— Как вы себя чувствуете, господин Минк?

Ясон открыл глаза. Рядом с кушеткой, на которую его уложили отдыхать, как обычно, стоял Дэрил. Не Дэрил. Теперь фурнитура звали Кяру, но Ясон по привычке иногда продолжал называть его по-старому.

— Я хорошо себя чувствую, — недовольно поморщившись, ответил блонди. — Хотя, конечно, манипуляции, которые проделывает со мной Рауль, нельзя назвать приятными, но хуже мне от них не становится.

— Куда уж хуже-то? — со вздохом посетовал на жизнь Дэрил. Новый-старый фурнитур господина Минка тоже никак не мог привыкнуть к новому имени. Да и к новому лицу, честно признаться, тоже.

Ясон раздражённо отбросил руку фурнитура, потянувшегося было ему помочь встать с кушетки, и поднялся сам.

— Кяру, я не инвалид, — хмурясь, заявил блонди.

— Я знаю, господин Минк, — с грустной улыбкой ответил Кяру. — Но…

— Никаких «но»! — отрезал Ясон. — Сегодня вечером жду Катце ко мне с отчётом.

— Да, господин Минк.

Фурнитур поклонился и, не дождавшись других распоряжений, пошёл звонить Катце, в обязанности которого теперь входило ещё и ежедневное наблюдение за Рики. Может быть, интимная связь с пэтом для Ясона теперь и была невозможна, но интерес к нему блонди не потерял.

***

— Уже сколько месяцев я этим занимаюсь? — Рауль мерил шагами личный офис, бурча себе под нос. — Все анализы в норме. Снова и опять. Организм Ясона работает как часы! А у меня есть и мои собственные обязанности! Которые, между прочим, возложила на меня ты, мама!

Вездесущая Юпитер, камеры которой уже устали следить за упорядоченными передвижениями биотехнолога по кабинету, отозвалась через динамики:

— И что ты предлагаешь?

— Может быть, для этого стоило выбрать кого-то более сведущего? — уже в который раз предложил Рауль. — В конце концов, я биотехнолог, а не уролог.

— В первую очередь ты его друг и доверенное лицо, — спокойно возразила Юпитер. И потом добавила: — Представь, если это станет известно более широкому кругу лиц? Где гарантия, что кому-нибудь из них не захочется дешёвой славы?

— Такой гарантии нет, — согласился Ам. — Ну, а я не дам гарантии, что смогу в результате чем-то помочь.

— Рауль, — проникновенно начала Юпитер, — мы столько сделали, чтобы это скрыть от всех! Мы подстроили побег Рики, сделали пластическую операцию Дэрилу, подделали документы Гардиан, обеспечив Орфею головную боль, отправили Рики в Керес, наконец. Ради чего?

Юпитер замолчала, явно ожидая, что второй любимый сын продолжит. Что Рауль послушно и сделал:

— Ради того, чтобы сохранить в тайне…

— Некоторые обстоятельства, — перебила его Юпитер. Для неё, создательницы элиты, проблема, внезапно появившаяся у Ясона, оказалась ударом по… престижу. Блонди — самые совершенные существа во Вселенной. У них не должно было быть сбоев! И вот же он, сбой. В самой деликатной из систем организма первого блонди Танагуры.

— Некоторые обстоятельства, — пожав плечами, повторил Рауль. — Мама, если мы будем называть импотенцию обстоятельствами, дело с мёртвой точки не сдвинется. Я уже год бьюсь над решением этой проблемы, но моей квалификации явно не хватает!

— Именно поэтому ты завтра едешь на конференцию, посвящённую вопросам мужского бесплодия и способам излечения от импотенции.

Рауль и рад был бы хлопнуться в обморок, но такая функция у блонди не была предусмотрена Юпитер. По поводу чего Рауль внезапно испытал чувство глубокого разочарования. Поэтому вместо того, чтобы мгновенно отключиться, Рауль от души выругался. Это тоже было не в правилах блонди, но импотенция главы Синдиката заставила господина Ама пересмотреть собственные взгляды на многие вопросы. В том числе и на нежелание употреблять матерные слова в присутствии мамы.

Юпитер же деликатно промолчала, понимая, что напряжение последних месяцев не самым лучшим образом сказалось на настроении Рауля. Ведь вместо того, чтобы ковыряться с нано-приборами, выстраивая цепочки ДНК, биотехнолог занимался совсем другим — искал способы вернуть своему другу мужскую силу. А теперь ещё и конференция! На которую, кстати, Юпитер записала Рауля не как учёного, имеющего соответствующую специализацию, а как интересующегося проблемой человека. Для неё, конечно, не составило бы труда выслать организаторам документы любого амойского вуза, сделав Рауля каким-нибудь зав. кафедрой с дипломом отличника. Но подделывать собственную подпись Юпитер, числившаяся ректором всех без исключения высших учебных заведений Амои, сочла ниже своего достоинства.

Однако об этом нюансе поездки Раулю ещё предстояло узнать. И что-то подсказывало Юпитер, что чем дальше она в этот момент будет находиться, тем лучше.

***

Возвращение домой не сулило ничего хорошего. Рауль до сих пор с содроганием вспоминал сочувствующие взгляды организаторов, которые, само собой, были в курсе, кто и с какой целью прибыл на конференцию. К тому же, информация не была секретной, так что через некоторое время женская половина обслуживающего персонала начала печально посматривать на Рауля, сопровождая взгляды тоскливыми вздохами. Не то чтобы господин Ам собирался завести роман, но это разочарование, читавшееся в женских глазах, буквально выводило его из себя! А когда в одном из баров гостиницы его нашли «собратья по несчастью», Рауль дал себе слово, что по приезде обязательно выскажет Юпитер всё, что думает. Несмотря на то, что мама имела порой обыкновение пользоваться не самыми корректными способами убеждения (как-то: давила на жалость, взывала к совести, напоминала о сыновнем долге). Разговор обещал быть малоприятным, потому что никогда ещё Раулю не приходилось испытывать столько противоречивых чувств, как в эти две недели. Он пережил все стадии ненависти к Ясону, которого не без оснований считал корнем своих бед. Если бы господин Минк не завёл себе экзотического пэта, то и не узнал бы о том, что там вообще-то может что-то стоять. А соответственно, не был бы разочарован, когда стоять перестало. Да и маменька, чего уж греха таить, повела себя не лучшим образом. Престиж престижем, конечно, но отправлять видного учёного на конференцию по вопросам потенции как простого наблюдателя…

Нет, это было уже слишком. Рауль несколько раз подавлял желание плюнуть на всё и сдать обратный билет, пуститься во все тяжкие, оставив Юпитер наедине с проблемой Ясона. Но чем чаще одолевали его подобные мысли, тем отчётливей вырисовывался план изощрённой мести.

Всё, что перенёс до этого Ясон — цветочки. Рауль заставит своего друга заплатить по самому высокому тарифу! Ясон ответит за всё. Он будет сдавать в три раза больше анализов. Перед сном он будет мерить температуру, а утром первое, что он будет видеть — фурнитура с баночкой. И, возможно, потом Рауль смилостивится. Он установит, что причиной всему стрессы и хроническая усталость, и пропишет Ясону отдых на море в какой-нибудь курортной зоне Федерации. Откуда тот вернётся здоровый и готовый к подвигам. Кто бы мог подумать, что как среднестатистический трудоголик Ясон находится в так называемой группе риска?

В принципе, не такой уж и бесполезной оказалась поездка. Всё-таки кое-что новое для себя Рауль узнал: много работать для потенции было очень вредно. И об этом он тоже должен будет поговорить с Юпитер. Больше оставаться сверхурочно в лаборатории он не собирается. Даже при условии того, что, в отличие от Ясона, ведёт целомудренный образ жизни. Но мало ли что!

Однако даже получение новой ценной информации не смогло примирить Рауля с потерей такого количества времени. Ведь стоило Ясону только на пару недель сменить обстановку и хорошенько отдохнуть, как всё пришло бы в норму само по себе. Ответ оказался так прост! Вот что бывает, когда решать проблему заставляют человека, который о ней ничего не знает — год потерянного времени.

О том, что будет с монгрелом после того, как к отдохнувшему Ясону вернётся потенция, Рауль, конечно, думал. Но его не беспокоила смерть одного монгрела. В конце концов, таких монгрелов — полный Керес. Ну, затрахает Ясон одного, заведёт себе другого…

К сожалению, внести определённый процент погрешности в свои выкладки Рауль забыл. Он ведь и подумать не мог, что всей потенции Ясона не хватит, чтобы затрахать одного-единственного монгрела.