Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причинах, которые заставляли блонди раз в две недели набирать номер.
Прошло несколько месяцев, а он по-прежнему отчаянно цеплялся за тень прошлого. Так, словно в этом настоящем ему не хватало чего-то жизненно важного.
Но стоило ему услышать голос монгрела, как все вставало на свои места. Не было долгих месяцев «после». Было сейчас. «Сейчас», которое связывало их обоих с навсегда ушедшим прошлым.
Блонди слушал Катце как завороженный. Перед ним вырисовывалась совсем другая жизнь того, кого он, как ему казалось, хорошо знал. Катце рассказывал о другом Ясоне. Оба они знали холодного и расчетливого главу Синдиката. Великолепного, харизматичного руководителя, отличного дипломата… Но Катце видел и знал другую сторону Ясона Минка. Он был посвящен в другие тайны.
«Что бы ты подумал, если бы я сказал, что люблю Рики?»
Он думал, что его друг сошел с ума. Если в отношении блонди вообще можно было употребить выражение «сойти с ума», то с Ясоном происходило именно это.
Тогда он думал именно так.
Сейчас ему казалось, что он был не прав. Но вот в чем? Понимание ускользало, как вода сквозь пальцы. Вот ты ощущаешь прикосновение ее прохлады к коже, и в следующий миг на ладонях остаются только капли.
Рауль прекрасно понимал, что его желание понять граничило с отклонением Ясона. Так же понимал, что эта болезненная тяга к возвращению в те времена, когда все было иначе – признак эмоциональной неустойчивости.
И он отдавал себе отчет в том, что забота о протеже Ясона – всего лишь повод.
Когда к нему впервые пришло осознание этого факта, в сердце блонди поселился страх.
Он должен был все это прекратить. Чтобы история не повторилась.
Решение далось с трудом. Но принять его было необходимо.

Катце даже не заметил, когда начал проверять поступавшие на комм вызовы. Он делал это регулярно. До тех пор, пока не понял, почему.
Рауль не звонил. Прошло две недели с тех пор, как они виделись последний раз.
Потом прошел еще один день. Потом – еще один. За ними последовала череда дней, сложившихся в недели.
Блонди ушел. А его место тут же заняли вернувшиеся призраки.
Только теперь у этих призраков было больше лиц. Одно из них, несомненно, принадлежало Раулю Аму.

Катце, как и прежде, вел дела. И, вероятно, в этом был ответ на вопрос, которым Катце задавался после смерти Ясона. Почему его оставили в живых? Он обладал информацией, которая… Которая что? В свое время он также влез, куда не следует. Но, как и Ясон, нынешний глава Синдиката предпочел оставить в живых ценную и послушную марионетку.
Эмоциям в мире теневого бизнеса не было места. Но всякий раз, когда на экране комма появлялось лишенное эмоций лицо нового хозяина, у него внутри что-то сжималось. Когда Катце его увидел впервые, он понял, что не боялся Ясона. Потому что этот блонди вызывал в нем чувство почти суеверного страха.
Каждый раз у него возникало безотчетное желание назвать его иначе.
Но это был Гектор. Гектор Минк. Юпитер создал себе точную копию любимого сына.

Да, впервые увидев Гектора, Катце испытал шок. Потом он долго задавался вопросом, почему? Ведь для него ничего не изменилось. Он по-прежнему получал указания от Минка. Это был какой-то бесконечный флэшбек в те времена. До того, как в жизни Ясона появился Рики Дарк.
И все же… После того, как он увидел Ясона на столе в морге, что-то изменилось. Для него Ясон был мертв.
А когда через несколько дней, ответив на вызов, он увидел живого и невредимого Минка на экране комма, ему чудом удалось не выдать своих эмоций.
Позже он все-таки поинтересовался у Рауля: кто такой Гектор? Его заставляла внутренне содрогаться мысль о том, что это мог быть восстановленный Ясон.
Блонди в ответ лишь отрицательно покачал головой. О новом главе Синдиката Рауль Ам никогда не говорил.
В одном из разговоров Рауль вскользь, как что-то незначительное, обронил:
- Он воссоздал Ясона нам в назидание.
- Не понимаю, - честно признался Катце.
- Чтобы помнили, - Рауль усмехнулся. Потом тихо, без особого сожаления, добавил: – Меня еще долго будут избегать…
Ам умолк, глядя в окно, а Катце дальше расспрашивать не стал. Ему вдруг показалось, что эта тема волнует Рауля куда больше, чем он хотел показать. И даже подобная откровенность в разговоре с монгрелом была лишним тому подтверждением.

И вот теперь, после трех месяцев молчания, это «Нам надо поговорить»?
Катце устало откинулся на спинку стула и вздохнул.
Какого черта? Что им всем от него надо?
Он провел ладонью по лицу.
Ладно. Завтра, так завтра. Посмотрим, что от него хочет господин Ам.
Катце еще раз посмотрел на карту Мидаса. Встреча была назначена в довольно приличном, на взгляд Катце, отеле, в одном из тихих микрорайонов.
Что же такого случилось за последнее время?
Катце снова вздохнул. Что толку гадать? Завтра он получит ответ на этот вопрос.

***

Катце, несмотря ни на что, никогда не терял над собой контроль и всегда был очень внимателен. Этому его научили годы работы на Ясона. И, прежде чем поехать к месту встречи, он заехал в несколько привычных мест, в том числе в Нил Дартс. И только убедившись в том, что ничего подозрительного за ним не тянется, направился в отель.
Выбор места с самого начала удивил Катце. Вряд ли Рауль перестал быть осторожным. Оставалось только гадать о причинах.

Повар ресторана отеля – старый приятель Катце – без вопросов пропустил дилера через черный ход.
До встречи оставалось еще минут пятнадцать, которые Катце посвятил беседе со старым знакомым. И выяснил кое-что интересное: оказалось, что отель не так давно перевернули вверх дном. Служащие подозревали, что теперь он нашпигован электроникой под завязку.
Интересно. Имеет ли какое-то отношение данный инцидент к встрече? Если так, то Рауль играет краплеными картами. А если нет, значит… Значит, совпадения все-таки бывают. А в это дилер не верил никогда.

Катце толкнул дверь. Она оказалась не запертой. Рауль сидел в кресле у окна. На звук шагов блонди обернулся и приложил указательный палец к губам. Катце кивнул.
Рауль поднялся, осторожно обойдя дилера, прикрыл дверь и, вытащив из сьюта небольшой металлический цилиндр, нажал небольшую кнопку на нем, бросил устройство на кровать и только тогда произнес:
- Добрый вечер, Катце. Простите мне эти меры предосторожности…
- Я бы вообще на Вашем месте не стал выбирать отель, который перетряхнули неделю назад, - тихо ответил дилер.
- Именно поэтому я и выбрал этот отель, - глава службы генетического контроля Синдиката покачал головой. – Здесь никаких неприятных сюрпризов не предвидится, раз уж здесь и так все «под контролем».
Катце пожал плечами. Как скажете, господин Ам, как скажете.
- Вы хотели о чем-то поговорить? – Катце закурил, не спрашивая разрешения.
- Да, - блонди кивнул. – Катце, я вижу, что особого восторга от необходимости со мной общаться Вы не испытываете. Вы могли бы отказаться от встречи.
- Не мог бы, - Катце хмыкнул. – Разве я мог упустить возможность лично узнать причину, по которой Вы захотели со мной поговорить?
- Логично, - Рауль посмотрел в окно. – Меня тянет улыбнуться. Но я как-то забыл, как это делается.
- Вам по статусу и знать-то этого не положено, - все-таки съязвил Катце.
Рауль улыбнулся.
Катце краем глаза заметил перемену в лице собеседника и, не удержался, повернул голову. Улыбка у Рауля была такая же неестественная, как и сам блонди. И она придавала лицу какое-то странное, почти печальное выражение.
- Вы не умеете улыбаться, господин Ам, - Катце вздохнул.
- Я много чего не умею, - пожал плечами блонди. – И меня интересует, чем так отличался от нас всех Ясон? Почему он умел?
Катце покачал головой:
- Он тоже не умел.
- С точки зрения человеческой психологии, любовь – это патология. Зависимость, - задумчиво произнес Рауль. – Блонди, да и вся элита, не могут быть зависимы. Это заложено в нас. Иначе грош цена была бы нам, как совершенным машинам.
- Вы не машины, - неожиданно для себя возразил Катце.
Рауль перевел на него удивленный взгляд.
- Мне бы хотелось так думать, - грустно улыбнувшись, пояснил дилер. – Ясона я не мог воспринимать, как механизм. И до сих пор не могу. Хотя и видел… - он спохватился. Но было уже поздно.
- Тело, – Рауль прикрыл глаза. – Я тоже видел. Вы что, думаете, что меня миновала Ваша чаша? – жесткая усмешка скользнула по губам блонди. – Я так же, как и Вы, побывал «в гостях» у Орфея. И также рассказывал то, что мне известно.
- Вам не вкалывали эту дрянь, - Катце передернуло.
- Не было необходимости, - холодно сказал Рауль. – Мне было нечего скрывать. По большому счету, я не знал и половины того, что знали Вы. Единственным моим прегрешением была фраза, которую я имел неосторожность произнести в одном из разговоров с Ясоном.
- Какая?
- Я сказал, что если поступит распоряжение о нейрокоррекции, я не буду этого делать.
Катце нахмурился. Подобного от Рауля он, признаться, не ожидал. Он знал, что этих двоих связывали более тесные отношения, чем большинство представителей элиты. Дружеские. Но чтобы блонди был готов пойти против воли Юпитера…
- Я не знал, - удивленно проговорил Катце.
- Зато они знали, - Рауль снова улыбнулся. Видимо, это доставляло ему удовольствие.
- Так о чем Вы хотели со мной поговорить? – снова задал вопрос Катце.
- А почему Вы не допускаете мысли, что мне просто захотелось с Вами поговорить? – вопросом на вопрос ответил Рауль.
- Ну, как-то вот не допускаю…
- И как я могу убедить Вас изменить точку зрения? – тихо спросил блонди.
- А Вам оно надо? – Катце снова повернулся к собеседнику. – Господин Ам. Вы знаете, куда Вас может привести эта дорога. Общение с людьми рано или поздно очеловечивает. А для элиты это, - он хмыкнул, – недопустимо.
- Мне не хватает живого общения, - неожиданно прямо заявил Рауль. – Мы с Ясоном были друзьями. Мне не хватает этого. Очень.
- Общение со мной Вам этого не заменит! – жестко ответил Катце. – Я не Ясон. Более того, я – монгрел, бывший фурнитур…
- Вы – единственное живое существо в этом мире, с которым меня хоть что-то связывает, - просто сказал блонди. – Я понимаю, что Вы, скорее всего, предпочли бы не иметь со мной ничего общего…
- Ну, отчего же, - перебил Катце. – Послушайте, господин Ам. Я не хочу быть причиной неприятностей. А Вы их себе приобретете, если не прекратите весь этот балаган.
- Балаган? – Рауль посмотрел в глаза дилера. – Вы считаете это балаганом? – в голосе вдруг появились какие-то неприятные нотки.
- Вы хотите понять. Хотите, чтобы я Вам объяснил. Но не понимаете Вы только одного, господин Ам, - Катце вздохнул, опустил глаза, затушил сигарету. – Для того чтобы понять, надо научиться чувствовать, а как это делается, я Вам объяснить не могу. Я просто не знаю, как действует механизм, заложенный в меня, в любого человека, изначально.