У челноков на руках все преимущества: они появляются из ниоткуда и исчезают в никуда, их может быть сколько угодно, да и чего именно они добиваются, тоже не понятно – однако Роше встал им поперёк горла, причём так, что за ним сначала тщательно наблюдали, а потом решили убрать наверняка, вместе со всеми подчинёнными. Лишь по счастливому случаю у них ничего не вышло, но скоро они об этом узнают и закончат начатое. К тому же среди них невероятно способный маг-полиморф, так что нужно было бежать, и бежать без оглядки.
Лагерь подожгли как можно скорее, захватив с собой только оружие. Медальон грубой ковки с темерским гербом и тяжёлой цепью был безжалостно утоплен в тёмных водах Понтара – а точнее, сброшен с обрыва, в месте, где среди скал приютились неприметные могилы. Похороны прошли скупо и торопливо, без дутой торжественности – сожалеть о чём-то уже просто не осталось сил. Внутри поселилась щемящая пустота, раз за разом отзывающаяся новой болью. Умерло всё, во что Роше много лет вкладывал душу, то, что было для него смыслом.
Чудовищное чувство вины грызло бывшего капитана за то, что убрать хотели именно его, а пострадали бойцы, которых он сам же впутал в эту историю. Сожаление и отчаяние от невозможности всё исправить грызли его изнутри, он люто ненавидел себя за то, что случайно погубил ни в чём не повинных, дорогих ему людей. Чтобы хоть ненадолго прикрыть кровоточащую рану, он до посинения затягивался дешёвым солдатским табаком, упиваясь зудом в глотке и звоном в ушах.
Из всего отряда уцелели лишь Коротышка и Фенн, двое часовых, в роковой день стороживших «Персифаль», да Бьянка, с тех пор не промолвившая ни слова и превратившаяся в бледную тень. Роше приказал им отчалить и ждать его ближе к Вергену – хоть оставаться одному против призрачного противника было равносильно самоубийству, пусть лучше враг думает, что уцелевшие Полоски отплывают все вместе. Элемент неожиданности – дорогое преимущество. Особенно в делах мести.
Роше смаковал это слово на всех известных ему языках, взвешивал в уме, пытался придумать какой-никакой план, но не выходило – вереницы трупов вставали перед глазами и покачивались, как горсти ритуальных трав. Ярость утихла, но туманила рассудок, готовая в любой момент вырваться наружу. Поэтому и мстить бывший капитан отправлялся один – чтобы вдоволь напиться кровью и припомнить каждую смерть. Он даже думать не мог ни о чём другом, он бы смело перерезал себе глотку, если бы мертвецы не нуждались в отмщении. В конце концов, это единственное, что теперь можно для них сделать – ведь это он не спас, не рассчитал, не уберёг…
- …Почему не уберёг? Я что, должен бегать за своими агентами и пелёнки им менять?!
Талер носился по своему кабинету с такой скоростью, как будто искал в смраде комнаты глоток чистого воздуха. Кончик костлявого носа болезненно побагровел. Роше благоразумно решил подождать окончания тирады.
- Итак делаю, что могу, на части разрываюсь, планирую операции, день и ночь сопоставляю донесения, ан нет – всё равно что-то идёт НЕ ТА-А-АК!
Начальник тайной полиции издал такой рёв, что задрожали стёкла: казалось, что его тощее, простуженное насквозь тело не выдержит и переломится пополам. Он облокотился о стол, плеснул себе подогретого вина и стал прихлёбывать с потерянным видом - похоже, наконец выдохся. Вернон тут же взял инициативу в свои руки.
- Значит так. Агентом меньше, агентом больше – ничего критического. Отправь на задание кого-нибудь ещё, и все дела.
- Так отправлял уже… Без толку… - Талер отхлебнул прямо из горлышка бутылки и зашипел, потирая обожжённые руки, а потом вдруг резко стал самим собой: расчётливым, собранным и едким.
- Сначала нам нужен новый шифр для всех подразделений. Образец старого был у нашего проколовшегося агента, и я уверен, что он попал к врагу.
Мороз в комнате стоял такой, что с потолочных балок свисали сосульки. Капитан Синих Полосок поставил бутыль с вином обратно на решётку камина и устало привалился к груде какого-то хлама, кутаясь в шинель.
-Ой, вот только не надо опять всей этой мутотени с конспирацией. Ни один шпионишка в королевствах Севера, даже зная ключевые слова, не сможет ими воспользоваться. Клянусь, если твой шифр хоть раз спасёт мою шкуру, я в буквальном смысле унесу его с собой в могилу.
Талер уже шкрябал что-то пером в своих бесконечных бумагах.
- Ловлю тебя на слове. Лучше перестраховаться. Как говорила моя любимая матушка, дай Лебеда ей долгих лет, если нет времени выдумывать слова для шифра, посмотри на герб и в ближайшее окно.
Роше попытался подойти к столу, но споткнулся обо что-то разлапистое и проскрипел сквозь зубы:
-Интересно получается: шифровать она тебя научила, а порядок в доме наводить, видимо, нет.
Реакции не последовало, да и за столом никого не оказалось. Разве что бормотание откуда-то со стороны доказывало, что Талер всё ещё где-то в комнате. Должно быть, герб он запрятал особенно бережно, завалив его отборным мусором. Смотреть на него перед придумыванием шифра – скорее ритуал, чем необходимость: простенькое изображение каждый уважающий себя темерец помнил и без подсказок.
Вернон направился к широкому окну и остановился, силясь что-нибудь разглядеть в полуночных сумерках. Волнения в кварталах нелюдей всё разрастались, и потому вполне предсказуемо, что на ближайшем фонаре болтался эльф-висельник. Кажется, это тот самый свидетель заговора мятежников, что так и не раскололся.
Через минуту жаркого обмена мнениями и полбутылки вина Талер разбил свой стакан о стол и примирительно затряс руками:
- Хорошо-хорошо. Значит, «лилии», «полночь», «последний», «свидетель», «петля». Всюду по «л», пусть это будет признак ключевого слова в кодовой фразе. Её придумаю чуть позже.
- Не перетрудись! – усмехнулся Роше, за что был награждён сокрушительным взглядом.
- В слове «лилии» нет буквы, которая бы не повторялась, значит, оно будет направляющим. Следовательно, «л» будет кодироваться как «л», а «и» - как «и», без изменений. Остальные буквы сортируем по алфавиту и сопоставляем с…
По ушам резанул ужасающий грохот. Стекло вогнулось внутрь и треснуло, разлетаясь на тысячи осколков. Вернон упал, стараясь укрыться столом и увлекая Талера за собой. Искра расчертила воздух и с шипением вспыхнула, пожирая груды вещей. Каким-то образом под ногами вдруг завыла пустота, и они оба обрушились в снег. В голову ворвались крики, просьбы о помощи, звон оружия. Горели соседние дома, на дороге распласталось несколько тел, кто-то выпрыгивал из окон, кто-то бежал, не разбирая дороги. Роше с трудом высвободился из сугроба, чувствуя, как коченеют конечности, однако Талер завяз глубже и сонно моргал за треснувшими очками. Капитан принялся нещадно трясти друга, приговаривая:
- Ну же, давай, просыпайся!
Что-то едва ощутимое вдруг заставило его инстинктивно обернуться. На него бежал эльф с саблей наперевес. Подсечка, мощный удар по голове коваными наручами и…
…и каэдвенец орёт, схватившись за череп. Второй пытается выставить вперёд щит, но не рассчитывает силы и под напором лезвия падает в ворохе обломков. Добить его – секундное дело; бывший капитан утирает пот с лица и устремляется дальше по широкому рву. Позади остались крутые холмы и величественный карьер, жуткие катакомбы, а также несколько десятков трупов в жёлто-коричневой униформе. Этого было мало, очень мало; месть терзала рассудок и не давала остановиться, требуя всё больше и больше крови. Детмольд, этот мерзкий хлыщ, попался на пути, но тут же сбежал, оставив на растерзание своих лучших бойцов. Кажется, кого-то из них Роше знал раньше, одно из лиц, которое он кромсал кинжалом, показалось знакомым; однако сейчас это не имело ровным счётом никакого значения.
Других эмоций, кроме ярости, не было вообще. Запоздалое удивление вызвала в нём лишь пара троллей, яростно сражающихся бок о бок с защитниками города, впрочем, оно не помешало ему непрерывно колоть, рубить и резать. На соседней улице свирепствовал элементаль, раскидывая захватчиков, как беспомощных котят. Где-то вверху носились и верещали потревоженные гарпии, свистели стрелы. Одна впилась в наплечник, но Роше будто бы вовсе её не заметил, он был занят поиском своей главной цели.
В вырубленной в скале башне засел отряд Йорвета, неустанно осыпая захватчиков тучами стрел. В свете всего произошедшего их вражда казалась ненужной и глупой, сейчас Вернон даже не мог вспомнить, с чего она началась. Он даже не стал убивать эльфов, попадавшихся на его пути - к чему снова кидаться в драку, если гораздо более страшный враг будет этому только рад? Уместно ли вообще резать друг друга, когда Аэдирн пытаются сожрать соседние государства, а Темерия на грани распада?..
Каэдвенские офицеры с красными плюмажами стекались в центр города, значит, свинья в короне высунула нос из-за чужих спин и руководит вторжением лично. Видать, после лёгкой победы над особым отрядом тщеславие по мозгам ударило; что ж, об этом Хенсельт ещё успеет пожалеть. Сердце уже предвкушало отмщение и билось всё стремительнее. Роше уже перестал выбирать дорогу и прорывался наобум, куда глаза глядят, руки сами прорубали дорогу во вражеских рядах, тогда как умом он даже не успевал понять, что происходит, - да и не хотел понимать.
Отлетает в сторону дверь, кто-то бросается наперерез, росчерк стали, резать, вспарывать, ещё и ещё, кровь, как дёготь, густая; одутловатая, красная рожа, отчаянный визг.
- Ты не посмеешь!
Сил осталось мало, руки дрожат, последний рывок; нож сам выскальзывает из рукава, вонзается в плоть по рукоятку.
Монаршая туша грузно оседает на каменный пол. Вернон нехотя выпускает нож из ладони, медленно поднимается, шатаясь, будто бы только что заметив собственные раны.
Он только что стал одним из убийц королей. Одним из тех, кто обезглавил и вверг в хаос Темерию. Если бы у него ещё остались ножи, он бы точно воткнул себе один в глотку. Черта лежала позади, ему самому терять было нечего. Но, несмотря на планы врагов, он может ещё послужить своей стране, по крайней мере спасти её от разложения и междоусобицы. Не этого ли кошмара добиваются челноки? Не водят ли они за нос монархов Севера? Что за силы стоят за людьми-призраками, оставляющими друг другу подсказки и кодовые послания? Всё это стоило обдумать, но позже. Сейчас Роше, совершенно разбитый, поплёлся в сторону Понтара – к кораблю. Если он ещё надеется что-то изменить, нужно как можно скорее прибыть на съезд держав, в Лок-Муинне. Вот он, последний шанс.
***
Когда Вернон Роше прикладывал ладонь козырьком ко лбу, чтобы разглядеть очертания берега, солнце почему-то всё равно, как назло, слепило ему глаза. Изрядно поредевшей команде удавалось выдавить из него три-четыре слова за день, не больше; уже неделю продолжалась игра в прятки с Бьянкой, которая пыталась выпытать у него, что он будет делать дальше, - хотя и сама знала ответ. Появление горных вершин на горизонте стало для всех пассажиров ударом, такими подавленными они не видели друг друга ещё никогда. В кают-компании больше не слышно было хохота и звона кружек: Фенн целыми днями сосредоточенно метал ножи в стену, а Коротышка, и раньше угнетённый исчезновением своей возлюбленной Трисс, сейчас вообще забился в угол трюма, за всё плавание не издав ни звука. Разговорить его пробовали, но добились только невнятного мычания про какое-то предсказание.
Роше насторожился, услышав об этом. Ещё находясь под Вергеном, его бойцы часто бегали к какой-то гадалке в каэдвенский лагерь и с довольным гоготом уминали печенье. Вспомнился Флотзам и лезвие ритуального ножа у горла. Похоже, цыганка не сотрудничала с Лили, иначе враги взяли бы его за грудки и он был бы давно мёртв. Самому Вернону, помнится, эта ряженая как раз нагадала мучительную смерть – что ж, отчасти она оказалась права, но явно не учла, что покойники иногда имеют свойство преподносить сюрпризы.
Чем ближе корабль подходил к берегу, тем сильнее накалялась обстановка. Все ходили подавленные и злые, повздорить готовые из-за любой мелочи, ежедневно сокращая и без того скудные запасы вина. И хотя палуба никогда не была такой грязной, а столы –липкими и отвратительными, Вернон решил дать команде спокойно проглотить своё горе. Сам он времени зря не терял: точил и балансировал все ножи, какие только сумел найти, смазал как следует ножны и бессчётное число раз проверил перевязи в рукавах. Тяжёлое оружие давно было готово и тщательно развешано по местам. Также палуба обзавелась внушительным набором ловушек, впопыхах брошенных одной не слишком умелой и удачливой диверсанткой. Они прекрасно выполняли свою задачу, предоставляя незваному гостю обширный набор приключений.
Звёздными ночами на него спускалась вьюжная Вызима, колющая своим инеем и вытягивающая жизнь своим льдом. Иногда он замечал изморозь на снастях и прозрачные корки поверх истёртого корабельного дерева, но не обращал на них внимания – Вызима уже давно стала его самой сокровенной тайной, её никто не был способен отнять. Талер, Винсент, краснощёкие горожанки в толстых платках, ленивые торгаши, эльфы с высокими лбами – все они с поразительной ясностью являлись ему во снах. После каждого пробуждения Вернон чувствовал ускользающее от него умиротворение и наваливающуюся боль реальности.
Никогда за всю жизнь он не вспоминал столько лиц. В шуме морских волн всплывали в памяти и красочные портреты друзей, и выпуклые маски врагов. Никогда ещё он столько не сожалел – близкая гибель была лишь вопросом времени, и сейчас оставалось лишь перебирать каждую упущенную возможность, каждую несбывшуюся мечту. Вырвавшись из нищеты, он мог стать учёным или путешественником, алхимиком или сталеваром, но природная вспыльчивость и умение выживать определили всё за него. Наверное, он мог и пощадить Хенсельта, однако жажда крови неминуемо победила бы в нём разум. Если хорошенько задуматься, то вся его жизнь была прописана заранее, истекала из мелких жизненных обстоятельств и случайностей, впрочем, такая же случайность и его появление на свет. Стало спокойнее – если так, то ублюдки, скачущие во времени, стараются зря.
Вспоминал он и о Геральте. Его выбор – это допущенная ошибка или заранее сложившийся приговор? Зависело ли от беловолосого хоть что-нибудь, или их с ним тянет за собой что-то непоколебимое? Ведьмак называл это Предназначением и относился к нему, как к должному. У Геральта за долгую жизнь точно хватало и своих собственных сожалений, вера в отсутствие выбора помогала их приглушить. Исчез неприятный осадок их с Роше последней встречи: ноша горя облегчилась.
С рассвета следующего дня Бьянка молча висела у него на шее, игнорируя любое воздействие. Надо сказать, хватка у хрупкой девушки железная, поэтому какое-то время он баюкал её на руках, понимая, что должен сказать что-то прощальное и очень важное, но никакие слова не приходили на ум, когда они были так нужны. Он ещё с ночи облачился в полную экипировку, поэтому задерживаться не стал и вынес девушку наружу. Судно качалось на волнах прибоя, двое бойцов с оружием наголо ожидали его. Роше тут же понял, что им было от него нужно.
- Я иду один. Точка. – Проговорил он, но вышло совсем сухо и безжизненно, поэтому он быстро добавил: - Берегите себя, ребята.
Они застыли. Фенн замотал головой.
- Ну уж нет, мы не бросим тебя, капитан.
Последнее слово заставило Вернона вздрогнуть, однако, вспомнив былые деньки, он даже смог улыбнуться напоследок:
- Неужели вы не исполните последний приказ командира?
Бьянка прижалась к нему крепче. На мягкой щеке сверкала слеза. Бойцы не нашли, что ответить, и на какое-то время образовалась неловкая пауза. Наконец они очнулись и принялись трясти его руку; их пальцы дрожали.
- Удачи.
Роше осторожно отстранил Бьянку, и её, полуживую, подхватили и поставили на ноги. Он шёл, не оборачиваясь, пока дорога не пошла под гору, и холод не начал впиваться в ладони. Он запретил себе думать об одиноком судне на берегу; он знал, что охота идёт за ним и не мог больше рисковать чужими жизнями. Солнце село исподтишка, будто заранее подгадывая удобный момент, чтобы скрыться. Ноги едва получалось переставлять в вязких сугробах, ветер свистел в ушах. Путь на вершину, казалось, вместит в себя целую жизнь. Бывшего капитана бил сильный озноб; каждый раз, когда он выдыхал тёплый пар, жизнь будто бы по капле покидала его…
Сзади зашуршали чьи-то тяжёлые шаги. Вернон, огромным усилием воли заставив шевелиться отмороженные пальцы, вытянул меч из ножен и обернулся. Вверх по склону горы, чертыхаясь и падая, взбирался Талер. Живой, вполне отчётливый, вот только какой-то… неуловимый. Глазу никак не получалось зацепиться за тёмную фигуру.
- Скорее! Нельзя позволить им добраться до королевских оружейных!
Откуда ни возьмись в ночной пустоте разверзлась бездна криков и огня. Роше помог другу подняться, и они со всех ног понеслись к вершине горы, мимо призрачных домов. Их попыталась задержать эльфка-чародейка, но Роше умудрился выиграть время: метательный нож хлёстким ударом проткнул ладонь, заряженную заклятьем, и магичку ударило мощным разрядом собственной магии. Загудел колокол, отбивая набат; под ноги бросились перепуганные местные пьяницы.
Они с Талером выбежали на скалистый пик. Казалось, небо здесь так близко, что до него можно дотянуться онемевшими пальцами. Далеко внизу, в заснеженной долине, простирались узкие улочки, нисходящие к голубому озеру; можно было даже разглядеть башенки дворца и древнее кладбище. Город тонул в мучительных красных огнях: по улицам искрящимся вином разливались факельные колонны. Вьюга переходила в мощную снежную бурю, истязая флаги на высоких шпилях. Откуда-то из темноты донёсся яростный рык.
- Мать моя женщина, это ещё что?! – прокричал из-за спины Талер. Он указывал дрожащей рукой на что-то тёмное, проступающее в буране. Сверкнули два ледяных огня, медленно приближаясь.
- А тебя не так просто найти, как кажется. Темерская разведка как назло сменила шифры…
Из пелены снега выступила хрупкая женская фигура. Потёртое домотканое платье едва ли могло защитить её от холода, но, даже не смотря на явные черты южанки, она не сгибалась под порывами ветра и ступала уверенно. Длинные седые волосы взвивались и опадали на костлявые плечи. Одну руку обвивала причудливая паутина цепочек и подвесок.
- Выслушай меня. У нас общий враг, и нам обоим нужна помощь.
Магичку Вернон узнал бы и с закрытыми глазами: в конце концов, их он повидал немало. Манера говорить, ходить, жесты, мимика – всё выдавало человека, искушённого силой. Всё-таки Лили очень удачно выбрала линию поведения при их с ней первой встрече: получился на редкость правдоподобный блеф. Вот они какие, эти маги: отбери у них способность колдовать, а высокомерные замашки никуда не денутся. Впрочем, чародейка, что стояла перед бывшим капитаном сейчас, блефовать явно не собиралась.
- Говори. – Холодно ответил Роше, готовый в любую секунду метнуть один из потайных ножей.
Призрачный Талер закричал что-то нечленораздельное и бросился вверх по улице. Оружейная пылала, а эльфы и краснолюды с беличьими хвостами на поясах стремительно вооружались. Но если раньше видения не выходили за рамки реальности, то на этот раз Роше чётко помнил, что такого не было. Тогда, в пылающей Вызиме, на подмогу пришёл отряд стражи и отбил оружейную! Получается, сейчас он видит не просто картины из своего воспалённого ненавистью мозга, а некую изменённую версию.
И как он раньше не додумался?! Конечно же, в Вызиме побывал челнок и натворил там делов! Сам Роше усилиями Лили был втянут в другую цепочку событий, ещё не замкнутую, а потому не вступившую в силу; следовательно, его память осталась без изменений, но всё это время прокручивала перед ним «слепки» нового варианта вызимских событий прошлой зимы.
Бывший капитан интуитивно уцепился за эту ниточку и с усердием матёрого шпиона заработал извилинами. Кто мог впутаться в бунт и перевернуть всё вверх дном? Ответ не заставил себя ждать: по проекции улицы пошла рябь, и на брусчатку мостовой выскочила королевская мантикора. Челнок-полиморф.
Магичка следила за выражением его глаз, будто пыталась прочесть мысли.
- Я – челнок, но я на твоей стороне. Мои бывшие сообщники решили поиграться с Предназначением и зашли слишком далеко. Темерия в огромной опасности, ты единственный, кто может помочь. За твоей головой объявлена охота, и я предлагаю выход.
Давит на чувство долга, зараза, наверняка что-то задумала. Вернон старался сохранять на лице безразличное выражение – ведь если чародейка поймёт, что вызвала лишнюю подозрительность, она просто отмотает время назад и попробует снова, учитывая свои ошибки, а вот у темерца второго шанса не будет. В волосах у неё покоился амулет из перьев, - Роше вдруг осознал, что видел его раньше. Точно такой же носила гадалка из Флотзама, но на этом их с магичкой сходства кончались. Значит, цыганка – её носитель. Между тем подозрительная чародейка подбиралась всё ближе, а внутренний голос вопил об опасности. Волосы под жёсткой тканью встали дыбом – настолько воздух зарядился магией.
- Мне нужен всего лишь твой медальон. Я смогу разбить заговор, наложенный на него, и тогда, как ты понимаешь, твои враги никогда тебя не найдут…
Что-то настораживало в её словах. Откуда ей известно, что он знает принцип действия медальона? Ведь его команда была не в курсе, он сам никому не разбалтывал, Лили молчала под страхом разоблачения. Один-единственный раз агентка рассказала ему об этом виде магии, когда они столкнулись в потёмках на спящем корабле.
Корабле, по которому в безобидном кошачьем обличье рыскал хитрый полиморф.
Полиморф-мантикора.
Когти пронеслись у самого виска. Один впился в щёку и вскрыл кожу, вспышка боли затмила сознание. Тварь яростно молотила лапами воздух перед собой, надеясь одним рывком порвать противника в клочья. Роше воспользовался шансом и замахнулся мечом, но лезвие чиркнуло по толстой шкуре чудовища, не причинив тому вреда. Оскаленная пасть разверзлась и обдала жаром, мантикора с рёвом бросилась вперёд, сомкнула клыки, но наткнулась на железный нагрудник под униформой Роше и отпрянула. От огромной туши шёл пар.
Горячая кровь заливала лицо, не давая нормально дышать. Бывший капитан понимал, что ещё пару таких атак он при всём своём опыте не переживёт: тварь была в разы быстрее и сильнее его. А потому он упал, сжав пальцы на холодной рукоятке в сине-полосатом рукаве. Чудовище уже взяло разбег и кинулось на жертву, взревело и вдруг обессилело, проехавшись по снегу вместо смертоносного прыжка. Из пасти, утыканной кривыми клыками, лилась ржавая кровь, омывая лёгкий метательный нож. Тварь перекатывалась, тряслась в агонии, пытаясь когтями выдернуть лезвие, но только сильнее раздирала рану. Вернон поднялся из снега и согнулся от морозной судороги, заковылял прочь, пытаясь спасти хоть частичку тепла. До его чуткого слуха долетел угасающий шёпот:
- Кто-то же должен был…
Вызима исчезла бесследно. Остался лишь суровый ветер, что бросал в глаза снежные хлопья.