Первая мысль после очередного мучительного пробуждения была о том, что сегодня Синдикат должен обсуждать его дело. Гектор заверил Рауля в том, что никакой угрозы жизни не существует, но…
Всегда существует какое-то «но». Неучтенная переменная. Орфей, конечно, отстранен. Однако остались Аиша и Хьюберт…
Рауль поймал себя на том, что для блонди беспокойство о собственной жизни – роскошь. Роскошь, которую он себе позволить не может. Не должен позволять.
И все же…
Он приказал себе не думать об этом. В конце концов, Гектор обещал сообщить о решении сразу же.
А вот об отстранении Орфея Рауль задумался. Что же случилось такого, что Зави отстранили не только от ведения следствия? Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы блонди был – пусть и временно – смещен с места члена Совета.
И опять только догадки. Ничего не стоящие, бесплодные, а, соответственно - совершенно бесполезные.

Рауль с трудом приподнялся на подушках и осмотрелся. Зеркала, конечно, рядом не было. Впрочем, на прикроватной тумбочке стояла кювета для инструментов. Сейчас в ней лежала только упаковка с парой стерильных перчаток.
Он осторожно, стараясь все-таки не делать резких движений, дотянулся до кюветы и подтянул ее поближе, к краю тумбочки.
Зачем?
Он отдернул руку от холодной полированной поверхности и слегка поморщился, снова почувствовав уже привычное ощущение – боль.
Талтос, по просьбе блонди, рассказал, в каком состоянии тот находится в данный момент. И в каком состоянии поступил. Раулю оставалось только слушать весьма внушительный список полученных повреждений. Однако, если верить сапфиру, у Рауля не было шансов не выжить.
- Мне еще тогда показалось странным, что Вы выжили, - задумчиво проговорил Талтос, аккуратно делая перевязку. – О, извините, Вам не интересно…
- Ну что Вы! Мне, наоборот, крайне интересно любое мнение о данном происшествии! – Рауль даже улыбнулся.
«Вы быстро учитесь», - тут же услужливо подкинула память фрагмент из недавнего прошлого.
Не надо!
- Ну, если Вам действительно интересно, - серьезно продолжил сапфир, - то я, пожалуй, поделюсь своими мыслями, - он бросил взгляд на мониторы и кивнул. – Так вот. Мне с самого начала кое-что показалось очень странным. Направленный взрыв такой силы не должен был оставить Вам возможности для выживания. Ни малейшей. Но небольшая задержка в детонации эту возможность Вам предоставила. И вот как раз эта-то задержка меня очень заинтересовала. Потому что была четко выверена. Кто-то не поленился рассчитать, сколько времени понадобится блонди, чтобы активировать поле. Детонатор сработал раньше, чем поле можно было активировать. Но позже, чем сработала обычная реакция.
У Рауля не было ни возможности ни - он с трудом признался себе в этом – желания анализировать произошедшее. Но сейчас, после слов сапфира, Рауль задумался. У него действительно была возможность защитить жизненно важные органы только благодаря этой задержке… Вспышка света и только потом – ударная волна, жаром опалившая все тело. Взрывное устройство было не только запрограммировано на отсрочку детонации, но и расположено так, чтобы жертва находилась на приличном расстоянии от эпицентра.
Значит, все-таки целью покушения было не убийство. Что тогда? Запугивание? Главы Синдиката Амои? Смешно. Блонди лишены возможности испытывать страх. Эта эмоция так же недоступна для них, как и многие другие. Дать понять, что у них есть доступ в Эос?
Логично было бы выдвинуть предположение, что и проникновение в святая святых – комплекс Юпитера – также возможно. А, следовательно, взрыв – лишь демонстрация возможностей.
Рауль покачал головой.
Бред какой-то.
Охранная система всех важных административных комплексов на Амои совершенна!
Выходит, нет.
И им ясно дали это понять.

Гектор не позвонил. Он приехал.
Войдя в сопровождении сапфира, Минк дал возможность Талтосу проверить показатели на мониторах и только после того, как медик покинул палату, сказал:
- Ну что ж, мой друг, Вас можно поздравить: утилизация Вам не грозит.
Рауль усмехнулся и кивнул.
- Можно подумать, у них был выбор… - ответил он, намеренно не реагируя на обращение «мой друг».
- Вы правы, господин Ам, - усаживаясь в кресло, произнес Гектор. – Юпитер им выбора не оставил. Он никому не предоставляет такой роскоши, как выбор…
В последней фразе Рауль уловил какие-то странные, задумчивые нотки. Сожаление? Очень похоже…
- Господин Минк…
- Прошу Вас, Рауль, Вы не могли бы называть меня по имени? И, Вы мне простите эту небольшую фамильярность, но я очень устал от официоза…
Рауль едва удержался, чтобы не отказать. В конце концов, почему он так враждебно настроен по отношению к Гектору? Да, он безумно напоминает Ясона. Он – его копия. Внешне. И только внешне. Но почему ему кажется, что Гектор – какая-то извращенная насмешка над памятью о его ушедшем друге?
Сжавшиеся на секунду челюсти выдали волнение.
- Я не настаиваю, - голос Минка обдал холодом.
- Я не против, - проговорил Рауль.
- Мне показалось, что Ваша реакция…
- Всего лишь одно неверное движение, Гектор. Движение, причинившее боль.
«Почти физическую. Два дня. Осталось два дня».
Минк кивнул. Однако, от взгляда Рауля не укрылось сомнение, блеснувшее в глазах Главы Синдиката.
- Хорошо. Как Вы себя чувствуете, Рауль?
- Я бы не сказал, что мое состояние – предел мечтаний. Но вынужден признать, что значительно лучше.
- Это обнадеживает, - легкое подобие улыбки. – Вам интересно, как продвигается следствие?
Рауль очень надеялся, что взгляд не выдал нахлынувших эмоций.
Он медленно кивнул:
- Конечно.
Пристальный взгляд синих глаз.
- Катце уже отпустили.
Пауза.
- И?
- И сейчас молодой Юлий Арк пытается выяснить, когда было установлено устройство.
- Понятно.
- Вы ничего больше не хотите сказать? Может быть, спросить?
Рауль гадал, какого именно вопроса ждет Минк. И не мог понять.
- А чем, по-вашему, я должен интересоваться?
- Например, как чувствует себя Ваш знакомый монгрел?
Кажущаяся дружелюбной, улыбка Минка насторожила Рауля.
- А почему я должен задать Вам этот вопрос?
- Рауль, бросьте, - Минк вдруг стал очень серьезным. – Я, конечно, не Ясон Минк. Но поймите, я обладаю той же проницательностью, что и Ваш ушедший друг.
Последние слова эхом отозвались в голове. Почему-то Раулю показалось, что на этом последнем словосочетании Гектор сделал едва уловимое ударение.
Читай между строк?
- Я не испытываю того пагубного пристрастия к монгрелам, что и Ваш предшественник и мой покойный, - он выделил это слово, - друг. Да, Вы правы, меня с Катце связывает общая память о прошлом. И да, я считаю, что этот человек, монгрел, бывший фурнитур – весьма полезен. Но…
- Вы встречались с ним, - перебил Минк. – Рауль, я бы на Вашем месте отпираться не стал.
- Чего Вы хотите? – прошипел Рауль.
- Я Вам не враг, Рауль, поверьте, - задумчиво ответил Гектор. – Не друг, конечно. Но и не враг. Поймите, для меня важно знать, с кем я имею дело. Я не подозреваю Вас в связи с этим монгрелом. Которого, кстати, - он усмехнулся, - умудрился все-таки вырвать из лап Зави.
- То есть? – прищурившись, спросил Рауль.
- То есть, если бы не я, Катце бы не просто утилизировали, - жестко ответил Минк. – Сейчас у него, скорее всего, немного побаливает челюсть. Но я считаю, что он отделался легким испугом. Потому что из камеры для допросов он мог выйти вперед ногами.
Рауль прикрыл глаза.
- Он в порядке?
- Да, я же сказал, - Минк вздохнул. – Но обещайте мне впредь, что не будете пытаться меня обмануть. Иначе мне придется пересмотреть некоторые жизненные позиции.
«Жизненные позиции». Из уст блонди это звучало почти насмешкой.
- Хорошо, я понял Вас, Гектор, - еле выдавил Рауль. – Надеюсь только на то, что мне подобная откровенность не выйдет боком.
- Обещать Вам этого я не могу. Но скажу вот что, - он внимательно посмотрел на Рауля. В глазах Минка откуда-то взялась усталость. Совершенно нетипичное для блонди выражение, - сейчас мне как никогда необходим человек, которому я могу доверять. И я прекрасно знаю по опыту своего предшественника, по его базам данных, кому подобное доверие оказать можно, а кому – не стоило бы. Так вот. Я выбрал Вас. Начинается большая игра, Рауль. И мне в ней понадобится союзник. Не считайте, что предаете память друга таким образом. В данном случае речь идет не о личных интересах. На карту поставлено куда больше.
Рауль обдумывал слова Главы Синдиката. В конце концов, Минк не оставил ему выбора. Или Юпитер? Выбор – роскошь, которую не может позволить себе ни один блонди.
Кроме Ясона.
И плата за выбор очевидна.
Рауль тихо ответил:
- Вы можете мне доверять, Гектор.
- Хорошо.
Минк коротко кивнул и поднялся.
- Я буду держать Вас в курсе дела. И… - он помедлил. - Послезавтра, если Вы помните, – а Вы помните – на заседании Синдиката все-таки будет обсуждаться судьба Катце. Ни моим интересам, ни интересам Юпитера ликвидация дилера не отвечает. Поэтому за его судьбу можете быть спокойны.
- Да, спасибо.
- Не благодарите. Надеюсь только, что Вы сможете меня когда-нибудь простить…
- За что?
Минк усмехнулся и, не ответив, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Живы. Оба.
Облегчение, которое должно было наступить, почему-то не приходило.
«Начинается большая игра, Рауль…»
О чем он?
Рауль вздохнул и со стоном откинулся на подушку.
Катце жив. Немного помят… Но жив.
Блонди прикрыл глаза.
Откуда горечь? Почему?
Потому что Минк знает если не все, то почти все.
И о Катце придется забыть.
Или…
Нет. Отказываться от этого Рауль не собирался. Если Гектор знает, пусть знает. Если сочтет необходимым утилизировать – пусть.
От Катце он не откажется.
Как и Ясон от Рики.
Оставалось только надеяться на то, что он так же дорог Катце, как и тот ему. Потому что в противном случае игра не стоит свеч.