Глава седьмая. Прикосновения счастья.

Первый раз он прижал меня к стенке еще в клубе, потом запихнул в такси, почти силой, и отвез домой. Запихнул в ванную, трахнул еще раз там. Он будто с цепи сорвался, практически насилуя меня, не особо интересуясь моим мнением и состоянием.
Потом его вдруг отпустило, будто схлынула волна прибоя. Он сгреб меня в объятия, извиняясь, едва не плача. Стал беспорядочно целовать лицо и шею, нежно и заботливо улыбаясь.
- ТЫ понимаешь? Я люблю тебя, Мотылек мой глупенький. Данэль… не отворачивайся.
-Ты любишь не меня. Я- шлюха, Кот. А ты любишь не шлюху. Шлюха, та которая во мне, та, которая я - она тебе противна.
- Мне противно не то, что ты с ним спал. Меня обидело другое.
-То, что ты шел мне в любви признаваться? -нагло спросил я
- Нет. То, что ты его поцеловал. Тебе нравилось. Ты пёрся.
-Тебя долго не было.
- Хм... Возможно. Но…
- Не надо, Кот. Я даже не знаю твоего имени.- покачал головой я, отворачиваясь, чтобы он не увидел мольбы в моих глазах.
- Под эпитафией моей прочитаешь. Хватит, Маленький. Хватит. Я люблю тебя.
- А зачем бабочка?
- Это подарок. Это… блядь, в который раз убеждаюсь, что я слишком сентиментален.
- Кот! - не выдержал я и бросился к нему в объятия.
Почувствовав его ладони на своей спине, я понял, что счастлив.

Глава восьмая. Кошмар наяву

Я открыл глаза, стянул накинутое на лицо покрывало из тонкой ткани на подобие шелка. Кот ходил, нет, метался по комнате, раненым, больным и старым зверем. Из угла в угол, периодически замирая и устремляя взгляд в окно.
А за окном, почти впервые за всю зиму не шел снег. Чистое, не затянутое привычной уже хмарью небо светилось яркими предрассветными звездочками, разгорался алым восток.
Кот вдруг снова замер, метнулся на кухню. Вернулся, с ножом.
Подошел к моей постели, занес над моим лицом нож, слепо не замечая моих широко открытых глаз. Занес руку, отводя назад узкое страшное лезвие, оскалился, обнажая ровные белые зубы.
Я закричал.
… И проснулся. Кот сидел рядом со мной, вертя в руках дорогой навороченный телефон с тихо играющей музыкой. Я, задыхаясь, сел рядом, уткнулся мокрым лбом в сухое, жилистое предплечье.
- Что случилось?
- Н-ничего…
Я поднял голову, не открывая глаз, нашел губами его губы. Он обнял меня сухими горячими ладонями, поцеловал, прижимая к себе.
- И что мы будем делать? Что я с тобой буду делать? Ты же совсем ребенок…
- Мне через полгода будет 18
- О боже, не говори мне об этом!!!
- Я думал ты знаешь… У Милена нет шлюх старше 25. Милену 29 и он уже папочка. Нашему младшенькому 15.
- Ёбанный насос- спокойно заметил Кот. После чего грязно выругался.
Я рассмеялся и откинулся на кровать. Он навис надо мной, целуя. Коленом разжал мои ноги, скользнул грубой рукой по напряженной плоти
Когда в его руках нож, глаза светятся точно такой же любовью. Вот что ужасно.
Я зажмурился- крепко, до слез, как делают только дети- чтобы выгнать из головы эти мысли и впился губами в его губы.
Когда он резковато развернул меня спиной и поставил на четвереньки, я уже был возбужден настолько, что было больно. Но он стал нарочито медленно растягивать меня, смазывать, проникая неглубоко и почти тут же извлекая пальцы.
Я обиженно захныкал и капризно шлепнул ладонью по кровати. Кот прижался ко мне, навалившись сверху, ткнулся членом в меня, не входя, дразня…
Я заскулил и зажмурился. Легонько подавшись назад, я принял в себя его плоть, и уже после нескольких толчков я готов быть заплакать, и начать умолять…
И тут у Кота зазвонил телефон.
Отстранившись, резко выйдя из меня, он поднес его к уху
- Да. Где? Еду.
И, не объясняясь, ушел.
Я не выдержал и заревел.