— А тебе идет чёрный, — заметил Рики, поправляя галстук.

Ясон молча кивнул и выразительно посмотрел на часы.

— Ладно, ладно, — с тяжким вздохом отворачиваясь от зеркала, проворчал Рики, после чего внезапно взмолился: — Ясон, мы опять потеряем кучу времени! Может, лучше ну его, а? Пойдём займемся сексом, как ты любишь, со всякими извращениями…

— Не искушай судьбу, — мрачно изрек глава Синдиката. Он ещё раз окинул придирчивым взглядом пета, в кои-то веки одетого в модный чёрный костюм. — Ноги в руки и вперёд!

Рики, сгорбившись, поплёлся к выходу. Знал бы Юпитер, как он ненавидел эти похороны!

Впрочем, Юпитер, конечно, знал. И даже разделял чувства монгрела.

* * *
— Ясон, ну сколько можно! — напустился на него Орфей, стоило только главе Синдиката переступить порог зала, зарезервированного для последнего прощания с усопшим. — У нас производительность падает!

— Это у вас производительность падает? Вот у меня — падает, а у вас её и не было, — перебил его подошедший к шефу Катце. — Я понимаю, почему вы все здесь. Привет, Рики, — он сухо кивнул монгрелу. — Но что здесь делаю я?

— То же, что и все остальные, — устало отозвался Ясон, недобро глянув на сбившихся кучкой «Бизонов». — Мы не можем игнорировать такое важное событие, Катце. Поэтому все мы здесь собрались для того, чтобы отдать последнюю дань уважения русскоязычному фандому «Аи но Кусаби».

— В сто девяносто девятый раз! — возмущённо выступил Гидеон.

— В двухсотый, — поправил его Орфей, оттесняя собрата по несчастью поближе к бару.

— Все собрались? — обводя шумное собрание усталым взглядом, спроил Ясон.

— Все, — отозвался Юпитер из динамиков.

— Тогда внесите усопшего.

Под шум срочно рассаживающихся по своим местам приглашённых четыре дроида внесли через парадную дверь обитый черным сукном и украшенный розовыми рюшами гроб.

— Это что-то новенькое! На этот раз у нас гроб закрытый! — послышалось откуда-то с задних рядов.

— Давно пора. Творил, что хотел, думал, управы на него нет? — злобно прошипел кто-то в ответ комментатору.

— В конце концов, должно же быть хоть какое-то разнообразие! — возмутился Розен. — А то вечно урна с прахом то одного незнакомого фандома, то другого…

— Аиша! — прикрикнул на коменданта Танагуры Ясон.

Блонди и прочие официальные лица притихли.

— Я объявляю юбилейное двухсотое захоронение русскоязычного фандома «Аи но Кусаби»… — Глава Синдиката задумчиво потёр подбородок. — Я ведь что-то не то говорю, да? — шепнул он, наклонившись к стоявшему у трибуны Катце.

Тот сверился с собственным коммом, покачал головой и раздражённо уставился на хихикавшего Аишу.

— Вот, возьмите мой, — предложил Катце, протягивая шефу девайс. — Ваш, видимо, господин Розен опять взломал.

— Итак, — откашлявшись, заново начал Ясон, — все мы здесь сегодня собрались, чтобы проводить в последний путь…

— … или хотя бы попытаться это сделать в очередной раз… — сиплым шёпотом добавил Орфей, сидевший в первом ряду.

— … достойный… — упорствовал Ясон.

— … четвертования, колесования, повешения, утопления и сожжения… — снова шёпотом продолжил мысль оратора Орфей.

— … фандом! — рявкнул Ясон. А потом, свирепо глянув на излишне красноречивого Зави, мстительно заявил: — И первым на сегодняшней церемонии прощания будет говорить об усопшем Орфей Зави! Прошу тебя, — с хищной улыбочкой предложил Ясон, сходя с трибуны и делая приглашающий жест.

Орфей спорить не стал, элегантно продефилировал к возвышению и занял место оратора.

— Сегодня мы в очередной раз хороним русскоязычный фандом «Аи но Кусаби», — хорошо поставленным голосом повел речь глава Эос. — Что можно сказать об усопшем? Все мы знаем, что он был не в меру изобретателен, за что и умер в мучениях. О чём свидетельствует закрытый гроб. Всё. Конец.

* * *
Послышались бурные аплодисменты. Подойдя к гробу, Орфей с улыбкой положил одну белую розу прямо на надпись «Аи но Кусаби», выложенную на крышке стразами Сваровски.

— Можно я? — решительно пройдясь по ногам сидевших во втором ряду блонди, выкрикнул Рауль. Он подошёл к постаменту и, возложив свою розочку, от души харкнул на крышку. — Что я могу сказать о русскоязычном фандоме «Аи но Кусаби»?

— Гм… — Ясон, деликатно взяв расстроенного до глубины души Рауля под руку, попытался оттащить друга от гроба. Но не тут-то было!

— Он… Он!.. — вырываясь, кричал биотехнолог. — Он считал меня Вторым Консулом!

— Меня — вообще Первым… — философски заметил Ясон, предпринимая очередную попытку увести Ама подальше от постамента. — Ну, сам посуди, какой из меня консул? Вот посол — ещё куда ни шло, но консул? Чьи интересы я тут представляю, кого должен защищать? — Минк удручённо покачал головой и добавил: — Ты про Катце ещё вспомни: то маклер, то дилер, то крёстный отец амойского черного рынка…

— Да ещё и рыжий, — завершил свою собственную характеристику монгрел.

— Он меня Господином Нейрокорректором прозвал! — продолжал обличать усопшего Рауль.

— Да, это он зря, — Главе Синдиката всё-таки удалось потихоньку отвести биотехнолога в сторону.

— А ещё он Юпитера нашей мамой называл, — добавил шёпотом Орфей.

— А вот это он совсем зря, — гаденько улыбнулся Аиша.

— А ещё он вечно мне в задницу лез всякими не предназначенными для этого предметами! — тяжко вздыхал биотехнолог.

— Рауль, не перестанешь нюни разводить, скажут, что никакой это не ООС, — пригрозил Ясон.

Ам тут же взял себя в руки, спокойно вернулся к гробу, плюнул на него ещё раз и с достоинством прошествовал к бару.

— «Чёрный русский», — распорядился биотехнолог.

— Но, господин Ам… — бармен предпринял робкую попытку урезонить Рауля. Картины последнего прощания с фандомом «Аи он Кусаби» все ещё обсасывались желтой прессой. Бармен хорошо помнил фото на передовицах: пьяный Рауль в одних трусах, за резинку которых засунуты кредитные карты.

— Никаких «но»! — грозно сверкнул глазами биотехнолог.

Бармен вздохнул и приступил к смешиванию сразу двойной порции коктейля «Черный русский». Как показывала практика, Господин Нейрокорректор между первой и второй (а также между второй и третьей, третьей и четвёртой, и так далее, до самой отключки) перерывы делать не удосуживался.

Пользуясь тем, что хозяин занят, на трибуну влез Рики.

— Дамы и господа! — обратился монгрел к присутствовавшим.

— Где ты тут дам увидел? — по привычке вскинулся Рауль, которого усопший имел привычку обряжать в пеньюары, чулки и прочие женские шмотки.

Опрокинув в себя пятого «Чёрного русского», господин Ам начал решительно прокладывать себе путь к трибуне. Путь, к несчастью собравшихся, пролегал через скамьи. Занимавшие задние ряды монгрелы, ОМП и ОЖП разного калибра, памятуя о прошлых похоронах, резво вскакивали с мест. Правда, не все. ОЖП весом в сто килограмм попыталась схватить биотехнолога за ногу, но, получив апперкот, была вынуждена в очередной раз признать поражение. Через два ряда господину Аму пришлось отбиваться от пепельного блондина, размахивавшего авоськой с персиками и железными трусами с амбарным замком.

Добравшись через средние ряды (занятые элитой рангом пониже, которая расползалась в стороны уже не так охотно) до первых, Рауль остановился, словно приливная волна, налетевшая на скалу.

Первые два ряда занимали блонди, которые и не подумали шелохнуться.

Рики, увидев биотехнолога, вставшего за спиной Гидеона, злобно оскалился.

— Дамы и господа! — повторил Рики. — Я должен сказать! Я признателен русскоязычному фандому «Аи но Кусаби» за те возможности, которые он мне предоставил!

— Это что ещё за «возможности»? — подозрительно прищурился Ясон.

— Ну, в кои-то веки у меня была возможность поменяться с дражайшим супругом местами в постели, — жизнерадостно сообщил Рики.

В зале послышался четко различимый скрежет зубов главы Синдиката, сразу вслед за которым раздались сдавленные смешки.

— Ты-то чего улыбаешься? — вскинулся на Рауля Ясон.

Биотехнолог, бросив неосторожный взгляд на самодовольно улыбавшегося Катце, смутился, но не позволил себя сбить с толку. Обойдя не желавшие подвинуться хоть в какую-нибудь сторону первые ряды, Рауль, слегка покачиваясь и раскинув руки, направился к трибуне.

Еле отодрав пета от микрофона и на всякий случай спрятав за спиной, Ясон громко объявил:

— Итак, уважаемые, прошу пройти к гробу для последнего прощания с усопшим!

Присутствующие повскакивали с мест, одновременно доставая мобильные телефоны и активируя наручные коммы. В разные концы галактики полетели сообщения: «Скоро вернусь», «Сегодня закончили раньше», «Я уже почти свободен» и им подобные.

Вокруг постамента образовалась небольшая давка, в результате которой гроб с русскоязычным фандомом «Аи но Кусаби» опрокинулся и треснул.

Все замерли.

Из щелей потекла розоватая, сладко пахнущая субстанция. Катце деловито растолкал прощавшихся и, присев на корточки, опустил палец в полупрозрачную жижу.

— Клубничное желе, — констатировал он, осторожно пробуя розоватую гадость. — С соплями, — пожевав, добавил он. — И спермой, — сообщил он чуть погодя. — Щедро разбавленное каким-то мощным афродизиаком… — закончил Катце, поднимая взгляд на мгновенно протрезвевшего Рауля, в панике начавшего отступать к выходу. — Уля! Улечка! — позвал монгрел, чёрные брюки которого внезапно затрещали под натиском встающего члена монструозных размеров. — Ты куда, сахарный мой?

Ясон тяжёлым взглядом обвёл быстро опустевший зал.

— Интересно, как он в этот раз улизнул? — задумчиво произнёс Рики, подходя к хозяину.

— Не знаю, — честно признался Ясон. — Я сам все проверил. Дважды! Был мертвее мёртвого.

— Наверное, кто-то подкупил охрану, — предположил монгрел.

— Дроидов? — скептически спросил блонди.

— Ну, тогда перепрограммировал, — продолжил гадать Рики.

— Перепрограммировал… — повторил Ясон, переводя взгляд на выход, через который несколько минут назад с воплями выбежал Рауль. — Перепрограммировал… — тихо произнес блонди, чувствуя необъяснимую слабость в ногах.

Мир внезапно покачнулся и, пропав на миг, вернулся упавшим на бок. Что-то заслоняло свет. Ясон с трудом приподнялся на локте и увидел склонившегося над ним Рики.

— Что… что произошло? — тихо спросил глава Синдиката, напрасно пытаясь встать: ноги не слушались, голова гудела.
— Всё хорошо, Ясон, — шептал Рики, расстегивая ширинку. — Всё хорошо…