— Как! Она! Смогла! Сбежать!!? – Лоредо каждое слово сопровождал сокрушительным ударом по столу.
— Меня вот тоже это интересует. Чтобы связанные по рукам и ногам приговорённые могли сбежать – это ещё постараться надо. – Роше открыто выражал неприязнь к коменданту-самодуру.
— Не могла же она просто испариться?! Найду – шкуру спущу! – каждый рык Лоредо сотрясал его жирную тушу.
— Она – важная свидетельница. Сначала я её допрошу, а потом уже снимай шкуру, сколько хочешь. – Роше пытался договориться с комендантом, чтобы быстрее выпроводить его, пока весь штаб не провонял.
— Это мы ещё посмотрим… — буркнул Лоредо, протопав к выходу, и громко хлопнул дверью.
Вернон отчётливо понимал, что этот самодур частенько казнил всех, кто подворачивался под горячую руку, и очень не любил, когда от него кто-то ускользал – а это означало, что если комендант поймает девчонку раньше капитана Синих полосок, то снятием шкуры дело не ограничится, и допрашивать будет попросту некого.
Поэтому нужно было как можно скорее прочесать все укромные уголки Флотзама, чем сейчас и занимались его люди. Сам Роше взял на себя самую нудную и долгую работу – разгрести охапку писем, огромной кипой пылившихся в штабе. Королевская почта из-за Йорвета работала с перебоями, поэтому если во Флотзам и приходили письма, то с огромным опозданием. После Лоредо бардак на столе усугубился в разы – теперь никому не нужные бумаги были ещё и погребены под стопкой плакатов розыска с портретом беглянки, воняющих свежей краской.
Покопавшись в бесформенной куче, Роше выбрал самое свежее письмо – пятидневной давности — и с удивлением обнаружил, что оно из Вызимы и написано знакомым узловатым почерком Талера. Тревожные ожидания Вернона оправдались – дворяне всё также грызлись за власть, в городе царил хаос. Однако его больше всего насторожили последние строки:
«P.P.S. На крыше колокольни церкви св. Лебеды сидит какая-то девчонка и орёт, иногда песни поёт. Никто понятия не имеет, как она туда забралась. Всей Вызиме уши прожужжала, а снять всё никак не можем. Как назло, в городе ни одного чародея. Что делать?»
Талер всегда действовал с размахом, основательно, а потому в письме прилагались высота, порода камня, год постройки колокольни, вид мха, которым она поросла, а также все отчёты о её ремонте, ну и под конец скрупулезно записанный репертуар песен девушки с крыши. На отдельном листе красовался портрет крикуньи, основанный на наблюдениях в подзорную трубу. Который, к слову, полностью совпал с портретом воровки на плакатах розыска Лоредо!
Роше мог бы руку дать на отсечение, что речь в письме шла о той самой приговорённой, которая сегодня успела прожужжать уши и ему самому. Значит, она не умерла с голоду на той колокольне, но как тогда смогла спуститься? Не иначе, телепортировалась – так же, как и с помоста для казней. Решение было настолько очевидным и прозаичным, что Роше с размаху хлопнул себя по лбу. И как он раньше не догадался? Хотя, впрочем, оно и к лучшему – узнав о магическом даре беглянки, Лоредо точно выместил бы всю злобу на первом попавшемся волшебнике.
Значит, Синие полоски теперь имели дело с могущественной чародейкой, что явно не прибавляло шансов на её успешную и бескровную поимку.
Отвечать на письмо было бессмысленно, поэтому Роше просто отложил его в сторону, потянувшись за следующим, и тут услышал странный звук – как будто кто-то задул свечу. По помещению прошла едва уловимая прохладная воздушная волна, сопровождаемая электрическим покалыванием – аж волосы под чалмой дыбом встали.
Капитан Синих полосок вскочил, выхватил меч и поспешил в соседнюю комнату, где и открылся телепорт. ПУФФ! Уже знакомый звук падающей в воду наковальни раздался секундой раньше, чем Роше ворвался в комнату, с грохотом перевернув стойку с доспехами и чуть не впечатавшись в стену.
После визита чародейки не изменилось ничего, не считая устроенного Верноном погрома. При более внимательном осмотре на подоконнике обнаружился маленький свёрток. Что-то длинное было старательно упаковано в плакат с портретом Йорвета и ценой за его голову. Аккуратно развернув мокрую бумагу, Роше был немало удивлён, увидев нежные розоватые лепестки, на которых подрагивали крохотные капельки росы.
В благодарность за спасение жизни чародейка оставила знак — розу памяти, только что сорванную, завёрнутую в плакат о розыске Йорвета. Просто и символично. Роше на радостях со всей дури пнул подставку для оружия и торопливо отправился собирать свой отряд – нужно было тщательно подготовить засаду на Йорвета.
Итак, одно чудесное спасение чародейки от неминуемой смерти прекрасным принцем в чалме означало поимку Йорвета. Проведя нехитрый арифметический расчёт, Вернон пришёл к выводу, что ему всего-то надо ещё тридцать один раз спасти эту чародейку, чтобы полностью искоренить в Темерии преступность, предотвратить гражданскую войну и стать полноправным королём.
М-да, будет нелегко.