, кто кому спасет задницу больше раз. Пока что я лидирую благодаря последним событиям, — закончил я с ухмылкой.

Анна чуть улыбнулась, и я на миг забыл все свои проблемы.

— Ты все еще напряженный. Знаешь, думаю, я знаю, как можно помочь тебе окончательно расслабиться.

С этими словами она встала с кресла и начала вкрадчиво подбираться ко мне, лукаво улыбаясь. Я с интересом следил за ее действиями. Что же она собирается делать?

— Анна, я давно хотел тебе сказать, что ты мне очень…

Договорить я не успел. Анна мягко села мне на колени, зарылась пальцами в волосы и вовлекла в долгий страстный поцелуй. Я сразу ответил, и наши языки сплелись в бешеном танго, я положил ей руки на спину, обнимая и притягивая поближе. Не прекращая целовать, девушка начала расстегивать мою рубашку и, ненадолго остановившись, слегка погладила открывшийся её взору участок кожи. Я вопросительно посмотрел на нее.

— Я ожидала увидеть очередной металл, а тут вполне теплая и приятная кожа, — задумчиво ответила девушка на мой незаданный вопрос и неожиданно лизнула мою шею. — Еще и вкусная, — хитро улыбаясь, сказала она.

Я усмехнулся и опрокинул ее на диван, целуя и постепенно освобождая от одежды нас обоих. Анна с явным наслаждением отвечала мне, слегка выгибаясь от удовольствия. Чуть отодвинувшись, я окинул взглядом соблазнительную картину, после чего Анна перехватила инициативу, лишив последней преграды между нашими телами.

— Ты знаешь, что у тебя тут эмблема Цербера вытатуирована? — замерев ненадолго, удивленно посмотрела она на меня.

— Что?..

Однако мне не дали долго возмущаться. Анна обхватила ствол члена пальчиками, оголила крайнюю плоть и коснулась губами головки, заставив меня прикрыть глаза от удовольствия. Как приятно… Девушка медленно вобрала головку в рот, обвела своим юрким язычком, после чего с громким пошлым звуком отпустила её. Провела кончиком языка по всей длине, будто дразня меня, а в следующее мгновение насадилась головой до конца, отчего у меня на секунду аж дыхание перехватило. Так давно я не испытывал подобных ощущений, лет пять, наверное. Спустя несколько минут нехитрых действий, почувствовав, что скоро кончу, я слегка отстранил ее, притянул к себе поближе, по-собственнически осыпая её грудь невесомыми поцелуями, пальцами играясь с маленькими затвердевшими сосками, всё чаще вызывая её стоны. Не отказав себе в удовольствии, я обвел языком ореол соска, схватил губами розовую горошину, пощекотал кончиком языка и слегка сжал зубами, заставив девушку задрожать и тихо всхлипнуть. Затем я переключил своё внимание на бледную шею, коснулся губами там, где неистово бился пульс, провел влажную дорожку языком, после чего слегка прикусил нежную кожу зубами, втянул внутрь, оставляя засос. Я больше не мог сдерживаться, сгорая от желания, я вошёл в неё. Анна слегка вскрикнула и прильнула ко мне еще сильнее, обнимая и вовлекая в поцелуй. Сначала я старался двигаться медленно, но вскоре почувствовал, как девушка поддаётся мне навстречу и просит ускориться. Не в силах ей отказать, я послушно ускорил темп, заставляя ее кричать от наслаждения.

Мы потеряли чувство времени. Не знаю, сколько тогда прошло: час, два? Все как будто растворилось, на время все проблемы исчезли, оставляя нас наедине друг с другом. «Да, кажется, нам обоим стоило давно это сделать», — подумал я, уже поздним вечером глядя на утомленную, но счастливую Анну, спокойно спящую на моем плече. Я приобнял ее одной рукой покрепче и впервые за это время заснул сам безо всяких забот.