- Господин Ди сказал, что они мало что общего имеют с вампирами из терранских легенд, - задумчиво произнес Клайв. – Но они умеют читать мысли. «V» делает человека телепатом?
Рауль оторвал взгляд от колонок последних вычислений и нахмурился. Но все же ответил:
- Нет. С чего ты взял?
- Даже для вас было сюрпризом то, что он… ну… - Схема внезапно стушевался, поняв, что он нарушил одно из правил: заговорил, хотя его никто не спрашивал.
- Ах, это, - блонди вздохнул и решил, что наказывать мальчишку не имеет смысла. Любознательность в его возрасте и с его генами была тем, что он не мог контролировать. – Катце умен. - Он немного помолчал, словно решая, продолжать ли? – В свое время его оставили в живых именно по этой причине. Бывший хозяин не позволил утилизировать его, хотя Катце нарушил массу правил, наказанием за которые должна была быть смерть. Но хозяин не позволил. Он говорил, что Катце – особенный монгрел, способный заставить работать сто процентов своего мозга. В отличие от остальных. А сейчас у него скорость восприятия информации увеличилась. Не знаю во сколько раз, но это факт. Поэтому сложить два простых числа для него не составило труда. Скорее всего, ты бы сам догадался, если бы видел картину его глазами.
- Да? – Клайв кинул неуверенный взгляд на блонди.
- Возможно, не так быстро. Но, думаю, да. Аналитические способности у тебя имеются, - Рауль кивнул, но выражение его лица не изменилось, оставшись отстраненным. – На самом деле это было несложно. Мы с ним находимся в постоянном контакте на протяжении нескольких месяцев. Практически ежедневно. Исключение составляют дни, когда я вынужден возвращаться в Танагуру или курировать исследования в других лабораториях. В любом случае, Катце за это время неплохо успел меня узнать. - Блонди, наконец, посмотрел на своего подопечного, но сразу же перевел взгляд на предмет обсуждения. - И в этом, вне всяких сомнений, есть доля и моей вины. Хотя, он и раньше довольно близко общался с… - Рауль нахмурился. – С одним из нас, - закончил он.
Клайв не смог не заметить паузу, которая возникала каждый раз, когда блонди упоминал о бывшем хозяине вампира. Словно Рауль боялся произнести его имя. Боялся? Или все-таки Катце был прав относительно прошлого господина Эма?
– Так что он лучше, чем кто-либо из имевших дело с элитой, знает, на что именно нужно смотреть, - продолжил блонди. - Представители элиты обычно хорошо скрывают свои эмоции. Вернее, все, что показывает элита – это четко продуманный жест. Не важно, мимика это, или движение руки. - Рауль позволил себе легкую ухмылку, заметив, что Схема не совсем понимает, о чем речь. - Все что мы делаем, мы делаем осознано. Поэтому для того, чтобы – как выразился Катце – «читать» элиту, надо знать, где именно «написано» то, что можно «читать». А он знает. - Рауль снова вернулся к своим документам. – Он и меня изучил неплохо. Впрочем, я был довольно беспечен. И он помог мне обрести это чувство – уверенность в том, что я могу ни о чем не беспокоиться и заниматься только своим делом. Это было моей ошибкой. - Блонди хмыкнул. – То, что я тебе сейчас сказал это – тоже ошибка. Но ты ведь никому не скажешь…
Внезапно блонди повернулся к нему в пол-оборота, и посмотрел в глаза. Клайв замер, ощущая, как по спине пробежал холодок. На сей раз он смог только кивнуть.
- Что ж, - спокойно произнес Рауль, – Катце ведь оказался не так уж и не прав в своих наблюдениях. Кстати, тебя «читать», как он и сказал, гораздо проще. Сильное физическое влечение способствует выбросу адреналина в кровь. Он это чувствует. У него органы восприятия, как и у любого матерого хищника, работают в разы лучше, чем у тебя. Поэтому если тебя беспокоил этот момент, успокойся. Твои мысли он не читал. Но выброс адреналина почувствовал. Если к этому добавить то, что ты замер столбом, глядя именно на меня, то и твой объект вычислить довольно просто, - блонди вздохнул. – Ко всему прочему, есть несколько универсальных мимических действий и жестов, которые демонстрируют проявление заинтересованности. В частности, что касается мужчин, это чуть более широко раскрытые глаза и прямой взгляд. Со стороны, должен признаться, смотрится совершенно дико. Скорее, как… возможно, шок? Искусству «читать» жесты и мимику людей нас, кстати, обучали. Поэтому твою реакцию оценить правильно не составило труда. Что же касается меня… - Последовала небольшая пауза. – То во-первых, Катце на протяжении последних дней на моем мониторе наблюдал одну и ту же картину – я изучал его мозг, и то, как именно вирус воздействует на отдельные участки, и практически все вычисления касались именно этих исследований. Вот на этом мониторе, - блонди показал на самый большой из четырех, стоявших на его рабочем столе, - была трехмерная модель его мозга. Теперь ее там нет. И, во время твоего первого появления в лаборатории, не было. Зато было другое – отчеты по работе с содержащимися в изолированном корпусе «Тау». К тому же, мое поведение изменилось. Незначительно, конечно. Но все же. Я чувствовал разочарование. Все эти месяцы я бился над разрешением проблемы, будучи уверенным в том, что знаю, как действует вирус, и на что способен организм им зараженный. Однако днем ранее нашего знакомства я узнал, что все было напрасно. Что искали мы не там, не так и не то. Это он позволял мне видеть то, что я хотел. Создал для меня иллюзию.
- Я немного читал из ваших исследований. Не все понял, конечно, - зачастил Клайв, уже поняв, что явно злоупотребляет терпением блонди, но, будучи не в силах остановиться, продолжил: – Но разве вы не сканировали его мозг каждый день?
- Совершенно верно, - раздраженно ответил Рауль. – Но прежде чем что-то делать, мы накачивали его мышечными релаксантами и препаратами, которые подавляли деятельность защитных систем организма. Поэтому мы видели ту картину, которую видели.
- А если провести исследования во время его дневного сна? – выпалил Схема.
- Ты пропустил мимо ушей все, что я рассказал тебе в первый день? Это бесполезно. - Блонди заставил себя унять закипающую внутри злость. – На время сна жизненные процессы в организме вампира практически останавливаются. Активность любых систем понижена. Мы увидим почти статичную картину.
- Почему вы не убьете его? – неожиданно вырвалось у Клайва.
Рауль кинул на Клайва раздраженный взгляд, но вместо того, чтобы ответить на поставленный вопрос, снова вернулся к своим вычислениям и бросил:
- У тебя есть работа. Мне нужна программа, способная анализировать данные и вычислять закономерности. Если ты не способен справиться с этой задачей, я, вероятно, допустил очередную ошибку, велев тебя сюда привезти.
- Да, господин Эм, - Схема прикрыл глаза, и судорожно вздохнул. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чем именно грозит его бесполезность, как специалиста в «Омеге». Отсюда ведь ему хода нет? На это ведь намекал оникс… Потенциальный завтрак? Его вновь передернуло, когда он вспомнил, как смотрел на него Катце. Вампиру не было нужды близко подходить и что-то делать. Клайв и без этого чувствовал себя хорошо прожаренным бифштексом.
Хищник.
Схеме понадобилась пара минут, чтобы заставить себя вернуться к работе. В какой-то момент Клайв понял: он не может отвлечься от мысли, что сидит спиной к существу, для которого является едой. Осознание этого факта мешало сосредоточиться. Однако перед мысленным взором вдруг всплыло видение остановившегося взгляда мертвых глаз на обескровленном лице монгрела. Это отрезвило. Клайв сбросил оцепенение и вернулся к решению поставленной задачи.

Рауль наблюдал за монгрелом, отмечая изменения в поведении. У Клайва не сразу получилось взять себя в руки. Но это было нормально. И Рауль собирался поддерживать в монгреле это чувство необходимости постоянно оглядываться, оценивать свои поступки. Бояться.
Несмотря на то, что Клайв был практически точной копией Рики, Рауль не мог не видеть, что как личность, Схема очень от Дарка отличался. Однако блонди стоило большого труда не спускать с поводка свои эмоции, когда Клайв находился рядом. Это было невероятно сложно. Хотя бы потому, что монгрел вызывал в нем двойственное чувство. С одной стороны, Катце был прав, и Рауль видел в Клайве копию Рики – монгрела, который в прошлом… как бы больно не было это признавать, занял в жизни Ясона более важное место, чем то, что бывший глава Синдиката отвел своему лучшему другу. Однако с другой стороны Клайв вызывал в нем странное чувство… словно Ясон оказывался где-то поблизости. Совсем рядом. В отражении темных глаз. И это буквально заставляло руки опускаться. Боль, которая, как он думал, уже утихла, снова начинала мучить. Пытаясь заглушить чувство потери, он поставил себе цель вылечить Катце и упорно к этой цели шел. Но появился Клайв, и все изменилось…
В голове все еще эхом отдавался вопрос: «Почему вы не убьете его?»
Ответ на этот вопрос был до смешного прост. Однако даже мысленно произнести его казалось опасным. Словно признаться себе в этом было сродни признанию собственной слабости. И собственной неправоты. Признанию допущенной в прошлом ошибки, стоившей жизни Ясону.
Мог ли он что-то сделать?

Блонди заставил себя вернуться к работе. Исправить прошлое было невозможно. Зато можно было изменить будущее.