Лифт медленно полз вниз. Гнетущая тишина, царившая в кабине, раздражала Рауля всё больше. Он изредка поглядывал на отражение Ясона в хромированной двери, но тот просто смотрел перед собой. О чём думал Минк, Рауль редко мог понять. Да и не стремился к этому. У него хватало своих забот. К тому же проблема, с которой столкнулся Ясон, была Раулю непонятна, и тратить время на попытку в ней разобраться представлялось бесполезным. Почему Минк так цепляется за своего монгрела? Бросать вызов системе — не в характере Ясона. Он мог делать всё, что угодно, но в открытую выступить против Юпитера? Нет, в такое поверить совершенно невозможно.

И Рауль не верил. Не до конца, по крайней мере. Но спрашивать Ясона об истинных причинах столь вызывающего поведения не собирался. Он только надеялся на то, что Ясон знает, что делает. А если нет?


Скрежет металла о металл заставил Рауля насторожиться: звук был неприятным, но очень коротким — не таким, как во время экстренного торможения. И вдруг кабина остановилась так резко, что устоять на ногах смог только Ясон, вцепившийся в перила. Рауль упал, врезавшись правым плечом в стенку кабины. В металлической стенке осталась глубокая вмятина.

— В чём дело? — пробормотал Рауль, осторожно пытаясь подняться: пол под ним на каждое движение отзывался колебаниями.

— Не знаю, — произнёс Ясон, протягивая ему свободную руку. — Надеюсь, ничего серьёзного.

Ухватившись за друга, Рауль поднялся, но подошвы сапог внезапно заскользили по гладкому полу, в котором появилась трещина. Кабина снова пришла в движение, оглушив их визгом тормозных колодок, с явным трудом зафиксировавших лифт двумя этажами ниже. От резкого толчка трещина расширилась, и кусок пола, прилегавший к двери, провалился вниз, в шахту. Чтобы дотянуться до перил, Рауль выпустил руку Ясона; и тут же снова упал: уцелевшая часть пола накренилась и, судя по протяжному скрипу, тоже была готова ухнуть вниз. Ему пришлось, осторожно упираясь каблуками, отползать от изломанного края. Ясон же, не отпуская перила, перескочил в угол, где легко зафиксировал тело на стыке стенок кабины и упёрся ногами в широкий плинтус.

Рауль замер, почувствовав, как под его весом пол постепенно проседает вниз.

— Держись!

Рауль услышал голос Ясона, но сразу отреагировать не смог. Ему стоило больших усилий оторвать взгляд от разлома и видневшейся за ним серой стены шахты лифта. Однако очередной металлический взвизг заставил его повернуться к Ясону. Тот, нагнувшись, протягивал Раулю руку, до которой можно было дотянуться очень легко. Если бы только удалось найти в себе силы оторвать собственную руку от пола, но он слишком боялся двигаться, переносить вес тела с одной точки на другую.

Снова услышав скрежет металла, Рауль дёрнулся. Он резко выбросил руку назад и вверх и почувствовал, как на кисти мёртвой хваткой сомкнулись пальцы Ясона. Ещё секунда, и покорёженная плита рухнула вниз, больше не скрывая от блонди клубившейся под их ногами темноты. Рауль повис над уходящим на многие этажи вниз колодцем, удерживаемый только рукой Ясона.

Он поднял голову и встретился взглядом с другом. Внезапное осознание конечности своего бытия не вызвало сколько-нибудь сильных эмоций. Страх смерти элите свойственен не был. Но где-то в самом потаённом уголке сознания зародилось беспокойство.

А что если ад действительно существует?

— Не отпускай меня, — попросил он.

— Не отпущу, — только и успел пообещать Ясон, прежде чем с руки Рауля соскользнула перчатка.


Рауль падал лицом вверх, почему-то уцепившись взглядом за ярко светящую лампочку в потолке кабины лифта. Сначала полёт был медленным, потом стал быстрее, быстрее, пока стены вокруг не слились в одно размытое пятно. Рауль понимал, что происходило, и в то же время у него было странное ощущение, будто пустота за спиной ему только кажется. Всё это походило на дурной сон. Разве лифты в Эос могут вот так запросто ломаться? Сама мысль о возможности подобного происшествия — абсурд! Правильно, этого и не было! Но почему тогда Ясон что-то кричит? Правда, разобрать, что именно — невозможно из-за свиста воздуха в ушах.

Рауль попытался протянуть руку и за что-нибудь ухватиться, но вокруг была лишь пустота. Единственное, что виделось реальным и чётким — лицо Ясона, казавшееся сейчас таким близким… Рауль попытался снова потянуться к другу, но не смог. Почему? Неужели всё это происходит на самом деле? Поддавшись панике, Рауль замолотил руками по воздуху и перевернулся, оказавшись лицом к земле.

Нет, не к земле, а к бетонной квадратной яме, с валявшимися на дне кусками металлической плиты, маячившими всего в нескольких метрах под ним.

И расстояние это стремительно сокращалось.

Он закричал, выставив перед собой руки в попытке затормозить падение.

В следующий миг Рауль почувствовал невыносимую боль — это, не выдержав силы удара, треснули лучевые кости. Ещё мгновение спустя, когда обломки рёбер вошли в лёгкие, он замолчал. Навсегда.

***

Рауль резко раскрыл глаза. Он судорожно хватал ртом воздух, не в силах пошевелиться. Ребра болели, каждый вдох стоил больших усилий, сердце стучало, как бешеное, отдаваясь резкими толчками крови в висках. Руки от запястья до локтя ломило так, что у него вырывался невольный стон.

Но всё это не имело значения. Он жив, вот что было главным!

С трудом подняв руки к лицу, Рауль попытался разглядеть кисти, но было слишком темно. На фоне серого потолка — такого цвета он бывает в предрассветных сумерках — блонди смог увидеть только нечёткий силуэт. И лишь потрогав одной рукой другую, понял, что никаких повреждений нет. Боль, до этого казавшаяся такой реальной, постепенно отпускала. Сердцебиение, а вместе с ним и дыхание, приходило в норму.

Это был просто сон.

Рауль закрыл глаза и снова увидел последние секунды своего сна. Подскочив на кровати, он помотал головой, словно это могло помочь отогнать навязчивую картинку, теперь мерещившуюся уже и наяву.

Машинально потянувшись к тумбочке у кровати, на которой рядом с коммом всегда стоял стакан воды, Рауль замер на секунду, а потом медленно повернул голову, оглядываясь. Страх, только начавший отступать, снова охватил его: на тумбочке не было ни стакана, ни комма — только какая-то чёрная плоская коробка. Комната, в которой блонди находился, не была его спальней! Рауль отполз в угол кровати, прислонившись спиной к прохладному материалу изголовья. Руки непроизвольно сжались в кулаки, смяв холодную, пропитанную потом простыню. Да, сон был кошмаром, но реальность неожиданно оказалась в разы страшнее.

Он ничего не понимал. Попытки вспомнить, каким образом он мог оказаться в этом совершенно незнакомом месте, не увенчались успехом: последние отчётливые воспоминания относились к тому дню, воспринимавшемуся как вчерашний, когда Ясон шокировал друга, признав, что он очень привязан к своему пэту-монгрелу. Что, более того, он испытывает по отношению к этому отбросу общества определённые чувства.

Рауль снова испытал негодование, которое вызвали у него слова Ясона. И это чувство помогло ему немного успокоиться. Он ещё раз окинул взглядом помещение, в котором находился. Свет, падавший из окна, стал чуть ярче, что позволило, уже не напрягая зрение, различить предметы обстановки. Небольшая комната больше напоминала номер в недорогом отеле: минимум мебели (шкаф, кровать, тумбочка, кресло и стол с двумя стульями), однотонный текстиль, никаких личных вещей. На овальном столике у окна — ваза с какими-то фруктами, на стене напротив — широкоэкранный телевизор. Такие уже давно стали большой редкостью — их теперь мало где выпускали. За шкафом в стене — арочный проём; в нём можно было увидеть ещё одно помещение — похоже, небольшую прихожую.

Никаких выключателей или чего-то, более-менее их напоминавшего, видно не было — во всяком случае, отсюда, с кровати. Рауль провёл рукой по стене над изголовьем, но она была ровной. Правда, под пальцами угадывались тонкие щели, которые могли быть как элементом декора, так и краями что-то скрывавших под собой панелей. Не преуспев в поисках источника света, Рауль решил, что это не так уж и плохо. Ведь если его похитили, привлекать внимание к себе не стоит. Бандиты могли вколоть блонди наркотик и быть уверенными, что он ещё не очнётся к этому времени. Такая версия произошедшего объясняла, пожалуй, болевые ощущения, испытанные Раулем после пробуждения, и тот факт, что он не связан. В пользу похищения говорило ещё и отсутствие комма. По собственной воле Рауль ни за что бы с ним не расстался. Значит, комм отобрали.

Однако строить какие-то теории, базируясь только на отсутствии связи между последними воспоминаниями и настоящим временем, было пустым занятием. Необходимо было что-то сделать, каким-либо образом получить больше информации.

Рауль осторожно откинул лёгкое покрывало, которым, видимо, был укрыт во сне, и опустил ноги на пол. Как только ступни коснулись ковра, раздался негромкий щелчок. В комнате стало значительно светлее: включился телевизор.

— Здравствуйте, Рауль, — донёсся до него из динамиков очень знакомый голос.

Ошибиться было невозможно! Рауль повернул голову и увидел… самого себя.

— Вы не знаете, что происходит, и последнее ваше воспоминание относится к периоду жизни в Эос, — продолжил блонди на экране. — Сейчас ваше прошлое от вас так же далеко, как и планетарная система Мю Лебедя, в которой вы находитесь в данный момент — от Амои. Моя задача состоит в том, чтобы объяснить вам, как и зачем вы здесь оказались. — Говоривший выдержал короткую паузу, потом показал на чёрную коробку — точную копию той, которую Рауль видел на тумбочке возле кровати. — Это — часы. Сегодня тридцать четвёртый день седьмого месяца. Посмотрите, пожалуйста, сейчас на дату. Если вы видите время или набор непонятных символов, подождите. Через несколько секунд на табло появится необходимая вам информация. Если там значится тридцать пятое, то всё в порядке. Если же любая другая дата, это значит, что по каким-то причинам вы не делали записей в видеоархиве на протяжении какого-то времени.

Рауль посмотрел на коробку. Теперь, когда за окном брезжил рассвет, он действительно смог увидеть на одной из сторон символы, которые сменились сначала цифрами, показывающими время, потом — датой. Тридцать пятое число седьмого месяца. Эта информация подтверждала то, что он находится вне пределов Гарана. Мю Лебедя? Каким образом он здесь оказался? Зачем? И почему ничего не помнит?

— Так, полагаю, с числом мы определились, — прервал его размышления Рауль с экрана. — Теперь я должен в довольно сжатые сроки объяснить вам, что происходит. — Он достал из кармана комм. — Ваш коммуникатор находится в кармане куртки, висящей в прихожей. И вы ни в коем случае не должны им пользоваться. По крайней мере, сейчас. — И быстро добавил: — Вы должны мне верить. Других источников информации у вас нет. И не будет. — Отложив в сторону комм, он снова посмотрел прямо, словно пытаясь установить со своим слушателем зрительный контакт. — И, конечно, я должен вам сказать, почему вы ничего не помните. У вас антероградная амнезия. Болезнь в большинстве случаев поддаётся лечению, как вы знаете, но это делает вашу — и мою, конечно — жизнь не очень комфортной. К сожалению, между нами невозможен диалог, поэтому я постараюсь сделать так, чтобы после просмотра этой записи у вас осталось как можно меньше вопросов. — В комнате снова ненадолго повисла тишина. — Я проснулся тридцать четвёртого числа седьмого месяца в том же самом номере отеля, — продолжил блонди. — Мои воспоминания обрываются там же, где и ваши. Когда я встал с кровати, включился экран, и Рауль Ам, проснувшийся тридцать третьего числа седьмого месяца, ввёл меня в курс дела. Что сейчас и сделаю для вас я. Мои предшественники создали видео-дневник, в котором отражены все события, необходимые мне и вам для восстановления картины происходящего. И каждый из нас добавлял в этот дневник записи о своем дне. Я говорю о «них» не как о себе самом, потому что я, так же, как и вы сейчас, впервые увидел своих предшественников сегодня утром. Каждый из тех Раулей, которых вы увидите, является вашей точной копией, моложе вас на день, два, три… и так далее. Это принять будет трудно, но необходимо. — Сделав небольшую паузу, он посоветовал: — Я бы на вашем месте сейчас заказал завтрак. Управление всеми техническими приспособлениями в номере осуществляется посредством простейших голосовых команд.

— Пауза, — чётко и раздельно произнёс Рауль. Изображение замерло. — Свет. Заказ. Еда. Завтрак.

Под потолком зажглась плоская круглая люстра, осветив, наконец, комнату. Стеновая панель над столом с тихим жужжанием развернулась, показав прямоугольный экран. Рауль подошёл к ней и увидел приветствие на общегалактическом языке, а затем — список блюд с характеристиками и изображениями. Выбрав понравившееся, блонди отдал команду «Подтвердить». Перечень заказанных блюд на мониторе сменился надписью «Ожидание 15 минут». Рауль проследил взглядом движение сворачивавшегося экрана… и нахмурился, осознав, что впустую медлит, продолжая вот так безучастно стоять возле стола. Ощущение невозможности, нереальности происходящего никуда не делось и, честно говоря, сильно мешало. Блонди начал было заново прокручивать в голове услышанное, пытаясь проанализировать полученную информацию, но почти сразу же отбросил эти мысли. В конце концов, в его распоряжении находится лучший из возможных источников информации – он сам. Хотя, верилось в это во всё, конечно, с большим трудом. Тем не менее, Рауль не привык к бездействию. К тому же, если он так и продолжит торчать неодетым посреди комнаты, уставясь в стену, ситуация совершенно точно никак не изменится. Поэтому оставшееся до доставки завтрака время Рауль решил потратить на элементарные гигиенические процедуры и поиски одежды. Ровно через пятнадцать минут послышался стук в дверь.

Невысокая девушка, одетая в строгую форму, ввезла сервировочный столик. Она вежливо поприветствовала постояльца и поинтересовалась, не нужно ли убрать комнату. Целиком погружённый в собственные мысли, блонди рассеянно кивнул и подошёл к окну. Краем глаза он заметил, как взгляд девушки, не задерживаясь, скользнул по экрану телевизора. Её реакция говорила о том, что похожие кадры она наблюдала уже не первый раз. Значит, он здесь живёт довольно давно, к нему успели привыкнуть. И к таким вот странным изображениям на экране — тоже.

Пережидая уборку номера, Рауль наслаждался видом на небольшой сквер, разбитый в центре квадратной площади, по периметру которой располагались однообразно скучные семиэтажные здания.

Девушка убрала постель, поправила скатерть и быстро накрыла на стол. Спросив, не желает ли господин Ам ещё чего-нибудь, и получив отрицательный ответ, она улыбнулась и ушла.

Дверь номера закрылась, и Рауль, присев за стол, поднял хромированную крышку. На вид завтрак оказался не так плох, чего блонди не ожидал. Обычно во время выездных конференций он останавливался в лучших отелях, с самым высоким уровнем обслуживания. Однако обстановка в комнате и размеры самого номера подсказывали ему, что до пяти звёзд этой гостинице не хватает как минимум двух. О причинах, по которым он выбрал именно это заведение, можно было гадать до бесконечности. Судя по невозможности пользоваться личным коммом, действовал он не по приказу Юпитера, а следовательно, был ограничен в средствах. Возможно. А может быть дело было совсем в другом.

Строить предположения можно было долго, но Рауль предпочёл позавтракать и попутно послушать своего предшественника. Поэтому он достал столовые приборы, завёрнутые в белую салфетку, и произнёс:

— Воспроизведение.

— Итак, вы страдаете так называемой антероградной амнезией, — продолжил свой рассказ «вчерашний Рауль», — причиной которой явилась проведённая без должной подготовки операция по коррекции памяти. И сделали вы её сами. — Последовала небольшая пауза. — Так как вы в курсе, что такое антероградная амнезия, я должен только сказать, что ваша память способна фиксировать всё происходящее на протяжении двенадцати часов. То есть в вашем распоряжении имеется половина суток с момента пробуждения до того, как произойдёт сбой в механизме запоминания событий. За это время вы можете что-то сделать и оставить для следующего Рауля запись о ваших действиях за день. — Он замолчал, внимательно глядя на записывающее устройство. — Или не сделать этого. А пока я прощаюсь с вами. Но не навсегда. После того, как некоторые из моих предшественников расскажут вам свои истории, я отчитаюсь о сделанном мной за сегодняшний день. И эта запись будет последней, датированной вечером тридцать четвёртого числа седьмого месяца по местному летоисчислению.

Следующий Рауль, появившийся на экране после того, как с него исчез Рауль «вчерашний», мало отличался от своего предшественника. Однако он был в костюме, который блонди прекрасно помнил: строгий тёмно-серый — тот самый, который он предпочитал надевать на неформальные встречи.

— Это — первая запись в видео-дневнике, — устало произнёс этот новый Рауль. — Я вынужден его вести, так как до сих пор не могу найти причины собственных действий. Что побудило меня пойти на такой шаг, следствием которого явился сбой в единственном не созданном искусственно органе моего тела? Я не могу даже предположить, ради чего мог пойти на подобные жертвы. Но к делу. На данный момент я страдаю антероградной амнезией, которая лишает меня возможности хранить воспоминания о настоящем дольше девяти часов.

Блонди нахмурился. В первой записи говорилось о двенадцати часах. Возможно, он получит объяснение позже?

— Значительная часть моих воспоминаний была уничтожена мной самим. И последнее, что я помню подробно — моя беседа с Ясоном о его диком пэте. Всё, что происходило между этим событием и более поздними, уничтожено практически полностью. Оставшиеся воспоминания отрывочны и бессмысленны. Это хаотично разбросанные по времени эпизоды из моей жизни, касающиеся исключительно работы. По настоянию Юпитера я согласился вести ежедневные записи о происходящем. Что и делаю. — На несколько секунд в комнате повисла тишина. Затем говоривший продолжил: — Сейчас идёт второй год после того, как вместе со своим пэтом пропал Ясон Минк. Согласно записям в архивах Юпитера, в день исчезновения главы Синдиката был взорван Дана Бан. Фрагменты аэрокара Ясона следователи обнаружили недалеко от места взрыва. Идентифицировать то, что осталось от транспортного средства, смогли только по серийному номеру мотора. Аиша Розен, который вёл расследование инцидента, предположил, что было совершено очередное покушение на жизнь главы Синдиката. На сей раз удачное. Вполне возможно, что пэта Z107M похитили с целью заманить Ясона в предварительно заминированный Дана Бан. Но доказательств причастности каких-либо инопланетных агентов к данному делу найти не удалось. — Рауль на экране отвлёкся: на несколько секунд его взгляд сосредоточился на чём-то, находившемся вне видимости записывающего устройства. Он нахмурился, словно обдумывая что-то, но потом вернулся к рассказу: — В первые дни после того, как исчезновение Ясона стало очевидным фактом, был проведён ряд следственных мероприятий. Среди допрошенных фигурировал Катце — фурнитур Ясона, агент Танагуры на чёрном рынке Мидаса и в Кересе. К сожалению, его показания дали следствию неоправданно мало. Тогда. Он по первому требованию предоставил материалы собственного расследования. В результате стало возможным связать исчезновение главы Синдиката с ограблением склада, в котором хранился пластид, использованный впоследствии для минирования Дана Бан. Но эта информация не помогла расследованию. Несколько месяцев спустя Гидеон собрал внеочередное заседание Синдиката, на котором поднял вопрос о возобновлении расследования. Он не выразил сомнения в том, что предыдущая команда, занимавшаяся делом Минка, была компетентна. Однако результаты её действий, по собственному признанию Гидеона, его не удовлетворили. Не буду здесь рассказывать о реакции Розена; в конце концов, для меня лично это не имеет никакого значения. Скажу только то, что действительно важно. Первым для допроса по делу был вызван Катце. — Он замолчал и опустил взгляд. Послышался шелест — видимо, он сверялся с какими-то документами. — В этот раз Гидеон сам руководил допросом, в отличие от Аиши, доверившего этот процесс одному из помощников. Я включу эту запись в дневник.


Рауль знал Катце, но никогда не имел с ним дела. Больше того, всегда удивлялся тому, что Ясон настолько доверял своему фурнитуру. В конце концов, разве Катце не пытался взломать систему, чтобы добыть секретные сведения? По мнению Рауля, Ясон совершил колоссальную ошибку, оставив монгрела в живых. Но Минк на этом не остановился. Он сделал его своей правой рукой на чёрном рынке. И Катце же представлял интересы Танагуры в Гардиан. Как мог Ясон позволить фурнитуру обладать такой властью? Раулю было сложно это понять, потому что Катце оставался обычным человеком, который запросто мог, оказавшись под давлением, рассказать всё, что знает. Но Ясон доверял ему больше, чем некоторым представителям элиты. Поэтому Рауль не удивился тому, что Гидеон выбрал в качестве первой жертвы именно Катце — человека, который действительно знал куда больше, чем можно было предположить.


Сцена допроса оказалась самой обыкновенной. Катце усадили в кресло и подключили к системе, надев на голову обруч и закрепив на висках датчики. Дальше Рауль стал свидетелем того, как Гидеон применяет все возможные способы давления. В конце концов Катце рассказал о том, что в расследовании кражи со склада не было нужды. Он и так знал, кто был вором: монгрел по имени Гай, бывший сексуальный партнёр Рики, подкупленный, скорее всего, агентами Федерации. Ясона он ненавидел за то, что тот забрал его любовника в Эос. Федералы нашли в лице этого монгрела готового к сотрудничеству человека. Скорее всего, использовав его, они убрали ненужного свидетеля.

— Итак, вроде бы мы сейчас услышали тот самый вариант, который подтверждает официальную версию. Но я с самого начала сомневался в показаниях этого фурнитура, — досадливо поморщившись, произнёс Гидеон и повернулся к Аише. — Для того, чтобы делать из пэта приманку, нужно быть уверенным в том, что Ясон кинется его спасать. Согласись, ради пэта отправиться в давно выведенное из эксплуатации здание — это очевидная глупость. Лично я располагаю достаточным количество средств, чтобы просто купить себе нового пэта. Так что покушение должны были организовать те, кто знал о том, что глава Синдиката настолько привязан к этому отребью. И кто же был в курсе? Почти никто.

— Это «отребье», как ты выразился, было на свободе почти год. Где оно обитало, что оно делало и с кем разговаривало, мы не знаем, — спокойно ответил Розен. — Ты дашь гарантию того, что за это время он ни разу не пересекался с агентами Федерации или других заинтересованных в смерти Ясона сторон? Я не рискну. Он же сам и мог рассказать о неподобающей статусу привязанности к нему главы Синдиката.

— Что ж… — Гидеону, наверное, стоило больших усилий сдержать гнев. Было отчётливо видно, насколько раздражает Лагата непонимание со стороны Аиши. На протяжении нескольких секунд Рауль наблюдал за тем, как Гидеон пытается взять себя в руки. Это ему наконец удалось и, пожав плечами, Лагат заявил: — Ты можешь и дальше придерживаться своей точки зрения. Однако есть несколько моментов, на которые мне хотелось бы обратить твоё внимание. Для начала, между возвращением Z107M в Эос и инцидентом прошло достаточно времени. Эти твои мифические инопланетные злоумышленники могли похитить его в любой момент.

— Из Эос? — с иронией поинтересовался Аиша.

— Но они же его похитили, в конце концов, — не без самодовольства возразил Гидеон. — Ты почему-то всё время забываешь о том, что Z107M имел возможность выходить из Эос. И этой возможностью он пользовался не раз. Так что похищать его непосредственно из квартиры главы Синдиката нужды не было. Достаточно было знать, что он регулярно покидает не только башню, но и Танагуру. Знать и только дождаться подходящего момента.

Розен пожал плечами. Однако Рауль уже понял, к чему клонил Гидеон: похитители должны были обладать информацией, которой располагали только те, кто составлял ближайшее окружение главы Синдиката. В число этих лиц входили: сам Рауль и Юпитер. И, с большой долей вероятности, Катце.

— Однако результаты этого допроса меня не удовлетворяют, — неожиданно заявил Лагат. — Потому что всё это не имеет никакого смысла. Этот фурнитур был предан Ясону. Он работал на Минка на протяжении многих лет, имея возможность покинуть планету в любое время. Сделал он это? Нет. Наоборот, старался выслужиться, за что Ясон его поощрял. А теперь вернёмся к тому, что он нам рассказал. Катце фактически подтвердил, что кто-то продал федералам информацию о личной жизни Ясона Минка. У кого эта информация была на тот момент? У него самого, разумеется, у Юпитера и у Рауля Ама. И кто из них мог предоставить федералам такие интересные данные? А главное – зачем? Сам Катце? Но он должен был прекрасно понимать, что без Ясона за его будущее поручиться нельзя.

— Спорное утверждение, — перебил его Аиша. — Катце до сих пор занимает свою должность. Он доказал Юпитеру и Синдикату, что вполне оправдывает доверие, несмотря на то, что монгрел.

— Да, — легко согласился Гидеон. — Но мог бы ты при жизни Ясона дать гарантию, что будет именно так? Я — нет, — вернул он шпильку Розену. — Однако вернёмся из области предположений к фактам. Против Катце нет улик. У него железное алиби. Он без особого труда подтвердит официальную версию. Привела ли нас к чему-нибудь разработка этой линии расследования? Нет. Разве это не должно заставить нас задуматься? — Лагат обвёл собравшихся чуть насмешливым взглядом. — Диверсия федералов — это тупик, в котором расследование топчется уже несколько месяцев, прорабатывая всех агентов, засветившихся на Амои. Но что если вернуться к самому началу? — Гидеон подошёл к креслу, в котором сидел медленно приходивший в себя Катце. — А в самом начале — он. Человек, который знал многие секреты главы Синдиката. Да, он сотрудничал с нами, предоставил все бумаги, ответил на все вопросы. Однако сейчас всё же что-то не сходится, не так ли? — он нетерпеливо махнул рукой. — Я изучил все материалы дела повторно. И нашёл небольшие отклонения, рассматривая снимки головного мозга Катце, сделанные во время первого допроса. Они привлекли моё внимание. Что-то в них было очень знакомое. Понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить: такой эффект может дать так называемое гипносуггестивное внушение. Это древняя методика, которую уже не используют в связи с открытием новых, более эффективных и безопасных способов воздействия на подсознание человека.

В этот момент в кадре Рауль увидел себя самого, спокойно подходившего к пульту управления рядом с креслом, в котором сидел Катце.

— Простите, я должен проверить аппаратуру. Катце слишком долго приходит в себя. Это странно, — сказал он удивлённо воззрившемуся на него Лагату. — Вполне возможно, что это также является последствиями гипносуггестивного воздействия. — После короткого кивка Гидеона Рауль ввёл какую-то команду и подождал немного, внимательно наблюдая за изменениями параметров. Ещё одно нажатие кнопки, Катце дёрнулся и зашёлся в крике. — О, простите, кажется, я ошибся.

Помощники подбежали к допрашиваемому, но было уже поздно: монгрел, тело которого до этого сотрясала крупная дрожь, резко замолк и обмяк в кресле.


Рауль мог только предполагать, что именно он сделал тогда; скорее всего, Катце просто получил направленный электрический разряд. После такого действия при удачном стечении обстоятельств монгрел стал бы просто безмозглой куклой. При неудачном — умер бы через несколько часов, не приходя в сознание. Но зачем это понадобилось?


Между тем события на экране развивались очень быстро. Лагат, до этого с яростью смотревший на бессознательное тело, обернулся к Раулю, схватив его за плечи, сквозь зубы процедил: «Ты следующий» — и махнул рукой дроидам. Катце вытащили из кресла, и не оказавший сопротивления блонди занял его место.

Наблюдая за этим, Рауль не мог понять, почему бездействовал. Вне сомнений, пытаться вырваться было бесполезно, но почему он молчал? Позволить обращаться с собой точно так же, как с монгрелом, которому он только что поджарил мозги? Даже Гидеону не сошло бы это с рук, каковы бы ни были его мотивы!

— Я с самого начала подозревал, что вся эта история с федералами — лишь фикция! Отвлекающий манёвр! — Голос Лагата вдохновенно звенел, на лице появилось некое подобие улыбки, а в глазах светилось торжество. Он был уверен в своей победе.

Рауль позволил помощнику закрепить датчики и опустить на лоб обруч. Визуальная панель закрыла правый глаз блонди, и тогда он коротко отдал голосовую команду:

— Стереть.

Дальнейшее наблюдать было, пожалуй, интересней, чем всё, что было до этого. Особенно увлекательно оказалось видеть Гидеона, от злости потрясавшего руками. Это неожиданно доставило Раулю удовольствие.

Но запись прервалась, и Рауль снова увидел себя — того, который сделал первую запись в видео-дневнике.

— Именно таким образом я уничтожил часть своих воспоминаний. Топорно, но быстро и эффективно. Видимо, эту операцию я запрограммировал в период времени, который стёрт из моей памяти, — прокомментировал произошедшее экранный двойник. — И смысла я в этом не вижу. За исключением того, что мне необходимо было что-то скрыть. Но что? — он замолчал, машинально взяв в руки какой-то документ. Бегло ознакомившись с содержимым, Рауль отложил листок в сторону и продолжил: — По причине моей недееспособности в данный промежуток времени я отстранён от занимаемой должности. Согласно распоряжению Юпитера, я прохожу курс интенсивной терапии, так как тщательное обследование моего головного мозга подтвердило наличие проблем. Кроме того, по настоянию моего лечащего врача я пытаюсь разобраться в ситуации, и, хотя возможность установить причины, побудившие меня уничтожить часть собственной жизни, ничтожно мала, я должен попытаться это сделать.


Рауль ещё раз остановил запись и отставил в сторону тарелку, с удивлением заметив, что уже давно съел свой завтрак. А ведь он даже не почувствовал вкуса — всё внимание было сосредоточено на происходящем на экране.

Блонди опять посмотрел на экран и тут же снова отвёл взгляд. Видеть собственное изображение на застывшем кадре стало не особенно комфортно. Он испытывал странное чувство — ему внезапно показалось, что этот Рауль с экрана всё ещё где-то существует. Он, живущий в настоящем, не мог воспринимать своего предшественника как себя самого. И эта двойственность заставляла чувствовать себя неуверенно.

Однако была в этой истории ещё одна деталь, которая вызывала беспокойство: его последний предшественник запретил пользоваться коммом. И в то же время, если верить тому, кто сейчас смотрел на него с экрана, Юпитер всё знал, и любые действия Рауля были одобрены искусственным интеллектом. Но сейчас, по всей видимости, он действует самостоятельно, нарушив директиву Юпитера.

Так ли это? На этот вопрос мог дать ответ Рауль, заснувший в этом номере вчера. Блонди снова включил запись, твёрдо решив досмотреть до конца.


Каждый новый фрагмент начинался с даты. Но не все шли по порядку. Иногда были пропуски в один-два дня. Самый продолжительный интервал составлял три дня. Что Рауль делал в этот промежуток времени, почему записи об этих днях отсутствуют, так и осталось тайной.

Но, просматривая последовательно записи, он выяснил, что покинул Гаран больше четырёх месяцев назад. Ему мало что удалось узнать на Амои, так как Катце умер через несколько часов после допроса, а другие ниточки, которые могли привести к цели, одна за другой обрывались. Гидеон нехотя делился с ним информацией, и делал это только потому, что таков был приказ Юпитера. В одной из бесед он рассказал Раулю о серии странных транзакций, проведённых через счета Катце. Через некоторое время после трагедии в Дана Бан Катце совершил несколько финансовых операций. Суммы, уплывшие из банковской системы Амои с его помощью, были довольно крупными. Но, к сожалению, за пределами Гарана отследить их движение было невозможно: во-первых, федеральные банки редко соглашались сотрудничать, а во-вторых, транзакции представляли собой цепочку переводов с одного временного счёта на другой. Что, само собой, делало попросту невозможным отследить их все. Единственной зацепкой, которая могла хоть что-то дать, был оплаченный Катце билет с открытой датой на имя Гая Эйвери. В личном деле Ясона упоминался монгрел с таким именем. И в последних показаниях Катце говорил о том, что минированием Дана Бан занимался именно Гай. Лагат в совпадения не верил. Ам — тоже. Именно поэтому Рауль и отправился по следу Эйвери, покинувшего Амои через несколько дней после взрыва. Гай был единственной ниточкой, которая могла привести его к разгадке. Единственной выжившей ниточкой. И Рауль на протяжении нескольких месяцев, ведя ежедневные записи, постепенно приближался к своей цели.

Обращаясь за справками в таможню или другую инстанцию, отвечавшую за передвижение гостей по планете, куда его приводил очередной перелёт, блонди всякий раз боялся оказаться в тупике, потому что это означало необходимость возвращаться на один, а то и несколько шагов назад.


Представляя себе, как каждое утро он просматривал эти записи, постепенно выстраивая мост между своими последними воспоминаниями и настоящим временем, Рауль невольно задумался — почему он не сдался? Что заставляло его изо дня в день не останавливаться, несмотря ни на что? Он не мог быть настолько наивным, не мог надеяться на то, что сумеет восстановить утерянные воспоминания: после того, что он с собой сделал, это невозможно. А лечение амнезии было бы куда легче проводить на Амои. Что же двигало им? Конечно, Ясон был для него другом, но разве это могло стать достаточным стимулом, чтобы на протяжении нескольких месяцев каждый день, просыпаясь в незнакомой кровати, преодолевать страх и всё равно идти вперёд?

Страх. Да, возможно, это был именно он — то чувство, которое он испытал, услышав диагноз от своего предшественника. Рауль больше не был совершенным существом. Он больше не мог выполнять свои обязанности. Созданный для служения Амои, он сам лишил себя всего. И эти поиски — всего лишь жалкая попытка обрести новую цель в жизни. Он лучше, чем кто-либо, знал, насколько малы шансы снова стать дееспособной единицей, приносить пользу Амои.

Но, возможно, он не настолько бесполезен, и ему всё-таки удалось что-то обнаружить? Рауль забрался куда дальше, чем могла дотянуться рука Гидеона.

Нужно было собраться и просмотреть оставшиеся записи. Больше искать ответы было всё равно негде. И Рауль снова отдал команду «Воспроизведение».


Очень многие записи были короткими — дата, местонахождение и комментарий: «Занимался систематизацией данных» или «Ничего не удалось узнать».

До конца оставалось совсем немного, но даты, следовавшие по порядку до того момента, как он оказался в системе Лебедя, всё ещё были далеки от нынешней. Что-то произошло в этот промежуток времени… Что-то такое, что оставило пробел в несколько месяцев, судя по тому, сколько фрагментов-дней осталось до конца.

— Доброе утро, Рауль, — поприветствовал его очередной предшественник. — Эта запись сделана вечером восемнадцатого числа третьего месяца по местному летоисчислению. Я нашёл их. Я. Нашёл. Их.

Последние, раздельно произнесённые слова Рауль, смотревший на него с экрана, произнёс с таким нажимом, что блонди невольно подался вперёд.

— Я искал Гая, след которого оборвался здесь, на одной из планет системы Мю Лебедя. Но я ошибался. — Рауль на экране устало улыбнулся. — Как оказалось, я искал вовсе не его. Гай остался на Амои. Он получил за ограбление склада и минирование Дана Бан достаточно кредитов, чтобы быть довольным жизнью. Ему сделали пластическую операцию и выправили документы. Хотя, возможно, на Амои его уже нет. Но это не имеет значения. Важно другое. Но, я думаю, лучше тебе самому всё услышать и увидеть.

Кадр сменился. Вместо своего очередного предшественника Рауль увидел… Ясона. Тот сидел в кресле, устало откинувшись на спинку, и улыбался. Непривычно было видеть главу Синдиката в неофициальной одежде и с коротко стрижеными волосами. Слева от Ясона стоял небольшой столик, на котором Рауль увидел какие-то коробки и прозрачные пластиковые банки, вероятно, с лекарствами, графин и стакан. Видимо, всё это предназначалось для старика, сидевшего в инвалидном кресле по правую руку от Ясона. Седые волосы, выцветшие от времени глаза, кожа в морщинах… Что могло связывать блонди с таким человеком?

— Здравствуй, Рауль, — начал Ясон. — Это я и, — взяв старика за руку, он представил: — Рики.

Минк и его бывший пэт смотрели с экрана, и это было так… Так, словно Рауль сам сидел с ними в той комнате и вёл запись. Впервые с того момента, как начался этот просмотр, у него возникло впечатление, что он сам и тот, кто был в комнате с Ясоном — один человек. Больше Рауль не ощущал себя сторонним наблюдателем, став одним из действующих лиц. Это было похоже на воспоминание. Рауль боролся с искушением подойти и прикоснуться к экрану, чтобы удостовериться в том, что это запись. Ему казалось, что настоящие Ясон и Рики смотрят в глаза ему, а не тому Раулю, который жил восемнадцатого числа третьего месяца по местному летоисчислению.

И тут он понял, что всё это не может быть правдой. Для того, чтобы Рики стал таким, должны были пройти годы! Тридцать, сорок, пятьдесят лет, но не несколько месяцев.

— Да, Рауль, — это уже был голос того, кого Ясон назвал Рики: тихий, немного скрипучий, и без малейшего намёка на привычную дерзость, — это я. Тот, который был пэтом Z107M в Эос. Тот, кому ты помог бежать с Амои. — Он закашлялся и несколько раз судорожно сглотнул.

— Я? Помог бежать тебе? — совершенно забывшись, произнёс Рауль. Он не мог поверить в то, что слышал.

— Прости, Рики сейчас сложно говорить, — извинился Ясон. — Не так давно ему сделали операцию, и он не должен перенапрягаться.

Ясон снова отвернулся от камеры и улыбнулся своему пэту. Пэту? Ну уж нет. Так с пэтами себя не ведут. Ни одному пэту в Эос хозяин не подаст капсулу и не будет держать стакан, пока тот пьёт. Ни один блонди не позволит себе встревоженно заглядывать в глаза своего пэта. Но Ясон смотрел именно так: с немым вопросом в глазах, готовый по первому требованию сделать всё, чтобы облегчить страдания… Любовника? Спутника жизни? Рауль пытался представить себе, чтобы тот Ясон, которого он помнил, с такой теплотой относился к кому-то, и не мог. Ему казалось всё это чудовищной ошибкой. Ясон не был таким. Не мог быть! Глава Синдиката Амои был расчётливым и холодным блонди, без колебаний отдававшим приказы об убийстве. Умелый манипулятор, он с лёгкостью использовал людей и без сожаления выкидывал их, как отработанный материал. В конце концов, разве просто так за ним закрепилось прозвище «Ледяное совершенство»?

Однако сейчас Рауль видел своими глазами, как тот, кто раньше санкционировал эксперименты в Гардиан, наливает воду в стакан и подносит его к губам старика, который, вероятно, передвигаться сам больше не может. Как такое вообще могло произойти?!

— Рауль, я знаю, что ты думаешь, — снова глядя в камеру, произнёс Ясон. — Но всё так, как ты видишь. Вы с Катце помогли нам покинуть планету. И мы оба благодарны вам за это. — Блонди тепло и немного грустно улыбнулся. — Я не смогу выразить, насколько сожалею о том, что Катце пришлось заплатить такую цену за сохранение нашей тайны. Но ты должен знать самое главное: ты уже не в первый раз разыскал нас. Уже трижды мой друг возвращался на Амои и снова покидал нашу родную планету в поисках утраченных воспоминаний. Трижды он уничтожал все сделанные записи, чтобы Юпитер не мог до нас добраться. Иногда он… ты возвращался через несколько месяцев, иногда — через несколько лет. Сейчас ты вернулся в четвёртый раз и решил остаться.

— Я скоро умру, — сказал Рики и усмехнулся. — Проведя здесь почти сорок лет, могу сказать, что жизнь с блонди — это ад. Незнакомое слово поищи в словаре, Рауль, — он внимательно посмотрел в камеру. — Да, теперь ты веришь, что я — Рики. Так вот, я тебе скажу вот что: я, Рики, который держал вот так, — он поднял перед собой сжатый кулак, — ничейную землю в Цересе, этот ад не променял бы ни на что. Оно того стоило, блонди. Я ни о чём не жалею. Разве о том, что Катце таки пришлось расплатиться за наши билеты. Но тут уж ничего не сделаешь. А теперь я хочу попросить тебя кое о чём. — И отмахнувшись от Ясона, сделавшего попытку возразить, Рики произнёс: — Позаботься о моём Ясоне. Он, конечно, глава Синдиката и вообще малый не промах, но если останется один — наделает делов, попомни мои слова.

— Позабочусь, — пообещал монгрелу Рауль, в руках которого в тот момент была камера.

Ясон и Рики пропали. Их место снова занял он сам.

— Сейчас ты работаешь в исследовательском институте, занимающемся передовыми исследованиями в области психологии и психиатрии. — Лицо того Рауля, который только недавно сам разговаривал с Ясоном, осветила улыбка — немного усталая и блёклая. Видимо, беседа далась ему нелегко. Впрочем, разве могло быть иначе? — Все сослуживцы в курсе твоей проблемы и относятся к ней с пониманием. Более того, ты принимаешь активное участие в исследованиях, и мнение Рауля Ама здесь очень ценят. Твои разработки легли в основу методики загрузки информации в память. Ты должен знать, что исследования продвигаются весьма успешно. Раньше ты мог сохранять в памяти события только девять часов. Сейчас в моём распоряжении было двенадцать. Прогресс неоспорим. И, возможно, ты, смотрящий теперь эту запись, располагаешь большим количеством времени. Я желаю тебе удачи.

Следующая запись была сделана только через три месяца. То есть больше месяца назад.

— Дата — двадцатое число шестого месяца. — На сей раз предшественник обошёлся без приветствий. Он выглядел уставшим, осунувшимся, губы сжаты в тонкую линию. Когда он снова заговорил, голос оказался тих и мрачен. — Восемь дней назад, двенадцатого числа шестого месяца, мы похоронили Рики. Ясон не смог справиться с этим. Привязанность к тому, с кем он жил на протяжении десятилетий, была настолько сильной, что после похорон Ясон ушёл в себя. Он не открывал дверь, когда я приходил, не отвечал на звонки. Я расспрашивал соседей, и они мне рассказали о том, что по мере возможности каждый день заботятся о нём. И только сегодня мне наконец удалось увидеться с ним. — Рауль тяжело вздохнул и вымученно улыбнулся. — Почти полвека Ясон и Рики так или иначе были вместе. Даже отпустив Рики в Церес на год, Ясон не переставал думать о нём… В это утро я многое услышал. — Он покачал головой. — И стёр все записи, которые делал на протяжении трёх последних месяцев, потому что каждая из них — это отчёт о постоянно ухудшающемся состоянии Рики. Я бывал у них каждый день, и каждый день составлял подробные отчёты. Но сегодня я уничтожил всё, оставив только ту самую запись, на которой Ясон и Рики запечатлены спустя десять лет после моего последнего визита. Я хочу, чтобы ты помнил их такими, и рад, что уже через пару часов забуду сам то, что видел на тех записях, которые стёр. И забуду сегодняшний день. — Рауль посмотрел прямо в камеру. — Я… — И опустил голову, явно пытаясь совладать с чувствами. — Я, — повторил он совсем тихо, — убил Ясона. Я сделал это по его просьбе. Последовательно введя ему несколько релаксационных и снотворных препаратов, а затем — сильный яд. Он умер во сне. Мгновенно.

— Пауза, — произнёс Рауль.

Он не мог поверить в то, что это правда. Точно так же, как раньше — в то, что Ясон может быть таким, каким его показали эти записи.

А теперь ещё и это. Нет, этому должно быть объяснение! Обязательно должно быть!

— Воспроизведение, — упавшим голосом подал команду Рауль.

— Ты не веришь, — убеждённо произнёс его предшественник. — Поэтому сейчас увидишь всё своими глазами. Я сделал запись.

Знакомая комната пропала. Её место заняла другая — небольшая, с узкой кроватью у стены, рядом с которой стоял небольшой столик, освещённый бра в виде какого-то цветка.

— Он не поверит… — произнёс Рауль, кивая на камеру.

— Всё в порядке, — заверил его Ясон. — Я понимаю.

— Ты готов?

— Да.

Ясон улёгся на подушки.

Рауль смотрел на него и снова не узнавал. На экране был простой человек — уставший от жизни, с потухшим взглядом. В это сложно было поверить, но Рауль отчётливо видел залёгшие под глазами тени, нездоровый, желтоватый цвет кожи. Грудная клетка Ясона поднималась и опускалась рывками, он явно испытывал трудности с дыханием. И ещё Ясон похудел. Руки, которые раньше без особого труда могли смять металлическую балку, теперь словно высохли, скулы выделялись на осунувшемся лице, делая его неприятным, отталкивающим.

Болезнь Рики сломила Ясона Минка.

Рауль смотрел на то, как его двойник из прошлого закрепляет на правой руке Ясона катетер, как вводит иглу сначала одного шприца, за ним — другого. Глаза Ясона закрылись, и дыхание стало глубоким, размеренным. Спустя несколько минут после введения последнего препарата по телу Ясона прошла дрожь, и блонди застыл.

Всё было кончено.

На экране Рауль стоял над телом Ясона, склонив голову. Прощался ли он мысленно? Думал над тем, что делать дальше?


В наступившей тишине Рауль не мог отвести взгляда от самого себя, медленно вытаскивавшего из катетера иглу. Он не помнил, сколько существ отправил в утилизатор на Амои. Убийцей он стал уже давно. Но то, что он сделал с Ясоном, неожиданно оказалось сильным потрясением.

— В прихожей висит куртка, в кармане которой вы найдёте билет.

Эти слова вывели Рауля из ступора. На него с экрана смотрел тот самый его предшественник, чью запись он видел первой. Рядом с ним на столе всё ещё стояли часы. Время на табло сменилось на дату — тридцать четвёртое числа седьмого месяца. Какого, интересно, года?

— Конечно, мне, оборвавшему все связи с Юпитером, не по карману межзвёздные перелёты. Последний раз я… один из моих предшественников пользовался своим амойским счётом, чтобы оплатить перелёт до системы Грумбридж. У Ясона были здесь связи определённого рода. Благодаря им Рауль Ам значится в реестре пассажиров межзвездного судна «Мнемосина», покинувших Мю Лебедя полгода назад. — Блонди сделал небольшую паузу и продолжил: — Ясон оставил мне всё. И, вступив в права наследования, я смог купить билеты. Остатка средств хватит на то, чтобы оплатить счета и обеспечить себя во время поездки. — В комнате снова на несколько секунд воцарилась тишина. — Конечная цель поездки — Амои. — Он тяжело вздохнул. — Воспользоваться этой возможностью или нет — решать вам. Возможно, вы снова вернётесь сюда несколько лет спустя, но уже ничего не сможете найти. Любые данные об умерших людях здесь удаляются из общей базы через год, оставаясь только в семейных хрониках. А так как ни Ясон, ни Рики не принадлежали к какой-либо местной фамилии, данных о них не останется никаких. Через два года любая память об их жизни здесь исчезнет. И даже если Юпитер, как делал это несколько раз до этого, снова подсунет вам первые записи видео-дневника, хранящиеся в его базе данных, это будет бесполезно. — Последовала довольно долгая пауза. — У вас масса вопросов, на которые вы не получили ответа. О чём-то вы догадываетесь, но не знаете наверняка. Я потратил достаточно много времени, чтобы подчистить этот дневник, но, как вы, наверное, заметили, добрался только до поворотного момента в моей и, соответственно, вашей жизни. Одна из уничтоженных мною записей содержала подробный отчёт о том, что всё-таки произошло. Я пересказывал всю историю сам себе со слов Ясона. Видимо, в прошлом я удалил эту запись, но потом подумал, что хоть кто-то правду должен знать. Сейчас я сделаю для вас то же самое, что сделал для меня Рауль, который жил за несколько месяцев до меня. — Переведя дыхание, блонди начал: — Идея покинуть планету принадлежала вам, Рауль. Вы видели, как Ясон постепенно становится зависимым от своего пэта. Вы были убеждены в том, что эта его тяга к Рики не приведёт ни к чему хорошему. Ясон не допускал, конечно, ошибок в работе, но вы точно знали, что это рано или поздно произойдёт. Наблюдая за ним, вы подмечали постепенно возрастающую потребность Ясона в чём-то таком, чего сами понять не могли. Вы думали о Рики как о наркотике, отказаться от которого Ясон уже не мог. Другим, возможно, изменения, происходившие с главой Синдиката, не бросались в глаза, но вы видели, понимали, чем это, скорее всего, закончится. Поэтому предложили Ясону покинуть планету. Конечно, он не сразу пошёл на это, но в конце концов был вынужден согласиться с тем, что оставаться на Амои уже не может. Ясон с помощью Катце разработал долгосрочный план, воплощение которого в жизнь давало Ясону и Рики свободу, Гаю — солидное вознаграждение, а вам и Катце, тоже являвшимся непосредственными участниками событий — отличное алиби. Катце подвергся гипносуггестивному воздействию, вследствие которого мог показать на допросе, что Ясон и Рики погибли в Дана Бан. Собственно, он был действительно убеждён в этом. Они с Ясоном довольно точно продумали весь сценарий, включавший множество деталей. Катце должен был рассказать, что Рики действительно похитили, более того, операционным путём сняли пэт-ринг. Кроме того, в мозг Катце было внедрено воспоминание о том, как Рики рассказал ему об умиравшем Ясоне, которому упавшей балкой перебило ноги. Рики дотащил потерявшего сознание Гая до машины, а сам вернулся, чтобы умереть рядом с хозяином. Вот такая красивая история жила в мозгу Катце с тех пор, как план вступил в действие. Но для того, чтобы обезопасить Ясона, вы лично проработали ещё один план, включавший в себя создание двух программ. Целью одной из них было лишение жизни Катце, подвергшегося серьёзному допросу. Вы привели её в действие, когда поняли, что Лагат просто так не отступится. Любое невербальное воздействие на подсознание обратимо. Гидеон мог обратиться к специалистам, и они бы выудили из памяти Катце всё. Для себя же вы разработали другую схему. Убить блонди непросто, поэтому вы сделали так, чтобы из вашей памяти исчез довольно большой промежуток времени. Сделали вы это намеренно, чтобы следователи не могли привязать последние ваши воспоминания к событиям, имеющим отношение к вашему плану. Вы понимали, что грозит вам всем, если правда выплывет наружу: монгрелов ждала утилизация или Раная Уго, а вас? Что ждало вас? Забвение, лишение памяти по приказу Юпитера. Или та же утилизация. Вы сделали правильный выбор. Помочь Ясону избавиться от зависимости вы не могли. Но могли предоставить ему возможность начать всё сначала там, где на него никто и ничто не будет оказывать давления. Там, куда отправились Ясон и Рики, не было ни Юпитера, ни других представителей элиты, ни жёстких правил, регламентирующих отношения между людьми разных сословий. — Последовала очередная пауза. И Рауль с удивлением увидел, как его двойник на экране улыбнулся. — Отношения между Ясоном и Рики изменились после того, как твой друг поставил своего пэта в известность о готовящемся побеге. Само собой, Рики не смог сразу принять этого. Но спустя какое-то время смирился. По собственному признанию, он чувствовал себя чужим на Амои. Для Эос он был слишком стар и вызывал раздражение у всех — и у элиты, и у пэтов, и у фурнитуров. А в Кересе Рики сам чувствовал себя неуютно. Он позволил Ясону изменить себя. И чувствовал, что вернувшись в трущобы, не сможет уже ничего добиться. У него не было там никого. Пропасть между ним и бывшими членами банды стала настолько широкой, что, даже пожелай он этого, навести мост было невозможно. Они стали совершенно чужими друг другу. Больше того, монгрелы относились к нему с подозрением. — Двойник Рауля вздохнул. — Ясон и Рики покинули планету отдельно друг от друга. Минк хотел посмотреть, что будет делать его пэт, получив свободу. Но Рики дал слово и, как вы сами слышали, впоследствии не пожалел о том, что его сдержал. Итак, — снова выдержав небольшую паузу, продолжил он, — теперь у вас есть ответы, в поисках которых вы отправились в другую часть галактики. Вы можете остаться здесь и дальше работать, жить обычной жизнью. Но, возможно, как и я, вы предпочтёте вернуться на Амои.


Экран погас.

Рауль поднялся со стула и прошёл в прихожую. Во внутреннем кармане куртки действительно был билет на шаттл, а также документы на его собственное имя и две кредитки. Ещё там лежала бумага со штрих-кодом — такие предъявляют в пунктах пересадки, чтобы подтвердить бронь.

Что ж, теперь его на планете ничто не держало. Тот, вчерашний Рауль был прав: он получил ответы на все вопросы. Да, можно было остаться и продолжить исследования. Но до того момента, когда он сможет вечером не записывать послания для себя завтрашнего, ему придётся как-то заполнять пустоту между прошлым и настоящим.

К тому же Рауль не верил, что Юпитер готов его просто так отпустить. Отправив по его следу оперативников, искусственный интеллект рано или поздно выяснит, где на самом деле блонди находится. Вполне возможно, представители правоохранительных органов Амои уже побывали в системе Грумбридж и выяснили, что там его нет. Кто знает? Поэтому покинуть планету было самым верным решением. Конечно, высока вероятность того, что его ждёт утилизация, но тот факт, что Раулю несколько раз позволяли отправиться на поиски, доказывал: Юпитер тоже заинтересован в получении информации. Возможно, искусственный интеллект догадывался об истинных причинах поступка Рауля. В этом случае вернуться на Амои было необходимо.

Интересно, он вчерашний пришёл к такому выводу тем же путём?


Рауль собрал документы и аккуратной стопкой положил на тумбочку. Чемодан нашёлся здесь же, в прихожей, рядом с полкой для обуви. Сложив вещи, Рауль ещё раз посмотрел на билет и, вызвав на экран карту города, выяснил, где находится космодром и как туда можно добраться. Распорядившись об оплате проживания в номере, Рауль огляделся. Странно, но за такое короткое время он начал чувствовать себя здесь, как дома; а, впрочем, он и был здесь дома… до вчерашнего дня.

— Вызвать такси, — после недолгого раздумья распорядился блонди.

Вчера он был совершенно прав. Здесь больше нечего делать.

Подхватив чемодан, Рауль немного помедлил. Отправление шаттла — через четыре часа. Ещё было время, чтобы передумать.

— Удалить записи, — чётко произнёс он.

Рауль увидел рекламную заставку, на которой высокая блондинка держала в руках какой-то шар. В нижнем правом углу экрана мигала надпись «Внутренняя память пуста».

— Выключить свет, — отдал он последнюю команду, уже находясь за порогом.


Он всё забудет. И, возможно, вернётся в пятый раз.

Но для него это будет уже другая жизнь. Жизнь, в которой мост между прошлым и настоящим строить будет не из чего.