Измотала меня, иссушила,
Обессилила эта жара.
А на сердце пустынно-паршиво
И не радует больше игра.

За пригоршню холодного снега
Я готов что угодно отдать.
Задыхаясь от быстрого бега,
От себя зря пытался сбежать.

Разбивал зеркала, резал вены,
Проклинал и себя, и тебя,
И писал своей кровью на стенах:
«Ненавижу!», как прежде любя.

Не прощу поцелуев украдкой,
Жадных рук и терзающих губ.
Как же было с тобою мне сладко!
Хоть и был ты напористо груб.

А потом ты ушел, не прощаясь,
И не тратя себя на слова.
Ну, а я все равно возвращаюсь,
Убеждаясь, что память жива.

О себе так сказать не могу я,
Тело плавит пылающий зной.
И тебя до сих пор я ревную,
Хоть и знаю — ты больше не мой.