Инквизитор отодвинула кожаный навес палатки, в которой они остановились на несколько дней, и тут же почувствовала душистый весенний ветер. Суровая тедасская зима отступила под напором впереди идущего времени года, снег практически растаял, что еще больше подтверждало этот факт. Деревья выпрямились, вновь обретая свои красоту и очарование, трава начала пробиваться сквозь землю навстречу ясному солнцу. Все вокруг цвело и пахло, но на душе все же было пусто.
      Эвелина остановилась, издалека наблюдая за Морриган, сидящей на берегу шумной реки. Девушка, как бы не старалась Инквизитор, никогда не следовала ее совету одеваться потеплее. Ведь она сама все прекрасно знала и понимала. Морриган подобрала с земли камушек и бросила его в бурное течение, и тот скрылся под водой без следов. Она наклонила голову. Задумалась.
      Инквизитор, мягко ступая по еще неокрепшей после зимних холодов земле, дошла до нее и опустилась на близлежащее бревно. Морриган не подняла головы. После того, что произошло в Скайхолде, она заметно отдалилась, похолодела. Часто уходила, поздно возвращалась, говорила мало, только по делу, не принимала ласок, прикосновений. Их постель была холодной, страшно холодной, будто кто-то забрал у Морриган всю теплоту и спрятал туда, где ее больше не найдут. Но она все же посмотрела на нее яркими, как огонь, глазами. В них читалась боль, но от чего же? Этот вопрос больше всего мучил девушку. Но она знала Морриган, понимала, что действия для нее важнее тысячи слов, ведьма ценит решимость. Эвелина поднялась и присела рядом, одной рукой приобнимая ее. Голова ведьмы склонилась к плечу Инквизитора.

- Красиво, - рыжеволосая девушка подобрала камушек и кинула его в воду. – Если ты хочешь, мы можем остаться здесь подольше.
- Нет нужды, - тихо прошептала Морриган, открывая глаза.

Очередной поток ветра потревожил ее непослушные волосы, и ведьма уже подняла руку, чтобы поправить их, но Инквизитор решилась сделать то же самое. Их пальцы соприкоснулись на мгновение. Ведьма подняла глаза. Эвелина наклонилась к ее губам, но она оттолкнула ее. Морриган освободилась от объятий девушки и поднялась на ноги, окидывая печальным взглядом шумную реку. Возможно, нечто подобное творилось в ее душе. И именно это она надежно скрывала. Ведьма обняла себя руками, защищаясь от ветра.
      Эвелина не думала сдаваться. Девушка подошла к ней сзади и попыталась разжать руки, но это было не так просто, как казалось. За мгновение Морриган вспыхнула, на концах ее пальцев заиграли огоньки, и Инквизитор почувствовала жжение. Оно увеличивалось, и ведьма сильнее вжимала пальцы в кожу Эвелины, чувствуя, как та рвется, но Инквизитор лишь стиснула зубы. Наконец, Морриган резко ослабила хватку и в ужасе повернулась лицом к ней. Ей было стыдно за себя. Опять.

- Идем, - она схватила Эвелину за локоть и повела в палатку.

Внутри импровизированное жилище было освещено лишь тусклой лампой, огонек в которой доживал свои последние часы. Инквизитор послушно опустилась на перину, закатывая рукава своей одежды. Морриган, практически не глядя, схватила какой-то полупрозрачный бутылёк и опустилась перед ней. Грустным взглядом она окинула место ожога. Ведьма снова причинила страдания. Опять облажалась в своей любви.

- Будет больно, - уже менее холодно сказала она, легким движением открывая стеклянный сосуд.

Эвелина вздохнула. Она уже вполне привыкла к подобным вещам, привыкла терпеть и жертвовать собой как на поле, так и в любви. Девушка знала, на что шла, связывая себя с болотной ведьмой, но внутренняя красота той стоила того. Морриган сжала запястье девушки, чтобы удержать руку в одном положении, и начала по капле выливать целительное зелье на рану. Инквизитор закусила губу и зажмурилась, стараясь не издавать ни звука, но ведьма через прикосновение чувствовала ее страдания, от чего ее собственные только росли. Раны начали затягиваться, но Эвелина была уже на пределе. Боль была настолько невыносимой, что она прокусила губу, и тонкие капли крови покатились по ее подбородку. Сердце Морриган сжалось. Пальцами той руки, которой она держала запястье девушки, ведьма начала аккуратно проходиться по коже, успокаивая девушку. Вскоре Морриган убрала зелье подальше и, захватив кусочек ткани, приблизилась к лицу возлюбленной. Она видела ее глаза, полные невыплаканных слез. Ведьма уже практически смочила ткань кровью, но остановилась. Вместо этого она накрыла ее губы своими и тут же отпрянула, чувствуя приторный, необычный вкус.

- Понравился вкус моей крови? – Эвелина приподняла голову ведьмы за подбородок.
- Предпочла бы я впредь его не чувствовать, - виновато произнесла та в своей типичной манере.

Эвелина улыбнулась. Она легким движением руки спустила часть костюма Морриган, прикрывавшую свежую, молодую грудь. Ведьма подняла на нее глаза, но этот взгляд ее не остановил и даже не напугал, а наоборот разогрел желание: Инквизитор оголила и вторую. На несколько минут она остановилась, созерцая их красоту. Эвелина мягко завела свою руку за шею девушки и потянула в свою сторону. Морриган не могла отказать, чем-то ей нужно было загладить свою вину, даже если для этого нужно отдать свое тело. Инквизитор усадила ее к себе на колени. Она носом прошлась по ее лицу, вдыхая изумительный аромат тела ведьмы, опустилась к шее, к плечам, к груди, наконец, оставив легкий поцелуй на одной из них, Эвелина вновь заглянула в глаза Морриган.

- Чего же ты ждешь? – тихо спросила она.
- Не знаю. Пощечины, твоих ногтей в моей шее, жгучих, в прямом смысле слова, прикосновений, унижения. Все то, что ты делала раньше. Я не хочу доминировать над тобой. Ты не моя.

Морриган схватила ее обеими руками за ворот куртки.

- Тогда чья же?! – слова не пришлись ей по вкусу. – Ты уже от меня отказываешься.
- Это я твоя, Морриган, - девушка разжала ее пальцы и спустила с колен, - ты победительница. Можешь делать со мной все, что пожелаешь. Я могу стать твоей игрушкой, с которой ты в скором времени устанешь играть. Или еще кем-то: мне плевать. Главное, что ты рядом. Ни Каллен, ни кто-либо другой. Ты.

Ведьма нахмурилась. Ей никогда не нравились эти сантименты. Слова, полные приторной сладости, но ласкающие слух. Она не была к ним приучена. Морриган молча наблюдала за тем, как Эвелина расстегивает пуговицы на своей одежде и сбрасывает ее, обнажаясь. Инквизитор мягко опустилась на колени ведьмы, заводя руки за спину, как подобает послушной девочке. Но ведьме не понравилось. Раньше – да, но не сейчас. Все изменилось.

- Не часто доводилось мне говорить подобные вещи, - Морриган расцепила ее руки и прижала их к своему лицу, - но ты не рабыня моя. Ты – моя любовь. До самой смерти и дальше, - она с жаром поцеловала ее.