Андрей вскинул к плечу винтовку, тщательно прицелился, и плавно надавил на спуск. Голова солдата Альянса разлетелась кровавыми клочьями, и кусками оплавленного металла. Справа и слева послышались выстрелы других бойцов, сливавшиеся в какой-то угрюмый, злой ритм. Падали, в нелепых попытках добежать до позиций сопротивленцев, солдаты Альянса, пули выбивали из стен крошку, стонали раненые. Обычная схватка. Неожиданно в ухе, из наушника рации, про которую Андрей уже успел забыть, послышался голос Полковника:
- Гамма-13, ответьте Волку!

- … Три. Два. Один. Пошли! – мигнуло, отключаясь, поле. Повстанцы дружной людской волной рванули внутрь города. Послышались первые автоматные выстрелы, и в ответ на них – сухие щелчки пистолетов патруля. Общий канал радиоэфира тут же заполнился обрывками приказов, команд, советов, предупреждений.

Следующие две недели остались в памяти Андрея бесконечной чередой прыжков, выстрелов, мертвых солдат Альянса, опять выстрелов, и, конечно же, бившихся с ним плечом к плечу повстанцев. За эти дни Андрей успел побывать в патруле практически со всеми, кто был на их базе – стандартное звено сопротивления состояло из пяти человек, и в идеальном случае оставалось неизменным. Но, к сожалению, жизнь далека от идеала – в ней всегда оставалось место ранениям, арестам, потерям, и даже самой обычной простуде. Как это не абсурдно звучит, но повстанец – солдат армии, борющейся за выживание человечества как вида, имеет полное право не выйти в дозор при малейшей болезни, и никто его не осудит – в истории сопротивления были случаи, когда из-за чихнувшего в засаде бойца войска Альянса вырезали целую базу. Поэтому, Андрея, как новенького, бросали от командира к командиру, пока для него не освободится место.

Андрей проснулся от звука сирены. В подвале было абсолютно темно – ни один лучик света не проникал под землю. Вокруг были слышны звуки суеты, невнятные переговоры вполголоса. Кто-то сильно дернул Андрея за руку, и приятным женским голосом прошептал:
- Иди за мной. Не отставай. Кажется, нашу базу выследил Альянс.

Старый, ободранный потолок, побеленный мелом, как это было принято в советском союзе. Кусочек светло-голубых обоев, истрепанных по краям, с торчащей из-под него газетой. Посреди комнаты, на оголенных проводах висела лампочка – лампочка Ильича, как подсказала услужливая память. Странно… Он пытался вспомнить хоть что-нибудь, кроме этого глупого, неуклюжего словосочетания, но все попытки были тщетны. Тогда он решился встать. 
Он вздрогнул, увидев перед собой молодого, коротко остриженного, слегка небритого парня, лоб которого был пересечен ужасным рубцом… 

Андрей проснулся от сильного толчка в плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой Максима. Тот прикрыл рот ладошкой, и быстро зашептал:
- Все, кажется мне пришел конец. Вчера меня допрашивали до поздней ночи, сегодня пришли опять. Сегодня идешь на вокзал, подсаживаешься к Алисе. Пароль: период полураспада. Отзыв: синее смещение. Если отзыв неправильный, беги. Она тебе все расскажет. Мне пора.