Глава 6

Через пятнадцать минут, обмотавшись полотенцем, он принялся осторожно осматривать свои синяки. На животе уже начала постепенно проступать пара кровоподтеков, на ребрах с правой стороны, куда пришлось большинство ударов, во многих местах даже оказалась содрана кожа. Левое колено заметно распухло, а рана на щеке от горячей воды опять начала кровоточить. Пришлось снова обращаться к аптечке.

Пиетт наклеил на все свои ссадины бакта-пластырь, пожалел, что у него под рукой сейчас нет льда – отек на скуле мешал ему нормально видеть и действовал на нервы – и подумал: а может, пусть лучше на лице останется шрам? Чтобы каждый раз, когда он будет видеть свое отражение в зеркале, вспоминать о том, что нельзя слишком доверчиво относиться к судьбе и ждать от нее неожиданных и бесплатных подарков. Которые – как он теперь убедился совершенно точно – встречаются только в непосредственной близости от разверстой голодной ранкорьей пасти.

И тут раздался звонок.

Интересно, кого это вдруг принесло, раздраженно подумал Пиетт, захлопывая крышку аптечки и направляясь к входной двери. Неужели Ниида каким-то образом уже выяснил, что его отпустили, и быстренько прибежал разузнавать сенсационные и скандальные подробности? А может, даже и лучше, если это окажется Ниида, прикинул он. Сейчас, когда рапорт дописан, а до начала рабочего дня в генштабе было еще чуть больше двух часов, заняться ему было решительно нечем. И он категорически не знал, куда себя девать, чтобы опять с головой не погрузиться в тягостное, тоскливое настроение.

С этими мыслями Пиетт рассеянно провел ладонью по пластине замка. Дверь с шелестом скользнула в сторону – и он застыл на месте.

На пороге стояла виновница всех его нынешних злоключений и переживаний.

Сейчас Игнис была уже не в вечернем платье, а в темно-синей униформе с изображением стилизованного крейсера на нагрудном кармане – официальной форме конструкторского бюро Куата. Высокую прическу сменил аккуратный узел на затылке, макияжа и украшений то ли не было вообще, то ли он, ошеломленный ее появлением, этого попросту не заметил.

Она стояла и молча смотрела на него, а Пиетт лихорадочно пытался сообразить, что же ему теперь делать и говорить дальше. То ли оскорбленно закрыть дверь прямо перед ее носом, то ли язвительно поблагодарить за чудесно проведенный вечер. Но голосовые связки и правая рука, которую он все еще держал у пластины замка, почему-то отказали напрочь, как и разум – у него уже второй раз за последние сутки не получалось сконструировать ни одного внятного предложения из хаотически теснящихся в голове слов и мыслей.

Пиетту казалось, что они стоят так уже целую вечность, как Игнис вдруг опустила взгляд чуть ниже – и он с мгновенным ужасом осознал, в каком виде перед ней находится. Кровь бросилась ему в лицо; он почувствовал, что заливается краской, и сумел выдавить:

– Госпожа Таркин, я не знал, что это вы, иначе бы...

– Это Тагге сделал, верно? – тихо спросила она, кивком указывая на его заклеенные бакта-пластырем грудь и живот. – Я подозревала, что он захочет отомстить. И все равно опоздала, хотя спешила так сильно, как только могла.

– Какое имеет значение, кто это сделал, – сухо ответил Пиетт, наконец сумевший взять себя в руки. – Считайте, что я совершенно случайно ударился сначала лицом, а потом ребрами о дверь той камеры, в которую меня засунули по приказу вашего дяди. Еще мне хотелось бы принести вам, госпожа Таркин, извинения за свое недостойное и возмутительное поведение минувшим вечером, – он слегка поклонился. – Я... хм, я принял желаемое за действительное, но мне очень быстро и крайне доходчиво дали понять, что к чему. А теперь прошу прощения, но мне скоро отправляться на службу, – он нажал на пластину замка и остался, стиснув зубы и опустив голову, стоять перед закрывшейся дверью.

Звонок зазвонил снова. А потом раздался настойчивый стук – она явно колотила по створке кулаком и что-то говорила, но через нее Пиетт, конечно же, не мог разобрать ни единого слова. Он стоял и мучительно разрывался между двумя противоположными, взаимоисключающими желаниями: немедленно уйти как можно дальше от двери и поскорее снова ее открыть. Несмотря на все, что с ним случилось из-за Игнис Таркин, он хотел – нет, он страстно жаждал, словно наркоман – очередную дозу глиттерстима! – увидеть ее снова хотя бы на пару мгновений. Ее присутствие даже за наглухо закрытой дверью лишало его всяких способностей к сопротивлению. Чтобы не поддаться растущему искушению и все же не дотронуться до замка, он заставил себя отойти прочь и принялся быстро одеваться.

А стук упорно не прекращался. Злясь на себя за свою мягкотелость, за то, что из него любой может вить канаты, способные удержать аж целый "звездный разрушитель", Пиетт мысленно обругал себя самыми последними словами и опять направился к двери. Как только створка отъехала в сторону, Игнис Таркин выпалила:

– Через два часа у меня шаттл, срочно возвращаюсь обратно на Куат. Перед отлетом я должна вам все объяснить! Пожалуйста, дайте мне шанс, я должна рассказать, почему... Какие события предшествовали нашей с вами встрече и почему все так ужасно, так отвратительно получилось.

– А ваш будущий муж знает, госпожа Таркин, что вы пришли ко мне? – сухо спросил он, надевая мундир. – Мне не хотелось бы потом... м-м... снова иметь удовольствие с ним общаться.

– Муж? Муж?! – возмущенно воскликнула Игнис. – Он уже имеет наглость представляться моим будущим супругом?

– Да. И, между прочим, был крайне убедителен, – кивнул Пиетт, застегивая мундир.

– Что бы он ни сообщил вам – прошу, не делайте поспешных выводов, – безнадежно сказала она. – Умоляю, позвольте мне рассказать, что же произошло на самом деле, и только потом принимайте решение. Извиняться ведь на самом деле должна я, а вовсе не вы. Только я одна виновата во всем, что с вами случилось.

Он молчал, механически одергивая мундир и тщательно расправляя складки. Игнис говорит, что виновата? По крайней мере у нее, оказывается, сохранились остатки совести, чтобы признать – там, на той террасе, она и могла, и должна была защитить его от несправедливых обвинений гранд-моффа.

– Я же прекрасно знаю, как сильно вы на меня сейчас обижены. И если, несмотря на все колебания, вы все же решите, что не желаете со мной... общаться, то скажите сразу, не тяните. Я немедленно отправлюсь в космопорт и постараюсь больше никогда в жизни не возвращаться на Корусант, – тихо сказала она.

Он молчал.

Игнис постояла еще немного, уныло глядя на него, а потом с глубоким вздохом повернулась и, опустив голову, медленно побрела к лифту. Пиетт, стиснув дверной косяк с такой силой, что побелели костяшки пальцев, смотрел ей вслед и чувствовал, что сердце у него бьется где-то в горле, а не там, где ему положено быть по всем законам человеческой анатомии. И что как раз именно сейчас он вот-вот совершит ошибку, теперь уже настоящую и катастрофически непоправимую.

Неужели он действительно собирается позволить Игнис навсегда уйти из его жизни?!

Тонко тренькнул мелодичный сигнал, означавший прибытие лифта.

– Что же, значит, не судьба, – глухо сказала Игнис, не оборачиваясь и сгорбившись еще сильнее. – Надеюсь, что мою просьбу все же выполнят и в ваше личное дело не будет внесено никакой информации о вчерашнем... инциденте. Удачи вам, капитан. Прощайте.

Она украдкой вытерла щеку, с судорожным вздохом решительно расправила плечи и быстро шагнула вперед, в раздвинувшиеся створки.

И тогда Пиетт наконец не выдержал.

– Нет, постойте! – окликнул он. Игнис обернулась почти одновременно с его возгласом; в глазах у нее стояли слезы, губы дрожали, и она изо всех сил старалась взять в себя в руки, чтобы окончательно не расплакаться прямо перед ним.

– Так когда, говорите, у вас шаттл на Куат? – негромко спросил он, уже подойдя к ней и придерживая двери лифта.

– Через два часа, – она отвела взгляд и теперь неотрывно смотрела в пол.

– Ну хорошо. Давайте... побеседуем. Мне вообще-то тоже хотелось бы задать вам несколько вопросов, госпожа Таркин. Только, – Пиетт на какое-то мгновение заколебался, стоит ли ему это говорить, – не надо плакать, хорошо?

Игнис подняла на него глаза и попыталась улыбнуться, но улыбка получилось на редкость вымученной, слабой и несчастной.

– Ладно, – сипло ответила она, отворачиваясь и доставая из кармана платок. – Договорились, я... я постараюсь. Какое место вам больше подойдет?

Он пожал плечами:

– Для меня в общем-то нет никакой разницы. Там, где будет удобнее вам, госпожа. А то вдруг еще опоздаете на свой шаттл.

Из вмонтированной в стену решетки раздалась пронзительная трель – механизм лифта бурно протестовал против насильно удерживаемых в раскрытом состоянии дверей.

– Ну... Я знаю одно место, совсем недалеко, может быть, устроимся и поговорим там?

– Как вам будет угодно, госпожа Таркин. Вы можете подождать меня внизу в вестибюле? – спросил Пиетт, выходя обратно на площадку. – Я только заберу рабочий инфокристалл, закрою дверь и тут же к вам спущусь.

Она молча кивнула.

– Тогда идите, я буду через минуту, – он отпустил створку. – И... вы обещаете мне, что никуда не уйдете? – вдруг вырвалось у него.

– После того, как вы все же согласились выслушать мои объяснения? Да меня теперь из вестибюля не то что упряжка бант – даже имперский "звездный разрушитель" не сдвинет, – покачала она головой и хлюпнула носом, словно маленькая девочка.

Многострадальный лифт наконец закрыл двери и вместе с Игнис уехал вниз, оставив Пиетта стоять в совершенно растрепанных чувствах. Он прекрасно понимал, что поступил не совсем вежливо, выпроводив ее в вестибюль, но ему было нужно хоть немного времени. Не столько для того, чтобы закрыть дверь и взять кристалл – на это требовалось всего несколько секунд, сколько для того, чтобы прийти в себя, отдышаться и попытаться сообразить, как же себя дальше вести. Все его твердые намерения держаться с ней холодно и равнодушно разбились вдребезги на мелкие-мелкие осколки, стоило ему только увидеть ее покрасневшие глаза. Когда он шагнул к лифту и увидел, что она едва сдерживает слезы, то еле сумел справиться с сильнейшим порывом ее обнять. Но слишком уж свежи были воспоминания о том, чем именно закончились их недавние объятия, и только поэтому Пиетт колоссальным усилием воли сумел взять себя в руки. Она хочет с ним поговорить и объясниться? Отлично. Посмотрим, что она скажет, а потом уже и решим, что делать и как себя вести дальше.

Когда ровно через две минуты – Пиетт зачем-то засек точное время – он спустился в вестибюль, Игнис сидела в одном из кресел и нервно постукивала пальцами по подлокотнику. Глаза у нее все еще были красные, но выглядела она уже довольно спокойной.

– Простите, госпожа Таркин, что я заставил вас ждать... – сразу начал он.

Она тут же поднялась из кресла:

– Давайте не будем терять времени на извинения, у меня его не так уж и много. Нам с вами повезло – всего в пятнадцати минутах лета отсюда есть одно заведение со вполне приличным обслуживанием. Когда я изредка бываю на Корусанте со своими друзьями, мы всегда ходим именно туда. В этом кафе и поговорим, так рано утром там почти никого не бывает.

Они вышли на улицу. У самых дверей стоял спидер с дроидом на водительском месте; Пиетт вежливо подал Игнис руку, помогая сесть на заднее сиденье, потом устроился рядом и отодвинулся как можно дальше, стараясь даже случайно не прикоснуться к ней. Спидер тут же взмыл в воздух и набрал солидную скорость, быстро влившись в ряды других транспортных средств – видимо, адрес дроиду Игнис сообщила заранее. Пиетт рассеянно смотрел на проносящиеся мимо них корусантские небоскребы и думал о том, как же он правильно поступил, что сразу по прибытии домой проглотил обезболивающее. В том состоянии, в каком он вернулся с базы, он сейчас не смог бы даже толком двигаться, не то что здраво мыслить.

– Капитан Пиетт, когда у вас сегодня выдастся свободный момент, – неожиданно нарушила молчание Игнис, – обязательно обратитесь к медикам. Не откладывая на завтра.

– Простите, что? – искренне удивился он.

– Я же видела, сколько на вас было наклеено бакта-пластырей, – пояснила Игнис. – А раз вы двигаетесь легко и свободно и не морщитесь от боли – а болеть у вас со временем должно все сильнее – значит, приняли какое-то лекарство. И поэтому можете просто не почувствовать, если вам вдруг станет хуже. Дайте мне слово, что проверитесь у медиков, хорошо? Вдруг у вас трещина в ребре или даже небольшое сотрясение мозга, – она взглядом указала на его распухшую скулу.

– Большое спасибо за проявленную заботу, госпожа Таркин, – вежливо ответил он, но в итоге все же не удержался: – Правда, следует признать, что вы опоздали.

– А я это очень даже признаю, – мрачно сказала Игнис. – Думаете, меня сейчас не мучает совесть, что вы исключительно из-за меня находитесь в таком состоянии?

– Госпожа, – неожиданно вякнул дроид, – мы почти прибыли, начинаю снижение.

Пиетт решил не отвечать на ее вопрос, тем более что спидер действительно уже мягко приземлялся на тротуар перед небольшим кафе. Игнис приказала ее дожидаться, чтобы потом отвести в космопорт, и они направились ко входу. По случаю раннего утра в кафе и правда не было ни одного посетителя, только суетилась парочка сервировочных дроидов.

Как только Пиетт с Игнис зашли внутрь, к ним сразу же подкатился один из них:

– Что изволите заказать?

– Госпожа Таркин? – Пиетт вопросительно посмотрел на нее.

– Учитывая то, что у нас обоих была отвратительная бессонная ночь – думаю, два крепких сладких кофе окажутся очень кстати. А что скажете насчет завтрака? – обратилась она к нему.

– Нет, спасибо, – отказался Пиетт. – Мне только кофе, этого вполне достаточно. Все равно у меня сейчас кусок в горло не полезет.

– Давайте на всякий случай все же возьмем чего-нибудь поесть, вдруг у нас в процессе беседы появится аппетит. К кофе принесите нам два бутерброда из подсушенного чандрильского хлеба с сыром дууша. На этом пока все.

Дроид шустро укатил за заказом, а Игнис несколько мгновений оглядывала зал, выбирая, куда им лучше сесть.

– Давайте вон туда, – указала она на самый дальний столик, в углу, у стыка двух глухих стен. – Это наиболее непопулярное место в этом заведении. Посетители в основном предпочитают места возле окон, с видом на улицу. Там нам будет гарантировано отсутствие лишних ушей.

Они уселись друг напротив друга, и Пиетт выжидательно посмотрел на Игнис. Она, нахмурившись, смотрела в стол, кусала губы и никак не могла заставить себя заговорить.

– Так о чем вы хотели мне рассказать? – с трудно скрываемым нетерпением спросил Пиетт, понимая, что два часа, оставшиеся до отлета ее шаттла на Куат, могут пролететь слишком быстро, а он так и не сумеет как следует разобраться в происходящем.

– Как я уже говорила, это я должна перед вами извиниться, – сказала она. – Но давайте все-таки начну по порядку. С самого начала.

Продолжение следует